Разорванные небеса

      Каспер с самого детства обладал неуемным любопытством ко всему, что его окружало. Ему непременно было нужно попробовать, потрогать и тщательно осмотреть все, что его, как непоседливого гиперактивного ребенка, привлекало. В подобных затеях его всегда поддерживал Нейтан, который, впрочем, делал все скорее от скуки и странного желания испытать все именно на себе. Как бы то ни было, Каспер был любопытствующим непоседой, тянущимся к новым знаниям; и это, пожалуй, и отличало его от прочих детей-сирот, с которыми он вырос, и которые в большинстве своем были куда более глупы и безалаберны. Каспер всегда чувствовал интеллектуальное превосходство над окружающими и по праву гордился этим.       А еще, оглядываясь назад, он определенно не жалел о своем импульсивном решении проследовать за Картером и начать работать на Гарнизон. Теперь у него, конечно, появилась куча ненужных дел, вроде составления отчетов, — да и вообще, его сфера деятельности приобрела более формальный окрас; однако вместе с этим он получил и многое из того, о чем мог только мечтать. Профессиональное оборудование, первоклассная техника, запас необходимых ресурсов, приемлемая обстановка — словом, все это и рядом не стояло с тем маленьким подвалом, в котором умещалась не только его подпольная лаборатория, но и «скромный» уголок Нейтана для выращивания травки, и в котором далеко не всегда можно было дать свободу действиям.       Предоставленную ему лабораторию в Гарнизоне Каспер практически не покидал. Здесь он мог полноценно посвятить себя науке, и наука в это время давала ему все больше уникальной и ценной информации. Месяцы, проведенные в Гарнизоне, не прошли даром: Каспер зашел так далеко, как еще не заходил прежде, и он был уверен: это было только начало. В частности, он углубился в изучение Каллипана, и эта тема оказалась удивительной кладезью новых теорий и знаний, которые поражали его до глубины души. Кто-то, возможно, был бы в ужасе от тех выводов, к которым пришел Каспер, но вот сам он не боялся ни капли.       Он был восхищен, восторжен, ободрен этими вещами, но совершенно точно не чувствовал ни капли страха.       Прямо сейчас он хотел поделиться этим с хоть кем-нибудь, и потому решил позвать Картера, который, пожалуй, был единственным, кто мог оценить его работу — как минимум из соображений прагматики.       Он должен был прийти с минуты на минуту, и Каспер прямо-таки не мог дождаться. Вот о чем, думал он, доклад уж точно будет не скучно писать.       — Каспер, — Картер, как всегда полный серьезности, явился внезапно и встал в дверях, скрестив руки на груди, — ты звал меня?       — Да, — нетерпеливо отозвался тот. — Только что я наконец связал в голове все те охренительные вещи, с которыми маялся до этого, и готов рассказать тебе что-то, что взорвет твое сознание.       — Что-то я сомневаюсь, что что-то может «взорвать мое сознание», — без всякого энтузиазма хмыкнул Картер. Он был слишком хмурым и мрачным, но Каспер не считал нужным акцентировать внимание на подобных вещах.       Должность майора — дело нелегкое, а Картер так и вовсе склонен к занудству, так что исходящий от него негатив вовсе не было чем-то удивительным. Да и сейчас Каспера волновали совершенно иные, куда более важные вещи. И все-таки…       — Душнила, — Каспер не смог сдержаться и тихо, скорее с сарказмом и насмешкой, буркнул.       — Что? — ощетинился Картер.       — Да ничего, — отмахнулся он. — Слушай лучше, что я говорю…       — Ну так говори.       Каспер цокнул, и в нем, кажется, чуть поубавилось энтузиазма. Стоило все-таки сначала позвать Нейтана, который, хоть бы ничего и не понял, но зато точно поддержал бы все, что он скажет. И не занудничал бы.       — В общем, — Каспер поднял ноги на сиденье кресла и, оттолкнувшись от края стола, поехал по комнате, — после ряда экспериментов, опытов и анализов, я заметил кое-что интересное. Земля, вода, листья и кора деревьев, — все содержит в себе иллариум*. Он есть даже в крови некоторых людей! Правда, не у всех, — он слишком серьезно понизил голос и нарочно выдержал паузу, пока лицо Картера искажал все больший скептицизм, — а только у тех, кто владеет какой-нибудь магией…       — Подожди-подожди, — прервал его тот. — Во-первых, что такое иллариум? Во-вторых, когда ты успел узнать, что там у кого есть в крови?       — А, точно! Я просто брал анализы у некоторых наименее чудаковатых чуваков из Гарнизона.       — Когда ты успел? И кто тебе позволил? — Картер строго нахмурил брови.       — Да какая вообще разница? — Каспер закатил глаза. — Ничего не произошло, а я зато сделал полезное дело. Итак, иллариум, — и поспешил перевести тему, прежде чем Картер мог бы найти еще какой-нибудь повод придраться. — Это химический элемент, который был открыт не так давно и очень мало изучен. Любой, кто следит за новостями в мире науке, знает об этом, — как-то горделиво подвел он, словно хотел таким образом показать свое превосходство в этой ситуации. Картер в ответ лишь фыркнул. — Иллариум впервые обнаружили ученые в Кретонской Академии Наук, которые работали на Каталину и Каллана, и обнаружили его они в кристаллах, которые вы, любители красивых заковыристых названий, называете «корнями Сердца Немекроны».       — И что с того? — со все той же скептичностью произнес Картер, вскинув бровь.       — Не вдаваясь в подробности, — протянул Каспер, — я пришел к теории о том, что именно падение Каллипана на Немекрону пробудило здесь магию, — он подскочил с места и уже не сдерживая ни эмоций в тоне голоса, ни какой-либо жестикуляции, начал расхаживать по комнате. — А ведь много веков назад, именно когда Каллипан и попал сюда, у людей было настолько ограниченное мышление, что они списали случившееся на падение звезды и божественное вмешательство. Это пиздецки крутое событие вошло в историю как обычный миф каких-то фанатиков, — кажется, Каспер был по-настоящему возмущен этим фактом, но решил не заострять на нем свое внимание, и продолжил: — Поэтому ученые и не пытались разбираться в том, что произошло тогда. Но стоило подождать небольшого прогресса и пошевелить мозгами, и все сошлось просто идеально!       — Что ж, это… звучит безумно, — Картер растерянно обвел глазами помещение и присел на оставленное Каспером кресло, закинув ногу на ногу. — Но что в итоге? Это все увлекательно, конечно, но в чем толк? Что нам это дает?       — Какой же ты все-таки тупица, — Каспер усмехнулся скорее шутливо, по-доброму, однако Картера это определенно задело.       Он ощетинился и резко, возмущенно отозвался:       — Ты что этим хочешь сказать?!       — То, что у тебя приземленное мышление. Любое знание само по себе дает многое. Наука — это двигатель прогресса, а информация — власть.       — Как красиво ты заговорил, — огрызнулся Картер, и Каспер вдруг понял, что тот прозвучал совсем как Джоанна. — И все-таки… ты так и не ответил конкретно. Что дает твоя «информация» на практике?       — Да как ты не понимаешь… — цокнул Каспер, нарочито шумно выдохнув. — Каллипан создал магию на Немекроне, а магия — часть природы немекронцев. Возможно, одни только мы во Вселенной обладаем такой силой. Даже удракийцы, которые создали Каллипан, не имеют с ним такой прочной связи. И если мы копнем глубже…       —…Тогда в наших руках будет вся мощь Каллипана, — подхватил Картер. — И с ее помощью мы сможем одолеть удракийцев.       — Да, — щелкнул пальцами Каспер, — именно. Наконец до тебя дошло.       — На самом деле, — пораскинул он, — это очень… умно. Немедленно составь отчет и продолжай работать над этим, — Каспер, приободренный, охотно кивнул. — Что-нибудь еще?       — Вообще, да… я только что еще кое-что придумал.       — И что именно?       — Я вдруг вспомнил о том, что Коммуникационную Башню в Окулусе питал кристалл, и это натолкнуло меня на одну мысль… Кристаллы обладают огромной мощью и энергетическим запасом, и если мы начнем делать технику и оружие, которое будет работать именно на них, мы шагнем еще дальше. Правда, меня все еще смущает огромный риск попадания под облучение… — пробормотал Каспер скорее для самого себя, окончательно, видимо, погрузившись в размышления, — но и этот вопрос можно решить.       — Это неплохая идея, на самом-то деле… Но ты же понимаешь, что мало просто сказать, что ты что-то там придумал? — Картер вопросительно вскинул брови. — Это слишком масштабно, и одобрить это может только принцесса, чего она, честно говоря, мне кажется, не сделает.       — Сделает, — упрямо хмыкнул Каспер. — После того, что я ей скажу, она…       — Нет, Каспер, нет! Что-что, а говорить ей что-то ты точно не будешь. Ты вообще хотя бы представляешь, как нужно вести себя с принцессой?       — Ну, я точно знаю, что с ней нужно говорить на «Вы» и кланяться, а это не так сложно…       — Нет, Каспер. Это далеко не все. И хрен бы с ним, если бы ответственность за тебя и твои действия не нес я, — строго подвел он, подскочив с кресла, и подошел к Касперу. — Помнишь, что сказал Генерал Кито?       — Честно говоря, — Каспер задумчиво почесал затылок и пожал плечами, — нет.       Картер тяжело вздохнул и раздраженно процедил:       — Прежде, чем что-то делать, ты должен все тщательно обдумать.       — А Джоанне в Окулусе ты такого что-то не говорил… — как бы между прочим, язвительно, но в то же время с до абсурда невинной улыбкой на лице, подметил Каспер.       — Да, не говорил, — раздражительно хмыкнул Картер, которого бесконечное и беспричинное упоминание Окулуса к месту и не к месту попросту начинало бесить. — И вот, к чему это привело. Так что я говорю тебе: подумай перед тем, как что-нибудь делать. Изучи этот вопрос, составь доклад — адекватный доклад — и уж тогда говори о том, как именно и что именно можно делать, — он выдохнул и стряхнул невидимую пыль с рукавов формы. — А теперь, я пойду. У меня есть еще куча вопросов, которыми нужно заняться.       Каспер вяло кивнул в ответ и проводил Картера задумчивым взглядом. После смерти командующего он изменился: стал еще зануднее и требовательнее, чем был до. Впрочем, учитывая, сколько различных дел он переделывает ежедневно, это было совсем не удивительно. И Каспер непременно посоветовал бы Картеру просто «забить и расслабиться» (а именно такой подход к решению многих проблем он предпочитал), однако знал заранее: тот его не послушает и только будет ворчать еще сильнее.

***

      Ему было страшно спать.       Образ Каталины преследовал его абсолютно везде: во снах, в мыслях, даже в отражении собственного лица. Именно поэтому Каллан и старался держаться подальше от самого себя как можно дальше. Разбил все зеркала, спал по несколько часов в день, которых было слишком мало для того, чтобы как следует отдыхать, и бесконечно и усердно работал. Каллан ответственно подходил к каждой незначительной детали в своих делах и работал на износ, что, пусть и совсем не шло на пользу его организму, но помогало отвлечься от паршивого эмоционального состояния.       Он чувствовал себя истощенным и уже едва сохранял концентрацию. И конечно, сил на что-то значительное у него уже попросту не оставалось. Он распинался перед Рейлой о том, насколько великие дела свершит в скором времени, но говоря по правде, у него совершенно не было энергии даже на банальные мелочи. Каллан перечитывал свои записи, пересматривал детали изобретений, и никогда не мог разобраться в том, что вообще происходит, с первого раза. Его мозг соображал слишком туго, а вот воспаленный рассудок не утихал ни на мгновение.       Он собственными руками уничтожил то, что любил так сильно.       Чувство вины жгло его изо дня день. Едва он отвлекался от своих разработок, как в памяти тут же всплывало лицо Каталины, умирающей на его руках. Она смотрела на него с ужасом и горечью, по-настоящему сломлено и испуганно. Хотела что-то сказать, но не могла: ее рот наполнился кровью, которая алыми струйками побежала по подбородку, перекрывая дыхание и голос. Каллану казалось, что эта кровь запеклась на его руках навсегда, въевшись в кожу. Иногда он смотрел на свои ладони в полутьме и видел смутный красный оттенок.       Это было настоящим безумием. Но он заслужил этого.       Вновь отвлекся.       Каллан протер глаза и откинулся на спинку стула, задумчиво смотря на свое новое изобретение. Это был костюм, чем-то напоминающий военную форму Удракийских Межгалактических Войск, точно так же выполненный в традиционных багрово-черных цветах.       Сзади послышалось шипение открывшихся дверей. Каллан рефлекторно напрягся и обернулся: на пороге стояла — как предсказуемо — Рейла. В этот раз он обошелся без угрюмого фырканья: всего-навсего поджал губы и отвернулся. Она прошла к нему, громко стуча каблуками, и остановилась сзади, вопросительно бросив:       — Что это такое?       — Защитный костюм, покрытый слоем рудиэлена*.       — Как информативно, — язвительно отозвалась Рейла. — Поясни, пожалуйста, что это значит.       — Рудиэлен — это металл, найденный на Луне Немекроны, который, как оказалось, отлично противостоит излучению Каллипана… по крайней мере тому, что исходит от корней, — пояснил Каллан. Он говорил четко и уверенно, потому что чувствовал своего превосходство над Рейлой в этом вопросе. — В теории, этот костюм должен защитить человека от облучения. И если это так, то это откроет нам дорогу к новым исследованиям.       — И тогда мы получим Каллипан? — вскинув бровь, спросила Рейла.       — Именно.       Каллан невольно вздрогнул. Если Удракийская Империя получит Каллипан, то это приведет к катастрофическим последствиям.       — Если так, — протянула она с ухмылкой, — то мы станем непобедимы, — ее глаза опасно сверкнули, чего Каллан, отвернувшийся от нее, видеть не мог.       Сам он сейчас находится в определенном смятении. Он едва ли осознал в полной мере, какие последствия повлекут за собой его действия.       — И все благодаря тебе, Каллан, — тихо и ядовито, почти шипя, словно змея, произнесла Рейла, положив твердую руку на его плечо. Она чувствовала его переживания и теперь игралась. — Твои изобретения приведут Империю к завоеванию всей Вселенной. Продолжай в том же духе.       Только вот в словах Рейлы не было лжи и уловок: она говорила абсолютную правду и всего-лишь приводила очевидные факты.       — Но сначала, — уже с куда меньшим энтузиазмом произнес Каллан, — его нужно испытать. Вдруг что-то пошло не так…       — Верно, — рассудила Рейла и, чуть подумав, добавила: — и вскоре ты этим займешься. У меня на примете как раз есть один подопытный.       — И кто же это? — с нотками негодования спросил Каллан.       — Марджери Рейес.       Он задумчиво хмыкнул, не зная, как правильно стоит реагировать на ее ответ. Да, это было рациональным решением; однако садистическое упоение, с которым Рейла это произнесла, было весьма обескураживающим.       Она абсолютно такая же, как и Азгар. Идеальная папина дочка.       — Да, — протянул Каллан, — ты права, пожалуй. Девчонка может сгодиться.       Бросив еще несколько формальных фраз, Рейла ушла, оставив Каллана наедине с мрачными мыслями.       «Все благодаря тебе, Каллан».       Когда-то он восхищался политикой Альтора Миротворца и представлял себя справедливым правителем, умеющим искать баланс между жестокостью и милосердием. Он верил, что сможет расширять Империю, не обращая в пыль при этом целые миры, как это делали поколения Императоров и Императриц до него… Но на деле ему не хватало сил даже на то, чтобы удержаться в позиции принца.       И, опальный изгнанник, он в конце концов стал тем, что всегда так ненавидел. И тем не менее, отец так и не признал его. Но разве за это он всегда боролся?