***
— Вот, что произошло на самом деле, — подвела Рейла, после того, как выложила все о событиях минувшего дня, и потянулась за бокалом вина. Генерал Хакан и Верховный жрец Таргарис, сидящие напротив нее, растерянно переглянулись, и их лица вытянулись в немом ужасе-изумлении. — Какой кошмар… — пробормотал Таргарис, проведя морщинистой рукой по длинной, густой седой бороде. — Его Величество… был отравлен в собственных же покоях… — Это просто неслыханная наглость! — воскликнул генерал, в сердцах ударив по столешнице. — А придворный персонал, охрана… куда они только смотрели, как могли вообще допустить подобное?! — И я о том же, генерал, — отозвалась Рейла, сделав глоток. — Как только станет понятно, что следствию они не нужны, казнены будут все, кто был закреплен за императорскими покоями. — И правильно, Ваше Высочество, правильно! — прохрипел Таргарис. — Нечего прощать такую безалаберность! Ведь если так и дальше пойдет, то кто угодно может оказаться следующим… — Есть предположения, кто это сделал? — Орден Дельвалии, кто же еще? — фыркнула Рейла. — Я уже наняла человека, который занимается расследованием. Составлен фоторобот, убийцу ищут. — А Вы не боитесь, что это все-таки, рано или поздно… выйдет за пределы дворца? — настороженно протянул Верховный жрец. — Не переживайте, господин Таргарис, я приняла все необходимые меры предосторожности, — отмахнулась принцесса. — Да, смерть моего отца — событие печальное, однако… Нужно двигаться дальше и немедленно провести мою коронацию, — протянула она со странным воодушевлением. Генерал Хакан хмуро покосился на нее, но не сказал ни слова. — Враги Империи не должны долго радоваться. — И когда Вы предлагаете это сделать? — Через неделю, — Рейла задумчиво нахмурилась, откинулась на спинку стула и протянула с ликующей ухмылкой: — Моя коронация должна показать не только все величие Удракийской Империи, но и стать своего рода «вызовом» врагу. Пусть они видят, что это была не победа для них, а поражение, — ее глаза восторженно засверкали. — Это должно быть пышное, роскошное торжество — да так, чтобы Кальпара, а то и вся Империя, гуляла три дня. Мерена! — принцесса, загоревшись, подозвала служанку. — Немедленно запиши все мои требования…***
Кармен проснулась ровно за минуту до того, как прозвенел будильник. Воодушевленная и взволнованная, она едва не подскочила с постели и изумленно огляделась по сторонам. Не приснилось, все-таки. С тяжелым вздохом принцесса потянулась за халатом, висевшим над кроватью, натянула его поверх ажурной ночнушки и прошла к окну, сладко потягиваясь — чуть было не замурлыкала, да только воспитание не позволяло. На улице, настойчиво пробиваясь сквозь шторы, светило теплое весеннее солнце. Погода была на редкость ясная и приятная, словно нарочно подстроилась под этот знаменательный день — день ее коронации. Кармен по-прежнему не верилось, что жизнь и впрямь сложилась именно так, что подвела ее к этому событию. — Доброе утро, Ваше Высочество, — услышав позади себя мягкий женский голос, Кармен невольно вздрогнула: задумавшись, совсем пропустила момент, когда кто-то успел постучаться и войти. Обернувшись, Кармен застала на пороге приземистую темноволосую эльфийку — покорительницу водной стихии, о чем свидетельствовали голубые метки на ее щеках, — мисс Кох, назначенную ей своего рода «ассистенткой» на сегодняшний день. — Приветствую, — спокойно отозвалась принцесса, оперевшись о подоконник. Ее уединение недолго продлилось — да и сегодня спокойствия ей уж точно не видать. — Не хотите позавтракать перед тем, как мы приступим? — любезно поинтересовалась девушка. — Не люблю есть перед важными мероприятиям, — отмахнулась Кармен; хотя на самом-то деле она попросту была не голодна из-за переполняющего ее с ног до головы волнения. — Да и лучше потратить это время на подготовку — все должно быть идеально. Мисс Кох терпеливо выждала, пока Кармен приняла привычный утренний душ и переделала море других ванных процедур; а затем, когда принцесса вернулась в свежем, опрятном виде, тут же приступила к своим обязанностям. Макияж, прическа, одежда — все легло на плечи этой молодой, хрупкой, но столь талантливой девушки. Кармен знала о ней немногое — какое-никакое общественное признание мисс Кох получила совсем недавно, незадолго до начала войны, — но смело отдала ей свое предпочтение. Все лучше, чем эти сорокалетние хмурые лица, которые не столько будут выполнять свою работу, сколько будут стараться выставить себя профессионалами да полебезить перед принцессой. Принцесса… Не положено больше думать о себе в таком ключе. Теперь Кармен — королева, и с этого для никак иначе. Корона продержится на ее голове до самой смерти. — Готово, — объявила мисс Кох спустя несколько часов, которые, казалось, тянулись целую вечность и были сродни пытке. Кармен всегда предпочитала сама делать прически, наносить макияж, и прочее, и прочее; и довериться кому-то постороннему было непросто. Впрочем, сегодня она вряд ли смогла бы сделать самостоятельно хоть что-то: руки предательски тряслись. Так странно… Кармен еще никогда не ощущала волнения настолько сильного, чтобы даже собственное тело отказывалось подчиняться. Взглянув на себя зеркало, она невольно изумилась. Фарфоровая кожа сияла, и казалось, на ней не было ни единого изъяна. Бордовая помада, острые пронзительные стрелки, сделавшие взгляд еще более хищным и колким — все это безукоризненно гармонировало с чертами лица принцессы и совершенно точно совпадало с ее предпочтениями. Ее темные волосы были накручены, к чему Кармен совершенно не привыкла, всегда отдавая предпочтение их природной, строгой прямоте, и собраны в элегантную пышную прическу бабетта. — Великолепно, — заключила она с тяжелым вздохом, раз за разом поворачиваясь, чтобы рассмотреть себя в отражении со всех возможных сторон. — Спасибо, принцесса, — отозвалась мисс Кох и смущенно заулыбалась. — Теперь оставь меня. С платьем сама разберусь. Девушка покорно кивнула и удалилась. До начала церемонии оставался еще час, и время с этого момента понеслось с катастрофически быстрой скоростью. Еще совсем чуть-чуть — и она королева. Кармен поднялась со стула и встала перед зеркалом. Задумчиво нахмурилась, расправила плечи и вздернула подбородок, представляя, что носит на голове корону. Кто-то говорил, что она тяжелая, кто-то, что, напротив, совершенно ни капли. Каталина не снимала корону почти никогда, покидая покои, и при этом умудрялась как бабочка порхать среди дворцовых коридоров и вьющихся дорожек королевского сада. Наверное, и вправду она не тяжелая — уж точно не тяжелее груза ответственности, который к ней прилагается. Вряд ли ее отец и сестра понимали, насколько серьезно это — править миром. Они развлекались, устраивали банкет за банкетами, ведомые секундными порывами души, и даже не представляли, насколько тяжело бремя правителя. Кармен успела познать его еще тогда, когда была всего-лишь девочкой, носившей титул принцессы. Она никогда не грезила о власти и не представляла, что однажды она будет у нее — в подобных масштабах, — но всегда была исполнительна и ответственна, сколько себя помнила. Подмяла под себя Мереж, получила уважение и трепет немекронцев, гордо внимая учтивое «Ваше Высочество» со всех сторон — еще будучи четырнадцатилетней девочкой. Кармен была надежной опорой шаткого правления сестры, ее защитницей и смотрительницей; но правда ли она сможет стать хорошей королевой — лучше, чем Каталина и отец? Не пойдет ли по той же шаткой тропе, что и они, заручившись безграничной властью? Кармен не знала. Сегодня она поняла, что никогда не знала ровным счетом ничего. Жизнь вывернулась наизнанку, поставила подножку и ткнула лицом в грязь. Кто бы мог подумать, что она — и все, кто теперь есть в ее жизни — окажется там, где она есть сейчас; что будет заниматься тем, чем занимается сейчас? Кармен всегда стремилась заглянуть в будущее, хотела знать, чем обернется завтрашний день, но правда в том, что сделать этого невозможно. Оставалось только надеяться, что самые большие ее кошмары не станут явью. Хотя, впрочем, некоторые из них уже начали оживать.***
Горячие ладони Расмуса грубо обхватили ягодицы, пальцы болезненно-приятно вдавились в кожу, скользнули вверх по смуглой коже, медленно перебираясь вверх по спине, огибая каждую косточку. Рейла уперлась руками в его грудь, прогнулась, блаженно простонав, впилась ногтями в кожу — Расмус прошипел и ухмыльнулся, смотря на принцессу снизу. Ее разгоряченное, вспотевшее от возбуждения тело; ее платиновые волосы, ниспадающие на спину — будто нарочно, чтобы он мог вцепиться в них пальцами и потянуть; ее сверкающие от возбуждения зеленые глаза; громкие несдержанные стоны, которых Рейла нисколько не стеснялась перед придворными (а они уже косились на Расмуса с куда большей неприязнью, чем прежде); резкий-колкий запах парфюма — все в ней было совершенно. Таких, как она, в древности венчали богинями. Грубый толчок — Рейла вновь простонала, взвилась и тут же согнулась, порывисто выдохнув. Подняла на него сверкающий взгляд, хищно ухмыльнулась и облизнулась. Она всегда заканчивала раньше и никогда не оставляла ему шанса. — Теперь можешь смело говорить, что поимел целую Вселенную. — Расмус усмехнулся. Точно — богиня. Весь мир у ее ног. — И каково это… трахать принцессу — нет, уже почти даже императрицу — такого великого государства? — она вскинула бровь и склонила голову набок, игриво закусив губу. — Почетно, — протянул Расмус, хотя подходящее слово нашел не сразу — так и хотелось съязвить и уколоть. — И очень приятно… — Тогда ты точно будешь не против, если я предложу еще. — А к коронации когда готовиться будешь? — Скоро, — отмахнулась Рейла. — Не будет у меня хорошей коронации без хорошего утреннего секса, — протянула она и начала медленно, не спуская при этом прожигающе-пристального взгляда с Расмуса, двигать бедрами. В дверь постучали, и Рейла с недовольным вздохом была вынуждена прерваться. Расмус хотел подняться, но она жестом велела ему оставаться на месте и, ни не слезая с него, ни даже не прикрывшись, бросила громкое «Войдите!». Вошедшая в покои Мерена тут же зарделась, отвела смущенный, растерянный взгляд, но довольно спокойно, сдержанно и хладнокровно, произнесла: — Пора готовиться к коронации, Ваше Высочество. — Все вокруг да об одном… — Рейла тяжело вздохнула, недовольно покосилась на Расмуса и медленно поднялась, разворачиваясь в сторону прислуги прямо так — нагая и неприкрытая. В покоях повисло напряженное молчание. — Приготовьте мне ванну. Расмус, уйди отсюда и займись своими делами. Усмехнувшись, он, с куда большим смущением, чем сама принцесса, поднялся, наспех оделся и выскользнул из дверей, грохоча протезом. Мерена проводила его сконфуженным взглядом и перевела взгляд на принцессу, которая уже, хвала звездам, успела накинуть халат. — Будут еще какие-нибудь указания? — поинтересовалась она, лишь бы только сгладить неловкую заминку. Впрочем, стоило отметить, что сегодня Рейла была в удивительно хорошем расположении духа. — Да, пожалуй… — задумчиво протянула принцесса и будто озарилась. — Пусть сцену для танцовщиц подставят поближе к столу. Нет ничего приятнее, чем пить вино и смотреть на красивых женщин.***
Коронация принцессы Кармен должна была состояться на большом внутреннем дворе Гарнизона, на специально размещенной для этого сцене. Церен, говоря по правде, была несколько растеряна из-за такой скромности и невзрачности: в ее семье никогда не скупились на помпезность, а уж про такое знаменательное событие, как коронация, и вовсе говорить нечего было — коронация одной из ее предков так и вовсе стала легендарной из-за гуляний, продлившихся почти целый месяц. Хотя, впрочем, Церен прекрасно понимала, почему Кармен так поступила: ее прагматизм и рассудительность, видные невооруженным глазом, просто не позволили бы ей тратить лишние деньги на праздники — в военное время так тем более. Церен стояла в первых рядах вместе с Алиссой, что услужливо одолжила ей красное платье (которое, впрочем, оказалась ей великовато, учитывая то, что эльфийка была на полголовы выше нее), и внимательно изучала взглядом толпу. Иногда она сталкивалась с кем-нибудь взглядом, отчего тот либо испуганно хмурился, либо презрительно поджимал губы, либо смущенно отводил взгляд. На самом-то деле, все присутствующие выглядели не менее блекло и удручающе, чем сама обстановка, — хотя, возможно, это просто казалось ей, привыкшей к эксцентричным нарядам удракийской знати. Церен и сама была бы непротив прямо сейчас разодеться поярче, обвеситься украшениями, сделать яркий дерзкий макияж, но вместо этого она стояла в воздушном красном платье ниже колена, с одним кольцом на среднем пальце и золотыми серьгами-кольцами — так скучно… Алисса, право слово, тоже была не слишком нарядна: она пришла сюда в нежно-розовой юбке-плиссе, заправленной в нее ажурной блузке и кремовых туфлях на толстом, высоком каблуке, из-за которого она, к тому же, казалась настолько высокой, что Церен невольно ощущала себя маленькой наземной букашкой рядом с ней, даже сама будучи на каблуках. Вскоре к ним подошел Картер, которого Церен на самом-то деле так ни разу и не осмелилась назвать по имени, отдавая предпочтение формальному «майор Карраско». А то ведь он так смотрел на нее (как, впрочем, и на всех остальных), что, казалось, прибьет… Синяки под глазами, растрепанные волосы, черные джинсы, черная мешковатая рубашка — мрачный, небрежный вид, от которого, кажется, даже тяжесть в воздухе повисла. — Приветствую, Ваше Высочество, — хмуро бросил он, даже не посмотрев на нее, и стал между ней и Алиссой, которой точно также не сказала ни слова — лишь поджав губы и уткнулся угрюмым взглядом в пол. Почему же он так сильно напоминает Церен о Каллане? — Добрый день, майор Карраско, — принцесса вежливо улыбнулась и учтиво, совсем не желая задеть или уколоть, поинтересовалась: — Не настроены на коронацию? — Ну, не меня же коронуют, — огрызнулся Картер. Церен неловко усмехнулась и перевела взгляд на Алиссу — та лишь пожала плечами и медленно покачала головой, намекая, что его сейчас лучше не трогать. Принцесса нервно притопнула ногой и перевела взгляд на сцену, где в какой-то упущенный момент появился престарелый человек в длинной мантии инжирного оттенка. Кажется, уже совсем скоро все должно было начаться. — Если бы ты поменьше возился со своими волосами, нам не пришлось бы бежать! Картер недовольно цокнул и закатил глаза, а Церен, любопытно нахмурившись, вытянула шею, желая рассмотреть внезапных нарушителей спокойствия: Каспер, Нейтан и… Джоанна — кажется, так звали этих троих. С ними Церен, в отличии от Алиссы и Картера, приходилось пересекаться нечасто (а Джоанну она и вовсе знала только по рассказам и с корабля: до этого та была в лазарете), и потому она была не до конца уверена, что правильно запомнила их имена. Впрочем, пары встреч хватило, чтобы понять, что люди они, мягко говоря, необычные. Нейтан, на лице которого отчетливо выделялся красноватый, рассекающий спинку носа шрам, шел впереди, грохоча тяжелыми ботинками и звеня цепями. В клетчатом черном костюме, небрежно потрепанном и потертом, Церен, кажется, впервые поняла, насколько на самом деле котоликий был худым, что совершенно не вязалось с той боевой яростью, которую он проявил на корабле. Следом за ним шли Каспер и Джоанна; и он, право слово, выглядел чуть внушительнее, чем Нейтан, хоть одет был довольно причудливо: красная рубашка с коротким рукавом, песочные джинсы и такие курьезные, разные кроссовки — один синий, второй желтый. Сама эксцентричность. На Джоанне были надеты черные кюлоты, кремовая блузка, завязанная на талии простым узелком, а на ногах тяжелые, громоздкие бордовые ботинки, по текстуре напоминающие грубую чешую-кожу какой-нибудь рептилии. Минималистично, дерзко и стильно — Церен даже изумилась и невольно задержала на девушке взгляд. Светлые волосы Джоанны были собраны в низкий элегантный пучок, открывая точеные черты ее бледного лица. Она была весьма симпатичной, и принцесса не могла не отметить этого. Они вклинились в ряд, отодвинув Алиссу — единственную, с кем Церен могла банально поговорить, — еще дальше. — А-а-а… — Джоанна бесцеремонно влезла между ней и Картером, чем не только возмутила его, но и вогнала ее в растерянность, — так вот ты какая, принцесса, — протянула она, прошлась по ней пристальным взглядом с ног до головы и осторожно коснулась пальцем одного из ее рогов. — Острые… — она совершенно по-детски усмехнулась, пока Церен, смущенная и обескураженная, стояла, не шевелясь. — Как давно я мечтала их потрогать… А во дворце мне этого никто не разрешал… — Ты была во дворце? — изумленно протянула Церен. — В Кретоне? — Да. Я даже твоего говнюка-брата знала… — Джоанна! — строго воскликнул Картер, метнув в девушку недовольный колкий взгляд. — Веди себя прилично. — Она тяжело вздохнула, цокнула и тут же выпрямилась, отвернувшись от Церен. — А ты смотри не лопни от злости, — огрызнулась. — Тогда не зли меня, — шикнул майор. Церен взглянула на них с негодованием и нахмурилась. Судя по всему, Джоанна и Картер не особо-то и ладили, хотя Алисса, кажется, как-то говорила об обратном; да и ей так показалось, глядя на то, как он трясся над девушкой, когда та была ранена. Впрочем, вмешиваться и строить какие-то догадки ей сейчас не стоило: нужно было быть осторожной и поддерживать максимально нейтральные отношения со всеми, пока они не примут ее. Потому принцесса решила пока проигнорировать небольшую перепалку, загоревшуюся на ее глазах. — Ее Высочество, принцесса Кармен! Заиграла торжественная музыка; толпа тут же перестала гудеть, замерла, глубоко склоняясь перед вошедшей принцессой — почти королевой. Кармен шагала размеренно и уверенно, глядя вперед непроницаемым, холодным, полным гордости и величественности взглядом. Ее каблуки звонко стучали по каменной дорожке, шелестело струящееся вниз, обвивающее ее изящную, утонченную фигуру синее платье. Оно было довольно простым, и одновременно до невозможности великолепным: кобальтовое, с витиеватым узором, чем-то напоминающим грозные молнии, что разрывают небеса во время свирепого шторма, обтянутое черным кожаным ремнем на талии. Полупрозрачные рукава небесно-голубого цвета струились вниз; позади шелестел длинный, тянущийся позади темно-пурпурный плащ, с краю обрамленный роскошным мехом, что покрывал ее плечи. Подойдя совсем близко к сцене, Кармен на секунду, почти неуловимо, замялась, вздохнула и бросила на Церен тяжелый, с толикой какого-то беспокойства взгляд, на что принцесса только улыбнулась и ободрительно кивнула головой. И пусть Кармен казалась столь хладнокровной и невозмутимой, ее беспокойство, что проскользнула всего на мгновение, было вполне естественно — и Церен чувствовала, что обязана поддержать ее, пусть даже столь незначительным жестам. Они обе — принцессы, оказавшиеся по одну сторону баррикад. Они должны помогать и поддерживать друг друга. Быть, прежде всего, верными союзницами и, возможно, подругами. Кармен расправила плечи, еще сильнее натянув и без того безукоризненно ровную спину, и осторожно поднялась на сцену. Развернулась лицом к толпе, опустилась на колени и склонила голову в смиренном ожидании. — Я, Пастор Гальярдо, — заговорил тот самый, доселе остававшийся позади старец, держа в руках корону, — ныне провозглашаю Кармен из рода Бьёррк первой своего имени королевой Немекроны, — осторожно, своими дрожащими от старости руками, он опустил корону на голову новоиспеченной королевы. Она легла, как влитая, обвивая ее серебряными волнами-щупальцами. Кармен подняла сверкающий, грозный взгляд и медленно выпрямилась, смотря на людей перед собой несколько потерянно и одновременно гордо. Ее грудь то и дело вздымалась-опускалась от клокочущего внутри волнения. — Да правит она долго! — Да правит она долго! — вторили голоса.***
С самого утра в Кальпаре началась подготовка к вечернему празднику. Расставлялись палатки, кучковались ярмарки, а раскиданные почти в каждом заулке бары с самого утра заполонили нетерпеливые гуляки-пьяницы. Еще не начавшееся правление молодой императрицы было встречено с праздным энтузиазмом. Город оживился и гудел едва ли не с рассвета. Процессия продвигалась из дворца к площади нерасторопно, как потребовала Рейла, восседающая в своем ползучем по земле паланкине в окружении суровой охраны. Она смотрела по сторонам, ловила на себе восхищенные трепетные взгляды и ликовала. — Пусть Ваше правление будет долгим и счастливым! — Да будет с Вами удача! — Да правит она долго! Для всех этих людей она была подобна солнцу. Озаряла, направляла и, при необходимости, обжигала тех, кто был непокорен — а их, на самом-то деле, было немало: чего только стоила троица хмурых, презрительных взглядов, которые она мимоходом уловила среди толпы. Да пусть горят синим пламенем! Они настолько ничтожны, что Рейле и сил прилагать не нужно, чтобы в любое мгновение раздавить их. Все эти люди отныне принадлежат ей, и безграничная власть — над их жизнями, над их домом, над всей Вселенной — теперь точно так же в ее руках. Она будет лелеять ее, упиваться ею до самого конца, и никто не посмеет встать на ее пути. «Власть — ключ ото всех дверей». Когда процессия подошла к площади, пронзительно, сотрясая воздух, ударили церемониальные гонги. Бесчисленное множество народу собралось на главной площади: каждый желал собственными глазами увидеть, как наследная принцесса вознесется до Императрицы — Владычицы Вселенной. Затрещала скрипка, завыли трубы, загрохотали литавры. Паланкин принцессы вырвался вперед, остановился у подножья лестницы, ведущей ко входу в церемониальный храм, и все словно мгновенно замерло, затихло. Ножки паланкина согнулись, опуская его к земле, и Рейла медленно выступила наружу, направившись вверх по лестнице. Бордовый холщовый плащ, закрепленный на ее плечах громоздкой серебряной цепью, шелестя, потянулся следом. Черное платье принцессы было строгим, дерзким и воинственным — под стать ее нраву. Заостренные расширенные плечи добавляли стати ее фигуре, а багрово-винный, словно вымазанный в крови подол будто красноречиво заявлял: она — завоевательница, жестокая, беспощадная и неумолимая, и не сойдет со своего пути. Там, наверху, ее уже ожидал Верховный жрец Таргарис с короной и скипетром в руках. Он почтительно поклонился, съежившись под грозным взглядом принцессы, а затем воскликнул: — Ныне, — его голос эхом разлетелся по погруженной в томительное молчание площади, — я провозглашаю Рейлу, от крови Азгара Великого, Азгара Завоевателя, третьей своего имени Императрицей Удракийской Империи, Владычицей Вселенной! — он подошел к ней и, чуть привстав на носочки, надел на ее голову золотую, с каплевидным рубином по центру корону; а затем передал в руки скипетр, осыпанный драгоценными камнями. — Да вознесется Империя при ее правлении! Да правит она долго! — Да правит она долго! Толпа загудела, осыпая ее восторженными овациями, императорская гвардия в первых рядах затопала, загрохотала. Рейла смотрела на них и не могла сдержать ликования. Отныне она — Императрица. Отныне она — Владычица Вселенной.