***
— Майор Гарридо. Когда Алисса с Нейтаном подошли к его камере, Кертис сидел на койке, читая какую-то книгу, которую ему удалось выпросить у охранников, и, заметив их, тут же отложил ее в сторону, смерив пришедших вопросительным взглядом. Витте стояла у барьера, сложив руки на груди и прожигая его задумчивым, но явно неодобрительным взглядом, а Нейтан нервно притопывал ногой, дергал хвостом и, в общем-то, всем своим видом показывал, что Кертису нужно выкручиваться и спасать свою шкуру. Однако тот не спешил ничего говорить, сверля Алиссу хмурым взглядом исподлобья, пока та, простояв без лишнего полминуты в тишине, не выдержала и не выпалила: — Вам есть, что сказать? Вы как-то причастны к шпионажу? — Я могу много чего сказать, но не вижу в этом никакого смысла, — холодно произнес Кертис, закинув ногу на ногу и откинувшись к стене. — Я знаю, что невиновен, но этого нельзя проверить. Слова в данном случае ничего не значат, ведь так? Сказать ведь можно, что угодно. — Кертис… — Нейтан попытался вмешаться, явно недовольный тем, что тот отказывается от единственного шанса на самозащиту, но Гарридо оборвал его в самом начале предложения, взмахнув рукой с легким намеком на приказ. — Нет. Я не хочу оправдываться, — отрезал Кертис. — Я просто… подожду, пока вы сами во всем разберетесь. — Будет сложно разобраться, если ты не будешь даже разговаривать с нами, — укоризненно изрекла Алисса. — Ну, уж простите, капитан. Я, конечно, могу поболтать, но ничего полезного я не скажу. Алисса тяжело вздохнула и потерла переносицу. Во всем этом не было никакого смысла. Джун и Кертис пошли по одинаковой тактике, и это не давало им ничего, кроме пустой траты времени. И пока Витте пребывала в замешательстве, Нейтан решил перетянуть инициативу на себя. — А про Джун можешь что-нибудь сказать? — По-моему, мы уже об этом говорили, — Кертис пожал плечами. — Ну, если ты хочешь выйти отсюда, — Нейтан недовольно скривился, — придется повториться. — Джун… — задумчиво протянул Кертис и тяжело вздохнул, вспоминая. — Мы четыре года учились в одном кадетском корпусе, а потом, до самой войны, я ее почти не видел. Я с ней никогда особенно близко не общался: бывало, перекинулся пару раз словами, и все. — Когда Гарридо начал рассказывать, Алисса уже вынырнула из своеобразной кратковременной прострации и теперь внимательно его слушала. — Потом, когда Лиманский Гарнизон перешел в подчинение Империи, она неожиданно предложила мне сбежать. Я, вообще, не сразу доверился ей, но так как я давно подумывал о побеге, пришлось… — И после этого вы вместе с ней и Итаном Ирвингом сбежали, так? — спросила Алисса. — Так. — И тебе… ничего не показалось странным? — встрял Нейтан. — Только то, что Итан все время молчал, — язвительно опустил Кертис. — А вот про него ты можешь что-нибудь рассказать? — Я же говорю: он все время молчал, — Гарридо пожал плечами. — Я ничего о нем не знаю. Нейтан вздохнул и перевел взволнованный взгляд на Алиссу, в то время как та и сама пребывала в явной растерянности. Витте почему-то чувствовала себя совершенно беспомощной. Ее расследование (хотя до этого звания, как на ее вкус, эти разбирательства не дотягивали) зашло в тупик. Ни Джун, ни Кертис не дали им ничего конкретного — да даже ложь была бы лучше, потому что оттуда можно было бы извлечь зерно правды. Им нужно было немедленно поменять стратегию. — Ясно, — разочарованно заключила Алисса. — Нейтан, пошли. Здесь нам больше нечего делать. Витте развернулась и не заметила, как тот мгновенно вспыхнул от возмущения, вскинув брови и поставив уши торчмя. Впрочем, и спорить с ней было бесполезно: так они все равно не добьются ничего ни от Джун, ни от Кертиса. Мазнув по Гарридо выражающим горечную мольбу взглядом, Нейтан смиренно проследовал за ней.***
— Это какая-то бессмыслица! — пожаловалась Алисса уже наверху, когда вместе с Нейтаном вышла на улицу через один из черных ходов. — Они как будто сговорились! Неужели они не понимают, что отмалчиваться им никак не поможет?! Эльфийка казалась действительно разгневанной и раздосадованной, что на глазах Нейтана случалось нечасто, но он успешно проигнорировал ее сокрушительство, спустившись с крыльца и присев на ступени. Выудил из кармана пачку сигар, зажигалку, и закурил, безразлично наблюдая за тем, как дым клубится и поднимается вверх. — Нейтан! — воскликнула Алисса, сорвавшись с крыльца и встав перед ним в позе руки-в-боки. — Ты что-ли тоже собрался молчать?! — Ну, по-моему, главная здесь ты, — пресно отозвался он, пожав плечами. — Мне-то что говорить? — Ах, замечательно! — язвительно прыснула Алисса и скрестила руки на груди. — Тогда зачем ты так рвался помочь мне, если теперь ничего не хочешь делать? Нейтан поднял на нее взгляд и на секунду впал в ступор. Она выглядела, как самый настоящий командир: строгая, решительная и непоколебимая; а ее пылкая требовательность волей-неволей напомнила Нейтану Картера. Все-таки, как легко и внезапно повышение на службе меняет людей — прямо как вино, в разгар вечеринки ударившее в голову. — Я просто думал, что Джун и Кертис проявят столько же энтузиазма. Но они молчат, а вытягивать из них по слову бесполезно. Алисса раздраженно зашипела и пнула камень. — Я так больше не могу! — выпалила она, взвившись. — Достало! Из-за этого паршивого предателя мы потеряли Картера и тысячи людей! Мы на грани полного поражения! И я не успокоюсь, пока не найду этого подонка, — да хоть из-под земли достану! — Надо же, — язвительно опустил Нейтан, хотя апатичное — то ли от горя, то ли от усталости, то ли от похмелья, а то ли от всего сразу — лицо нисколько не изменилось, — какая экспрессия… Алисса недовольно скривилась. — Нейтан!.. — Алисса. Он пронзительно посмотрел ей прямо в глаза, и девушка мгновенно сдулась, пряча лицо в ладонях. — Дай мне сигару, — пробормотала она, словно из последних сил. Нейтан удивленно вскинул брови. — Но ты ведь не куришь. — Я знаю, — буркнула Алисса и издала измученный всхлип, опустив руки. — Но я уже просто не могу… Витте приняла у него услужливо протянутую сигару, зажигалку и — совсем не умело — подпалила ее, затянувшись. Сделала несколько маленьких, осторожных, будто одно неправильное движение могло убить ее, тяг и тут же закашлялась, переходя в истошные хрипы. От горького дыма горло свело. Нейтан подскочил к ней и постучал по спине, укоризненно при этом приговаривая: — Мда уж… Это просто смешно. — Мне никогда эта дрянь не нравилась, — пробурчала Алисса, отхаркивая остатки дыма. — Тогда зачем ты попросила? — Я не знаю… Нейтан выхватил у нее сигару и швырнул на землю, притоптав ботинком. — Ну все, хватит с тебя. — Да уж, — затравленно протянула Алисса, — хватит. Поджав губы, она прошагала к крыльцу и грузно опустилась на ступени, положив голову на колени. Порой Алисса просто ненавидела себя за собственную слабость. Ее учили быть сильной, но она таковой так и не стала. Она не может ни защитить тех, кто был ей дорог, ни воззвать к ответу тех, из-за кого они пострадали. Она вообще ничего не может сделать. Нейтан смерил ее взволнованным взглядом и хмуро поджал губы. Среди них всех именно Алисса всегда была голосом разума и образцом спокойствия, и наблюдать за ее самобичеванием и абсолютной растерянностью было просто невыносимо. — Знаешь… — протянул Нейтан и задумчиво затянулся. — Я так понял, что, раз расспрашивать их бессмысленно, можно провести обыск. Арест ведь был неожиданным, да? Значит, если и есть какие-то доказательства, они не успели их уничтожить. Алисса вскинула голову и посмотрела на Нейтана так, будто он сказал нечто по-настоящему ошеломляющее. — А это… — протянула она, изумленно вскинув брови. — Действительно хорошая идея. — Я знаю, — горделиво отозвался Нейтан, эффектно взмахнув волосами. — Могла бы даже и не говорить. — Быстрее докуривай и пойдем, — Алисса решительно подскочила на ноги. Кажется, к ней снова вернулся былой энтузиазм. — Я хочу покончить с этим как можно скорее.***
Когда Алисса и Нейтан спустились к камерам в следующий раз, на улице уже смеркалось. Джун услышала их приближение, сопровождающееся возбужденным шепотом, еще издалека, и тут же отставила в сторону поднос с недоеденным пайком, крайне недовольная тем, что ей придется прервать свой ужин. — Давно не виделись, — как бы приветствуя, с налетом язвительной усмешки, произнесла Эллерт, закинув ногу на ногу и повернувшись к Алиссе и Нейтану, остановившимся за барьером. — Нашли что-нибудь? — спросила она так, словно сама принимала участие в этом «расследовании», озарившись волнением и нездоровым энтузиазмом. Алисса и Нейтан молча переглянулись, взглядами подавая какие-то известные им одним знаки, и Витте, выудив из кармана пропускную карту, приложила ее к панели управления. Барьер опустился, а они продолжили стоять, как стояли. Эллерт покосилась на них с недоверием и непонимающе вскинула бровь, но никакого ответа — ни слов, ни жестов, ни даже какого-то особенного взгляда, помимо того требовательного и пресного, которым ее сейчас прожигали и Нейтан, и Алисса, — не получила. Они отпускают ее или собираются применить пытки? Вероятно, если бы дело было именно в последнем, мешкать не стали бы, давным-давно переступив порог камеры. Джун задумчиво закусила внутреннюю сторону щеки, посмотрела на Нейтана, чье лицо выражало лишь абсолютную потерянность и тотальную оторванность от происходящего, затем — на Алиссу: эльфийка неопределенно пожала плечами, чем вогнала Эллерт в еще большее недоумение. А быть может, все-таки, ей дают шанс просто уйти? Джун тяжело вздохнула и медленно поднялась. Демонстративно отряхнулась от невидимых пылинок и неспешно, но решительно зашагала в сторону выхода. Алисса и Нейтан молчали. Эльфийка проводила ее задумчивым взглядом, а котоликий даже не поднимал глаз. И только когда Эллерт поравнялась с ним, Нейтан неожиданно схватил ее за плечо, рывком развернул к себе и затолкал обратно в камеру, впечатав в стену. Джун не то рвано выдохнула, не то вскрикнула и уставилась на него с подлинным, первобытным страхом. — Ты чего?.. — А ты чего?! — выпалил в ответ Нейтан, схватив девушку за грудки и хорошенько тряхнув — она зажмурилась, готовая вот-вот расплакаться. — Хватит строить из себя дуру! — Я не понимаю… — жалобно пропищала Джун. — Я правда… Что вы… Что вы делаете?! — Хватит визжать, как резаная! — Джун, — Алисса обратилась к ней совершенно спокойно, но от того казалась не менее угрожающей, встав рядом с Нейтаном и нисколько не препятствуя его готовности избить девушку, — игры кончились. — Какие… какие еще игры? — Эллерт подняла на нее растерянный взгляд, и Алисса молча сунула руку в карман, выудив оттуда черное, маленькое по размерам устройство. — Мы нашли у тебя это, — пресно уведомила она. — Откуда он у тебя? — Я… — Эллерт сдавленно сглотнула, панически забегав глазами по комнате. — Мне подбросили его! — Не волнуйся, мы и это уже проверили. Я сравнила отпечатки пальцев на нем с отпечатками пальцев на посуде, из которой ты ела, и — как неожиданно — они оказались абсолютно идентичны. Более того, — добавила Алисса, презрительно прищурив глаза, — ты даже не спросила, что это, — она повертела устройство между пальцев, — такое. Потому что ты и сама знаешь, что это удракийский коммуникатор. Джун тяжело вздохнула и прикрыла глаза, мягким движением отодвигая от себя руки Нейтана. Поправила ворот водолазки, пригладила волосы, заправив за уши несколько непослушных прядей, и только тогда, преобразившись исполинским хладнокровием, открыла глаза. — Бра-во, — бесцветно протянула Джун, глядя на Алиссу непроницаемым взглядом карих глаза исподлобья. — Вы очень умны, капитан. Но тогда объясните мне: зачем вы прервали мой ужин, если уже сами во всем разобрались? Витте вздрогнула, пораженная такой внезапной сменой настроения. Еще минуту назад Джун готова была на коленях умолять поверить ей и с пеной изо рта доказывать свою невиновность; но теперь, пойманная с поличным, она казалась совершенно безразличной и даже утомленной всем происходящим. Только вот Нейтану чистосердечного признания было недостаточно: он злобно зарычал и снова навис над девушкой грозной тенью, грозя сжатым до побеления костяшек кулаком. — А теперь рассказывай все. С самого начала и до конца. Прежде он доверил Джун множество секретов и тайн. Он, впрочем-то, успел принять ее за подругу и находил ее общество действительно приятным: с Эллерт никогда не приходилось скучать. И когда Кертис впервые заговорил о том, что где-то среди них может быть предатель, Нейтан ему не поверил. Подумал, что, может, это все просто такое идиотское стечение обстоятельств, но то, что он увидел в Пепельной пустоши двумя днями ранее, заставило его окончательно поверить в существование крысы. Мысль о том, что это был кто-то среди Кертиса и Джун по-настоящему пугала, но теперь… Теперь он не чувствовал ничего, кроме ненависти и презрения. Какую бы личину не примерил этот человек, его гнилой поступок не изменит ничто. И Нейтан готов был поклясться: даже из Джун, еще минуту назад казавшейся глуповатой миловидной простушкой, он выбьет все дерьмо. — Хорошо-хорошо, — Эллерт выставила руки в неком подобии примирительного жеста, заодно сохраняя дистанцию между собой и Нейтаном. — Только можно мне присесть? Ты даже не представляешь, как уматывает постоянно притворяться легкомысленной дурой… Спасибо. Джун прошлась к койке и вальяжно расселась на ней, раскинув ноги в стороны и прислонившись спиной к стене. Нейтану и Алиссе только и оставалось, что пораженно следить за каждым ее движением и недоумевать. Если бы они сейчас могли обсудить это, непременно сошлись бы на мысли, что все происходящее — чистой воды сюрреализм. — Рассказывай, — требовательно выплюнула Алисса, приняв позу руки-в-боки. — Когда это началось? Что именно ты донесла до Империи? Кто еще в этом замешан? — Тише-тише, поменьше вопросов, — пробормотала Эллерт, недовольно скривившись. — Обо всем по порядку, ладно? — Давай ты не будешь ставить условия, ладно? — отозвалась в той же манере Алисса, раздраженно нахмурившись. — Ты, кажется, забываешься. — Ну да, ну да, субординация… — Джун закатила глаза, хотя Витте явно имела в виду не это. Как можно волноваться о формальностях, когда речь шла о государственной измене? Эллерт язвительно усмехнулась. — Простите, капитан. Ладно… не буду больше томить. Просто расскажу вам все. Ни Алиссе, ни Нейтану совсем не внушала доверия ее готовность раскрыть все карты, но они не стали возражать, решив воспользоваться ее открытостью, пока такая возможность вообще есть. — Мне предложили поработать на Империю еще до того, как Лиманский Гарнизон присоединился к ней, — начала Джун настолько пресно и безразлично, словно перед кем-то отчитывалась, пересказывая зазубренный текст. — Если спросите, как они вышли на меня, то тут все просто: моих родителей Империя завербовала еще раньше. Где-то с начала войны так точно они занимаются тем, что выдают властям подпольщиков Кретона. — Нейтан нахмурился, а Алисса брезгливо скривилась, но Эллерт попросту проигнорировала эти перемены на их лицах. Они осуждали ее еще до того, как ее виновность была доказана, — так чего стоило ожидать сейчас? — Вообще, я не горела желанием заниматься этим, потому что, все-таки, нужно иногда притворяться безмерно тупоголовой… — Джун театрально закатила глаза. — Но деньги там неплохие платят, да и безопасность обеспечена… Хотя, по поводу последнего у меня есть сильные сомнения. Удракийцам ведь ничего не помешало убить Итана, который был моим напарником. Ну, неприятный случился инцидент, — Эллерт легко пожала плечами, словно и не говорила о смерти человека. — И с того момента мне все пришлось тащить на себе… Это был ответ на твой первый и последний вопрос — теперь отвечу на второй, — Джун предупредительно вскинула ладонь, когда Алисса вдохнула, собираясь что-то сказать. — До Империи я донесла не так уж много. Тогда, на том складе, они нашли нас, потому что отслеживали меня и Итана; а в принципе знали они только о том, что вы собирались отправить войска в Пепельную пустошь и помешать экспедиции, — протараторила Эллерт, активно жестикулируя руками, а затем, сложив их на животе в замок, подвела: — Теперь я закончила. Алисса почувствовала, как ее затрусило. — Ты… — она сдавленно сглотнула, лихорадочно пытаясь подобрать нужные слова. — Бессердечная сволочь… Даже говоря об этом, ты ничего не… У тебя… У тебя вообще есть хоть капля совести и раскаяния?! — ее крик, перебитый вырвавшимися слезами, эхом отскочил от стен, застревая леденящим душу звоном в безлюдном пространстве коридоров. — Нет, — Джун фыркнула, дернув плечом, лишенная всякого намека хоть на какие-нибудь чувства: абсолютно холодная, невозмутимая и смирившаяся. — Но зато у меня есть приличные числа на счету. Нейтан не выдержал — зарычал, ударив хвостом, и набросился на Джун, рывком поднимая ее с койки и с силой швырнув на пол. — Паршивая дрянь! — выплюнул он — Алисса, наблюдавшая за всем этим, подпрыгнула от неожиданности, растерянно прижав ладони ко рту. Джун рвано вздохнула, поморщившись от болезненного удара о пол, и, потирая поясницу, попыталась подняться, но Нейтан, взмахнув ногой, носком тяжелого армейского ботинка ударил ее в челюсть, окончательно прибивая к белоснежной плитке. — Из-за тебя Картер погиб! Я собственными руками тебя разорву, гребаная сука! — Не нужно так сокрушаться, — язвительно опустила Джун и выплюнула кровавую слюну. — Уверена, командующий Карраско принял смерть с особым энтузиазмом… Когда Нейтан снова ударил ее, Алисса, глотая слезы, уже отвернулась, в очередной раз задаваясь вопросом, на который до сих пор — с того самого дня, как вспыхнула война, — не могла найти ответ: почему же жизнь так несправедлива, а мир и люди в нем так жестоки? Неужели за кругленькую сумму, власть и статусы можно и впрямь разбрасываться человеческими жизнями? Алисса слышала, как Нейтан злобно шипит, избивая Джун, как та болезненно пищит, глотая слезы, и внутри все сжималось; но вовсе не от жалости к предательнице. Да что там — если бы не собственная мягкость, вошедшая, скорее, в привычку, Витте непременно присоединилась бы к нему, всем нутром проклинающая Джун за содеянное и желающая ей самых страшных страданий. Поэтому она молча покинула камеру, оставляя Эллерт наедине с заслуженным гневом Нейтана. Сейчас куда важнее рассказать Ее Величеству о том, что в этом деле наконец-то можно поставить точку.