— Теперь, когда Каллипан у нас, пора думать, что делать дальше, — решила королева, опираясь руками в столешницу и присаживаясь на кресло. Ее железобетонное спокойствие казалось Картеру по-настоящему невероятным.
Сегодняшний день был сущей нервотрепкой от начала и до конца. Сначала их ждал длинный путь длинной в почти целый день, особенно изнурительный за счет гнетущего ожидания перед неизвестностью, затем — кульминационный, эпохальный момент в истории Немекроны (да что там — всей Вселенной), в течении которого накал ситуации ощущался даже физически, а после, когда все закончилось благополучно, еще целый час прошел в ожидании королева, которая, руководствуясь совершенно сумасбродным порывом, направилась к Каллипану.
Солдаты, которые пошли туда вместе с ней, сказали, что она зашла внутрь, а дверь захлопнулась и не поддавалась. За тот час, что она успела там провести, экипаж успел повставать на уши, а кто-то и вовсе начал пускать нелепые слухи о том, что королева умерла. Картер, конечно, быстро поставил всех сплетников на уши, хотя не мог не признаться самому себе в том, что, отчасти, понимал их домыслы. Они все еще не знали о Каллипане так много, как того требовала такая щекотливая ситуация: случиться могло все, что угодно. Но, к счастью, обошлось. Через час королева вернулась живой и невредимой. На все расспросы она отвечала, что просто хотела зайти внутрь и осмотреться, чем и занималась. Однако Картеру казалось, что там произошло что-то еще.
Когда она вернулась, с ней будто бы произошли какие-то перемены. Картер не мог сказать, в чем именно было дело, однако чувствовал, что-то не так. Королева была мрачна и задумчива — но отнюдь не молчалива или инертна, нет. Придя на корабль, она первым делом начала отдавать четкие указания: один отряд отправила охранять Каллипан, другой — заняться изучением найденных останков бура, еще несколько — патрулировать воздух и воды; и при этом была совершенно хладнокровна и невозмутима, будто ничего особенного не произошло. Такое, наверное, не должно было смущать, но Картер не мог просто взять и отмахнуться от этого странного ощущения неправильности происходящего. Хотя, возможно, он просто был слишком подозрителен.
Отдав приказы, королева удалилась в свою каюту, но еще через полтора-два часа объявила о том, что хочет посовещаться. Джоанна сразу же отказалась, сославшись на то, что все это слишком скучно (Картер, конечно же, не мог сказать такое королеве, поэтому придумал, что та легла спать), а вот Линтона, как ни странно, никто и не позвал. Картер мог задуматься и над тем, что это могло значить, если бы не был так рад. Лучше всего было бы, исчезни он и вовсе из Гарнизона. В итоге, пришли на мини-собрание с королевой, состоявшееся в как раз-таки специально оборудованной для этого комнате, только Картер и Каспер.
Время двигалось к полуночи, снаружи уже стемнело, но, даже несмотря на отсутствие должного отдыха, об усталости никто и заикнуться не смел. Должно быть, просто все были слишком воодушевлены крупной победой — а это действительно была именно она.
Настала новая, триумфальная эпоха. Конец войны, терзающей Немекрону уже почти два года — меньше, чем через два месяца будет вторая годовщина сих печальных событий, — уже не за горами.
Впервые Картер был непоколебимо уверен: впереди их ждало только лучшее.
— Но сначала, — добавила королева к сказанному ранее, — нужно понять, как доставить его в Гарнизон, а также разобраться с его работой.
— Я возьмусь за это завтра же, — вызвался Каспер. — Из того, что я уже знаю, там все, кажется, не настолько сложно. По крайней мере, в том, как его транспортировать, я точно разберусь быстро.
— Насколько быстро? — опустил Картер. — Мне кажется, что нам не стоило бы задерживаться здесь слишком долго.
— Верно, — согласилась королева. — Чем раньше мы вернемся, тем быстрее приступим к следующему шагу — освобождению территорий.
— Думаю, больше двух дней это не займет, — прикинул Каспер, задумчиво покачав головой.
— Хорошо. И мне бы хотелось лично поучаствовать в этом, так как я собираюсь управлять Каллипаном сама.
Еще одно достаточно обескураживающее решение королевы. Картер окинул ее удивленным взглядом, но ничего не сказал. Вообще-то, ее инициативность и решительность заслуживали восхищения. Если у Немекроны такой лидер, да еще обладающий настолько мощным оружием, Империя вряд ли сможет оказать достойное противостояние — тем более сейчас, когда ее разрывают на куски восстания против Рейлы. Трон удракийской императрицы расшатан, и она не удержится на нем надолго. Говорить же об армии и чиновниках даже не стоит: командующий Мефтун сам поднимет белый флаг, как только над ним нависнет тень Каллипана.
— Конечно, — Каспер кивнул.
— Теперь… — она не успела продолжить, потому как все внимание на себя перетянул страшный шум, раздавшийся из коридора. Королева недовольно нахмурилась и пробормотала: — Что там происходит?
А там и впрямь творилось что-то непонятное. Они слышали громкие шаги, переходящие на бег, встревоженные голоса солдат и отголоски разъяренных криков — Картер не сразу понял, что это был голос Джоанны, но когда до него дошло, то он невольно вздрогнул от резко возникшего раздражения. Что она уже успела натворить, во что ввязалась — или что-то произошло с ней? Только этого не хватало.
— Я схожу и все узнаю, — опустил Картер и, не дожидаясь дозволения, вышел из комнаты, спешно направляясь на звуки.
Как только он вышел, то сразу увидел спины бегущих солдат, скрывшихся за углом, и это вынудило его поторопиться еще больше. Джоанна осталась в каюте одна меньше двадцати минут назад — что же могло случиться за такое непродолжительное время и наделать столько шума?
— Я спрашиваю снова: как вы это допустили?! — разгневанный голос эхом отскочил от металлических стен коридоров. Собравшаяся толпа взволнованно перешептывалась, но на вопрос Джоанны никто не спешил отвечать. Ей пришлось повторить: — Ну?!
— Мисс Лиггер, — одна девушка все же решилась подать голос, — мы понятия не имеет о чем вы говорите…
Выйдя из-за угла, Картер увидел, как из каюты на носилках вынесли тело женщины с обожженным лицом и простреленным животом — солдаты тут же расступились перед носильщиками, расходясь в новых ошарашенных возгласах.
Разумеется, все не могла пройти так гладко, как им того хотелось бы. Но самое ужасное во всем этом то, что главной, по всей видимости, участницей кровавого ночного происшествия стала именно Джоанна.
— Что здесь происходит? — требовательно бросил Картер, вырываясь вперед с сжатыми в кулаки руками — только в этот незначительный жест он, обязанный сохранять самообладание, мог выплеснуть свое волнение. Едва ли оно смогло оставить его даже тогда, когда он увидел Джоанну у двери, ведущей в каюту, живой и невредимой, только лишь запачканной чьей-то (своей или чужой?) кровью. Более того, она даже не испугалась — наоборот, злилась, кричала и бесновалось.
Ничего другого ожидать и не стоило, но Картер все же был безмерно рад знать, что она не пострадала.
— Джоанна? — обратился он, направляясь к ней, и положил руки на плечи в утешительном жесте, в котором та наверняка не нуждалась. — Что тут произошло?
Теперь, оказавшись рядом с ней, Картер видел, что она, возможно, была не совсем уж и в порядке. Ее тело пробивала хорошо ощутимая дрожь, а янтарные глаза нездорово блестели, метаясь из стороны в сторону, — а та и не пыталась скрыть свое потрепанное состояние на глазах у стольких людей.
— Я умывалась, — начала Джоанна и тут же замялась, будто засомневавшись в своих словах, — Картер кивнул, давая понять, чтобы она продолжала, что она и сделала, плавно переходя на все более озлобленный, шипящий тон, — а потом увидела в зеркале эту тварь. С пистолетом. Она точно собиралась меня убить! Ну, а мне… — Джоанна шумно вздохнула, склонив голову набок, и мрачно опустила: — Мне пришлось защищаться.
Картер нервно облизнул губы и опустил задумчивый взгляд в сторону: случайно ее попался на глаза кровавый след на полу каюты с брошенным рядом пистолетом. Его снова охватило ощущение неправильности происходящего. Он мог ожидать от дней пребывания здесь чего угодно, но только не того, что случилось сейчас. Какая-то женщина — причем одета она была в обычную военную форму — пробралась в их каюту, чтобы убить Джоанну… У Картера и у самого вертелся в голове вопрос о том, как такое вообще могли допустить — проглядеть убийцу, и это при том, когда на корабле находилась сама королева! — но сейчас его смущало кое-что другое.
Он, однако, не хотел ставить Джоанну в неловкое положение своими, возможно, несколько обесценивающими вопросами, и потому повернулся к столпившимся солдатам и требовательно бросил:
— Уйдите все.
Те, однако, не спешили выполнять приказ. Картер понимал, что они, скорее всего, и сами были сбиты с толку случившимся, но это его совершенно не волновало.
— Уйдите, кому я говорю! — раздраженно выплюнул он. — Живо!
Нехотя и совсем нерасторопно, но они все-таки стали расходиться. Картер готов был испепелить своим гневным взглядом каждого за их медлительность и с трудом смог дождаться момента, когда коридор наконец опустил.
— Джоанна, — Картер снова повернулся к ней, осторожно проговорив: — Если что, я тебя ни в чем не упрекаю… Мне просто нужно разобраться во всем так, как от меня этого требует ситуация. Ты уверена, что она собиралась тебя убить?
— Я уверена, что она собиралась
кого-то убить, — подчеркнув, безапелляционно отозвалась Джоанна. — Я видела это по ее глазам. Но, честно говоря, я и сама не уверена, что ее целью была именно я.
— А кто тогда? — недоумевающе спросил Картер. Такого смирения и принятия от нее, признаться, совсем не ожидал.
— Моя первая догадка — королева Кармен. Но раз эта тварь пришла именно сюда, то, возможно, нацелена она была на тебя.
От такого предположения у него по спине пробежались мурашки. Тот, кто затеял все это, явно решил играть по-крупному, если верить домыслам Джоанны — а верить им действительно стоило. Как бы сильно Картер не боялся и не переживал за нее — а он действительно весь извелся от волнения, его едва не заколотило, когда он увидел труп, который вынесли из каюты, — но ситуация требовала от него, как от командующего и приближенного королевы, по случайности оказавшегося в гуще событий, объективного суждения. Факты говорили сами за себя: убийца была нацелена на кого-то высокопоставленного, которой Джоанна, будучи всего лишь ассистенткой командующего, не являлась.
Картеру было очень жаль, что из-за него она чуть не пострадала.
— Как думаешь, кто мог это организовать?
— У меня есть два варианта, — мгновенно отозвалась Джоанна, и ее глаза как-то неуместно воодушевленно вспыхнули, — разумеется, она и это успела обдумать. — Либо это были удракийцы, либо…
Линтон появился совсем не во время, прерывая своими глухими шагами, звучащими слишком громко среди металлических стен, Джоанну на полуслове.
— Что здесь происходит? — сходу недовольно спросил он. — Что за шум на ночь глядя?
Только Линтона здесь не хватало — омрачать и без того тягостную обстановку своим присутствием. Услышав его голос, Джоанна мгновенно переменилась в лице. Оно гневно вытянулось, брови поползли наверх, бешеные глаза округлились, и она, рыча, опустила, резко повернувшись к нему:
— Ты…
Джоанна двинулась на него, и Линтон смерил ее презрительно-озлобленным взглядом, сложив руки за спиной, дабы продемонстрировать свое вербальное превосходство; однако ее его напускные пафосные позы не остановили.
— Я убью тебя! — выплюнула Джоанна, подлетая к Линтону. — Задушу голыми руками и никого не побоюсь!
— Ты сошла с ума? — пренебрежительно опустил тот, отступив от нее на шаг, когда она подошла к нему почти впритык. — Ненормальная, ты…
— Заткнись! — закричала Джоанна, содрогаясь всем телом. На кончиках ее пальцев опасно засверкало синее пламя — Картер понял, что ему пора вмешаться. Как бы сильно ему не хотелось, чтобы Линтона кто-нибудь наконец-то поставил на место, он мог допустить, что она вдруг набросилась на него и еще и схлопотала из-за этого проблем.
— Джоанна, — позвал Картер, оказавшись у нее за спиной и мягко положив руку на локоть, — прошу тебя, не трогай его…
Ему удалось оттащить ее назад, ведь Джоанна, кажется, не слишком стремилась сопротивляться, несмотря на то, вся трусилась от гнева, однако снова дернулась вперед, когда Линтон желчно протянул:
— Правильно, правильно, уведи отсюда эту сумасшедшую…
На сей раз Картеру действительно пришлось приложить немало усилий, чтобы удержать Джоанну на месте: в ней пробудилась просто нечеловеческая физическая сила. Она была настолько зла, что на ее лице заиграли желваки, а тело сделалось ужасно горячим: такими темпами она могла спалить здесь все до тла. Картер не представлял, что ему делать. Джоанну нужно было немедленно успокоить и увести куда-нибудь подальше — да только как, если единственное, чего она хочет, это выцарапать Линтону глаза?
— Ты зашел слишком далеко, — ядовито прошипела Джоанна. — Я знаю, что ты отправил сюда эту тварь!
— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Не держи меня за дуру, Линтон! Я знаю, что ты хотел убить меня и Картера!
Линтон вздохнул и закатил глаза, а Картера вдруг как молнией прошибло от того, что от услышал. Выходит, он и был тем вторым подозреваемым Джоанны, о котором она так и не успела сказать?
Первой мыслью Картера было то, что это просто невозможно: Линтон, конечно, ни перед чем не остановится, когда дело касается его грязных коварных помыслов, но чтобы такое… Однако потом он задумался. Линтона
ничто не остановит, ради своих целей он
ничего не пожалеет. Даже собственного сына.
Это должно было стать невероятно болезненным осознанием, если бы Картер уже давно не пришел к этой мысли и не смирился с нею.
Вот и теперь — с обвинениям Джоанны он согласился моментально. Даже если рассуждать с позиции логики: какой толк Империи избавляться от него, когда можно сразу нацелиться на королеву? В то же время у Линтона было куда больше причин, чтобы убрать с дороги и его, и Джоанну.
— Ты совсем страх потеряла, — выплюнул Линтон, гадливо поморщившись. — Ты не имеешь права обвинять меня в подобном. Я — сенешаль, и я…
— Ты скоро перестанешь им быть, — выплюнула Джоанна, не дав ему закончить.
— Мисс Лиггер! — громкий, строгий голос королевы заставил всех троих встрепенуться, притихнуть и обернуться. Она стояла в конце коридора, вместе с Каспером, который смотрел на них растерянным взглядом, протирая очки краем кофты, и прожигала недовольным взглядом Джоанну. Та, однако, не стушевалась, вырвалась из хватки Картера посмотрела на нее с ответным вызовом, стиснув челюсти. — Как вы смеете без доказательств обвинять моего сенешаля в таком преступлении?
Кажется, она простояла здесь достаточно, чтобы разобраться в ситуации — или же ей кто-то доложил. Картер готов был провалиться под землю. Только вот Джоанну, кажется, ничего не смущала.
— Доказательства будут, — непоколебимо заявила она. — Я лично вам их предоставлю.
— Ну, если вам больше нечем заняться, то, пожалуйста, — пожав плечами, снисходительно парировала королева. — А до этого момента даже не думайте говорить такое.
— Конечно, Ваше Величество, конечно.
Та тяжело вздохнула, раздосадованно дернув бровью, и молча ушла. На лице Линтона проступила ехидная, самодовольная ухмылка, как только Джоанна снова посмотрела на него, еще более злая, чем до этого. Картер кивнул Касперу, намекая ему на то, чтобы тот подошел, и, как только тот сделал это, буркнул:
— Идите с ней куда-нибудь. Я сейчас приду.
— Джоанна, — обратился Каспер, хватая ее под локоть — достаточно крепко, чтобы предотвратить ее возмущенную попытку отдернуться, и елейно пробормотал: — пошли-ка мы с тобой отсюда…
Ему все-таки удалось увести Джоанну, и Картер, впервые за долгое время, остался с Линтоном наедине.
— Я не хотел в это влезать, — сердито буркнул он, оставаясь на расстоянии, — но, похоже, придется. Я предупреждаю тебя в последний раз: приблизишься к Джоанне или ко мне — очень сильно об этом пожалеешь.
— Так ты и впрямь предпочитаешь ее своему отцу? — опустил Линтон с язвительной усмешкой. Картер с трудом смог сдержаться от такой же: и после всего этого, он еще и спрашивает!
— У меня нет отца, — презрительно фыркнул Картер и, развернувшись, удалился. Он знал, что, останься здесь еще хоть на секунду, Линтон не смог бы не оставить последнее слово за собой, а Картеру этого очень не хотелось: тем более, что он прекрасно знал, как такая мелочь всегда задевала Линтона.
Гораздо важнее сейчас было позаботиться о Джоанне.
***
Поздно вечером в Гарнизон наконец пришла новость, которой все так долго ждали: миссия прошла успешно. Экипаж королевы Кармен должен был вернуться еще не скоро — точный срок так и не был обозначен, — однако ее имя уже вертелось у всех на устах, как, впрочем, и вся эта ситуация в целом. В стенах Гарнизона воцарила торжественная радость; королеву Кармен кто-то даже нарекал величайшей правительницей Немекроны, что, впрочем, не было безосновательным, ведь она смогла сделать то, что не удалось ни ее сестре, ни многим поколениям удракийских императоров и императриц, и, что самое главное, своим упорством и стараниями приблизила их к окончанию этой страшной, кровопролитной, разрушительной войны.
Естественно, после таких новостей ночь не могла пройти тихо. По коридорам расползались разговоры, слухи и домыслы — без последнего не куда, ведь всегда найдутся те, кому необходимо приукрасить действительность, — а в казармах даже стали замачивать это знаменательное событие. Командование не требовало от солдат спокойствия и отказа от веселья. Напротив, многие капитаны и майоры и сами собрались в офицерских, заручившись горячительным. В Гарнизоне наконец воцарилась радостная, счастливая обстановка, и каждый считал, что этим моментом просто необходимо насладиться.
Кертис был бы так же счастлив, если бы не понимал, что это еще не конец. Да, победа близка, как никогда раньше, и она не может подвергаться сомнению: не посмеют имперцы бросить вызов тем, в чьих руках находится Каллипан; однако это не значит, что она сама свалится им на голову. За нее придется бороться. Дел ожидалось немало; да и все это, как бы хорошо оно не закончилось, не пройдет бесследно. Кровавый отпечаток войны рано или поздно сойдет с лица Немекроны, однако точно навечно останется в памяти тех, кому не посчастливилось пережить все это на собственной шкуре, и застынет в истории. Боль пройдет, раны затянутся, но шрамы останутся в качестве нетленного напоминания.
И все же, шрамы и воспоминания — это только шрамы и воспоминания. Прошлое останется прошлым. Будущее обещало быть спокойным и безмятежным, и это приносило Кертису недюжинное облегчение. Он так устал от всего, и теперь как никогда раньше ждал дня, когда все наконец закончится.
Получасовые поиски Нейтана обернулись тем, что Кертис наконец нашел его на одной из кухонь вместе с саламандрианкой Леоной Локхарт — вот уж действительно та компания, которой никак нельзя было ожидать. Кертис вообще как-то упустил тот момент, когда эти двое успели спеться: Нейтан хоть и знал Леону довольно давно, но прежде особо с ней не общался и не пересекался.
В то же время от его дружбы с Джоанной, о которой он прежде так много рассказывал Кертису, не осталось и следа. В каком-то смысле, в этом не было ничего удивительно. За те долгие месяцы, что Джоанна отсутствовала в Гарнизоне, она, если, опять же, полагаться на слова Нейтана, успела сильно измениться: стала серьезней, сменила приоритеты. Войдя в число приближенных королевы, она теперь вилась вокруг Картера и Каспера и занималась исключительно теми же делами, что и они. Нейтан говорил, что не узнавал Джоанну; Кертис не мог ни согласиться с ним, ни опровергнуть его слова. После той нелепой стычки в первых день их знакомства, он толком-то с ней и не общался, но зато смог достаточно понаблюдать за ней на собраниях, чтобы понять, что она из себя представляла.
Джоанна Лиггер была несдержанна, прямолинейна и бестактна, за словом в карман не лезла и определенно ненавидела Линтона, что не пыталась скрывать. В этом была своя ирония: Кертису казалось, что она ведет себя почти точно так же, как и Карраско-старший. На самом-то деле, это место кишело очень своеобразными и достаточно неприятными личностями.
Кертис был очень недоволен, когда увидела на столе бутылку пива с наполовину опустошенными стаканами. Кажется, Нейтан, как ни старался, все-таки вернулся к своим старым привычкам. Кертис вздохнул, скрестив руки на груди, и, опершись на дверной косяк, опустил, не скрывая своего удрученного состояния:
— Я так понимаю, вы уже все знаете?
Нейтан поднял на него растерянный взгляд и невинно похлопал глазами, словно нашкодивший ребенок, Леона же подняла стакан, опрокинула крупный глоток и, шумно выдохнув, бросила:
— Да. И теперь мы празднуем то, что все наши труды не прошли даром! Ты даже не представляешь, как меня замучали Картер и Джоанна, они просто сумасшедшие…
Локхарт тоже была из числа болтливых и беспардонных, однако с ее словами в отношении оных он не мог не согласиться.
— Что правда, то правда, — изрек Кертис, проходя внутрь и опускаясь на диван рядом с Нейтаном.
Нет, ему-то, конечно, виднее, что для него лучше, и Кертис не собирался все время играть в мамашу-наседку, читающую нотации, но все-таки ему очень не хотелось, чтобы эта попойка стала для Нейтана рецидивом и запустила еще один запойный период. Нейтан, похоже понимал, о чем он думает, и потому так странно молчал.
— Вот теперь спрошу вас, как военных экспертов, — снова заговорила Леона — и что это за такой странный речевой оборот? — постукивая пальцами по горлышку стакана, — как думаете, что будет дальше?
— Мир, дружба, жвачка? — саркастично опустил Нейтан, выгнув бровь.
— Да я не про это! Что наша королева будет делать? Устроит файер-шоу со своей новой инновационной штуковиной? На самом деле, мне даже интересно, на что способен этот Каллипан, — соскочила Леона, задумчиво хмурясь и потирая подбородок. — Поскорее бы они вернулись и привезли его сюда.
— Ну, рогатых она явно не пожалеет. У нее есть прекрасная возможность отыграться за все, что они сделали, а отговаривать ее вряд ли кто-то будет, — рассудил Нейтан, пожав плечами. — А если и будет, то она не послушает. На самом деле, за все, что они сделали, они заслуживают всего самого худшего. Хотя мне все равно, если честно. Я просто хочу, чтобы это закончилось как можно скорее.
Леона принимающе покачала головой и снова налегла на пиво. Кертис промолчал, для самого себя отмечая, что, в общем-то, был согласен с Нейтаном. Он никогда не был альтруистом, не раздумывал и не беспокоился о судьбе человечества, а уж тем более — об Империи. Пусть они все хоть сквозь землю провалятся, только оставят ему в покое.
Спокойная жизнь — это единственное, о чем Кертис мечтал.
***
Карстен узнал о том, что случилось, одним из первых, и сразу же написал принцессе Церен, чему та была несказанно рада и просила передать Ее Величеству свои поздравления и благодарность за успешное исполнение столь важной и ответственной миссии. Карстен, разумеется, собирался выполнить ее просьбу — тем более, он и сам хотел это сделать, осознавая всю важность данного события. Весь Гарнизон ждал возвращения королевы целых два дня, и на третий, двадцать шестого числа, с корабля поступило сообщение о том, что они возвращаются.
Все, кто только мог, собрались за западными воротами Гарнизона, где, как было доложено, должен был встать Каллипан, чтобы увидеть воочию это грандиозное оружие. Карстен, конечно, тоже пришел, ведь, помимо прочего, королева распорядилась о том, чтобы Орден Дельвалии взял на себя охрану Каллипана. Вряд ли Империя осмелилась бы сунуть свой нос сюда и покуситься на такое; однако меры предосторожности нужны всегда — это Карстен хорошо понимал.
Скорое появление Каллипана ознаменовалось громким скрежещущим звуком, напоминающим протяжный, беспрерывный раскат грома, раздавшимся издалека. В небе что-то блеснуло; а затем из-за облаков вырвался он — самый настоящий монстр, облицованный черным металлом. Словно огромный кальмар, он легко, несмотря на свой тяжелый облик, плыл по небу, распуская вокруг длинные извивающиеся красные щупальца, и покрыл густой тенью землю.
Собравшаяся толпа не то испуганно, не то восторженно загудела, когда он оказался совсем рядом и принялся плавно, с характерным звуком, чем-то напоминающим вой всем известных удракийских аннигиляторов, опускаться на землю, расталкивая щупальцами воздух. Внизу, у основания, заблестел желтый камень, покрывающий выходное отверстие для губительных атак. Красные щупальца взвились и обвились вокруг так называемого «дула», а концы их приняли форму паучьих лапок, на которое Каллипан, сотрясая землю и поднимая облако пыли, наконец, опустился.
Карстен, наблюдавший за этим завороженно, словно ребенок, впервые увидевший мир, почти забыл, как дышать.
На одной из стен Каллипана с застоялым скрежетом опустилась пластина, а затем оттуда вылетел корабль Ордена, на котором еще пару дней назад королева Кармен вместе со своими людьми отправилась на Крайние земли, и скрылся за стенами Гарнизона. По сравнению с Каллипаном он выглядел совсем маленьким; и действительно — если верить сохранившимся данным, длина его составляла сто тридцать два метра.
Почти девятьсот лет прошло со дня смерти Императора Альтора — и только сейчас, после стольких безуспешных попыток отыскать его уникальное творение, оно было найдено. Живая легенда была перед ними — здесь, на маленькой, еще не так давно совершенно неразвитой планете, в руках такой юной, но поразительно смелой и упрямой правительницы.
Затем отодвинулась еще одна пластина, откуда, держась стены Каллипана, спустилась на землю круглая платформа, где и находилась сама королева Кармен со своими приближенными: Каспером, сенешалем Линтоном, командующим Картером и его ассистенткой Джоанной. Солдаты дружно салютовали, приветствуя их; а Карстен отправился навстречу, кланяясь, когда платформа достигла земли, и те начали спускаться.
— Ваше Величество, — опустил он, не скрывая улыбки. — С возвращением.
— Благодарю, господин Карстен, — та в ответ сдержанно кивнула, останавливаясь напротив.
— Я уже сообщил о случившемся принцессе Церен. Ее Высочество шлет Вам свои поздравления и искренние благодарности.
— Можете передать ей, что это взаимно. В конце концов, без нее мы бы не получили такого ценного союзника, как Орден Дельвалии. Правда, ваш вклад в эту победу ничуть не меньше нашего. Так что и вам спасибо за все. — Карстен признательно качнул головой, а королева продолжила: — Скажите своим людям, чтобы они немедленно заняли позиции и блюли строгую охрану круглосуточно. Даже муха не дошла пролететь мимо.
— Разумеется. Все будет исполнено.
Та удовлетворенно кивнула и вместе со своими людьми направилась к воротам, встречая хвалебные, возносящие возгласы собравшихся солдат.
***
— Госпожа Фарья, гражданские снова собрались на площади Мира и затеяли демонстрацию, — безотрадно сообщил мужчина, застывший у дверей. — Мы отправили силовиков, чтобы разогнать их, однако из Бофирима пришли немеронские военнослужащие, чтобы их поддержать. У нас есть все основания полагать, что все это может закончиться… Куда более плачевно, чем мы рассчитывали.
Фарья тяжело вздохнула, утыкаясь лицом в ладони. Им только-только удалось привести народ в чувства, — а скольких усилий это стоило! — как вдруг из Бурайского гарнизона пришла страшная новость, которая тут же разлетелась по миру: немекронская королева со своими приспешниками доставила к воротам Каллипан: целый, невредимый, полноценно функционирующий — и при том сама осталась живая.
Услышав это, Фарья, право, не поверила — даже усмехнулась, когда к ней прибежали с докладом. Всем было прекрасно известно, чем закончилась попытка капитана Рирен достать его: она, вместе со своими людьми и экипажем, который доставил их на Крайние земли, умерла. Энергия чудовищной силы сожрала и корабль, и Бур — тот, кто отправился поглядеть на то, что там случилось, даже не стал разбираться в останках. От тех, кто был там в ту ночь, не осталось и горстки пепла. И это при том, что Удракийская Империя — самая развитая цивилизация во всей Вселенной, а принц Каллан вместе с господином Сурраном и немекронской королевой Каталиной долгие годы работали только лишь над тем, чтобы найти этот Каллипан. Однако затем ей показали записи патрульных дронов, что оказались рядом, когда тот пролетал над Закатным океаном: огромное, черное, как самые холодные недры космоса, чудовище с красными извивающимися щупальцами, напоминающее медузу, бороздило небо со страшным грохотом.
На тот момент Фарье показалось, что она уже мертва.
Мефтун, узнав обо всем, велел ей готовиться и ждать, ведь, как он сам выразился, страшная буря была неминуема. Впрочем, Фарья искренне сомневалась, что в такой ситуации им может помочь хоть что-то. Никакое чудо их уже не спасет. Они заведомо проиграли. Продолжат сопротивляться — и Каллипан сотрет их с лица Вселенной. Впрочем, сам Мефтун не спешил опускать руки и идти на попятную, что дало Фарье все основания полагать, что губернатор Немекроны совсем лишился рассудка.
Как бы то ни было, прямо сейчас у нее под носом разворачивалась новая проблема: народные волнения. Конечно же, умунту, прознав о таком, не могли не воодушевиться. В зоне интернирования с самого утра буйствовали беспорядки, с которыми надзиратели, как ни пытались, справиться не могли. Майора Атыллу, что заведовал западным концентрационным лагерем, забили до смерти ногами и арматурой, а его изувеченное тело вывесили на ворота.
Умунту разбушевались не на шутку и вышли в город, где к ним подтянулись остальные, кто пока не успел попасть в лагеря. Пока они действовали относительно безобидно, если сравнивать с тем, что они устроили там и как жестоко обошлись с Атыллой: поднимали флаги немекроны, скандировали имя своей королевы, параллельно требуя ухода Фарьи и «удракийских оккупантов», выкрикивали какие-то фразы из небезызвестных в этом городе статей уже казненного провокатора-бунтовщика Говорящего Л., взрывали петарды и перекрывали дороги. Не самое худшее, что могло случиться; но что-то подсказывало Фарье, что это только пока.
Рано или поздно, но они окончательно выйдут из себя, озвереют, захотят крови — и тогда им всем не поздоровится. Еще не так давно страшная трагедия случилась в Кальпаре. Если уж капитан-предатель Селим со своими прихвостнями не побоялись бросить вызов самой Императрице, то что ждет ее, мэра какого-то захудалого городка?
Совсем не так Фарья представляла себе это назначение. И ведь она предупреждала Мефтуна: она не справится. Не ее это работа, не лидер она. Однако тот слишком заигрался во властного господина, чтобы понять это.
Фарья провела руками по щекам и выпрямилась, когда осознала, что все еще находилась здесь не одна. Все-таки, как бы там было, Мефтун доверил ей эту должность и Хелдирн, и ей стоило хотя бы
делать вид, что она не расклеилась.
— Бросьте все силы на то, чтобы разогнать их, — это было большее, что она могла сказать, и такое очевидное. — Не дайте им разбушеваться еще сильнее, хотя бы.
— Может, — задумчиво предложил мужчина, — нам пора использовать аннигилятор?..
— Исключено, — Фарья категорично замотала головой. — Нет, ни в коем случае. Насилие порождает насилие. Эти люди, они словно дикие звери… Если постоянно бить зверя, он, в конце концов, набросится на тебя. Их необходимо сдерживать — но не подавлять.
— Вас понял. Еще что-нибудь?
— Нет, больше ничего. Можешь идти.
Мужчина ушел, и, когда дверь за ним закрылась, Фарья не смогла сдержаться — ударила кулаком по столу. Она злилась, ужасно злилась. На себя, ведь ничего не могла придумать; на Мефтуна, который дал ей этот пост; и на то, что за столько времени они так и не смогли позаботиться о том, чтобы пресечь эту проблему на корню. Нужно было с самого начала убить королеву Кармен, истребить всех этих умунту, а уж только потом, когда не осталось преград, заниматься поисками проклятого Каллипана. Да, возможно, это слишком жестоко; но, по крайней мере, теперь они бы не оказались на пороге
такой катастрофы.
Угроза теперь нависла над всей Империей, и она уже необратима.
