***
Когда Рейла очнулась, ей показалось, что неведомая сила выворачивает ее кости и рвет мышцы изнутри: настолько ужасной была боль во всем теле. В голове — сущий хаос. Она помнила, как Мефтун сообщил ей о Каллипане, затем — как упала. Дальше — темная, беззвучная пустота, которую лишь на мгновение прерывали вырвавшиеся из подсознания урывки образов из детства. Лицо Каллана, лицо отца, куча лиц, куча голосов… И легкость. Тогда, возможно, все и было не так уж и просто, но точно не сложнее, чем сейчас. Открыв глаза, Рейла поняла, что находилась в постели в своих покоях. Из незашторенного окна не сочился солнечный свет, что говорило о том, что был то ли вечер, то ли ночь. Но голова по-прежнему раскалывалась, — сильнее, чем когда-либо, и черепная коробка словно готовилась взорваться и раскрошиться в щепки, — а горло притом страшно саднило. Ей срочно нужно было выпить. Рейла приподнялась на локтях, с трудом превозмогая тянущую боль в мышцах, и огляделась в поисках кувшина; но вместо этого увидела Дамлу, сидящую в кресле. Услышав шорох простыней, та мгновенно вскинула голову, уставившись на нее округлившимися глазами, в которых всего за секунду сменилась целая гамма чувств: от удивления и замешательства до глубокой радости и облегчения. Дамла, это прекрасное, ублажающее глаз существо в красном платье, подорвалась с места и бросилась к ней, опускаясь на корточки рядом с кровью. Ее фиолетовые глаза засияли, и она произнесла: — Хвала звездам, ты очнулась. Я так извелась… Дамла была с ней рядом всегда. И сейчас тоже: ни Айзелла, ни Мерена, ни кто-либо еще — только она. Рейла вяло улыбнулась в ответ, пусть даже это давалось ей ужасно трудно, но тут же закашлялась от першения в горле. — Дай мне воды, — прохрипела она, на силу вдыхая полной грудью. Дамла, скосив на нее напряженный, взволнованный взгляд, сразу же отправилась к столу, где стоял заветный кувшин, и вернулась со стаканом. Рейла выхватила его, едва только та подошла, и трясущейся рукой поднесла к губам, жадно глотая воду. Опустошила до дна — половину, правда, расплескала: уж очень сильно тряслись руки. Дрожали и болели. Все ее кости словно выворачивало. Ну что за напасть? Рейла всучила стакан Дамле и без сил откинулась на подушки. — Не говори пока никому, что я проснулась, — осевшим голосом процедила она. — Не хочу их видеть. Никого. — Хорошо, — Дамла кивнула, а затем опустилась на кровать рядом с ней. — Но, может, все-таки позвать доктора? Ты вся… — Нет, — строго отрезала Рейла. — Само пройдет. Но, кстати о докторе… Он приходил сюда? Что он сказал? Сколько я так пролежала? — Со вчерашнего вечера. Почти сутки. Доктор сказал… — Дамла запнулась, шумно вздохнув, и ее брови угрюмо сошлись к переносице, а на лице вспыхнула необъяснимая печаль. Что же такого он мог сказать, что Дамла теперь была сама не своя? — Что? — въедливо бросила Рейла. — Рассказывай все. — Твое состояние… Оно вызвано тем, что тебя кто-то отравил. Причем травили долго. Сердце пропустило удар: «Тебя кто-то отравил». Она вспомнила отца, захлебнувшегося в собственной роте. Убийца был у нее под носом, но его не нашли до сих пор — да и этот поиск уже, впрочем, забросили. Она ведь предполагала, что там будет, чувствовала, опасалась… Но ей говорили, что никто не посмеет. Однако они посмели. Враги зашли очень далеко и подобрались слишком близко. А она даже и не заметила. — Мерена и Айзелла уже начали расследование, — уведомила Дамла. — Прямо сейчас они обыскивают весь дворец.***
Мерена пообещала самой себе, что перевернет этот дворец вверх дном и подвергнет самым мучительным из возможных пыткам каждого, но в конце концов дознается, кто причастен к этому чудовищному преступлению. А затем она выловит этого предателя — и неважно, каким образом, хоть из-под земли достанет, — и заставит сурово ответить за все. Она не сомневалась: руку к этому приложил Орден Дельвалии. Если верить словам доктора, то Императрицу травили как минимум несколько месяцев, — а кто еще, если не один из этих грязных псин, мог подобраться так близко и продержаться так долго? Осталось только понять, кем именно являлся этот нечестивец. А это мог быть кто угодно. Любой прислужник, повар, да хоть стражник — кто ж их разберет: они, эти коварные, подлые змеи, изворотливы. Под подозрением был каждый, и Мерена не могла упустить ни единой детали. Пока Айзелла орудовала над кухонным персоналом и вытрясала душу из стражников, Мерена взяла на себя крыло прислуги. Вооружившись дюжиной охранников, для пущего устрашения, она заглядывала в каждую комнату и переворачивала там все с ног на голову, вгоняя в ужас прислугу, толком не понимающую, что вообще тут творится. За этот день она обошла почти все комнаты, заглянула в каждую щель, но так ничего и не нашла. Впрочем, Мерена и сама не до конца понимала, что ей нужно. Вроде как, она должна была обнаружить яд — ведь не из воздуха он брался, — и, возможно, коммуникатор или что-то в этом роде, — должен же как-то предатель поддерживать связь со своими покровителями? — но каждый раз находила лишь неубранную пыль да мусор под коврами и кроватями. Ничего полезного. — Госпожа Мерена, прошу пощадите! Я ни в чем не виновата! Одна из служанок, Айлин, готова была разойтись в истерике сразу же, как только Мерена переступила порог ее тесной комнатушки и приказала страже перевернуть все вверх дном. Она вовсе не считала, что эта девушка в чем-то виновата: все-таки, Айлин давно служила во дворце, — но не могла не удостовериться лишний раз. Однако ее надрывные мольбы только мешали. Айлин встала перед ней на полусогнутых и готова была упасть в обморок, по мере того, как стража с каждой секундой устраивала в ее комнате все больший беспорядок. — Я это выясню, — пресно опустила Мерена в ответ, пренебрежительно махнул рукой. Айлин все-таки отступила назад, но плакать от этого не перестала. Сколько драмы, никакой выдержки и достоинства! Мерена закатила глаза и продолжила наблюдать за стражниками. Они развернули и вытрясли всю постель, весь шкаф, комод, подняли ковер, пошарили под кроватью — но никто так ничего и не нашел. Все, кроме одного, уже оставили попытки стояли на месте, почесывая затылки. Последний стражник забрался на стул, заглянул на шкаф и уведомил: — Ничего. — Совсем ничего?! — возмущенно опустила Мерена. — Нет. Здесь все чисто. — Что ж, хорошо. Уходим. Айлин облегченно вздохнула и забормотала что-то о звездах, когда стражники вслед за Мереной вышли из комнаты, и закрыла дверь. А вот ей самой не было так легко. Мерене, на самом-то деле, уже было плевать, кто именно окажется предателем: она просто хотела наконец раскрыть этого ублюдка и посмотреть в его мерзопакостные глаза. Однако на данный момент поиск зашел в тупик.***
Целый день Айзелла потратила на поиски предателя. Пока Мерена занималась прислугой, она взялась за кухонный персонал и стражу — не самые очевидные подозреваемые, но в этом-то и заключалась суть. Этот отравитель, этот грязный подлец, затесался среди них и слился с окружением настолько, что ни разу не был уличен в своих мерзких злодеяниях, а это означало, что бдительность нужно было держать основательную. Обыск продлился полдня, но, как и ожидалось, не принес результатов, поэтому уже во второй половине Айзелла решил пустить в ход всю свою ярость и устрашение, пока допрашивала всех. Повара, стражники — все до единого, однако, каялись, что ни в чем невиновны. Капитан Серхат лично прошелся по своим подчиненным еще раз, задействовав угрозы и насилие — в такой ситуации просто нельзя было допускать мягкость и жалость, это было бы попросту непозволительно, — но тоже никого не нашел. Возможно, они уже и наткнулись на предателя, но он или она был слишком искусным лжецом и притворщиком, и они его пропустили. Если бы только они нашли какие-то вещественные доказательства, задача упростилась бы в сотни раз. Не исключено, конечно, что этот проворный гад позаботился о том, чтобы не наследить, но все-таки это дало бы хоть что-то. Все, что Айзелла имела в запасе — это голую информацию и никаких фактов. Еще она проверила камеры. Со всеми слугами, которые заходили в императорские покои, уже разбиралась Мерена; но, как она сама сообщила, успеха это тоже не принесло. Словом, они оказались загнаны в угол. Предатель крутился где-то у них под носом, но в то же время был совершенно неуловим. Одного дня слишком мало, чтобы раскрыть его, однако пока они будут разбираться, он точно успеет скрыться. Одно время Айзелла даже подумывала, а не известный всем ли это Безликий убийца? Отравления знатных особ — частое дело в его портфолио; и ведь он осмелился однажды проникнуть сюда и убил покойного Императора Азгара. В то же время, как раз-таки это и оспаривало его причастность: сама Императрица видела его, лицо этого паршивца было всем хорошо известно — он бы здесь и двух часов не продержался. Если, конечно, не нашел, как исхитриться. Сделал пластику, сменил образ — кто ж их, этих паршивых дельвалийцев, разберет? Дела складывались крайне паршиво. Проблемы валились одна за другой, а справляться с ними приходилось Айзелле. Весь предыдущий день, помимо злосчастного поиска, она была занята еще и мыслями о том, сколько времени продлится эта мучительная каторга. Дел было невпроворот, а она — всего лишь одна на целую Империю. Но затем, этим утром, к ней пришла служанка, чтобы сообщить о том, что Императрица — хвала звездам! — наконец-то пришла в себе. Айзелла бросила все, позабыла даже о завтраке и сразу же метнулась в императорские покои. — Ее Величество сейчас одна? — спросила она, оказавшись у дверей, охраняемых целым десятком стражников. Вероятно, Рейла уже обо всем узнала: оттого-то и поставила столько охраны. Боялась, что предатель придет, чтобы завершить начатое. Айзелла находила это разумным: наверняка он не успокоится, пока не доведет свое злодейство до конца. И в то же время, ей самой было не по себе. Ведь если Рейла обо всем зала, то наверняка начнет допрашивать ее: кто, где, когда, каким образом? А Айзелла лишь разведет руками и пристыженно объявит, что не знает, после чего на нее выльется ушат помоев, как и всегда. Словно это она была виновна во всех бедах Империи. — Да, — ответил стражник. — Хорошо, — Айзелла облегченно выдохнула. Одно успокаивало: ей хотя бы не придется терпеть лишние глаза, пока Рейла будет ее отчитывать. В особенности радовало то, что там не было Дамлы. Впрочем, этим утром размышления Айзеллы привели ее к пониманию того, что этой гадюки в этом дворце, возможно, скоро и вовсе не будет. Догадка, которая ее посетила, может очень не понравиться Императрице, но она все-таки выскажется. Не промолчит. — Пропустите меня. Стражники расступились и открыли двери, после чего Айзелла переступила порог, и те закрылись. Первым, что бросилось ей в глаза, была темнота, царившая в императорских покоев. Шторы были задвинуты — солнечный свет совсем еле-еле пробирался сквозь маленькую щель. Воздух был тяжелым, душным: окна и двери балкона тоже были заперты. На столе у софы не стояла еда: только кувшин с водой да стакан, и мокрые разводы на дереве. — Ваше Величество, — Айзелла поклонилась с ходу и, несмело подняв глаза, застала Рейлу в крайне неприглядном виде. Она сидела на софе, укутавшись в шаль, и слабо дрожала. Волосы ее, по-прежнему собранные в прическу двухдневной давности, слегка засалились и сильно растрепались, а взгляд — потерянный, мрачный, затравленный — глядел в пол и не смещался. Она даже не моргала: только тряслась и цеплялась руками за края шали. — Кто-то предал меня, — тяжело, точно гром посреди ясного неба, объявила Рейла спустя несколько продолжительных секунд тишины. Айзелла сдавленно сглотнула. Еще никогда она не видела ее в настолько плачевном состоянии. — Кто? — голос Императрицы гневно вспыхнул. — Ты узнала? — Расследование еще продолжается. Людей во дворце много, и нам нужно время, чтобы проверить их всех, — нашлась Айзелла. Каждое слово приходилось выверивать и тщательно взвешивать; хотя, право, она не была уверена, что Рейла в таком состоянии вообще способна злиться. Она была слишком истощенной и изможденной. — Однако… Айзелла все-таки замялась. Не решалась она озвучить это вслух. Рейла повернула дергающуюся голову в ее сторону и хрипло опустила: — Что — «однако»? Она хотела знать. Айзелла хотела сказать. Но реакции она по-прежнему боялась, потому что ее предположение могло оказаться фатальным. Если Айзелла выдвинет такое обвинение и оно себя оправдает, то она, конечно, выйдет победительницей из этой ситуации. Они схватят предательницу, расправятся с ней — и дело с концами. Но если же оно окажется ложным — голову снесут ей. Айзелла в этом сомневалась: Рейла никому не простит клеветы в сторону своей патологически обожаемой риналюфе Дамлы. Однако Айзелле эта змея с самого начала не нравилась, и личные счеты только подкрепляли эту ненависть. Эта женщина приносила лишь беды, и Айзелла бы совсем не удивилась, если бы она вдруг оказалась предательницей и отравительницей. Тем более, кто, как не пляшущая гадюка с планеты Инджитав, была к Императрице ближе всех? — Разумно предполагать, что предатель находится среди тех, кто к Вам ближе всего, — Айзелла, все-таки, осмелилась. Должна была рискнуть. Во всяком случае, она уже находилась в немилости, и, пока Дамла здесь находится, ей покоя, так или иначе, не будет. Все или ничего. — Мы уже обыскали стражников и слуг, но ничего не нашли. Поэтому, я считаю, что нам стоит расширить масштаб поисков и включить в список подозреваемых еще и госпожу Дамлу. Эти слова подействовали на Рейлу, словно спусковой крючок. Ее глаза округлились и безумно блеснули в полумраке, дрожащая спина выпрямилась и натянулась, подобно струне, и она поднялась с софы, одной рукой опираясь на подлокотник и слегка пошатываясь, а затем возмущенно прошипела: — Ты что, с ума сошла?! Как ты смеешь обвинять в таком мою риналюфе?! Айзелла нервно облизнула губы и с трудом удержалась от того, чтобы мученически закатить глаза. Одержимость этой женщиной сводила Императрицу с ума. С этим пора было заканчивать. — Простите, Ваше Величество, но в такой ситуации осторожность не будет лишней. Под подозрением находятся все… — Ты вообще слышишь, что ты говоришь?! Я могу поверить во все, но Дамла — она точно не виновна! — В таком случае, я считаю, что провести поиск ее покоев не повредит. Мы всего-то убедимся, что она непричастна, и двинемся дальше. Рейла прорычала сквозь стиснутые зубы и дернула головой, опускаясь обратно на софу. Она задрожала еще сильнее, чем раньше: то ли дело в ее физическом состоянии, то ли в гневе, — но Айзелла предпочла не задавать вопросов и не демонстрировать беспокойства. Сама Императрица, похоже, не слишком волновалась о своем состоянии. — Хорошо, — выплюнула она. — Сделай это. Сейчас же. Убедись, что она невиновна! Только вот знай, что ты ответишь за свои слова. — Как будет угодно Вашему Величеству, — Айзелла не стала роптать, спокойно поклонилась и удалилась. Хотя, признаться, на самом деле ей было страшно. Коварство змеи Дамлы могло стоить ей жизни.***
Когда Айзелла вместе с Мереной, подвернувшимся под руку и утянутым сюда поневоле доктором и в стражниками ворвалась в покои Дамлы, та сидела за столом и завтракала. Она была немало сбита с толку, когда сюда ввалилась целая толпа людей, но все-таки быстро взяла себя в руки. Вздохнула, отодвинула в сторону тарелку, причем с крайне жеманным видом — совсем уж возгордилась, — и подняла глаза на Айзеллу, спросив: — Что-то случилось? — Да, риналюфе Дамла, — она отозвалась с нескрываемой издевкой в голосе. — Мы пришли, чтобы обыскать ваши покои по приказу Ее Величества Императрицы Рейлы. Дамла, должно быть, хотела возразить, но когда речь зашла об Императрице, сразу же стушевалась. Айзелла, право, не знала, чем было вызвано ее недовольство: то ли потому, что она действительно являлась предательницей и опасалась быть раскрытой, то ли потому, что была зла, поскольку они прервали ее завтрак. Айзелла в любовь случае наслаждалась возможностью насолить этой гадюке. Ее кислая мина — зрелище действительно изумительное и блаженное. Правда вот, все ее злорадство сходило на нет, стоило только вспомнить, что ждет ее, если подозрения насчет Дамлы окажутся ошибочными. Казнь тогда будет неминуема. — Не стойте столбом, — скомандовала Мерена, махнув стражникам рукой. — Начинайте. Обыщите каждый уголок. Хранительница покоев, должно быть, наслаждалась происходящим не меньше ее. Хотя когда Айзелла заявилась к ней, пока та беседовала с доктором, и сказала о том, что они должны сделать, Мерена назвала ее сумасшедшей. Сказала, что за такие обвинения ей отрубят голову и что это просто непозволительно, и что Императрица растерзает их, если они посмеют так поступить; но быстро остыла, когда Айзелла сообщила, что именно Рейла и позволила этому случиться. Мерена была глубоко поражена самому факту того, что та дала добро на такие меры в отношении своей «любимой женщины», и первым делом начала допытываться, как Айзелле удалось этого добиться. Та рассказала — и Мерена сделалась еще более удивленной, чем прежде. Айзелла хорошо знала, что их неприязнь к Дамле была одинакова, даром что Мерена умело скрывала свои чувства: даже кланялась этой гадюке, беспрекословно подчиняясь новым правилам. Только вот, когда она поделилась своими подозрениями о том, почему считает Дамлу потенциальной предательницей, Мерена и сама заметно засомневалась. Она также призналась, что одно время подозревала Халита в случившемся, но потом решила, что он недостаточно близок к Императрице, чтобы провернуть такое. Это было хороший довод, но Айзелла смотрела на это по-своему: казначей ведь тоже тот еще плут, а цели и мотивы его — никому неведомы. Не исключено, что он мог бы и к такой идее прийти, но Айзелла считала, что он не решился бы на ее реализацию. Халит — умный, хитрый и расчетливый человек. Он бы просто не рискнул, зная, что есть хотя бы малейший шанс потерпеть неудачу. Участь Гёка, его троюродного дяди, в конце концов, должна была послужить Халиту уроком. Да и потом: зачем оно ему, если он так возвысился именно благодаря Императрице? Пока стража обыскивала покои и переворачивала все, что попадалось под руку, Мерена следовала по пятам и лично перепроверяла каждый уголок. Дамла сидела за столом, наблюдая за этим процессом с удивительным спокойствием, словно была искренне убеждена в своей невиновности, а Айзелла, вместе с доктором позади нее, так и стояла у дверей и нервничала. Ей было страшно — очень страшно. Она уже вообразила себе одинокие, холодные стены Башни Кайчетт, плаху и острый клинок, который коснется ее шеи и оборвет жизнь в одно мгновение. Айзелла, вероятно, лишилась рассудка, если осмелилась пойти на такое, но дороги назад уже не было. Дамла в любом случае уничтожит ее, если окажется невиновной. — Вытряси всю одежду, — строго наказала Мерена, нависнув над стражницей, которая занялась обыском шкафа. — Обшарь каждый карман, каждую складку. Та кивнула, принявшись перебирать многочисленные наряды Дамлы, и хранительница покоев, удовлетворенно кивнув, вышла на балкон. — Я ни на шаг не отходила от Ее Величества, пока та была без сознания, — произнесла вдруг Дамла — Айзелла резко повернулась в ее сторону, возмущенная только лишь тем, что она не удосужилась помолчать. Императорская фаворитка задумчиво смотрела в пустоту и продолжала: — Не ела, не спала… Я знала, что не пережила бы, — фиолетовые глаза заблестели в преддверии слез — слез, которые вызывали у Айзеллы лишь снисходительное отвращение, — если бы с ней что-то случилось. А теперь меня подозревают в таком… — Вас никто не подозревает, — пресно опустила Айзелла, сложив руки за спиной. Она вовсе не собиралась утешать эту змею: скорее, потешалась, ведь это такое унижение для женщины ее высокого титула! — Поверьте мне, риналюфе Дамла, Ее Величество убеждена в том, что вы никак не можете быть к этому причастны. Но все же это необходимая мера. В таком деле нужно смотреть в оба. Дамла понимающе кивнула и вытерла слезы, а Айзелла закатила глаза. Мерена к тому моменту уже вышла с балкона и, судя по ее хмурому виду, ничего там не нашла — проклятье! Айзелла нервно притопнула ногой и закусила внутреннюю сторону губы, почти чувствуя, как смерть дышит ей в затылок. Генерала Хакана казнили за государственную измену, а ее казнят за ложные обвинения в ней. Вот так посмешище будет… — Ну что? — требовательно обронила Мерена, проходя в центр покоев. — Пока ничего, госпожа, — отозвался один из стражников. Хранительница покоев цокнула и, скрестив руки на груди, принялась мерить комнату шагами. Напряжение Айзеллы тем временем возрастало с каждой секундой, проведенной в этих стенах. Одними фантазиями ее тревожный рассудок уже не ограничивался: она физически ощутила металлический холод на задней части шеи, и передернула плечами, отмахиваясь от этого чувства. Внезапный скрип половицы показался Айзелле неестественно громким: настолько, что выбивался дажеиз общего шума образовавшейся суматохи. Мерена, которая наступила на эту доску, сразу шагнула в сторону; а Дамла, напротив, бросила на нее вороватый взгляд, который тут же поспешно отвела в сторону, занявшись разглядыванием узоров на шкафу. Кажется, что-то они, да нашли. Айзелла вздохнула и, выпустив руки из-за спины, прошлась вперед, присела на корточки и принялась придирчиво разглядывать половицу. Со стороны могло показаться, что в ней не было ничего примечательного, но Айзелла слишком много провела на войне, чтобы игнорировать такие мелочи. Там: на вражеских кораблях, в лесах и среди скал, в чужеземных городах, важно было подмечать и обдумывать каждую деталь. Невнимательность могла стоить жизни — бдительность, напротив, от смерти спасала. Айзелла поерзала на носках и надавила на доску рукой: та прогнулась, и она увидела, как один гвоздь немного приподнялся вверх. Пришлось немного его прокрутить, чтобы без затем беспроблемно выдернуть. Второй гвоздь, забитый с той же стороны и вовсе отскочил: теперь Айзелла могла приподнять доску, под которой обнаружила коммуникатор и маленькую стеклянную баночку, наполненную какой-то ядерно-розовой жидкостью. — Доктор, подите-ка сюда, — подозвала она, а сама полезла за силиконовыми перчатками, которые носила с собой все это время. Надев их, она взяла найденные предметы и выпрямилась. Доктор к тому моменту уже стоял перед ней, готовый внимать. — Вы знаете, что это такое? — требовательно спросила Айзелла, показав ему сосуд. — Знаю, госпожа, — тот кивнул, бросив на розовую жидкость почти мимолетный взгляд. — Такой цвет тяжело не узнать… Это — яд, который раньше был достаточно популярен на Рейенисе: так называемое «Наваждение». — И как же используется этот яд? — От рассчитан на длительное применение. Если выпить его сразу в большом количестве, ничего не произойдет. Однако, если же подмешивать его в еду или напитки на протяжении долго времени, он вполне способен довести человека до смерти. Что и требовалось доказать. Айзелла не смогла сдержать самодовольной, победоносной ухмылки, когда перевела взгляд на Дамлу, которая теперь, казалось, впала в полную прострацию. Ее раскусили. Попалась гадюка. — Стража! — воскликнула Айзелла, указав на нее. — Уведите эту подлую предательницу в тюрьму! Заприте и не спускайте с нее глаз! Четверо стражников тут же направились в сторону Дамлы, которая, как ни странно, предельно решительно и спокойно, без пререканий и возмущений, поднялась из-за стола и позволила взять себя под руки, чтобы увести. И хотя Айзелла понимала, что для доказательства ее вины еще нужно было снять отпечатки пальцев и провести несколько небольших экспертиз, та, похоже, уже негласно призналась в своем преступлении — и смирилась с последующим наказанием. — Ну, что скажешь, Мерена? — вздохнув, опустила Айзелла, когда стражники вместе с Дамлой скрылись в коридоре. — Змея, — брезгливо поморщившись, выплюнула та. — Крутилась у нас под носом столько времени, а мы и не замечали… Только вот, как нам сообщить об этом Ее Величеству? Айзеллу едва не передернуло, когда она задумалась об этом. Вообразить реакцию Рейлы на то, что ее «любимая женщина» оказалась всего-навсего мерзопакостной изменщицей и отравительницей, было тяжело. Разгневается ли она, или же будет раздавлена? Первый вариант, как правило, не подвергался сомнениям, но в этом случае все было совсем по-другому. Дамла проникла в ее сердце, отравила ее душу и тело, прочно привязала к себе. Сможет ли вообще Императрица безболезненно перенести такое подлое предательство? — Не беспокойся об этом, — мрачно опустила Айзелла, сжимая в руке коммуникатор. — Я сама с ней поговорю.***
На то, чтобы сопоставить отпечатки пальцев Дамлы, оставленные на флаконе ее духов, с теми, кто были на коммуникаторе и бутылки с ядом, у дактилоскописта ушло всего несколько минут. Куда больше времени, в течение которого Айзелла просто сгорала от нетерпения, право, ушло на то, чтобы выловить его. Разумеется, все подозрения оправдали себя: отпечатки пальцев совпали. Более того: ничьих, кроме тех, что принадлежали Дамле, там оставлено не было. Айзелла считала, что могла по праву гордиться собой. Одним махом она раскрыла предателя, избавилась от этой подлой гадюки и теперь была на пороге того, чтобы восстановить доверие и расположение Императрицы. Только вот… Сначала ей предстояло об этом сообщить. Направляясь по коридорам дворца, Айзелла ощущала ужасающее напряжение, воображая себе самые разные реакции, на которые была способна Рейла. Некоторые из них казались по-настоящему грозными. Стража пропустила Айзеллу без лишних слов. Императорские покои встретили ее скрипучей тишиной и контрастно приятной прохладой: здесь, наконец, открыли окна. Однако атмосфера все еще была тяжелой, удушливой, и Айзелла не могла четко определить, что было тому причиной: царствующий полумрак — даже гуляющий ветер не мог поднять тяжелых штор, чтобы дать пробиться свету, — или же сгорбившийся силуэт Рейлы, осевшей на краю кровати. Укутавшись в шаль, она не поднимала головы, смотря то ли пустоту, то ли куда-то еще — Айзелла не могла этого видеть, так как ее лицо полностью закрыли собой растрепанные волосы, — и перебирала четки. — Ваше Величество, — Айзелла, как полагается, поклонилась, чудом скрывая звенящее напряжение в голосе. — Ну, что? — раздражительно выплюнула та в ответ. Только сейчас она заметила, что Императрица дрожала, как и прежде. — Убедилась? — Да, Ваше Величество, я убедилась… В том, что Дамла оказалась подлой предательницей. Всего секунда пронеслась, прежде чем Рейла, подскочившая с кровати, оказалась совсем рядом с ней, тяжело топая босыми ногами, и прорычала: — Что ты сейчас сказала?! Зеленые глаза сверкали настолько безумно и разъяренно, что Айзелле на мгновение показалось, будто та сейчас набросится на нее. Рейлу затрясло еще сильнее, шаль, которую она уже не придерживала руками, медленно поползла вниз по спине, на пол, а Айзелла только глубоко вдохнула, собираясь с мыслями. — В ее покоях мы нашли коммуникатор и флакон яда. Доктор тоже там присутствовал и подтвердил, что это он — известный рейенисский яд, — до этой секунды глаза Айзеллы блуждали по комнате, но сейчас, снова устремились на Императрицу. Она молчала. Даже не двигалась. Только таращилась стеклянными, полными исступленного смятения, глазами, пока ее голова, как и все тело, неконтролируемо подергивалось. Она была не в себе, была больна, и Айзелле казалось, что еще одно слово доведет ее до катастрофы. Но не останавливалась. Рейла в любом случае должна была знать о том, какую змею пригрела на груди. — Нам еще нужно провести небольшое расследование, однако уже сейчас дактилоскопист подтвердил, что отпечатки пальцев, оставленные на флаконе и коммуникаторе принадлежат именно ей. Виновность Дамлы в данной ситуации неоспорима. Это она травила Ваше Величество. Она — та предательница, которую мы искали. Четки порвались под натиском рук Рейлы и со звонким цокотом посыпались на пол. Множество черных бусин покатились Айзелле под ноги: она рефлекторно опустила взгляд вниз, но тут же подняла, когда услышала настойчивый топот ног. Рейла метнулась к столу и со всей силы швырнула стакан в стену — тот брякнул и раскололся на множество осколков, разлетевшихся по полу. Следом в ход пошел в кувшин: он не разбился, поскольку был металлическим, но вода расплескалась повсюду, роняя шлепающие брызги. Императрица вспыхнула, точно лесной пожар; однако эта была не ярость и злость, вовсе нет, — то была агония. — Ваше Величество, Вы… — Айзелла сделала шаг вперед, думая о том, что ей, возможно, стоило помочь. — Нет! — Рейла закричала, и ее голос звучал по-настоящему надломленным. — Убирайся! Вон! Айзелла пребывала в замешательстве. С одной стороны, она прекрасно понимала, насколько опасным было текущее состояние Императрицы и чем грозило всякое противоречие; а с другой, она ведь вполне способна была совершить нечто совершенно непоправимое. Да и пока она ослаблена ядом, выдержит ли ее тело такую нагрузку? — Да что ты стоишь?! — зашипела Рейла, разворачиваясь, точно буйствующий ураганный вихрь. Айзелла сделала предупредительный шаг назад и заметила, как блестели щеки и глаза Императрицы. Она плакала. Она была полностью раздавлена. — Выметайся! Айзелла все-таки сдалась и покинула императорские покои. Дверь закрылись, и следом последовал отчаянный рев по ту сторону и оглушительный удар: вероятно, Рейла в порыве гнева опрокинула стол. Айзелла тяжело вздохнула, стараясь не замечать искреннего недоумения на лицах стражников, — она уже представляла, какие сплетни будут гулять по дворцу, но прямо сейчас ее это совершенно не волновало, — и поспешила удалиться как можно подальше отсюда.