Узнать тебя дважды

Уильям стоял на крыше одного из Лондонских домов, неспешно осматриваясь по сторонам. Недоступную для простых людей верхнюю часть туманной столицы освещала только луна, вышедшая сегодня на удивление рано, отчего темный пейзаж в серебряном сиянии приобретал какой-то мистический синеватый оттенок. Спирс привык к этим пейзажам, привык к рабочей рутине. Привык ко всему. Точно рассчитанная дата и время смерти, отработанное веками движение и пленка жизни, послушно извиваясь, помещается в отмеренное ей хранилище. Ничего нового. Сделать работу незаметно, бесстрастно и словно тень удалиться, растворившись в призрачной дымке. Только вот почему тогда Уильям до сих пор здесь, если душа в положенном порядке забрана уже как полчаса назад? Уильям сам толком не знал почему, но, несмотря на эту противоречащую его натуре неопределенность, он все-таки задержался. Кажется, что-то само собой разумеющееся и самоочевидное настолько, что даже не заслуживающее отметиться как пункт назначения в собственном сознании, вывело его на улицу, где неприметно среди прочих стоял пятиэтажный домик с мансардой, окружённый с двух сторон полукруглыми сводами подворотен, и на первом этаже которого располагалась, разумеется, уже закрытая в позднее время булочная. Была вероятность (конечно, весьма небольшая, но все же была) что и сегодня он увидит её. И зная характер Уильяма, под словом «её» в последнюю очередь можно подумать о ком-то живом. Нет, естественно, никто не сомневается в возможности жнеца, занимающего одно из привилегированных положений в Организации и обладающего по мнению многих как женщин, так и мужчин, весьма привлекательной внешностью, найти себе кого-нибудь с таким интересным местоимением женского рода. Разве что этой возможностью Уилл раньше не пользовался и энтузиазма в её реализации никогда, по крайней мере лично, не проявлял. Однако что-то пошло не так, и не отличавшийся излишней чувствительностью или, вернее сказать, чувствительностью вообще, глава по надзору уже четвёртый день оказывается на одной и той же крыше в одно и то же время. С его позиции открывается идеальный вид на одну из подворотен описанного ранее дома, в которой каждый вечер проводит по несколько часов живущая в нем же девушка. Он увидел её первый раз четыре дня назад, когда извозчик на соседней улице сбил отмеченного в его Списке молодого парня, возвращавшегося домой после неудачного дня безуспешного поиска работы. Уильям, как всегда, без лишнего шума забрал пленку, поставив печать и не сделав никаких примечаний. В невидимом обличии он дошёл до ближайшего переулка, так как даже будучи незаметным для смертных, открывать порталы посреди оживленной улицы было как минимум неудобно. Тогда-то он и заметил украдкой выбежавшую из главных дверей многоэтажного дома девушку в едва закрывавшем колени (и совершенно не соответствующем погоде) платьеце и с необычайно толстой русой косой, болтавшейся при её коротких перебежках и ударявшей по обтянутой льняной тканью спине. На улице, идущей параллельно одной из центральных магистралей в этих окраинах, на удивление никого не было. Хотя время было по человеческим меркам детское — без пятнадцати восемь вечера. Может быть Уильям бы и не обратил особого внимания на симпатичную смертную, если бы она, не пробежав и пяти шагов в переулке, не остановилась, прислонившись к грязной наружней стене, и не начала внимательно прислушиваться к на первый взгляд обычной каменной кладке, вернее к тому, что было за ней. И, признаться честно, Спирса почему-то заинтересовало нетипичное для юных лондонских девиц поведение незнакомки. Спешить ему, кроме всего прочего, было некуда, и даже сил и энергий у него в последнее время оставалось больше, чем обычно. А все потому, что вот как уже шесть дней его не отвлекают нарушающие субординацию диспетчеры, фривольные фразочки во время обеденного перерыва и приторный запах духов. В общем, уже шесть дней по непонятным причинам в Департаменте отсутствует Грелль Сатклифф. Что, безусловно, не могло не радовать Уилла, утомившегося выполнять не оплачиваемую работу няньки и цербера в одном лице. Хотя, несмотря на это, факт повторного внезапного исчезновения диспетчера без ведома его, Уильяма, весьма настораживал последнего. Однако сейчас у Спирса, стоящего на крыше под прохладным после недавно прошедшего дождя, но несильным ветром, были дела поинтересней, чем думать о пропавшем в очередной раз подчиненном. Сегодня девушка, как всегда, появилась примерно в то же время. В этот раз в другом платье — сером с красными вставками. Удивительно, как простая девушка из пригорода может позволить себе каждый день надевать новые платья? Впрочем, это несильно заботило Уильяма. Милашка, как всегда, подбежала к стене, прислушиваясь и что-то двигая в кладке. Уильяму было плохо видно её силуэт, когда она была в тени подворотни, но за эти дни он успел её достаточно хорошо разглядеть, чтобы стоя в лунном свете оставаться незамеченным, неосознанно представляя её лицо. Было в нем что-то трогательное, притягательное и до боли знакомое. Что именно, Уилл не мог сказать точно, но это лицо словно из подсознания представало перед ним чем-то противоречивым, но бесконтрольно обозначенным, как нечто дорогое, вызывая странные, не вполне осознанные чувства. И да, безусловно привлекали внимание её зелёные глаза, не в пример многим другим представительницам женского пола в Лондоне изящно подведённые и обрамлённые длинными пушистыми ресницами. Их прелести даже не портили круглые чёрные очки, видимо, чуть большие по размеру и потому постоянно соскальзывающие с переносицы. Все эти тонкости он успел разглядеть пока девушка (несколько раз появляясь чуть раньше обычного времени) сидела на выступающей каменной кладке тротуара, подперев голову рукой и в ожидании какого-то только ей известного момента, почему-то тоскливо вглядываясь в звездное небо (разумеется, когда погоде было угодно эти звёзды, обычно скрытые за туманом и тучами, показать). Сегодня незнакомка явно нервничала. Не выйдя на тротуар, она ходила по тёмному переулку, делая три шага в одну сторону и тут же разворачиваясь. У Уильяма возникло такое ощущение, что сегодня она не позволит разглядеть себя получше, по какой-то причине так и оставшись в сумрачном переулке до некоего момента и сразу вернувшись в дом. Слишком обеспокоено она выглядела для праздных раздумий под луной. Однако ночь была одной из красивейших за последнее время: лунной и тихой. На улице попрежнему никого не было. Вернее, почти никого. Стоило Спирсу только подумать об этом, как неподалёку от наблюдаемого жнецом дома появился человек, возникший из-за угла одного из многочисленных переулков. Мужчина лет тридцати шёл нетвердой походкой, зажимая в руке почти пустую бутылку, судя по его состоянию, чего-то крепкого и большей частью недавно выпитого. Безрадостно оглядев всю эту земную картину с высоты своей позиции ещё раз, Уильям уже собирался уходить, когда заметил, что пошатывающееся тело поворачивает в переулок, где, прислонившись к одной из каменных стен, стоит ничего не подозревающая девушка.