Узнать тебя дважды

На следующий день, в уже ставшее частью его ежедневного расписания время, Уильям стоял на крыше напротив ее дома. Но восемь часов приближались, а девушка не выходила. Более того, наблюдаемый Уиллом дом вообще никто не покидал. Десять минут девятого, половина. Очевидно, она испытала слишком сильное эмоциональное потрясение, так что другие дела, по сравнению с нанесённой моральной травмой, отошли на второй план. Размышляя об этом, Спирс остановился взглядом на её доме, по обыкновению с погруженными во мрак пустыми глазницами окон. Однако одно единственное приоткрытое окно, на пятом мансардном этаже, освещалось мерцающим светом свечи откуда-то изнутри, невольно привлекая внимание. И стоило его задумчивому взгляду остановиться на нем, как в проеме показалась та самая, знакомая ему стройная фигурка. Она выглянула на улицу через потолочное окно и, вдохнув полной грудью прохладный вечерний воздух, с характерным щелчком захлопнула его. Спирс внутренне удивился странному совпадению, что именно когда он оказался здесь, она, сама того не зная, позволила себя обнаружить. Он наблюдал, как внутри квартирки, скрытой за тонкими стеклами, по небольшому, видному со стороны улицы кусочку стены, бегают тени. С легкостью перепрыгнув на нужную крышу, он подошел к окну, чтобы разглядеть их получше, а заодно и их источник, почему-то суетливо перемещающийся по ограниченному жилому пространству. Конечно ему, Уильяму, не было никакого дела до того, чем она там занимается и вообще, ему совершенно не хотелось увидеть её еще раз. По крайней мере жнец был в этом совершенно уверен. А заглядывать в окна незнакомому человеку... Ну, он просто желает узнать, все ли с ней хорошо. Ведь люди бывают такими хрупкими и ранимыми, особенно симпатичные молодые девушки. В общем, он нехитрыми умозаключениями пришёл к выводу, что с его стороны это обычная прихоть – не более. Тем временем Грелль действительно едва ли не бегал по комнате, повторяя не слишком уместные для печати выражения и заглядывая под каждый предмет, который можно было сдвинуть с места. Но того, что он искал не было ни под подушкой, ни под кроватью, ни под чернильницей. — Идеально, – проворчал Сатклифф, вытряхивая из единственного ящика письменного стола все содержимое. – Мало того, что этот кретин остался сегодня в подвале, так еще и расческа куда-то делась. Я что, должен даже дома ходить как какая-нибудь доярка? Его день не задался с самого утра: камин, оставленный им на ночь для обогрева, почти сразу же потух, так что чувствительный к температурам в доме Грелль продрожал всю ночь. И даже щепки закончилась, а по-другому эта, цитирую: «дрянная недопечка» не разжигалась. А отклонение цели от привычного графика окончательно вывело спешащего покинуть человеческий мир жнеца из себя. Теперь еще и эта расческа. Грелль устало вздохнул и сел на скрипнувшую кровать. Кажется, он уже успел осмотреть все углы своего временного дома, но так её и не нашел. Раскинув руки в стороны, он в преувеличенном его чуткой натурой отчаянии откинулся на покрытый одеялом матрас. Однако ойкнув, сразу же вернулся в сидячее положение, потирая затылок. Он резким движением сбросил одеяло, обнаруживая как ни в чем не бывало лежащую расческу. День был настолько тоскливым и гадким, что сил на радость от находки у Сатклиффа уже не осталось. Вообще, всё это время, проведенное на Земле, было невероятно унылым. Ни приятной компании приятелей, с которыми можно пропустить пару кружек светлого эля, ни симпатичных парней, ни приемлемых условий. Да что уж там, ни одной хорошей драки, если не считать таковой произошедшее вчера её жалкое подобие. Сложно сказать наверняка, сколько раз за все это время Сатклифф представлял себя с бензопилой наперевес в какой-нибудь безвыходной ситуации, из которой иначе как через кровопролитное сражение, обязательно закончащееся чьей-нибудь долгой и мучительной смертью, выбраться невозможно. Демоны, ангелы, да что угодно, лишь бы был хотя бы намек на действие. Такие безрадостные мысли посещали Грелля, пока он восстанавливал свою привычную внешность. С каждым касанием зубцов, темный цвет волос поглощался насыщенным красным, а зубки принимали родную заостренную форму. — Так-то лучше, – облегченно вздохнул жнец, чувствуя себя заметно комфортнее в своем настоящем виде. Дольше терпеть этот сельский простенький стиль он уже просто не мог. Конечно, задание есть задание и он, как талантливая актриса, в нужной ситуации сыграет кого угодно от Гамлета собственной персоной до несчастной Офелии, но дома он хотел быть собой и только собой. Но едва ли он знал, что сейчас, благодаря его обычному ежедневному перевоплощению, другой жнец чуть не свалился с крыши. У сдержанного и скупого на выражение чувств начальника Уильяма Т.Спирса редко когда можно было увидеть человеческие эмоции, если не считать, конечно, свойственного его натуре скепсиса или гнева. Но то, что он увидел, заставило его нарушить привычный ход вещей. На его в любой ситуации бесстрастном лице, зрачки резко сузились, брови сами собой поднялись, а Коса практически выпала из сжимавшей её руки. В какую-то секунду Уильям подумал, что доконавший его диспетчер теперь как наваждение, появляется перед ним в виде галлюцинаций, но шли минуты, а Сатклифф оставался все на том же месте, где совсем недавно сидела милая девушка. «Да это же невозможно», – пораженно подумал Спирс, уже не прячась и не скрываясь, заглядывая в окно. В его голове не было места таким совпадениям, но разум, несмотря на судорожные попытки связать происходящее в систему с прямыми причинно-следственными закономерностями, не мог прийти ни к чему логически обоснованному, чем приводил Уильяма в еще большее замешательство. Тут же в нем промелькнула мысль, где, как выясняется, диспетчер пропадал все эти дни. Опять на Земле, опять в каких-то пригородных трущобах Лондона. Выходит, он снова сбежал из Департамента. Зачем на этот раз? Все эти рассуждения проносились с огромной скоростью в голове Уилла, сменяя одна другую. Первое состояние, сравнимое с потрясением, стало постепенно ослабевать, а привыкший к анализу и контролю жёсткий характер, наоборот, развивал начатые суждения. Опять сбежал значит... Но как такое возможно? Уильям собственноручно передал дело Сатклиффа в Высшее Управление сразу же после инцидента с Фантомхайвом. Вернее, почти сразу же. Он оставил Греллю несколько дней перед судом, пока его раны достаточно болезненно заживали. Тогда он как раз успел составить рапорт и вписать взыскательные меры для диспетчера. На это у него ушло пять дней. Пять дней на составление состоящего из двух листов документа. А все потому, что как только бы Уильям его закончил, Сатклиффа взяли бы под охрану, не позволив нормально восстановиться. Но, естественно, такое поведение начальника Третьего отдела было вызвано всего-лишь загруженным графиком работы, так что на какого-то Сатклиффа времени просто физически не оставалось. Разумеется... В общем, опуская все не имеющие отношения к делу части, было непонятно одно – как, смерти ради, можно было уйти из под надзора Высшего Управления! Даже актерские способности Сактлиффа в этом невыполнимом деле не помогли бы. Кому как не Уильяму – одному из глав по надзору – об этом знать. Но Грелль на Земле, а значит или Спирс его сильно недооценивал, или кто-то Сверху помог диспетчеру. Других вариантов у пережившего два потрясения за один вечер Уильяма больше не было. Что в таких ситуациях надо делать, Уильям также был прекрасно осведомлен. В Уставе, не оставляя требующих дополнительной трактовки участков, было ясно написано: «В случае обнаружения жнеца, бежавшего или отступившего от выполнения возложенных на него обязанностей, необходимо задержать его и доставить в Центральное, или Высшее Управление. При оказании сопротивления, позволительно применить силу, а также использовать Косу Смерти, если этого требуют обстоятельства. Если не остается иного выхода, осуществляющему задержание жнецу разрешается ликвидация цели. Отступник должен быть доставлен в Управление. Живым или мертвым».