Узнать тебя дважды

Грелль снисходительно улыбнулся своему внезапно перешедшему на серьёзный тон противнику. Неужели игры закончились? Сатклифф был с этим совершенно не согласен. – И ты думаешь, что одолеешь меня каким-то жалким серпом? – спросил он, скрестив руки. – Не знаю, кто был твоим информатором, но он меня явно недооценил. Грин хмыкнул, кажется возвращая хорошее расположение духа благодаря показной самоуверенности Сатклиффа. Он выставил серп перед собой, зажмурив один глаз, как будто примеряя его к стоящему напротив в другой стороне подвала Греллю: – Я согласен, что серп – не самое эффективное оружие, – подтвердил Эйтан, не переставая, однако, рассматривать его. – Но ты забываешь о том, что какой бы она не была простой – это всё-таки Коса Смерти, способная причинить не меньший вред, чем любая другая, пусть и более продвинутая, – при этих словах он лукаво улыбнулся, внимательно посмотрев Греллю в глаза. – Кстати об этом. Где же твоя гремящая на весь Департамент нелегальная бензопила? Сатклифф молчал, не двигаясь с места. Он понимал, что нападать безоружным на выставившего перед собой Косу жнеца слишком безрассудно даже для него. – Неужели ты не взял её на такое ответственное задание? – сказал мужчина, хитро сощурив глаза. – Что ж, если так, то я могу посидеть здесь и подождать, пока ты телепортируешься за ней, – он демонстративно повозился на кушетке, давая этим понять, что намерен ждать столько, сколько потребуется. Не заметив какой-либо реакции на свое предложение со стороны Грелля, Эйтан, довольно улыбнувшись, и, видимо, утвердившись в своих подозрениях, с энтузиазмом спрыгнул с кушетки, подошёл к столу и, удерживая одной рукой серп, с помощью другой вытащил легко поддавшиеся ему пробки из нескольких маленьких склянок, в том числе и из той, которая была подписана таинственным словом «Пропофол». – Не волнуйся, Сатклифф, я знаю, что ты не можешь этого сделать. Грелль вздрогнул. Он ни на секунду не отводил взгляд от орудующей на металлической подставке руки мужчины, которая уже успела смешать два раствора в небольшой чаше. В комнате со спёртым, тошнотворным воздухом, усилился удушливый запах лекарств и спирта. – Ведь любой здравомыслящий жнец, – продолжал Эйтан, – оказавшись в таком положении, как ты, уже давно бы телепортировался отсюда, не правда ли? – смешанная в посуде мутная жидкость зашипела, выбрасывая за границы чаши желтоватую пену. – Приятно видеть, как и Главы выполняют свои обязательства для разнообразия. Сатклифф не понял, к чему была сказана последняя фраза Грина, но что-то в ней ужаснуло его. Всё это было странно, ни с чем не связано. Только сейчас кажется Сатклифф действительно задумался, как вообще могли отправить жнеца на задание без какого-либо оружия, без доступа к телепортации. Да и зачем же, черт возьми, нужно было посылать его сюда на целую неделю, если для обычного выяснения обстоятельств хватило бы одного несчастного дня?! И этот человек, который даже и человеком-то не был, сразу признал в нем жнеца, знает его имя и то, что у Грелля нет ни Косы, ни возможности перемещаться. Грелль нервно сжал руку в кулак, одаривая мужчину убийственным взглядом: – Что ты имеешь в виду? – Я хочу сказать, – не обращая никакого внимания на гнев жнеца, ответил Эйтан, – что это было одно из моих главных условий, Грелль, – он размешал стеклянной палочкой полученный раствор и, секунду поколебавшись, взял с подставки единственный незапечатанный в упаковке шприц. – Надеюсь, ты не против, если я возьму использованный? Знаешь, очень неудобно разводить эмульсию одной рукой. Не дожидаясь ответа, Грин наполнил шприц получившейся мутно-белой жидкостью. Направив его в сторону света, он мысленно отметил на шкале набранную дозу и слил лишнюю часть содержимого всё в ту же чашу. Грелль наблюдал за ним, ничего не предпринимая, до того момента, пока в полутьме не блеснула выставленная на свет медицинская игла. – И что это значит? – раздраженно спросил он. Нервы его напряглись, а на периферии сознания появилось странное чувство, испытываемое Сатклиффом крайне редко, если не сказать – почти никогда. Чувство неминуемой опасности. – Ты задаёшь слишком много вопросов, – устало, но не выражая особенно своего недовольства, проговорил Эйтан. – Мне казалось, что всё достаточно очевидно. Грин положил готовый шприц на подставку рядом с препаратами и демонстративно засунул одну руку в карман, принимая расслабленное положение человека, которому нечего бояться. Другая рука по-прежнему сжимала рукоять серпа. – Но если ты хочешь, чтобы я это озвучил, – продолжал он. – Я собираюсь проверить на тебе действие своей эмульсии. Как будет проходить процесс усвоения микроэлементов, как на неё отреагируют способные к регенерации ткани, органы, в общем, всё в этом роде. – Другими словами, ты хочешь убить меня? – после непродолжительного молчания, спросил Грелль. – Посмотри на них, – не отвечая на заданный жнецом вопрос, внезапно обратился к нему мужчина. Он обвёл рукой пространство мрачного подвала. – Разве они мертвы? Думаю, что к тому моменту, когда я пришел, ты уже успел сделать кое-какие выводы о моей работе и должен был заметить, что дыхание и сердцебиение продолжают функционировать, как если бы человек находился в фазе глубокого сна, например, или в состоянии комы. Но ни первое, ни второе, при этом, к ним не имеет ни малейшего отношения. Хотя вполне возможно второе немного ближе характеризует их положение. Разве не удивительно, что живые люди могут по моей воле находиться в состоянии мертвенного покоя? – мужчина задумался о чем-то, засмотревшись на лежащее тело девочки. – Да, полный покой. Я думаю назвать это состояние седацией*. Мне кажется, это отличный термин, который выражает суть открытого мной явления, да и звучит хорошо, – а посмотрев на испытующий взгляд Грелля, добавил: – Так что нет, Сатклифф, убивать я тебя точно не собираюсь, по крайней мере намеренно. Ну, и если ты мне не дашь повода, разумеется. – Ты просто больной ублюдок, – прорычал Грелль, не в силах больше переносить ни эту самовлюбленную исповедь психопата, ни собственного предельного накала. Сил ждать больше не было. В одну короткую, почти неуловимую секунду он сорвался с места, в три шага приблизившись к Эйтану на расстояние вытянутой руки. И прямо перед лицом его пролетело загоревшееся отраженным светом лезвие серпа, возникнув внезапно и так быстро, что Грелль даже не успел заметить его появления. Но несмотря на возможность прямого удара, Грин ей не воспользовался, оставаясь всё в том же спокойном положении возле кушетки. – Не советую тебе этого делать, – предупредительным тоном сказал мужчина, наблюдая за пораженно отступившим на два шага назад Сатклиффом. – Присмотрись внимательно к лезвию, – при этих словах он придвинул серп ближе к свече, слабо горящей на полу в стороне от него. – Видишь мутный зеленоватый оттенок? Всё потому, что оно смазано мышьяком. Уж что это такое ты должен знать, – сказал он, улыбнувшись. – Только не думай, что я наивно решил использовать человеческий яд против практически бессмертного жнеца. Конкретно этот содержит ряд дополнений, которые ни во что не ставят ни регенерацию, ни неземную природу тела. Иными словами, одного маленького пореза хватит, чтобы убить тебя, Грелль, а я делать этого, как уже говорил, без необходимости не хочу. Сатклифф стоял на относительно безопасном расстоянии, недоверчиво рассматривая демонстрируемое ему оружие. В самом деле, края заточенной стали переливались тёмно-зелеными тонами, выдавая смазавшую их отраву. Грин удовлетворился произведенным на своего слушателя эффектом: – Мне нравится это растерянное выражение на твоем лице, – сказал он, меря взглядом свою предполагаемую жертву. – Ну так что, решим все мирно и не будем зря тратить время? Со своей стороны я обещаю, что укола ты практически не почувствуешь. У одного из лекарств побочное обезболивающее действие, так что... – У меня есть идея получше, – гневно перебил его Грелль, – разделать твою жалкую тушу и отправить частями по девяти кругам Ада. Эйтан всего на мгновение с непониманием взглянул на не испугавшегося жнеца, чей пылающий гнев уже не могла скрыть даже безобидная на вид девичья земная форма. Единственное, что сейчас сдерживало Грелля, это отсутствие хотя бы какого-нибудь приемлемого оружия. Но даже в положении практически безвыходном, оскорбительное предложение Эйтана подпитало его ярость, медленно приводя к состоянию, в котором, наверное, любое живое существо, даже осознавая грозящую ему опасность, решается на отчаянные меры. У Сатклиффа это чувство проявилось свойственным его натуре бесстрашием. Тело Грина мелко затряслось, создавая впечатление с трудом сдерживаемого тихого смеха. На самом деле, судя по плотно сжавшимся губам и дрогнувшим пальцам, ни о каком веселье не могло быть и речи. – Я предполагал такой ответ, – наигранно спокойно ответил он. – Когда мне сказали, что они выбрали именно тебя, я, признаюсь, очень удивился. Если они хотели, чтобы я провел первый в истории эксперимент на жнеце, нужно было посылать кого-нибудь более покладистого или подстроить твоё исчезновение, например, чтобы мне не пришлось возиться самому. С тобой ведь и не могло быть легко. – Они? – тихо произнес Грелль, эхом повторив это короткое, но очень важное слово. – Разумеется «они», – сказал мужчина. – Ты ведь не думал, что тебя отправили сюда на такое долгое время и со всеми сопутствующими обстоятельствами просто так? Мне нужен был Ангел Смерти, чтобы проверить и доработать свою формулу, а некоторым членам Организации, пусть и неофициально, было бы неплохо узнать слабые стороны своих коллег. Не правда ли это открывает заманчивые перспективы? Будь это иначе, мои покровители не прятали бы меня здесь от остального Совета, хотя это и ставит их репутацию под угрозу, – а помолчав немного, он печально добавил: – К моему сожалению, не все оправдывают средства на пути к цели. Сатклифф внимательно слушал Эйтана. Даже если его и поразил факт предательства, что его послали сюда на верную смерть, безопасно укрывшись за предлогом разведывательной миссии, наказания и прочими отговорками, он никак этого не показал. Что его сейчас действительно занимало, так это поиск путей выхода из этой непростой ситуации. Хаотичные данные, полученные им от Эйтана, спешно, но бесцельно сменяли друг друга, пока, наконец, для Грелля не прояснилась одна нехитрая истина. – Получается, ты не хочешь, чтобы я умер? – спросил он недоверчиво. – Разумеется не хочу. – И сделаешь все возможное, чтобы избежать моей смерти? – продолжал Грелль. – Это входит в мои интересы, – подтвердил Эйтан, полагая, что речь идёт об операции, на которую Сатклифф, не имея другого выхода, вынужден согласиться. Однако разговор принял совсем другой оборот. – Значит, – на лице Грелля появилась боевая улыбка, – если я нападу на тебя, ты до последнего постараешься не использовать свою отравленную игрушку. Эйтан, никак не ожидавший такого вывода у загнанного в угол жнеца, собирался возразить, но не успел. Воспользовавшийся замешательством противника Грелль оказался прямо перед его лицом, так что мужчина только и смог, что неосознанно вздрогнуть, обнаружив в нескольких сантиметрах от себя угрожающий ему оскал. А бояться было чего. Грелль, как только придумал способ, дающий ему шанс выбраться отсюда живым, преобразился до неузнаваемости. Возбужденный адреналином и предвкушением битвы он приобрел маньячный блеск глаз, сама собой появилась угрожающая и обещающая кровавую бойню улыбка. На лице миловидной русой девушки всё это смотрелось ещё более жутко, чем могло бы быть в его естественном облике. Грин как раз вовремя успел отбежать от кушетки, когда Сатклифф уже замахнулся левой рукой, целясь в висок. Следующий выпад Грелль нанёс в голову, но мужчина, к несчастью для диспетчера, также обладал свойственной жнецам ловкостью и изворотливостью, так что удар прошел мимо. Растерявшийся химик скорее машинально, чем сознательно увернулся еще от нескольких замахов в свою сторону, наблюдая как Грелль злится еще сильнее от невозможности попасть по противнику, набрасываясь на него с увеличивающейся с каждым промахом яростью. Судя по всему, Грин совершенно не ожидал, что ему придется обороняться, рассчитывая, видимо, запугать жнеца безвыходностью положения и обойтись без лишнего шума, так что помимо отравленного серпа у него действительно не было другого, подходящего для самообороны и нападения оружия. Странно, однако, было ожидать от Сатклиффа, что он сдастся так просто, учитывая тот факт, что Эйтан получил его характеристику, описывающую красочно и в подробностях, насколько отчаянным и непредсказуемым может быть этот жнец. Грин прекрасно понимал, что это маленькое упущение может стоить ему жизни. Эйтан, сдавая позиции, отбежал за подставку кушетки, оперевшись на неё рукой. Пальцы, по счастливому для него стечению обстоятельств, легли как раз на разложенные в ряд скальпели. Схватив два из них (которыми оказались остроконечный и ампутационный), он незаметно просунул первый из медицинских ножей себе под халат, прорезав ткань и зацепив за неё застрявшее там лезвие. Другой скальпель оказался в его руке, направленный в сторону наступающего Грелля. Сатклифф одним ударом сбил ногой вставшую на пути кушетку, за которой успел оказаться Эйтан. Падающая мебель зацепила ножкой металлическую подставку, с грохотом потянув её за собой. Раздался звон, медицинские инструменты и шприцы полетели на пол, а осколки многочисленных баночек, склянок и пузырьков разлетелись на несколько метров, достав даже до гробов. Вылившиеся из них жидкости зашипели, растекаясь, смешиваясь и наполняя пространство подвала невыносимым зловонием. Грелль, оказавшись прямо над ними в своей погоне за Эйтаном, закашлялся от поднявшегося едкого пара, зажмурив раздраженные дымом глаза. Решив, что это его шанс, Грин перепрыгнул через опрокинутую кушетку и, приблизившись вплотную к Сатклиффу, ударил его между плечом и лопаткой левой руки, намереваясь попасть в дорсальный нерв и, таким образом, парализовать его хотя бы на некоторое время. Но Грелль даже сквозь дым заметил перемещения противника, и как только последний приблизился, он резко развернулся, с силой оттолкнув его корпусом и вдобавок зацепив кулаком, с хрустом впечатавшимся в грудную клетку Грина. От такого удара мужчина влетел в стену напротив, словно кегли сбивая своим телом стоящие в ряд гробы. Они с грохотом падали один за другим, недолго шатаясь и по цепочке сбивая стоящие рядом черные ящики. Некоторые сразу валились на каменный пол, а из тех, где крышки были плохо закреплены, после недолгих раскачиваний сами собой выпадали безжизненные тела. Одно из них чуть не задело Грелля, хотя он стоял вообще с другой стороны от лежащего среди гробов Эйтана. Воспользовавшись царившим вокруг грохотанием и движением, Грин, привстав на локте и прицелившись, кинул один из скальпелей, словно метательный нож, в ногу Грелля, попав, как и планировал, в икроножную мышцу. Лезвие с лёгкостью и данным ему ускорением вошло в ногу, заставив Сатклиффа оступиться и упасть на колено, в спешке пробираясь рукой сквозь дым и ощупывая рукой раненую ногу в попытке наткнуться на торчащую из тела рукоять медицинского ножа. Грин, заметив, что его подлый прием удался, буквально вскочил на ноги. Ему хватило пары шагов, чтобы появиться позади Грелля. Он, ни на секунду не отводя взгляд от занятого избавлением от вошедшего в него лезвия жнеца, нащупал в рукаве судорожно двигающимися пальцами второй, запрятанный скальпель. Всё произошло мгновенно. Грин, скрываясь в искусственном тумане, стоял позади и смотрел сверху вниз на не видящую его цель. Он знал, что ему нужно сделать всего один точный надрез на шее, чтобы Грелль упал без сознания, но остался жив. На этом досадное недоразумение, вызванное упрямством не желающего покориться судьбе диспетчера, будет окончено. Но Эйтан не успел реализовать свой план. Вытаскивая скальпель из ноги, Сатклифф заметил стоящего за ним мужчину, и как только скрывающийся позади враг двинулся с места, вытянув вперед руку, Грелль бросился на пол, вжимаясь в него всем телом, и сбил нападавшего с ног. Грин, не ожидавший удара, рухнул на пол, выронив скальпель. Видимо, потеря последнего оружия его настолько испугала, что он схватился за подвешенный на бедро серп, направляя Косу на лежащего рядом Грелля. В этот момент Алый Жнец понял, что с этой минуты его жизнь не имеет для противника никакой ценности. Озверевший от страха Эйтан бросился на жнеца, буквально ложась на него, и замахнулся сверкнувшим серпом. Грелль стремительно перевернулся, схватившись за занесенную для смертельного удара руку Грина. Два остервенелых лица с ненавистью смотрели друг на друга, сцепившись в последней схватке. Грелль чувствовал, как сдает под напором давящей на него сверху руки. Ладони взмокли, зубы сжались в ужасном напряжении. Самодовольная, хотя от этого не менее безумная, ухмылка Эйтана светилась перед глазами. Мутно-зеленое лезвие почти опустилось к горлу. Один вдох. Одна секунда. Сатклифф отчаянно оттолкнул Грина, выиграв немного времени и освобождая одну руку, чтобы попробовать нащупать хотя бы какой-нибудь из упавших скальпелей – его последнюю надежду. Рука в панике металась по полу, пока не почувствовала под пальцами что-то стеклянное и прохладное. Грелль судорожно сжал предмет, который должен был решить его судьбу, и, приблизив руку к себе, воткнул его в тело нависшего над ним Грина, упираясь ладонью в оружие и надавливая на него изо всей силы, которая у него была. Мужчина в ужасе расширил остекленевшие глаза, вскрикнул и отшатнулся от Грелля, словно от самого дьявола. В груди его торчал почти пустой шприц. Тот самый, который этим вечером с самодовольством и легкомыслием он же сам и набирал. Получивший практически полную дозу инъекции жнец, со страхом переводя затуманенный взгляд с Грелля на вошедшую в его тело иглу, попытался было вытащить шприц, но то ли от охватившего ужаса, то ли от последствий эмульсии, руки не слушались его. Он только размахивал непослушными конечностями, шаг за шагом отступая назад, пока не споткнулся об один из повалившихся во время боя гробов и не упал. Лежащее тело его больше не шевелилось, а глаза мертвым взором смотрели в каменный грязный потолок, делая его ещё одним безмолвным обитателем созданного им склепа. В тишине разом опустевшего подвала, на смену звукам борьбы и смешавшемуся грохоту тел и гробов, наступило глубокое молчание. Воздух постепенно освобождался от растворяющегося в нем токсичного пара, а всё содержимое, ещё недавно казавшееся живым и угрожающим, словно было одержимо злыми духами, мирно лежало на тех местах, где в разгаре сражения ему было суждено оказаться. Грелль настороженно огляделся, будто не верил в то, что опасность миновала, но время шло, а все оставалось по-прежнему немым и неподвижным. Тогда Сатклифф сделал над собой усилие и привстал на ноги, особенно опираясь на правую целую ногу. Он отдышался, приходя в себя и возвращая ясность ума. Тут же в его голове промелькнула мысль о том, что же именно он, даже не осознавая, вколол своему противнику. Нервный смешок невольно тронул его губы, когда он увидел распростертого на полу Эйтана, побежденного своей же отравой. Что ж, на этом его миссия, пожалуй, закончена. Осталось придумать, как передать полученные сведения в Организацию, минуя, как он узнал, находящихся там предателей и предоставить бессознательное тело Эйтана службе по надзору за жнецами и, скорее всего, химическому отделу Департамента. Но сперва он решил обработать рану на ноге и отдохнуть. Ведь этот черт в медицинском халате попал в какую-то определенную точку, так что стоило сделать шаг и у Сатклиффа по всей ноге, словно ток, проходила болезненная пульсация. Грелль облегченно вздохнул, намереваясь, наконец, уйти из этого мрачного места и вернуться к себе в квартиру, уже казавшуюся ему не такой уж и отвратительной, как вдруг почувствовал странное жжение, начинавшееся где-то на шее, почти у самой ключицы. Жнец с тревогой провел по ней пальцами, которые быстро нашли в вызывающем боль месте небольшой, едва кровоточащий порез. Дыхание Грелля замерло. В метре от него лежал, сверкая в тусклом свете свечи, серп, злорадно переливающийся зеленым, могильным отсветом.