Дик — сволочь. Редкостная причем. Та еще зараза готэмская. Клоун.
На этом приличные фразы описания лучшего друга у Уолли закончились, и он перешел к менее приличным, чтобы затем перейти к неприличным и медленно —
нет — скатиться к откровенному сквернословию.
Все потому, что его друг, чтобы ему пусто было, на пару с неугомонной Петрой — сердиться на которую ему не давал щенячий взгляд — придумали шутку-розыгрыш для рождественской вечеринки, на которую были приглашены все, плюс новенькая Ракель, протеже Айкона, который через несколько дней должен был официально вступить в Лигу.
Уолли ответственно подошел к подготовке — а вдруг эта Ракель на него глаз положит, а он не при параде? Хотя, в смысле, «вдруг»? Родители и дядя с тетей как-то странно улыбались на это все, но ничего не говорили.
Уолли был уверен — если бы зеркала могли хоть как-то реагировать на то, что в них отражается, его зеркало бы расплавилось — настолько горячим было его отражение. Темный костюм и контрастно-красная рубашка выгодно подчеркивали, ну,
все. Мама и тетя Айрис попытались было пригладить его волосы хоть в какое-то подобие прически, но не вышло — рыжие вихры продолжали торчать так, будто он только что с пробежки вернулся (это всяко лучше, чем прижатые к голове волосы, как после долгого ношения маски дяди Барри). Да и лично он считал это лишним — совершенство невозможно сделать совершеннее, хех. Мама, услышав это, попыталась дать ему легкий шутливый подзатыльник, сказав, что рожала сына, а не какое-то там «совершенство». Барри заморачиваться не стал, и просто сказал, что в этом мире совершенства нет. Уолли обиделся. Как это совершенства нет, если он есть? Папа заметил, что есть совершенство могло бы и поменьше. Все рассмеялись, потому что именно в этот момент Уолли открывал холодильник.
Как можно понять, настроение у него было превосходным.
Он рассчитывал очень круто провести время. Серьезно, компания из друзей, родных и супергероев, приправленная самым прекрасным местом и горой вкусной еды — что, ну вот
что может быть лучше? Явно не какая-то там школьная вечеринка, которую он без зазрения совести пропустил (по словам некоторых людей, ни совести, ни стыда у него отродясь не было, их с лихвой заменили любознательность и,
без лишней скромности, какая-никакая, а гениальность).
Он
не рассчитывал застрять в зета-портале!
— Какого… картофеля тут творится? — быстро вспомнив о том, что тут, совсем не по далёку, собрался толпа взрослых, спросил Уолли, глубоко вздохнув. Ну не может он сойти с места, подумаешь, с кем не бывает?
Со спидстерами, вот с кем!
— Я бы тоже хотела услышать ответ, — раздался слева слегка недовольный голос Артемиды.
Уолли не знал, как так получилось, что они телепортировались в одно и тоже время. Уолли знал, что не станет поворачиваться и смотреть на нее. Не-а. Он — скала. Он — земная твердь. Ничто в этом мире не заставит его посмотреть на девушку, что буквально стоит меньше, чем в полуметре от него.
Просто потому что.
М’Ганн, неловко улыбнувшись, молча указала пальцем вверх. Уолли медленно поднял взгляд на широкий металлический обод зета-портала и, не сдерживая своих чувств, выругался вслух. Рядом что-то непонятно сказала Артемида, скорее всего, тоже ругательство.
У них над головами висела веточка омелы.
— Так. Ладно. Омела, — по раздельности проговорил Уолли и посмотрел в сторону команды. Петра и Дик уже куда-то смылись, паразиты, Коннер не скрывает усмешки, М’Ганн выглядит крайне неловко, весь вид Калдура так и кричит: «Да за что же мне все это?», Затанна старательно отводит взгляд, явно ища пути к отступлению (ясно, кто стал исполнителем коварного плана этих вечно скучающих тринадцатилеток), а темнокожая,
пока что малознакомая Ракель с любопытством смотрит на них всех, явно не понимая, почему розыгрыш, что еще недавно всех смешил (одни только Тони Старк и Бэтмен чего стоили!), теперь стал каким-то неловким. — Вот только омела не объясняет, почему мы не можем сдвинуться с места.
— Хм, понимаете, — взяла слово Затанна. — Вся соль в том, что вы и не сможете уйти из-под омелы, пока, ну,
не поцелуетесь.
Уолли застыл, как громом пораженный. То есть, либо он, как последний идиот, пропускает наикрутейшую вечеринку, либо…
целует Артемиду?
Ох, он точно придушит Дика когда-нибудь. И Брюс его поймет. Вряд ли простит, но поймет.
Уолли, еще раз пробормотав под нос ругательства, повернулся. И понадеялся, что не выглядит слишком удивленным. Наверное, начать стоит с того, что Артемида была в
платье. Сочно-зеленое, украшенное узором из золотистых цветов, с низким воротником, без рукавов, а от талии по бокам идут два разреза, под которыми видна белая юбка. Волосы же…
Шикарные Длинные волосы лучницы были заплетены в объемную, уложенную полукругом под затылком, косу с вплетенными в нее зелеными же лентами. Пара непокорных прядок, выбившихся из прически, непроизвольно привлекали внимание к лицу, на котором не было ни грамма косметики.
Провалиться ему сквозь землю, если она не прекрасна
И, кажется, он все-таки слишком долго пялился, потому что Артемида слегка покраснела и, пробормотав, «Да ну в самом же деле», резко притянула его к себе за лацканы пиджака, быстро целуя. Она отстранилась меньше, чем через секунду, но —
хех — у него со временем свои отношения. То, что для других мгновения, для него может казаться чуть ли не вечностью.
Артемида торопливо отошла от него — Уолли мимолетно отметил, что поцелуй, как в какой-нибудь сказке, сработал — и поспешила пройти в главный зал, сегодня служивший танцполом.
— А почему никто не предупредил их, что и поцелуя в щеку было бы достаточно? — недоуменно спросила Ракель.
… Она сейчас серьезно?
— А мы бы успели? — вполне резонно спросил Коннер, что ради праздника сменил свою привычную футболку на простую однотонную.
— Я, пожалуй, подумаю над тем, как снять заклинание, — прочистив горло, сказала Затанна. — Думаю, сегодня с нас хватит розыгрышей. Не день дурака, все-таки.
Да уж, вроде не день дурака. А он остался в дураках.
***
— И что вы опять задумали?
Дик и Петра, пойманные с поличным, замерли, как олени в свете фар. Калдур ни капли не был удивлен. Он
ожидал, что эти двое, не остановившись на одном розыгрыше, придумают еще что-нибудь. Поэтому задался целью остановить озорников. Нет, ничего ужасного они бы не сделали, все же, они не монстры, так, шутники. Но следить за дисциплиной было нужно. Да и не только за ней.
Калдур был не то, чтобы обижен, но не понимал, почему его не взяли с собой на миссию в цирке. С другой стороны, он смог спокойно провести выходные дома, его не куда не отправляли, не срывали с места из-за очередных психов и всеобщего спокойствия ради. А еще он не понимал, почему только он обращал внимание на то, как изменились отношения между Диком и Петрой. Сперва он подумал, что, может, ему показалось, или все просто очень хорошо шифруются, но нет, он действительно был единственным, кто замечал смущенные переглядки между этими двумя, или то, что в последние пару дней Дик
случайно всегда садился поближе к Петре. И, как бы Калдур не верил в их благоразумие, он считал, что перестраховаться лишним не будет.
Вот что за напасть: одни встречаются, вторые влюбляются, третьи то поубивать друг за друга готовы, то друг друга перегрызть. О, и еще есть Рой. И вот за всеми ними он, Калдур, должен следить. Потому как дел могут натворить все, вне зависимости от возраста, способностей и воображения. А отвечать, по большей части, приходилось ему.
— Хех, Калдур, понимаешь, тут така-а-ая история…
— Бежим! — перебив Петру, закричал Дик, схватив девочку за руку.
Калдур поддался вперед, но Дик молниеносно вытащил из пояса (с которым он, видимо, не расставался вообще никогда) дымовую бомбочку. Когда кондиционеры разогнали густой дым (который, наверное, в честь праздников, был с запахом хвои), на кухне, где Калдур и застал пакостников, естественно, уже никого не было. Только слышался откуда-то ехидный смех Дика и звонкое хихиканье Петры.
Калдур, никого не стесняясь, выругался себе под нос. Вот чего этим двоим на месте не сидится? И если они такое творят на Рождество, то чего следует ожидать на Первое апреля? Калдур всерьез задумался. Ужаснулся. И твердо решил на это время взять отпуск на недельку, так, на всякий случай.
— Это нормально, что ты материшься на пустую кухню?
— Поверь,
да, — усмехнувшись, сказал Калдур, повернувшись к Ракель.
Девушка удивленно приподняла брови.
— И всегда у вас тут так весело? — ухмыльнувшись, спросила она. — Или только по праздникам?
— Всегда, — фыркнул Калдур. — Если в Пещере становится тихо, то либо ночью, либо кто-то что-то задумал.
— А эти двое, Уолли и Артемида, они…? — с намеком в голосе спросила Ракель.
— У них все сложно.
Очень сложно.
— Я-я-ясненько. Ты уже закончил материть кухню? Пунш достаточно устрашен? — делано серьезно спросила она.
Калдур покосился на вентиляционную решетку, из-за которой ему чудилось шуршание пышной юбки и шиканье.
— Закончил, — повысив голос, сказал Калдур. — И хотелось бы, чтобы оставшийся вечер прошел спокойно, без происшествий. Надеюсь, пунш меня услышал?
Звуки из вентиляции прекратились, и Калдур почувствовал, как что-то дергает его за штанину брюк. Сидевший на полу возле его ноги паукобот, в свободных лапках которого находился пучок омелы, кивнул и, шустро перебирая механическими лапками, пополз дальше по своим паукоботским делам.
— Не обращай внимания, — улыбнувшись, попросил Калдур у ничего не понимающей Ракель. — Как на счет вернуться в зал?
***
Зал переговоров разительно отличался от того, что сейчас творилось внизу. Слишком тихий, слишком темный, слишком пустой.
— Артемида? — позвал стоящую у панорамного окна девушку Уолли. Та бросила на него быстрый взгляд, но ничего не сказала. — Ты, эм, не собираешься спуститься вниз? Ну, туда, где вечеринка? Праздник, все наши, угощения? Не? Ты уверена? То…
— Уолли! — повысив голос, прервала его лучница. — Если ты пришел только за этим, то только время зря потратил. Я… не хочу идти вниз. Мне и тут хорошо.
Уолли мысленно скептично фыркнул
ибо вслух чревато.
— Что-то раньше я за тобой острых приступов социофобии не замечал, — хмыкнул он. — Слу-у-ушай, — вздохнул Уолли, проведя рукой по волосам. — Если ты из-за идиотского розыгрыша тут прячешься…
— Определенно нет!
— … то мы могли бы объединить усилия, чтобы отомстить Дику и Петре.
— О, — Артемида смущенно отвела взгляд, и — Уолли готов был поклясться — слегка покраснела. — Хм, да, хорошо, они определенно этого заслуживают.
Уолли предвкушающе улыбнулся. Он бы и один справился, но, так как и Артемида была, хм,
пострадавшей стороной, то имела полное право на моральную компенсацию. Да, именно так.
— Уолли?
— Да?
— Я не желала провала миссии, — повернувшись к нему боком, вдруг тихо сказала Артемида, глядя в окно. — И… Я не хотела обманывать тебя, никого из вас! — с несвойственной ей пылкостью заверила его девушка. — Я просто хотела доказать отцу, что он не прав. Что… что я могу быть
героем.
Уолли старался даже дышать потише, чтобы не испортить момент. Артемида, можно сказать, всегда дозировала информацию о себе, если она вообще говорила, а не отмалчивалась, растянув губы в таинственной улыбке. Лишь дважды она не побоялась рассказать что-то о себе: когда рассказала о семье и когда призналась в том, что не умеет готовить (второй момент казался ему чуточку важнее, чем первый).
— Даже моя собственная мать в меня не верила, — слегка ссутулившись и обхватив себя руками, невесело усмехнулась. — Про отца и говорить нечего. Мне казалось, что если я сама его остановлю, то не только… то он поймет, что ошибался.
— В каком-то смысле, мы все ошибались на твой счет, — брякнул Уолли. — Ну, в том смысле, что я же поначалу считал, что нам нужен Рой и никто кроме него. Но сейчас я так не считаю, — торопливо добавил он. — Вообще, я давно уже так не думаю, в смысле… аргх, — застонал парень, запрокинув голову назад. — Я лишь хочу сказать то же, что уже говорил тебе тогда, на биокорабле, — посмотрев ей в глаза, сказал Уолли. — Что все, что было нужно, ты уже доказала. Что ты в команде потому, так как
заслуживаешь этого.
Артемида робко улыбнулась, заправив выбившуюся из прически прядь волос за ухо.
— Спасибо, Уолли. Мне… было нужно это услышать.
— Могу повторять это при любой удобной и не очень возможности, — неловко пошутил Уолли. — И все-таки, что ты тут забыла, если праздник, ну,
не тут? Неужели боишься, что тебя начнут дразнить из-за платья? Не в том смысле, что оно не красивое или не идет тебе, нет, оно классное и идет тебе, знаешь, такое, э-э,
зеленое, ага, как раз в твоем стиле. Так о чем это я? Ах да, так вот, ты думаешь, что тебя будут дразнить, потому что раньше ты не носила платьев, а тут вдруг надела, да? Или нет? Кажется, я сам запутался, пока говорил это все…
Артемида негромко рассмеялась.
— Уж чего-чего, а смеха над собой я не боюсь, — фыркнула девушка. — Я просто танцевать не умею, а стоять у стенки не хочу. Лучше уж здесь, без надоедливых вопросов и лишнего внимания. Да и пока я тут, Петра и Дик в безопасности…
— Там сейчас Коннер, Калдур и Рой, — напомнил Уолли. — Они определенно не в безопасности от того, что ты тут скучаешь. Да и нашла причину, танцевать она не умеет. Ты дерешься, как ниндзя, с танцами как-нибудь справишься, так что пошли, — уверенно заявил Уолли, взяв Артемиду за руку.
— Куда пошли? — торопливо семеня вслед за ним, спросила лучница, одной рукой подобрав длинноватую юбку платья. Уолли, заметив это, сбавил шаг. Обычно он терпеть не мог передвигаться «со скоростью улитки», но — хей! — тут случай особенный: девушка в платье и на каблуках, которая обязательно сбежит, если он отпустит ее руку, так что лучше никуда не спешить и спокойно дойти до зала.
— Как куда? Танцевать!
***
Четыре.
Один на бой с Мэтчем. Один на то, чтобы освоиться с силами. Четыре ушло на задании с Паразитом.
Из десяти «Щитов» у Коннера осталось всего четыре. Было бы меньше, если бы Петра не отобрала контейнер с ними, когда он, после окончательной победы над мутантом, вновь хотел восстановить силы за их счет. Она боялась, просила перестать ими пользоваться, избавиться от пластырей, но… Он не мог. Петра не понимала, какого это — в один момент начать ощущать
все, чувствовать себя непобедимым, всесильным. Какого это — перестать чувствовать себя бракованным.
У Коннера оставалось еще четыре пластыря, и он, наконец, начинал бояться их использовать.
— Ты не видел Дика и Петру? — со смехом спросила М’Ганн. — Коннер? Ты в порядке?
Марсианка встревоженно посмотрела на него, взяв за руку. Она — одна из причин, почему он не хочет пользоваться «Щитами». Он чуть не оставил ее умирать на складе, так сильно хотел поймать вора, наплевав на всё и всех.
«Щиты» открывали ему доступ ко всем силам
полноценных криптонианцев, но при этом выпускали наружу гнев и ярость, которые он не мог контролировать.
— Все нормально, — немного заторможено ответил он. — Артемида все еще хочет оторвать им головы?
— Не уверена, — фыркнула М’Ганн. — Я без понятия, где она. Но не думаю, что она убьет их. Ты же знаешь, она слишком их любит для этого.
— Они уже успели опять что-то натворить, и кто-то другой хочет оторвать им головы? — предположил Коннер, машинально обведя зал взглядом, и помахал рукой Лоис, которая, кажется, жестами пыталась ему что-то сказать. Кларк, стоящий за ее спиной, как-то сочувствующе улыбался. — И что мешает тебе использовать телепатию, чтобы найти их? Не думаю, что они далеко ушли.
В принципе можно было бы попросить Кларка найти их, это не должно составить ему это труда.
Или он сам бы мог найти их
— Ты же знаешь, что я не использую телепатию просто так, — чуть нахмурившись, напомнила М’Ганн. — Я не хочу, чтобы вы чувствовали себя неудобно из-за этого.
Коннер улыбнулся. Это была еще одна причина его, кхм,
чувств к ней. Ведь несмотря на то, что телепатия, как способ общения, был для нее естественен, она не лезла им в головы, помня о том, что с чтением мыслей у них с Петрой связаны не самые лучшие воспоминания.
— Да, точно, — усмехнулся он. — Не хочешь потанцевать?
Он, наконец, понял, чего от него хотела Лоис. М’Ганн слегка покраснела.
— Но ведь…
Словно по заказу, в зале заиграла медленная музыка, и некоторые, подавая пример, вышли на импровизированный танцпол.
— Так ты хочешь потанцевать? — протянув ей руку, еще раз спросил Коннер, дразнящие улыбнувшись.
— Хочу, — смущённо вспыхнув, ответила М'Ганн.
Коннер потом подумает о том, что ему делать со «Щитами». Сейчас он просто хочет потанцевать со своей девушкой и…
Это там что, Дик и Петра танцуют? Вылезли все-таки из своего укрытия, поганцы. Рядом, бросая на них красноречивые взгляды, в паре с Ракель танцует невозмутимо-неловко-смущенный Калдур (как это вообще?). Рой с непередаваемым выражением лица танцует с Затанной, рядом топчутся едва ли не на одном месте Оливер с Диной, чуть поодаль — Тони с Пеппер и Мэй с Хэппи, и…
Это что, Уолли и Артемида там вместе?!
***
— Калдур, тебя ничего не смущает? — шепнул Рой.
— Я сейчас вообще не уверен в своей адекватности, — честно признался Калдур, подозрительно покосившись на свой стакан с пуншем. Могли ли Петра и Дик подмешать в него что-то галлюциногенное? Да нет, они же не столько, хм,
озорники. Да и не дала бы Петра испортить что-то съедобное или сладкое, или и то, и другое, как в случае с пуншем.
— Ты был, есть и будешь самым адекватным в команде, — серьезно сказал парень. — А теперь скажи: я один вижу то, что я вижу?
— Смотря что ты видишь, — ответил Калдур, обведя зал взглядом. — Ты о том, что время от времени некоторые пары вдруг смотрели вверх, смеялись и целовались? Или о том, что Уолли и Артемида уже минуты три злобно шипят на что-то, и Артемида сейчас снимает туфли, чтобы сбить это нечто? Или ты о том, что они танцевали друг с другом? Или о том, что все это началось после того, как Дик и Петра опять скрылись в неизвестном направлении? Или…
—
Да.
Калдур хмыкнул, сделав глоток безалкогольного пунша. Все, что он сейчас перечислил, казалось ему странным. И он был уверен в том, что с этим связанны Дик и Петра, у которых, кажется, было какое-то рождественское обострение в стиле «Один дома».
И вот вроде бы здорово, что Рой в команде. Но, с другой стороны, еще лучше то, что Рой тут надолго не задержится (не в обиду последнему). Уж простите, Калдур с этим зоопарком едва справляется, ему только Роя для полного счастья не хватает. И так не самая покладистая команда с его подачи устроит очередной бунт. Либо же они с Артемидой, несмотря на вроде как наладившиеся отношения, попытаются поубивать друг друга, и в итоге против Роя выступит еще и Коннер, скорее всего Петра и, возможно, М’Ганн (но это не точно).
Откуда-то со стороны послышался торжествующий возглас. Повернув голову, Калдур увидел, как Артемида, сидящая на плече Уолли, с немного пугающим выражением лица, держала в руках то самое нечто, что не так давно летало по залу (как выяснилось, это был тот самый паукобот с омелой).
— Ставлю на то, что мелким не жить, — проводив окрыленную успехом парочку флегматичным взглядом, сказал Рой, стащив с пролетавшего мимо подноса — зачем напрягаться, если есть магия? — небольшой сандвич с курицей.
— Ставлю на то, что их просто не найдут, — поразмыслив, ответил Калдур.
Артемидой и Уолли движет жажда справедливости, а Петрой и Диком — желание жить. Плюс они лучше остальных знают тайные хода и карту вентиляции Пещеры, так что их, при всем желании, могут просто не найти.
Калдур вздохнул. Вот почему этим четверым на месте не сидится? Неужели трудно взять пример с Коннера и М’Ганн — тихонько, никому не мешая, целоваться в сторонке, думая, что их никто не видит?
Судя по покрасневшей марсианке, больше она так не думала.
***
— Кто-нибудь может мне объяснить, как им это удается? — спросил Тони, проводив взглядом пробежавших мимо Уолли и Артемиду.
— Природная смекалка, гениальность, суперспособности, продвинутые технологии, методы обучения и наставления их наставников, возраст, — неторопливо перечислила Дина, взяв у Оливера предложенный ей бокал шампанского. — Мне продолжать?
— Спасибо, не стоит, — попросил ее Брюс. — Мы тебя поняли. Но, думаю, вопрос Тони был риторическим.
Тони закатил глаза, благо, за синими линзами очков этого не было видно.
— Ты же собираешься их остановить? — уточнила Пеппер, на безымянном пальце левой руки которой скромно сверкало тонкое колечко.
Не так давно железная леди «СтаркИндастриз» всё-таки сказала «да».
— Зачем? — приобняв ее, спросил Тони, пожав плечами. — Пусть Карапуз и Бэтментёнок веселятся. Твити и Галадриэль все равно их не убьют, так, отвесят пару крепких подзатыльников. В крайнем случае, Аквамарин и Мерида пресекут детоубийство, — спокойно сказал Тони, и, чуть подумав, добавил: — По крайней мере, я на это надеюсь, иначе Мэй мне голову открутит, и не быть тебе миссис Старк.
Пеппер вздохнула, покачав головой, и улыбнулась — ну что поделать, если Тони, временами, сам что ребенок?
Где-то в Пещере Уолли и Артемида пытались понять, куда спрятались две пусть и любимые, но бестолочи, а Дик и Петра, спасаясь от вошедших во вкус друзей, отсиживались в вентиляции рядом с залом.
