В погоне за справедливостью

Аполло был далеко не в такой плохой форме, как боялся Клавьер. Будучи крайне громким обычно, после выпивки он стал тише и как будто мягче. По пути к старенькой маленькой машине Клэя он постоянно улыбался и слегка раскачивался. Но Клавьеру хотя бы не придется волноваться о том, как Аполло доберется домой. После второго бокала пива третий они брать уже не стали, но Клэй был прав: из-за роста Аполло пьянел гораздо быстрее, чем они. — Ты сможешь сесть за руль? — уточнил Клавьер на всякий случай. — Конечно. Я не пил ничего крепкого, — отсалютовал ему Клэй. — Не волнуйся, я все понимаю. Ценный груз, — Клавьер опустил глаза, внезапно смутившись. Он все еще пытался переварить недавние слова Клэя, и то, как он негромко поддразнивал его прямо над головой Аполло, вовсе не помогало. — Если бы мы напились, мы бы не поехали сами, — пробормотал Аполло. — Мистер Старбак уже забирал нас пару раз. Он хороший парень. — Ну, сообщите мне, когда доберетесь домой, — Клавьер пожал руку Клэя. — Было очень приятно познакомиться с тобой. — Нам нужно встретиться снова, — сказал Клэй. — Теперь ты уже не такой восхищенный, — заметил Аполло, упав в пассажирское сиденье машины. — Вос… восхащенный. Восхищ… во… — рассмеялся он, издав высокий звук, вовсе не похожий на его обычный лающий смех. Клавьер обнаружил, что улыбается, глядя на то, как Клэй пристегивает Аполло, но тут же попытался придать лицу нейтральное выражение, чтобы Клэй не заметил. Поездка домой показалась дольше поездки к бару — предыдущий траффик не имел ничего общего с настоящей толпой и потоком машин, которые окружили его в десять вечера в пятницу. Но Клавьера это не волновало. На самом деле пробки дали ему необходимое время, чтобы подумать. К радио, которое он всегда включал в машине, он даже не притронулся. В его голове все еще звучал мягкий звенящий звук стеклянного бокала Аполло, вызванный прикосновением длинных пальцев. Поразительно, но для Клавьера мысль о таких отношениях с Аполло вовсе не была пугающей. Он думал, что это было бы прекрасно. Держаться за руки под столом ресторана, возвращаться домой вместе, засыпать на диване за просмотром фильмов в пижамах. Желание ощутить такую домашнюю близость накрыло Клавьера с такой силой, что его пальцы невольно крепче сжали руль. Клэй дал ему своего рода благословение. Возможно ли, что Аполло чувствовал тоже самое? Если так, Клавьер был уверен, что он сам не осознавал это до конца. Может быть, Аполло просто рассказал о том, что они дружат или как они обедали вместе, и Клэй не так понял? Клавьер знал, что у Аполло было немного друзей, так что он был чем-то вроде новой яркой игрушки, которую изучали под микроскопом. Он привык к подобному. И все же после того, как он фантазировал об Аполло, заснувшем у него на плече в пижаме, выронив ведро с попкорном, им вряд ли удастся сохранить свои отношения прежними. Это было подсознательное решение, которое он принял едва ли осознанно — как будто следующий логичный шаг в развитии их отношений. Клавьеру не нужно было направлять до смущающего огромный букет в офис Аполло, и им не обязательно было миловаться на публике. На самом деле, учитывая, насколько пристально репортеры следили за его жизнью, так будет даже лучше. Аполло не нужно будет делать ничего, что он бы не хотел. «Может, следует спросить самого Аполло об этом», — подумал Клавьер с усмешкой. Он даже не был уверен, что тот заинтересован, и если нет, то на этом все и закончится. Клавьер включил поворотник и свернул с основной дороги, надеясь срезать путь, проехав через спальные районы. И что ему делать, если Аполло не чувствует то же самое? Ему придется смириться. Они останутся друзьями. И нет ничего плохого в дружбе, попытался убедить себя Клавьер; по сути, разве они точно так же не общались все это время? Значит, ничего не изменится. Их обеды не превратятся в свидания, они не будут держаться за руки, и Аполло никогда не заночует в его квартире. Лицо Клавьера горело от одной только мысли. К счастью, ни одного из его фанатов поблизости не было, а значит, никто не мог увидеть, как образ крутой рок-звезды разваливался на части из-за грубоватого парня, которого вообще не заботило, что он знаменитость. И который ненавидел его музыку. Вернее музыку группы, мысленно поправился он, вспомнив мелодию звонка на телефоне Аполло. Клавьер задумался о том, что Аполло скажет о песнях, которые он писал сейчас, поймет ли он, что был его музой? Что музыка Клавьера кричала о правде гораздо громче, чем мог бы сказать сам Клавьер. Но могли ли они вернуться назад? Если бы Клавьер признался Аполло, и оказалось бы, что на самом деле Клэй ошибся, мог ли он искренне сказать: «Все в порядке. Мы же можем остаться друзьями?». Принял бы это Аполло? Не принял бы, решил Клавьер, подъезжая к деловой части города с другой стороны. Он определенно приехал домой быстрее. Но эта мысль не принесла ему ожидаемого удовлетворения; перед глазами все еще стояло выражение лица Аполло, отказывающего ему. Он, несомненно, станет обдумывать все действия и слова Клавьера, и, если быть честным, Клавьер, и правда, стал бы относиться к нему по-другому. Осторожно и с опаской. Пытаясь показать Аполло, что дружба его устраивает. Все стало бы неловким, и Аполло начал бы его избегать. Нельзя было этого допустить. Его телефон зазвонил, пришло сообщение с неизвестного номера: «Хэй, это клэй. Аполло дал мне твой №. Он дома и я тож. Увидимся!» Клавьер наконец-то заехал в гараж и поднялся на лифте в свою квартиру. Ему придется подождать. Клэй дал ему подсказку — Аполло много говорил о нем — так что, возможно, он мог бы увидеть собственными глазами, и услышать собственными ушами, и понять, есть ли у него шанс. А уже затем решить, как поступить. Если, конечно, Аполло со своей исключительной наблюдательностью не раскусит его раньше.