В погоне за справедливостью

Как только часы на телефоне показали «17:00», Клавьер начал проверять время каждую минуту. Он думал о том, не задержался ли Аполло на работе и сколько баллов он получит по шкале от нормального до сумасшедшего парня, если напишет сообщение и спросит в порядке ли он. В конце концов Клавьер решил оставить телефон на столе в кухне, чтобы заняться приготовлением салата. Он как раз заканчивал поджаривать кусочки курицы, когда зазвонил домофон. Клавьер нахмурился, выключил плиту, закинул курицу в салат и подошел к двери, чтобы ответить. Консьерж крайне редко звонил ему; Клавьер позаботился о том, чтобы проверка посетителей в доме была самой тщательной. Конечно, это вполне могла быть фройляйн Менеджер, что было совсем некстати, ведь он ожидал важного звонка. — Мистер Гэвин? — Клавьер буквально мог представить, как консьерж подозрительно щурился, по тону его голоса. — У вас гость, ваш друг, который приходил пару дней назад. Аполло пришел к нему? Несмотря на все его подколки о том, что Клавьер слишком поздно засиживался в офисе, он даже не позвонил? Хотя, вполне можно было предположить, что Клавьер так и не появился на работе сегодня. — Конечно. Пожалуйста, впустите его. За несколько минут, что Аполло поднимался в лифте, Клавьер разделил салат на две порции и успел просканировать содержимое шкафов на предмет чего-нибудь еще, что можно добавить к ужину. Когда Аполло постучал в дверь, он как раз собирал волосы в низкий пучок. — Теперь ты ходишь по гостям, вот это новость, — сказал Клавьер, как только открыл дверь. Аполло стоял на пороге в легкой куртке, держа в руках коробку, перевязанную тонкой ленточкой. Он казался гораздо менее раздраженным чем обычно. — Я подумал, будет уместно принести подарок, чтобы поздравить тебя с новым альбомом, — Аполло поднял коробку. Клавьер отошел в сторону, пропуская его в квартиру. — Подарок? Что ты принес мне? — Клавьер закрыл дверь и наклонился к Аполло, чтобы разглядеть коробку получше. Похоже она была из кондитерской. Он уловил запах шоколада. — Я заглянул в то место, где мы встречались по поводу дела де Киллера. И знаешь, нужно было еще убедиться, что Труси не увяжется следом, иначе пришлось бы делиться. Кажется она догадалась, что я собрался покупать еду. Аполло поставил коробку на кухонный стол. Клавьер нашел ножницы и немедленно разрезал ленточку. Когда он открыл крышку, аромат был божественным. Торт «Черный лес» со свежими взбитыми сливками и вишней. — Schwarzwälder Kirschtorte, — сказал Аполло, и Клавьер вспомнил, как удивился, впервые услышав его идеальное произношение. Он отвел взгляд от торта и посмотрел на Аполло, который поджал губы. После небольшой паузы тот быстро заговорил: — Это был его любимый десерт. Мистера Гэвина. Каждый раз, когда он выигрывал дело, даже если соглашение было достигнуто вне суда, он покупал себе кусочек торта. И для меня, когда я устроился на работу, но только когда… В общем, он всегда так делал. Он говорил, что у Schwarzwälder Kirschtorte вкус победы, так что баловал себя им каждый раз, когда выигрывал, — Аполло снова запнулся, и Клавьер задумался, какое выражение было сейчас у него на лице. — Он часто выигрывал, — бессмысленно добавил Аполло, из-за чего Клавьер слегка улыбнулся. — Так и было, — согласился он. — Для тебя это тоже стало вкусом победы? Образ Аполло, смаковавшего торт на завтрак, тут же возник в голове. Что-то подобное наверняка было и в мыслях его собеседника, потому что Аполло задумчиво промычал в ответ, скрестив руки на груди. — Я бы так не сказал. Это что-то среднее между любимой едой для заедания стресса и рефлексом собаки Павлова. Иногда, когда дело кажется мне безнадежным, и Мистер Райт не помогает, я беру кусочек торта и думаю: «Как бы поступил мистер Гэвин?». Я просто… притворяюсь, что все схвачено, пока это не станет правдой… или вроде того… — на лице Аполло появилось престранное выражение, и на секунду Клавьер испугался, что он заплачет. Но также быстро, как и появилось — оно пропало, словно стремительно улетевшая испуганная птичка. — Ты в порядке? — наверное было бы лучше проигнорировать это или притвориться, что он ничего не заметил, но Клавьер не смог сдержаться. Аполло отвел взгляд, разглядывая торт. — Было не слишком тактично с моей стороны дарить тебе что-то подобное. Прости. — Ауч, я не это имел в виду. Просто ты… — Клавьер задумался о том, что он хотел бы сказать, но слова внезапно оставили его. Между ними воцарилась тягучая тишина, и Аполло закрыл крышку коробки из кондитерской. — Тебе лучше убрать это в холодильник, — предупредил он. — Я пойду домой. Клавьера захватила паника. — Тебе не нужно уходить. Останься. Я как раз готовил ужин. — Нет, назад ехать довольно долго. Я добрался сюда на велосипеде и оставил его у консьержа внизу, — Аполло опустил руки вниз, затем передумал и снова скрестил их на груди. — Прости. — Почему ты извиняешься? Останься. Никто не станет красть твой велосипед. Поужинай со мной. Вместе мы можем заставить этот торт исчезнуть, в лучших традициях выступлений фройляйн Фокусницы. Это хотя бы заставило Аполло рассмеяться — лающий смех, который звучал так, словно его использовали не часто; как будто радость была для него пыльной игрушкой, которую не часто доставали с чердака. — Съешь его сам, чтобы журналистам было за что ругать тебя. «Сверкающий пижон, выпускает новый альбом, набирая популярность и лишний вес всего за одну неделю!» — он вытянул руки перед лицом и свел ладони вместе, а потом развел их в стороны, иллюстрируя заголовок, сделав свой голос похожим на радио-ведущего. Клавьер рассмеялся. Аполло редко был настолько оживленным, так что, вероятно, он пытался скрыть смущение, но в этот раз его шутка не была такой резкой. — «Сверкающий пижон», герр Форехэд? — подшутил он в ответ, решив, что старое прозвище не будет звучать странно, если использовать смешной голос. — Ты слишком много времени проводишь с фройляйн Детективом. — Она говорит мне тоже самое, —сказал Аполло, слегка улыбнувшись, и засунул руки в карманы. — Очевидно, я перенял некоторые твои раздражающие привычки. Клавьер наклонился вперед, длинная прядь волос выбилась из пучка и коснулась его щеки. — О? Расскажи-ка? — Мне и правда стоит идти. Поздравляю с выходом альбома, — Аполло помолчал и неловко продолжил: — Я просто решил, что ты снова думаешь о нем. Поэтому и упомянул его. Кого он имел ввиду под «ним» не сложно было догадаться. — Ты думаешь, я скучаю по Кристофу? Почему? — Я думаю, ты всегда скучаешь по нему, как и я. Словно часть тебя не может смириться с тем, что он оказался не таким, как ты думал, — как всегда проницателен. И в кои-то веки он решил открыться Клавьеру. — Но тем не менее ты поблагодарил его на той маленькой обложке к альбому. Она была на сайте, рядом с кнопкой загрузки, — Аполло поднял глаза к потолку в попытках припомнить. Клавьер узнал этот жест по книге о мимике, которую изучал после заседания по делу Китаки. — «И наконец, хочу выразить самую искреннюю благодарность ФМ, МБ и ГФ, без которых эта музыка не появилась бы». «МБ» — это «моему брату», да? Клавьер почувствовал, как все внутри сжалось. — Да, — прохрипел он. — «ФМ» это какая-то фройляйн, я полагаю? — Фройляйн Менеджер. Она… она была со мной на протяжении всей карьеры. Она была со мной, когда мы встретились в ресторане. — И «ГФ», — Аполло наградил его колким взглядом. — Серьезно? В своем публичном письме с благодарностями ты написал «герр Форехэд»? Почему не «АД»? Клавьер рассмеялся. — Немного самонадеянно думать, что это посвящено тебе, разве нет? — Конечно же, речь обо мне, — Аполло даже не был смущен, просто закатил глаза в ответ на слабую попытку Клавьера отвлечь его. — Чем я вообще мог вдохновить тебя? Тем, что сказал выпустить альбом, если ты этого хочешь? — Да, все дело в этом, — ответил он, и глаза Аполло пронзили его подобно острому лезвию. Он потянулся к рукаву куртки, под которым как подозревал Клавьер был тот ужасный браслет, что он никогда не снимал. — Почему ты всегда носишь этот браслет? — спросил он в попытке сменить тему. — Он принадлежал маме, — такой быстрый ответ, похоже, удивил не только Клавьера, но и самого Аполло. Уже тише, он добавил: — Я так думаю. По крайней мере, мне так сказали. Он не добавил ничего больше. — Спасибо за торт, — произнес Клавьер. — Останься. Попробуй кусочек. Взгляд Аполло снова стал пронзительно-острым, и Клавьер мысленно посочувствовал свидетелям, которых он допрашивал в суде. — …Нет. Я должен идти. Когда Клавьер переместил вторую порцию салата обратно в большую миску и принялся за ужин, звук вилки, стучащей о стенки тарелки, показался слишком громким для его большой и пустой квартиры.