Принц с пятачком

      Некоторые утверждают, что чуют неприятности задницей. У Сегрила эта часть тела высокой чувствительностью не обладала. Зато о грядущих проблемах ему очень неплохо намекала левая пятка. И, судя по тому, как яростно зудел сей «барометр», графа д’Эвре в ближайшее время ожидали события, метко именуемые в народе «полная жопа». Рил даже попытался почесаться, но сделать это в высоких, хорошо подогнанных по ноге сапогах было проблематично. А разуваться за две минуты до начала дуэли – не самое разумное решение.       Дул холодный ветер, хотя ярко светило солнце. Противник криво улыбнулся, сбрасывая на траву камзол. Рил его не боялся. Имея такого друга трудно быть плохим фехтовальщиком, да и трусость не входила в число многочисленных пороков графа, но пятка…       С того памятного дня, когда Картиан узнал о грозящем ему семейном проклятии, прошло почти два месяца. Теплая весна сменилась холодным дождливым летом. Видимо, мерзкая погода шла в комплекте с прочими удовольствиями, которые друзьям пришлось хлебать полной ложкой. Впрочем, поначалу ничто не предвещало подобных гримас судьбы.       Нежный «ангелочек», так поразивший воображение приятелей в кабаке дядюшки Себана, оказался мелкопоместным провинциальным дворянчиком по имени Маэлин де Парс. Он прибыл в столицу в надежде найти управу на злобного барона д’Амби, который притеснял бедного сироту. Сопровождал мальчишку дальний родственник, тот самый пожилой мужчина, и пара наемников, призванных защищать путников в дороге, что было вполне разумно: мальчишка и старик – легкая добыча, даже если и взять с них особенно нечего. Лошади и шпаги чего-нибудь да стоят, в кошелях пусть и мало, но что-то бренчит, раз в столицу едут. А хорошенького мальчишку можно продать торговцам из Ротвии, те сплавят паренька пиратам. И мелкий блондинчик быстро окажется на одном из рабских рынков южных портов, где на такой товар всегда спрос.       У тех же наемников за пару монет де Майвиль и разузнал все о предмете своего интереса. Не мудрствуя лукаво, очарованный герцог использовал для знакомства примитивный прием: сделал вид, что обознался. Якобы его батюшка был дружен с неким капитаном королевских гвардейцев, которого ему сильно напомнил пожилой спутник «ангелочка». Ошибочка, конечно же, быстро выяснилась, но уже через пять минут герцог и граф сидели за одним столом с «дичью», на которую открыли охоту, и угощали новых знакомцев вином.       А еще через четверть часа охранники провинциалов, довольно посмеиваясь и позвякивая золотом в карманах, отправились восвояси. В их услугах больше не нуждались, так как де Парс и его сопровождающий тесно подружились с могущественным герцогом Аррейским и даже согласились пожить в его доме на время своего пребывания в столице. Картиан при желании мог быть очень убедительным, сопротивляться его очарованию мог разве что каменный столб, да и то недолго.       Так юный Маэлин попал в расставленную ловушку, ничего об этом не подозревая. Но вскоре выяснилось, что Картиан тоже угодил в капкан.       Дело в том, что герцогу Аррейскому за двадцать лет ни разу не приходилось соблазнять наивных провинциальных девственников. С простолюдинами он не особо церемонился, а придворные лизоблюды с восторженным визгом сами прыгали в его постель. Де Прас же и его родственник были настолько далеки от столичных сплетен и царивших здесь нравов, что прозрачных намеков не понимали вовсе, а попытки ухаживания списывали на обходительность благодетеля и условности высшего света.       Хуже всего было то, что увлеченный охотой за недоступной жертвой де Майвиль все больше впадал в азарт. И Сегрил стал опасаться как бы эта недоступность из легкой влюбленности не взрастила глубокое чувство. Ведь то, что дорого достается, всегда выше ценится. Поэтому граф, что поначалу помогал другу заманить в сети невинное дитя, одумался и даже стал потихоньку мешать соблазнителю. Стараясь, конечно, чтобы друг ничего не заметил.       А Картиан вскоре оказался в тупике. Если бы все шло как задумано, герцог давно бы организовал аудиенцию у дядюшки, получил желаемую «благодарность» и отправил протеже в его глухой провинциальный угол. Но де Майвиль прекрасно понимал, что при нынешнем положении дел рассчитывать на такой исход не приходится. Поэтому и тянул время, пытаясь втолковать туповатому предмету своих эротических грез, чего он ждет в качестве оплаты за услугу. Втолковать никак не получалось, а время шло и незаметно подкралась угроза прослыть хвастливым болтуном, который наобещал легко решить все проблемы, но за целый месяц так ничего и не исполнил.       Д’Эвре не без ехидства наблюдал за метаниями приятеля. Не ему же одному стояком маяться!       В конце концов, герцог все же побеспокоил короля вопросом де Парса и неожиданно обнаружил, что решить его не так просто как представлялось в начале. В, казалось бы, банальное противостояние распоясавшегося сюзерена и беззащитного вассала весьма некстати вмешалась большая политика.       Оказывается, «ангелочек» прибыл из приграничной провинции Гартэн, которая была давним камнем преткновения между Даретией и Ротвией. Два соседних государства частенько воевали друг с другом, пару раз даже объединялись в одно, но потом все равно разделялись. А земли Гартэна полностью или частично переходили из рук в руки раз пятнадцать. В результате местные бароны всегда косились на соседнюю державу, в зависимости от того, с какой стороны границы в данный момент находились. И могли в течение пары дней поменять короля, присягнув другому властителю, перекроив тем самым границы королевства. Обидчик же Маэлина барон д’Амби был одним из наиболее влиятельных лиц в этих краях, и портить с ним отношения даже ради дорогого племянника Гардиару III не было никакого резона.       Иными словами, наказать д’Амби было чревато, а вызвать в столицу, чтобы пожурить, глупо. Оставался лишь один выход: письмо Его Величества, в котором мягко намекали, что обижать де Парса нехорошо, и король таким положением вещей недоволен. Однако и Гардиар и де Майвиль прекрасно понимали, что злобный барон может просто подтереться этой бумажкой. А для того, чтобы она возымела действие, нужно открыто продемонстрировать д’Амби, что юный дворянчик находится под королевским покровительством. А кто сможет это сделать лучше, чем племянник короля, славный герцог Аррейский?       По всему выходило: если Картиан хочет защитить Маэлина, ему нужно лично вручить барону письмо и при этом грозно нахмурить брови. А, значит, путь ему лежит в Гартэн. Да и заодно напомнить приграничным баронам о королевской власти не помешает. А путь долгий, авось и удастся получить желаемое от неприступного блондинчика.       Рассуждая примерно таким образом, в один из последних весенних дней Картиан отправился в дорогу, чтобы проводить Маэлина де Праса и его родственника домой. Само собой, Сегрил сопровождал друга. В их небольшом отряде нашлось место трем вооруженным слугам и шести стражникам из личной охраны герцога во главе с бравым командиром.       Кавалькада из четырнадцати всадников и трех вьючных лошадей бодро миновала столичные пригороды, переправилась через широкую Мольту и уже третью неделю месила грязь на гартэнской дороге. Затяжные дожди сильно замедляли продвижение путников.       В этот день они остановились в придорожном трактире задолго до наступления ночи. Измученным лошадям и промокшим всадникам требовался отдых. Сегрил успел понежиться в ванне и переодеться в сухое, прежде чем спустился в обеденный зал. Его спутники уже сидели за столом и пили подогретое со специями вино в ожидании ужина. Граф остановился на одной из нижних ступенек лестницы и нахмурился, наблюдая как де Майвиль увивается вокруг золотоволосого мальчишки.       – Ревнуешь? – внезапно услышал он за своей спиной.       Чье-то дыхание опалило шею. Рил дернулся от неожиданности и оглянулся, чтобы увидеть наглеца.       Ступенькой выше стоял черноволосый и смуглолицый незнакомец лет тридцати. Весь его облик производил двоякое впечатление: густые черные волосы, небрежно собранные в низкий хвост простым кожаным шнурком и золотой перстень с таким крупным рубином, что его можно было посчитать фальшивкой, если бы граф хуже разбирался в драгоценностях. Потрепанный суконный камзол с потускневшим шитьем сочетался с рубашкой тончайшего шелка, щедро украшенной дорогим кружевом, и начищенными до блеска щегольскими сапогами. При невысоком росте этот нахал обладал очень пропорциональной фигурой, а некрасивое лицо, которое портил длинный шрам через щеку и переносицу, освещалось такими жгуче-черными глазами, прекрасней которых Рил не видел в своей жизни. Д’Эвре подумал, что теперь понимает смысл расхожего выражения «утонуть в глубине очей». Губы незнакомца кривила глумливая ухмылка.       – Так кого ты ревнуешь, красавчик? Старшего или младшего?       – Кто вам дал право говорить мне «ты», сударь? – возмутился Сегрил, отступая, чтобы не испытывать неловкости от того, насколько близко стоял мужчина.       И как он подкрался так незаметно?       – Справедливо. Это право мне никто не давал, но обычно я сам беру то, что мне нравится, – произнес незнакомец, окидывая графа недвусмысленным взглядом.       Что за хамство!       – Да как вы смеете! – взорвался д’Эвре, невольно чувствуя как заливается краской.       Так бесцеремонно его еще никто не клеил.       – Чтобы заполучить такую лапочку как ты, нужно быть смелым, – фыркнул мужчина. – А то буду сидеть на голодном пайке словно твой приятель.       И он кивнул в сторону де Майвиля.       – Кстати, зря он старается. Малыш добром его к своей сладкой пещерке не подпустит. Я в таких вещах с первого взгляда разбираюсь. Да и вы уверены, что это мальчик? Может, девочка? Только женщины способны так виртуозно разыгрывать невинность.       – Шли бы вы своей дорогой, сударь, – едва сдерживая гнев, процедил сквозь зубы граф. – Это не ваше дело.       Инстинктивно он чувствовал исходившую от этого человека опасность, хотя и не понимал, в чем она заключается.       – Верно, не мое, – покладисто согласился незнакомец. – Мне нет никакого дела до твоего глупого дружка. Он не в моем вкусе. А вот ты, медок…       И он провел рукой по щеке Сегрила. Этого граф д’Эвре уже стерпеть не мог. Он выхватил из-за пояса перчатки и хлестнул ими нахала по лицу.       – Видно, вы воспитывались в хлеву, сударь! Похоже, следует поучить вас манерам!       – Щеночек показывает зубки? Мило! Люблю таких, с перчинкой!       – Я бросил вам вызов! Что, господин хамло, только на словах вы смелый?       – Хочешь драться? Почему бы и не размяться немного? – лениво пожал плечами мужчина. – Дождь, кажется, закончился. Во дворе нам будет удобнее, чем здесь.       Он спокойно спустился со ступенек, слегка задев Сегрила плечом, и направился к выходу. Кипя праведным гневом, граф последовал за ним. На пороге он обернулся. Картиан так увлеченно ворковал с Маэлином, что не заметил разыгравшейся ссоры. Впрочем, лестница находилась в стороне, ближе к выходу, спорщики особо голос не повышали и общий гам, стоявший в зале, заглушал их слова.       Рил уверенно шагнул за порог. С этим наглым господином он и сам справится. По крайней мере, у них с Картом был один учитель фехтования.       Во дворе граф сразу выбрал наиболее удобную позицию с учетом мокрой травы и выглянувшего из-за туч вечернего солнца. Его противник одобрительно хмыкнул и потянул из ножен свою тяжелую шпагу с простым эфесом без всяких украшений. Он взмахнул клинком и д’Эвре показалось, что трехгранное лезвие полыхнуло алым. Или это игра света?       В отличие от противника Рил не стал раздеваться. Почему-то такой шаг показался ему неуместным. Эфес привычно лег в ладонь.       Незнакомец насмешливо отсалютовал ему, опустил шпагу и слегка пригнулся, показывая свою готовность начать поединок. Граф повторил его действия уверенно и спокойно. Вот только проклятая левая пятка!       Уже через мгновение он убедился, что его барометр неприятностей не ошибается. Противник атаковал так быстро, что граф едва успел уклониться от удара в бедро и тут же чуть не лишился глаза. Убить он его хочет, что ли? Или изуродовать? Это уже не было похоже на обычную дуэль, где противники, защищая честь, могли разойтись малой кровью и целили в основном в плечо или руку. Человек со шрамом наносил удары молниеносно и д’Эвре вынужден был уйти в глухую оборону, не помышляя о контратаке. Все удары противника были невероятно коварны и стало ясно: его цель – убийство.       Приходилось вертеться ужом, чтобы не пропустить очередной выпад. Уже через две минуты поединка граф взмок и стал допускать ошибки одну за другой. Только удача до сих пор хранила его от гибели. Впервые в глаза Сегрила заглянула смерть.       «Слишком быстрый и опытный. Наемник, бретер. Пожалуй, и Карту с ним будет нелегко справиться. Наверняка он намеренно спровоцировал дуэль. И кому я настолько перешел дорогу, что наняли этого монстра?» - мелькнуло в голове д’Эвре. В то же мгновение он поскользнулся на мокрой траве, упал на спину и выронил шпагу. Это был конец. Человеку со шрамом оставалось только добить Сегрила одним ударом.       – Что здесь происходит? – сбоку неожиданно раздался громкий незнакомый голос.       Наемник, уже устремившийся вперед, замер. Рил повернул голову в сторону говорившего и с облегчением увидел лейтенанта королевских гвардейцев в сопровождении трех подчиненных.