Принц с пятачком

      – Шпаги в ножны, господа! Шпаги в ножны! – строго скомандовал лейтенант, и человек со шрамом нехотя повиновался.       Он наклонился, чтобы поднять свой камзол и неторопливо стал просовывать руки в рукава. Настороженно наблюдавший за ним Рил поспешил воспользоваться моментом и встать на ноги. При этом в его голове мелькнула совершенно неуместная в таких обстоятельствах мысль: «Ну, вот, все штаны изгваздал. Опять придется переодеваться». Минуту назад он чуть не погиб, а думает о штанах!       Граф поспешил поднять свою шпагу и отправить ее в ножны. Хмурый лейтенант потребовал назвать себя.       – Сегрил де Крессар, первый граф д’Эвре, – не забывая о манерах, представился молодой человек.       Незнакомец под строгим взглядом представителя власти изобразил шутовской поклон.       – Лусен Велан к вашим услугам.       Рил дернулся, ощущая, как в желудок проваливается ком снега. Лусен Велан, легендарный Золотой Клинок Империи! Ему точно пришел конец, если неизвестный наниматель послал по его следу лучшего мастера современности.       Имя мужчины со шрамом произвело на лейтенанта не менее ошеломляющее впечатление, чем на д’Эвре, но он и не подумал отступить от своих обязанностей.       – Именем короля вы оба арестованы. Сдать оружие!       – Помилуйте, господин лейтенант! – с той же наглой ухмылкой запротестовал Велан. – За что?       – Дуэли запрещены королевским указом.       – Какая дуэль? О чем вы? Я просто показал графу пару приемов. Не бесплатно, разумеется. Не так ли, господин граф?       Под строгим взглядом лейтенанта и насмешливым Велана Сегрил слегка замялся. Признать, что была дуэль – его арестуют. Картиан, конечно, друга вытащит, но на это уйдет время. Подтвердить версию Велана об уроке фехтования означало избежать ареста, но и его противник останется на свободе. Тогда он подберет удобное время и спровоцирует еще одну дуэль, но теперь уже с гарантированным результатом. Очевидно, просто напасть из-за угла Золотому Клинку не позволяла совесть или таковы были условия найма? Впрочем, граф ни разу не слышал, чтобы легендарный мастер подрабатывал наемным убийцей.       Можно было пойти и третьим путем: обвинить Велана в вероломном нападении. Свидетелей их ссоры нет, поэтому подобная хитрость может удаться. Мужчину арестуют, а граф останется на свободе. Но подобный поступок выглядел в глазах Сегрила бесчестным.       – Да, это был урок, – скрепя сердце подтвердил д’Эвре.       Лейтенант с облегчением выдохнул.       – Даже боюсь предположить, во сколько он вам обошелся.       «Похоже, цена – моя жизнь», – грустно улыбнулся своим мыслям Рил, а вслух произнес другое.       – Оно того стоило, поверьте.       – Ничуть не сомневаюсь, – на этот раз гвардеец вздохнул с завистью. – Не смею вам дальше мешать, господа.       С этими словами он откланялся и в сопровождении своих подчиненных поднялся на крыльцо трактира. Едва они скрылись за дверью, Лусен поднял глаза к небу, которое вновь затянулось низкими темными тучами. На лицо графа упало несколько крупных капель.       – Похоже, дождь опять начинается, – весело заметил Велан. – Наш урок придется отложить, не так ли, медок?       – Придется, – зло процедил сквозь зубы д’Эвре, направляясь к крыльцу.       Золотой Клинок догнал его в два прыжка. Железные пальцы сомкнулись на локте Рила, а над ухом прозвучал вкрадчивый голос.       – Молодец, мой сладкий мальчик. Обещаю, ты не пожалеешь о своем решении.       Граф дернул рукой, пытаясь освободиться, но его уже никто не держал. Раздался смешок и Велан проскользнул в двери трактира прямо перед носом разгневанного такой вольностью Сегрила.       Теперь, когда его опасный противник удалился, граф не стал спешить внутрь. Он неожиданно вспомнил об испорченных штанах и, помянув Истинное Зло, завертелся, пытаясь оценить последствия ерзанья задницей по мокрой траве и хоть немного их уменьшить. Существенных успехов в этом деле д’Эвре не добился, только еще больше испачкался и вынужден был вернуться в трактир, опасаясь всерьез припустившего дождя.       – Наконец-то! Где ты был, Рил? – встретил его появление герцог.       – Выходил на лошадей посмотреть, – буркнул Сегрил, обшаривая взглядом зал.       Кроме трех столов, которые занимал де Майвиль с подопечными, их слуги и охрана, был занят еще один, за которым расположились двое зажиточных крестьян. Видимо, возвращались из ближайшего города, куда ездили за покупками, и решили переждать непогоду. Возле стойки лейтенант о чем-то беседовал с толстопузым трактирщиком, рядом скучали его гвардейцы. Наглого имперца в зале не наблюдалось.       Рил пробормотал что-то о необходимости переодеться и не без опаски направился к лестнице. За спиной послышалось фырканье – друг оценил вид сзади.       Граф чувствовал себя униженным и злился, в то же время его не покидала тревога: а вдруг Велан опять неожиданно вынырнет из-за угла? Но до своей комнаты он добрался без приключений и переоделся тоже вполне благополучно, представляя, как будет ворчать его слуга Солди, когда увидит, что ему нужно привести в порядок не один комплект одежды, а два. На обратной дороге Сегрил едва не столкнулся в коридоре с лейтенантом, который вместе со своими подчиненными осматривал соседние комнаты. Это удивило графа, но задавать вопросы он не стал. Чай не любопытная кумушка.       Странное поведение вояки вскоре получило объяснение. Едва Рил уселся за стол, как де Майвиль сообщил новость: сюда едет имперское посольство и гвардейцам поручено подготовить для них ночлег и обеспечить безопасность. Так вот почему здесь появился Золотой Клинок! Вполне логично, что доверяя даретийцам, Император все же решил подстраховать своих послов. А это означает, что в состав посольства входит кто-то настолько важный, что для его охраны потребовался сам Лусен Велан. Тогда что же получается: человек со шрамом тут вовсе не по его душу? Или это простое совпадение? Рил решил покамест не посвящать в свои проблемы де Майвиля. Его прямолинейный и несдержанный друг мог чего доброго поднять шум вокруг этой странной истории. Если Золотой Клинок прибыл в Даретию, чтобы в тайне охранять посольство, на этом постоялом дворе их пути разойдутся. А вот если его цель все же граф д’Эвре… Вот тогда и будем думать! Во второй раз на такую дешевую уловку Сегрил не купится!       Принесли ужин, и Рил отдал должное мастерству повара. Барашек под кислым соусом был совсем неплох, а когда граф нервничал, на него всегда нападал зверский аппетит. Поэтому увлеченный едой д’Эвре не сразу обратил внимание на новых действующих лиц, а когда все же поднял голову от тарелки, то замер, едва не подавившись.       Это, без сомнения, пожаловало посольство. В сопровождении рослых королевских гвардейцев и невысоких темноволосых охранников в имперских мундирах в зал вкатился настоящий колобок. Господин с жидкой бородкой и тонкими длинными усами был в толщину явно больше чем в высоту. Его тучное тело туго обтягивало одеяние, которому сложно было подобрать название: то ли длинный камзол, то ли короткий халат. Из-под него виднелись ноги в черных чулках и туфлях на каблуке. Последняя деталь, видимо, была призвана добавить «колобку» хоть немного роста. На голове господина красовался берет с пером. И одежду, и головной убор так щедро украшало золотое шитье и драгоценные камни, что о качестве и цвете ткани оставалось только догадываться. Широкий шелковый пояс с золотыми кистями и усыпанные перстнями пальцы-сардельки дополняли портрет.       Рядом с толстяком, возвышаясь над ним на целую голову, важно вышагивала дама внушительной комплекции. Но по сравнению со своим спутником она казалась едва ли не эталоном изящества. К тому же у женщины явно имелся вкус: темный струящийся шелк ее платья и высокая прическа придавали стройности, а белый кружевной шарф удачно оттенял лицо.       Но вовсе не эта колоритная пара произвела такое впечатление на Сегрила, а следовавший за ними молодой человек. Если до сих пор самым красивым мужчиной на свете он считал своего друга Картиана, то теперь должен был признать: незнакомый имперец если не сверг с пьедестала герцога Аррейского, то уж точно потеснил. Он был высоким и стройным, гибким как лоза и двигался с грацией леопарда. Толстая черная коса, перехваченная синей бархатной лентой, змеилась до середины спины. Офицерский мундир сидел на нем как вторая кожа, а к поясу крепилась не шпага, а традиционный для Империи узкий, немного загнутый меч «роф». Тонкие черты лица, слишком белая для южанина кожа и ярко-зеленые глаза создавали поистине убойное экзотическое совершенство. Рил подумал, что он должен пахнуть пряной зеленью.       «Кто же этот красавец? – гадал потрясенный до глубины души д’Эвре. – Неужели просто офицер охраны?».       Между тем его друг уже спешил на встречу вошедшим. Без сомнений, лейтенант гвардейцев сообщил, что в трактире остановился племянник короля, ведь де Майвиль не скрывал свое имя. Сегрил последовал за другом. Обмен приветствиями прояснил картину: толстяк оказался послом, дама – его супругой. Офицера не назвали, следовательно, он на самом деле всего лишь командовал охраной.       Герцог представил и своих подопечных: Маэлина и его пожилого родственника. Поступить иначе он просто не мог: это выглядело бы некрасиво по отношению к юноше, внимания которого он добивался. С другой стороны, провинциальный дворянчик – слишком мелкая сошка, чтобы его представлять послу Империи. Оба провинциала выглядели потрясенными оказанной честью. Посол же, если и был удивлен, и глазом не моргнул, что говорило о его немалом опыте.       Трактирщик суетился вокруг, предлагая разнообразные напитки, блюда и услуги. Толстяк снисходительно прервал его и заявил на безупречном даретийском, что они с супругой будут ужинать в своей комнате и хотят, чтобы их не беспокоили. Сегрил сразу проникся к «колобку» уважением: господин посол с изворотливостью истинного дипломата разрешил возникшую неловкость. Ведь согласись они отужинать в общем зале, за стол пришлось бы посадить не только их с герцогом, но и мальчишку со стариком. А это было уже слишком.       Трактирщик лично повел высоких гостей на второй этаж, за ними отправилась пара молчаливых слуг с багажом и закутанная по самые брови в темный плащ служанка, следом – пара гвардейцев и пара имперцев-охранников. Примерно на середине лестницы дама остановилась и взглянула на Картиана. Очевидно, герцог произвел впечатление на супругу посла. Впрочем, Карт на всех женщин производил впечатление.       Гвардейцы во главе с лейтенантом устроились за одним столом, имперцы-охранники за другим. Карт, Рил и провинциалы вернулись к своему ужину, но граф напрочь лишился аппетита. Он не мог глаз отвести от красавца-командира имперской охраны. Офицер тоже частенько поглядывал в их сторону, но кто привлек его внимание: Картиан, «ангелочек» или все-таки д’Эвре? А, может быть, ему просто было интересно наблюдать за такой странной компанией как племянник короля, первый граф и пара мелкопоместных дворян за одним столом. Возможно, имперец просто пытался разгадать загадку: за какие заслуги герцог Аррейский так покровительствует этим двоим, что не только усадил за свой стол, но и представил послу?       Как бы долго не тянулся ужин, но пора было расходиться по комнатам. Рано утром они продолжат свой путь, следовало выспаться. Это посольская чета может дремать в дороге – у них карета. А вот верхом не слишком-то поспишь. Поэтому вскоре наши герои отправились на боковую.       Трактирщик был невероятно доволен: давненько его заведение не было забито под завязку гостями, да еще какими! Все комнаты заняты: на втором этаже для господ и те, что попроще, в пристройке. Часть гвардейцев и имперцев улеглись на лавках в зале, остальные дежурили у комнаты посла и во дворе. Крестьян пришлось отправить на сеновал, а служанку супруги посла приютила повариха. Славно! Толстяк едва не до утра ворочался, подсчитывая барыши.       Почти до утра не спал и Сегрил. Но причиной его бессонницы была вовсе не жадность.       Едва голова графа коснулась подушки, как чья-то железная рука зажала ему рот, а тяжелое тело придавило к тюфяку. Уже знакомый вкрадчивый голос пропел на ухо: «Тихо, медок, тихо. Это я. Признайся, ты ведь меня ждал?».