Принц с пятачком

      Между тем Десам аккуратно положил перстень в чашу, а затем снял с огня котелок и вылил в нее кипящее варево. Вода в чаше окрасилась в бурый цвет, потом пошла синими пятнами, следом стали появляться зеленые вкрапления. Сегрил как завороженный следил за этим калейдоскопом, но колдун накрыл сосуд неизвестно откуда взявшимся белым платком.       – Пусть немного настоится, – произнес он небрежно. – Что ты знаешь о проклятии?       Граф моргнул, отрывая взгляд от накрытой платком чаши.       – То, что мне рассказал Картиан, а ему поведала его матушка. Алая ведьма влюбилась в де Майвиля и...       – Влюбилась? – захохотал чародей. – Запомни, мальчик: ведьмы не могут любить. У них нет сердца. Это плата за их дар. Ведьма легко очаровывает мужчин, а потом использует в своих целях. Но влюбиться... – он покачал головой. – Ей зачем-то был нужен герцог.       – Выходит, он смог устоять против ее чар, – заметил д’Эвре, – и это ее взбесило.       Неожиданно раздалась нежная мелодия. Десам взглянул на каминную полку, где стояли часы в виде скорбящей Девы. Стрелки показывали полночь.       – Пора! – сказал колдун, сдергивая с чаши платок.       Жидкость приобрела блеск и цвет расплавленного серебра. Ее гладкая поверхность казалась зеркалом.       – Возьми чашу в руки и смотри. Ни в коем случае не произноси ни звука и не бросай ее, что бы ты не увидел.       С этими словами чародей стал нараспев читать какое-то заклинание. С сильно бьющимся сердцем Сегрил взял чашу в руки и заглянул в нее. Поначалу он ничего не увидел кроме блеска металла, но по мере того, как колдун произносил одно за другим странные слова, все повышая голос, поверхность подернулась туманом, а потом граф понял, что стоит в другой, совершенно незнакомой комнате. В первое мгновение он испугался и едва не вскрикнул, но вовремя вспомнил о предупреждении колдуна и замер, почти не дыша.       Помещение было убрано со странной роскошью. Здесь словно смешались разные эпохи, традиции и вкусы. Рядом с пестрыми восточными подушками белели утонченные статуэтки из мрамора работы древних мастеров, вычурные золоченые подсвечники соседствовали со шкурами экзотических зверей, шелковое покрывало, расшитое фантастическими птицами, прибыло не иначе как из далекого Эргана, а чеканные серебряные блюда – из Снежных Пределов. И в этой комнате граф был не один.       В первое мгновение он даже испугался, когда увидел мужчину и женщину в двух шагах от себя, но потом понял, что они увлечены спором и его не замечают. Женщина была вызывающе красива броской зрелой красотой, которая не ослепляет, а сразу проникает под кожу коварным ядом без малейшей надежды на спасение. Красные волосы языками пламени обрамляли смуглое лицо с неожиданно яркими голубыми глазами и этот на первый взгляд странный контраст завораживал. Более чем откровенный наряд обрисовывал такие роскошные формы, что даже равнодушный к женским прелестям д’Эвре нервно сглотнул. В мужчине, облаченном в одеяния в стиле позапрошлого века, без труда угадывались фамильные черты де Майвилей: белокурые локоны, бледная кожа, мужественные черты лица, синие глаза, высокий рост и могучий разворот плеч мечника.       – Да ты понимаешь от чего отказываешься, сморчок несчастный?! – наступала дама, гневно сверкая очами. – Богатство, власть, все, что пожелаешь будет в твоих руках!       – Богатство? Власть? – фыркнул мужчина. – У меня все это есть, бесценная.       – Герцогство Аррейское? – презрительно бросила Алая ведьма (Рил уже догадался, что это была она). – Два мелких городишки и десяток деревень. Я подарю тебе половину мира!       – А зачем мне такая головная боль? – снова фыркнул де Майвиль. – И того, что есть, больше чем достаточно. Бабы и так любят.       – У тебя одни бабы на уме! – разъярилась ведьма.       – Почему же? – шутливо возмутился мужчина. – Я и поохотиться люблю, и винца хорошего... Мечом помахать и в картишки перекинуться.       – Дичь всегда будет твоей, как и выигрыш за карточным столом. В любой битве победишь. И амулет дам, чтобы пить мог сколько угодно, не пьянея. Хоть бочку.       – Что за интерес воевать, если знаешь, что тебя никогда не убьют? И охотиться, если всегда будешь выслеживать дичь. И напиться не получится с твоим отрезвляющим амулетом. А садиться за карточный стол, зная, что по любому выиграешь – вообще свинство.       – Дубина деревенская! А бессмертие? Если я подарю тебе бессмертие?       Де Майвиль задумался на минуту и Сегрил вместе с ним. Бессмертие? Насколько же могущественна Алая ведьма! Или это обман, чтобы добиться своего?       – Прям таки бессмертие? – прищурился мужчина. – И железо меня не возьмет, и яд, и не состарюсь никогда?       – Все так. Будешь жить, пока жива я, – подтвердила красавица.       – Э, так не пойдет. Я же тебя через год семейной жизни придушу от скуки.       – Меня не так просто убить, – прищурилась чародейка.       – Еще лучше! – воскликнул герцог. – Ты будешь меня на каждом шагу ревновать. Ведь спрятаться от ведьмы невозможно. А избавиться от тебя не получится.       Женщина кивнула, подтверждая его предположение.       – Одна женщина навсегда, – скривился де Майвиль. – Зачем такая жизнь, еще и вечно? Не, я уж как-нибудь так, как все.       – Вот скотина похотливая! Ты меня недооцениваешь. Я ведь могу быть разной.       Фигура и лицо колдуньи вдруг подернулись легкой дымкой, и перед изумленным взором обоих мужчин предстала нежная невинная дева в струящихся шелках с золотистыми косами до пят. Не успел де Майвиль, растерянно хлопая глазами, открыть рот, как златовласка сменилась томной восточной красавицей, чьи жгучие черные очи сверкали драгоценными камнями через прозрачную фату, а потом ее место заняла высокая, крепко сбитая амазонка в кожаных латах с копной рыжих волос.       – Э-э... – только и смог проблеять герцог, глядя, как вместо воинственной девы перед ним предстает изящная и величественная дама с королевским венцом на каштановых кудрях и строгим взглядом холодных серых глаз.       – Ну, – топнула ногой королева, – если ты так любишь разнообразие, будет тебе разнообразие. Поверь, не соскучишься. Каждый раз, когда ты будешь возвращаться с охоты, из победоносного похода или дружеской попойки, тебя будет ждать новая жена. М-м?       – Хм... – было видно, что мужчина озадачен. – Но я-то буду знать, что все это – ты.       Ведьма приняла свой первоначальный облик и зарычала.       – Чего же тебе надо?       Герцог на мгновение замялся, а потом его лицо просияло как-будто он вспомнил что-то важное.       – Настоящая любовь, вот! Я женюсь только на той, кого по-настоящему полюблю!       – Ах, ты ж... – гадюкой зашипела чародейка. – Свинья! Будь по-твоему! Если не найдешь свою настоящую любовь до второго совершеннолетия, станешь кабаном! Охоту любишь? Вот и поохотишься!       И она, злорадно захохотав, хлопнула в ладоши. Черный туман мгновенно окутал де Майвиля.       – Как до второго совершеннолетия? – отшатнулся мужчина. – Оно же через три дня!       – Отказался от бессмертия? Вот и пусть все твои потомки несут это проклятье! – не обращая внимания на его слова, продолжила ведьма и начертила в воздухе какой-то знак.       Черный туман тут же свернулся в воронку и втянулся в макушку герцога. Мужчина закатил глаза и рухнул на колени.       – Десам... – прохрипел он, хватаясь за горло и падая лицом вниз.       – Десам?! – воскликнула Алая ведьма. – Так вот кто тебя надоумил...       В то же мгновение все вокруг погрузилось во тьму, словно внезапно погасли все свечи в комнате колдуньи. А еще через миг д’Эвре увидел, что сидит в кресле в чародейской башне и Десам пристально смотрит на него, а пустая разбитая чаша, которая служила ему проводником в прошлое, валяется на полу.       – Ох! – только и смог сказать граф, с трудом возвращаясь из грез давно минувшего в реальность.       «Так вот почему Алая ведьма взъярилась на колдуна! И дело закончилось дракой», – подумал Сегрил, глядя на чародея, который поднес ему хрустальный бокал, наполненный темно-вишневой жидкостью.       – Выпей! – скомандовал колдун.       Граф с опаской пригубил предложенный напиток, но это оказалось вино, причем превосходное. Когда бокал опустел, а д’Эвре окончательно пришел в себя, маг велел рассказать все, что он видел и слышал как можно более подробно. С заданием Рил справился быстро, поведав о всех деталях подсмотренной сцены, кроме одной.       Граф понимал, что колдун замешан в истории с проклятьем, но не спешит в этом признаваться. Поэтому Сегрил решил утаить свои догадки. Описывая финал подсмотренного действа, он сказал, что падая де Майвиль что-то пробормотал, но что именно он не расслышал. А о последней фразе ведьмы и вовсе умолчал.       – Это все? – подозрительно переспросил чародей.       – Да, все, – не моргнув глазом соврал д’Эвре.       Не стал он рассказывать и о том, что видел такой же перстень с красным камнем, какой использовал колдун для ритуала, на руке имперского мечника. Интуиция подсказывала, что он поступает правильно. Десам напряженно размышлял, барабаня пальцами по столу.       – Что-то прояснилось? – решил нарушить напряженное молчание граф.       – Кое что, – вздохнул колдун.       По выражению его лица Сегрил догадался, что маг разочарован. Очевидно, он ожидал большего от экскурса в прошлое.       – И как можно разрушить проклятье?       Чародей криво улыбнулся.       – Способ давно известен. Нужно, чтобы его отменил тот, кто наслал. Ну, еще проклятье исчезает с его смертью.       – То есть, нужно всего на всего убедить Алую ведьму снять проклятье с рода де Майвилей или ее убить?       – Верно.       – Мне кажется, это вовсе не простая задача, – фыркнул д’Эвре.       – Не простая, – согласился Десам. – Но я помогу. Пока тебе не исполнилось двадцать, ведьма просто не знает о твоем существовании, поэтому ты можешь к ней подобраться. На что ты готов ради спасения своего друга?       Последнее слово колдун выделил голосом, как бы намекая, что ему известно о чувствах графа к де Майвилю.       – На все, – уверенно ответил Рил.       – И даже жизнью готов пожертвовать? – прищурился маг.       – Готов!       – Что ж... Тогда тебе пора. Осталось не так уж много времени – меньше четырех месяцев, – и Десам направился к двери.       – А что я должен делать? – растерялся д’Эвре, направляясь за ним.       – Просто следуй своим путем, – усмехнулся колдун, открывая дверь... прямо на крыльцо. – Он приведет тебя туда, куда нужно. Не сопротивляйся судьбе и помни, что мне сказал: ты готов пожертвовать всем.       Сегрил вышел следом за ним из помещения, с изумлением оглядываясь. Лес, туман, вот стоит оседланный Финт, настороженно поводя ушами, сзади высится старая, увитая плющом башня. А где же лестница и коридор, по которому они так долго шли? Магия, раздери ее нечистый!       Десам погладил коня по морде.       – Этот красавчик впредь будет вести себя как должно, без фокусов. Верно?       Финт опустил голову и фыркнул, словно соглашаясь. Граф сел в седло, колдун взмахнул рукой, и от копыт рыжего жеребца протянулась едва заметная мерцающая линия.       – Ступай по этой дороге, и она приведет к тому, кто тебе дороже всего на свете, – напутствовал графа чародей. – Вряд ли мы еще увидимся, Сегрил, так что прощай.       – Прощай! – без особого сожаления произнес д’Эвре, отправляясь в путь.       Через минуту он обернулся, но ни башни, ни колдуна позади уже не было. Только ветер гулял среди редколесья, да низко стелился все тот же туман. Граф пожал плечами и тронул поводья, поторапливая коня.       Колдовская линия вилась между стволами деревьев, и через какой-нибудь час Сегрил выехал на широкую тропу, где она пропала. Д’Эвре остановился, чтобы понять в какую сторону двигаться дальше и вдруг услышал знакомый звон. Так встречается сталь со сталью. Приглушенный крик или стон... А затем пистолетный выстрел.       Рил пришпорил коня на звук и через несколько минут вылетел на небольшую поляну, где кипел бой. Его друзья отбивались от каких-то бандитов. Он увидел дю Берри, который лежал под сосной и не подавал признаков жизни, тела нескольких солдат из герцогской охраны и слуг, лежащих вперемежку с телами нападавших. Командир охраны отбивался от рослого детины, но тот его уверенно теснил. Еще двое солдат сражались поодаль, а прямо перед ним Картиан сдерживал натиск сразу четверых свирепого вида парней, прикрывая сидящего под кустом перепуганного Маэлина, который зажимал ладонью рану в плече.       Шпага герцога вилась змеей, но его левая рука была в крови, кровь текла и по правому бедру. Де Майвиль явно припадал на правую ногу, что говорило о серьезности раны.       Д’Эвре выхватил пистолет и прицелился в одного из нападающих. Раздался глухой щелчок. Осечка! Конечно же, порох в этом тумане отсырел. Рил проклял себя за непредусмотрительность. Почему он, олух, не проверил заряды, прежде чем отправиться в дорогу?!       Карт споткнулся о корень дерева и едва не упал. Ужас полоснул ножом грудь Сегрила. Он отшвырнул бесполезный пистолет, соскочил с коня, выхватил шпагу и бросился вперед.