Подарок судьбы

Пока Глория не находила себе места, силясь понять причины собственных поступков и то, как она могла пасть так низко, особенно опустившись до трусливой лжи, Элайджа и не пытался бороться с собой. Признать свои чувства к маленькой стервочке оказалось неожиданно легко, и Майклсон к своему удивлению испытал только облегчение. Он хотел ее. Хотел эту белокурую бестию, что так легко портила ему жизнь и в то же время спасала во снах. Хотел ее не только в своей постели, но и в жизни. Хотел ее для себя. И если раньше Элайджу останавливало то, что мисс Спенсор не отвечает ему взаимностью, теперь Майклсон видел все ее насмешки совсем в другом свете. В крошечном домике, отведенном им начальником участка, она сама пришла к нему, одним лишь взглядом затуманенных голубых глаз разрушив все барьеры, что были между ними, и теперь Элайджа знал, что не только его сжигает мучительная жажда. Конечно, ее утреннее притворство позабавило Майклсона, который ни на минуту не поверил, что Глория могла забыть о том, что произошло меду ними ночью. Слишком выдавали ее раскрасневшиеся щеки, и дрожащий от волнения голос, как блондинка не пыталась казаться спокойной, даже безразличной. Мисс Спенсор явно была смущена случившимся, и Элайджа решил дать ей немного времени, прежде чем открыть правду, и подвернувшаяся поездка в Вашингтон оказалась как нельзя кстати — Майклсон сильно сомневался в собственной выдержке. Желание закончить начатое в домике с каждым днем становилось все сильнее, и близость Глории лишь усилила бы его и ничего хорошего это не сулило. Впрочем, Элайджа довольно быстро пожалел о принятом решении. Запланированная короткая встреча переросла в многодневные переговоры, и если дни бизнесмен посвящал работе, то с наступлением ночи его мыслями всецело завладевала капризная блондинка, фантазии с участием которой стали непростительно горячими. Много раз Майклсону хотелось набрать ее номер, чтобы хотя бы на миг услышать насмешливый голосок, и лишь выработанный годами самоконтроль не позволил бизнесмену этого сделать, напоминая о собственном обещании самому себе дать Глории время. Теперь оно играло совсем не в его пользу. О том, как обстояли дела в офисе Элайджа узнавал у Клауса, который заменил его на время поездки, и брат охотно рассказывал ему о том, как продуктивно продвигается работа над бизнес-проектом с участием Спенсоров, подчеркивая достижения Глории. По всему выходило, что с Клаусом блондинка легко нашла общий язык, забыв о своем привычном насмешливом тоне, и Майклсон не знал, что по этому поводу думать. Бизнесмен предпочитал списывать это на то, что их отношения с Глорией были слишком далеки от просто рабочих. Наконец, дела в Вашингтоне были улажены, и Элайджа на первом же самолете отправился домой, всю дорогу размышляя о том, как начать разговор с Глорией о том, что случилось в домике и желательно закончить его тем, на чем они остановились. Майклсон искренне надеялся, что упрямой блондиночке хватило времени для того, чтобы «вспомнить» все, что между ними было. Новый Орлеан встретил его теплой солнечной погодой, неожиданной для поздней осени, и настроение Элайджи, который посчитал это хорошим знаком, значительно улучшилось. Он даже подумал о том, чтобы купить Глории букет цветов, но решил, что будет несколько поспешным шагом, до того как они «излечат» ее амнезию. Мыслей о том, что блондинка может и вовсе оттолкнуть его, продолжая делать вид, словно между ними ничего не было, Элайджа даже не допускал — слишком хорошо он помнил, как она дрожала в его руках, сгорающая от желания, готовая его принять. В отличии от Глории, проблем с памятью у Майклсона не было. Заскочив на минуту в особняк, чтобы оставить багаж и немного освежиться, Элайджа отправился в офис, чем вызывал неодобрительный взгляд Ребекки, которая, впрочем, слишком хорошо зная характер брата и то, каким он был трудоголиком, особенно спорить не стала. Оказавшись в офисе, бизнесмен направился в свой кабинет, который оказался пустым. Сидящая в приемной секретарша удивленно поприветствовала его, сообщив, что мистер Майклсон и мисс Спенсор изучают слайды в переговорной, куда Элайджа и отправился, изо всех сил стараясь сохранить спокойное выражение лица. Уже оказавшись у двери нужного офиса, он на миг застыл, услышав знакомые голоса. — Эй, Майклсон, этот круассан был последним, и он был мой! Голос Глории звучал непривычно весело и непринужденно, и почти невольно Элайджа ощутил укол досады — с ним она себе подобного не позволяла. — Это не я, — приглушенно ответил ей Клаус, едва сдерживая смех, на что блондинка только протянула:  — У тебя крем на губах, обманщик. Элайджа готов был поклясться, что в этот миг ее розовые губки растянулись в широкой улыбке, и это стало последней каплей. С силой сжав ручку, он толкнул дверь вперед, оказываясь на пороге переговорной. — Я думал, вы работаете над кадровым вопросом, — холодновато проговорил он, нарушая веселую атмосферу, и его взгляд сосредоточился на Глории, что замерла с приоткрытым ртом, широко распахнув глаза. Ее растерянность длилась всего миг, но Майклсон успел ее заметить, с трудом подавив довольную улыбку — его приход явно взволновал маленькую стервочку.  — Так и было, пока меня не обвинили в хищении чужой сладости, — привлек его внимание голос Клауса, и Элайджа едва заметно свел брови, совершенно забыв о заданном вопросе. — Занятно, — прочистив горло проговорил он, стараясь скрыть свое замешательство, но судя по насмешливо прищуренным голубым глазам ему это совсем не удалось. Игра в гляделки продолжилась, и словно случайно Глория ниже склонилась к лежащим на столе планам участка, изящно выгибая спину. Судя по ее невинной улыбочке, случайностью здесь и не пахло, и Майклсон судорожно сглотнул, видя, как плотная ткань платья натянулась на ее стройных бедрах. — Добрый вечер, мистер Майклсон, — медленно проговорила она, не отрываясь от изучения бумаг, — как поездка? — Добрый, — хрипло отозвался Элайджа, все еще не сводя взора с ее фигуры, — все отлично. Очень хорошо. Может, покажете мне, что вы… успели сделать во время моего отсутствия? — Ты совершенно не меняешься, брат, — закатил глаза Клаус, качая головой, — сколько тебя помню, все мысли только о работе. — Я рад, что у тебя такая хорошая память, — проговорил Элайджа, нарочито выделив последнее слово, и щеки Глории при этом залились румянцем. Майклсон хотел сказать что-то еще, но в этот миг ожил его телефон, и бизнесмен отвлекся, взглянув на светящийся экран. Имя, что он увидел на нем, было последним в списке того, с кем Элайджа хотел разговаривать, но он не понаслышке знал о настойчивости своей бывшей любовницы. Его опасения подтвердились, когда Кетрин от звонка перешла к сообщениям. Жду тебя в твоем кабинете, милый.