Лучше б умерли

Те часы, пока Снейп готовил антидот, казались для Джинни вечностью. Она сидела на жёстком стуле рядом с полумёртвой Гермионой, глядя, как синее пятно медленно расползается по её щеке, накрывая собой всё лицо. Рука подруги была вложена в руку Джинни, и теплота мягкой поверхности говорила о том, что проклятая ещё жива, потому что дыхание изувеченной стало совсем слабым, его можно было услышать только наклонившись к груди несчастной. События последних часов стали адом её маленького мира: девушка ещё никогда так не боялась. Она прекрасно понимала, что грядёт война, что множество людей погибнет и исчезнет навсегда, но смерть в любом своём проявлении казалась для Джинни чем-то далёким и неизвестным. А сейчас, когда её лучшая подруга бесчувственно лежала рядом с диагнозом «смертельное проклятие», липкий ужас исчезающей под влиянием могучей смерти действительности начал окутывать её, словно огромный осьминог в свои щупальца. Джинни снова и снова прокручивала в голове тот разговор с Тонкс, после которого у неё долго тряслись ноги. Слова мракоборца плотно засели в памяти, издеваясь над ней самым злым образом… — К сожалению, мы почти ничего не знаем об этом проклятии, — и Джинни, словно снова перенеслась на десять часов назад, — Но одно нам известно точно — это тёмная магия. Она поражает весь организм, но каждый раз проявляются разные симптомы. Лишь одно неизменно: эти синие пятна появляются каждый раз, по ним можно определить, что это такое. — Нимфадора, ты заблуждаешься, — подал голос Кингсли Бруствер, — На теле проклятого появляется метка, которая не сходит до полного излечения проклятия. Именно по ней так же можно определить, что происходит с магом. Из тех немногих, кому яро желали смерти мы знаем лишь одного, у кого спало это клеймо, — и Кингсли как-то слишком выразительно посмотрел на Люпина, который ответил ему злым взглядом. Джинни уловила напряжение между двумя мужчинами, но мрачные взгляды обоих не позволили девушке спросить, что же происходит.  — Я только что хотела это сказать. — прошипела Тонкс, испепеляя взглядом Кингсли. — Увы, это всё, что мы можем рассказать: это проклятие настолько тяжёлое и редкое, что оно не преподаётся у медиков, лишь мракоборцам даются крохи информации. — Начали давать, — прошипел озлобленный Аластор Грюм, — А теперь, девочка, — он обернулся к Джинни, — хочу сказать тебе кое-что. Это, однозначно, не та информация, которую можно разбалтывать всем. Можете рассказать это вашему братцу и Поттеру, но никому больше, ясно? И ни слова Гермионе, профессор Снейп сам всё ей расскажет. Тебе ясно? — Грюм посмотрел на рыжеволосую таким взглядом, в котором уже содержалась участь Джинни, если она что-либо расскажет. — Да, сэр, — склонила голову та. В другие моменты мракоборцы бы упрекнули Грюма за излишнюю суровость, но сейчас все были слишком взвинчены происходящим и ничего не сказали на этот счёт. После этой короткой истории они резко встали и аппарировали, не попрощавшись.

***

Ночь мягким одеялом накрывала колыбель волшебного мира. Джинни широко зевнула и посмотрела на Гермиону. Внезапно она увидела, как по голубизне лица девушки расползается сетка маленький черных дырок. Их с каждой секундой становилось всё больше и больше. Джинни резко почувствовала, как изменяется рука Гермионы, становясь более пористой и странной. Как бы рыжеволосая не была брезглива, она не выдернула свою руку: девушка была верным другом. Гораздо больше эмоций вызвало то, что эта рука начала леденеть, покрываясь зловещим холодом смерти, и Джинни взмолилась, чтобы Снейп поторопился. Зелье готовилось слишком долго, Северус злобно помешивал его, поглядывая на часы. Каждая секунда приближала Гермиону к гибели. Конечно, он знал жертв этого проклятия, которые умирали после принятия антидота. Или до. Но он знал и того, кто спасся. И Снейп отчаянно верил в то, что с Гермионой всё будет хорошо. Зайдя в комнату, где лежала проклятая, Снейп уловил холодное присутствие смерти. Голубые пятна расползлись по рукам, дырки увеличивались и устрашали своей бездонностью. Северус, не медля, влил в рот девушки антидот, довольно видя, как та глубоко вздохнула. Пятна начали краснеть и через считанные секунды слились с кожей. Девушка глубоко и спокойно задышала, и стало понятно, что она вышла из этой жуткой комы в объятия сна. — Я приду завтра вечером и принесу новый флакон антидота, мисс Уизли. У вас нет подходящих условий хранения, — и Снейп быстро телепортировался, оставляя девушку наедине со своей спасённой подругой.

***

В окно стучали капли холодного летнего дождя. Выл ветер в трубе, и Гермиона поёжилась от холода во сне. Затем девушка резко открыла глаза, не понимая, что происходит. Она лежала в уютной постели, накрытая тремя одеялами. Рядом сидел Рон и кемарил. Гермиона машинально дотронулась до шрама на груди и потёрла его. Подобно вспышке молнии, перед глазами девушки возникли картины ужасных событий прошлого (или позапрошлого, она не знала, какой сегодня день) утра. Пожиратели, пытка, «милая» семейка Лестрейнджей — всё это пронеслось с космической скоростью, она не акцентировала на этом особое внимание. Перед глазами резко встало лицо Снейпа и его волшебная палочка, направленная на девушку. Вот, что так сильно привлекло её внимание. «Он предатель и пожиратель смерти. Он чуть не убил меня. Хорошо, что меня спасли, наверное мракоборцы», — резко пронеслось в голове у девушки. Противное чувство преданного доверия пролетело в душе, оставляя после себя промозглую сырость. «Гарри был прав, он всего-навсего шпион», — Гермиона и сама не понимала, почему так злится. Возможно потому, что профессорам в Хогвартсе она верила больше, чем кому-либо. Наверное, кроме Рона и Гарри. Но внутренний голос принёс в её мысли несостыковку: «Почему после направленной на девушку волшебной палочки её профессора, девушка почувствовала себя лучше? Может, он хотел ей помочь? Бред! Как он мог помочь, если девушка была окружена Пожирателями. Он бы не стал себя выдавать, чтобы помочь ученице. Или стал бы?» Мрачные мысли девушки были прерваны пробуждением Рона. Он подбежал к Гермионе и крепко её обнял. Девушка почувствовала, что заливается краской: в её груди, подобно шраму, давно появилось какое-то чувство, наполняющее рассудок теплотой и радостью. — Ты очнулась, — Рон широко улыбнулся девушке и отпустил её. И вовремя: в комнату влетела Джинни и повисла у подруги на шее. — Ты не представляешь, как я перепугалась, — сквозь слёзы прошептала та. — Что… Не впервые накладывают «Круциатус», что в этом такого? — недоумённо спросила Гермиона. — Профессор Снейп всё тебе расскажет, — мрачно ответила Джинни, но потом снова улыбнулась. — А он тут причём? — Гермиона внутренне скривилась, не уж-то ей придётся разговаривать с предателем. — Всё узнаешь вечером, — твёрдо ответила Джинни и резко перевела тему, — Ты, наверное, голодная. Пойдём, перекусим.

***

Вечер — понятие очень растяжимое — это Гермиона узнала, пока дожидалась Снейпа. Он пришёл только ближе к ночи, держа в руках какой-то пузырёк. — Здравствуйте, профессор. Что это? Вместо ответа Снейп подал ей пузырёк и приказал выпить. — Нет, — колеблясь, ответила Гермиона — Во-первых, я не могу быть уверена, действительно ли передо мной профессор Снейп, любой мог воспользоваться оборотным зельем и… Во-вторых, пока вы не расскажете мне, что случилось, я это пить не буду! — уже твёрдо закончила та. Северус поднял на дерзкую ученицу голову. Мысль, точно раскат грома пролетела в голове: «Похоже, она, действительно, была не просто заучкой, а умным и рассудительным человеком». Но Снейп, конечно же, не признался себе в этом и резко отогнал эту мысль. — Похвально, мисс Грейнджер. Отлично заученные действия по памятке «Как защититься от пожирателей», — брезгливо начал тот, — Во-первых, — сказал он, передразнивая Гермиону, — выпейте это, это необходимо для вашего здоровья. Вот теперь Гермиона точно не сомневалась: перед ней сидел сам профессор Снейп, злой, колючий и вечно недовольный. Девушка осторожно взяла флакон и залпом выпила его. Зелье было приторно-сладким, она скривилась, но в глубине души она радовалась тому, что в большинстве своём сладкий вкус имеют противоядия, а не яды. — Вас прокляли, — ледяным тоном начал Снейп.

***

Рассказ вышел таким же, как у мракоборцев, Джинни, всё это время подслушивающая за дверью, не узнала ничего нового. Но когда Снейп закончил, вдруг резко воцарилась звенящая тишина, и из этого девушка сделала вывод, что Профессор наложил на дверь чары против подслушивания.

***

«Мерлин подери этих Уизли», — Северус резко понял, что в их разговоре участвуют ещё чьи-то уши. Он резко наложил на дверь заклятие против подслушивания и выжидающе посмотрел на Гермиону, по лицу которой было понятно, что она хочет задать какой-то вопрос. — Значит, я умру? — «как глупо, Грейнджер, могла сказать что-то получше», — пронеслось в голове у девушки. — Мне это неизвестно, — прошипел Снейп: у него было дрянное настроение. Мужчина прекрасно помнил о просьбе Волан-де-Морта о сближении, но сейчас у него не было желания хорошо беседовать с этой выскочкой. К тому же в этом доме. Мужчина резко встал, готовясь к перемещению, но с языка Гермионы сорвались те строки, которые заставили его ещё несколько минут находится в этой комнате: — Вы были там, я это точно помню. Вы мучили меня вместе с другими пожирателями! Вы могли меня убить, — звучало истерично, но девушка продолжила, — Почему вы носитесь сейчас с этим противоядием. Хотите показать Дамблдору, какой вы хороший? Снейп опешил от таких выводов, но секундное замешательство сменил гневом: как смеет эта нахалка говорить такое?! — Если вам так интересно: я пользовался лечебными заклинаниями, чтобы вы не истекли кровью до того, как Беллатриса вас проклянет. Я делал всё, чтобы вас не убили. Если бы она сказала третье непростительное заклятие, я бы пресёк это. Но эта сумасшедшая женщина любит убивать медленно и мучительно. Я бы не тащил вас оттуда сюда, вспоминая все лечебные чары, чтобы вы не захлебнулись кровью, — чёрт, он что, оправдывается, — В любом случае, Грейнджер, это ваше мнение. А меня не интересуют мнения глупых студенток, — выплюнул Снейп и аппарировал, оставив девушку в полнейшем замешательстве, которое начало сменяться стыдом.