***
Если оценить настроение Снейпа в тот день по шкале от одного (отличное) до десяти (очень плохое), то оно было бы равно десяти миллионам — мужчина был зол. Аппарировав к себе в кабинет, он в ярости швырнул на пол пузырёк от антидота. «Нахалка! — шипел Снейп, собирая осколки, — Как она смеет так со мной разговаривать?!» Его плохое настроение вызвано не только словами Гермионы: мужчина начал злиться ещё днём, разговаривая с Дамблдором. После рассказа о проклятии что-то неумолимо поменялось в глазах директора. Дамблдор смотрел на Снейпа с жалостью, которая разожгла гнев в сердце зельевара. Северус проигнорировал этот взгляд и принялся рассказывать о поисках Тёмного Лорда насчёт Малфоя. Но директор, казалось, не слушал. Прервав Снейпа на середине рассказа, Дамблдор попросил воспоминания об учебе Северуса на третьем курсе. Стыд проснулся в душе Снейпа, и это ещё больше его взбесило. Синие пятна, дырки — всё это он уже видел. Несколько раз. И Дамблдор видел их тоже. Но директор обещал никогда об этом не вспоминать. Единственный человек, к кому Снейп потерял доверие. И, разумеется, это разожгло в душе Северуса только злость. Конечно, старик уже давно всё забыл или переместил в омут памяти, поэтому Снейп лишь почтительно выдал свои воспоминания. Дамблдор довольно кивнул и, вместо того, чтобы позвать просмотреть их, объявил Снейпу, что уходит, аргументируя это тем, что ему необходимо уехать прямо сейчас. Северус терпеть не мог, когда диалог обрывался на половине, и это тоже сыграло роль в его настроении. В общем, под конец дня Снейп был просто в бешенстве и нежелании идти куда-либо. Но чувство долга взяло верх над отвратительным настроением, и мужчина всё же пошёл к девушке, надеясь, что хоть там его не выбесят. Надежды было мало, они разбились, как и пузырёк от антидота. «Грейнджер ведёт себя слишком ребячески», — сказал Снейп сам себе, подогревая бешенство в своей душе. Он прекрасно понимал, почему она это делала. И не признавался себе в этом. «Девчонка слишком доверчива и чиста. Верит всему и вся. И как можно звать её отличной ученицей, если она совсем не умеет думать? — возмущённо шипел Северус, — И мне придётся с ней сближаться. Мантикора меня задери, это пытка хуже Круцио». Мысли, острые, как шипы терновника, впивались в голову, заставляя Снейпа всё больше и больше распаляться. Наконец, выплеснув злобу, мужчина хотел идти спать. Он пришёл в свои покои и увидел на кровати письмо от Дамблдора, который приглашал Северуса рано утром в свой кабинет. Ответом на это письмо был лишь скрип зажатых зубов полностью выбешенного Снейпа.***
Розовый рассвет ласково смотрел в окно, озаряя комнату нежным светом. Гермиона проснулась и резко вскинула голову: она лежала на полу в одежде, а не на мягкой кровати. Девушка вспомнила события вчерашнего (и позавчерашнего) дня. Стыд перекрывался твёрдым решением извиниться, и Гермиона счастливо улыбнулась: внутренние муки покинули её. Девушка открыла окно, с наслаждением втянув в себя свежий утренний воздух. На улице было настолько хорошо и красиво, что Гермиона решила прогуляться вокруг дома. Но её желаниям не удалось сбыться: лишь выйдя на крыльцо, она чуть не споткнулась о Рона, сидевшего на пригретых ступенях. Парень, похоже, не заметил Гермиону: он вовсю глядел на разноцветное небо. — Как же красиво, — с упоением прошептал Рон, вгоняя девушку в лёгкий ступор: она не знала, что тот умеет находить красоту и в таких вещах. — Ага, — вдохновенно прошептала Гермиона. Парень в ужасе выдохнул и обернулся. Но вид Гермионы заставил его снова успокоиться и потесниться, освобождая ей место на нагретых ступенях. — Знаешь, что ещё красивее? — вдруг спросил Рон, глядя на неё с восхищением. — Что? — Гермиона почувствовала, что краснеет, сама не зная, почему. — Закат, — мечтательно прошептал бесчувственный парень, — Вечером небо огнём пылает, это ещё прекраснее… Гермиона, которой резко расхотелось любоваться рассветом, сославшись на головную боль, быстро встала со ступенек, оставив Рона со своим спектром эмоций как у зубочистки, наедине с рассветом.