Совращенный натуралом

Письмо, которое я сейчас держал в руках, дало мне больше ответов, чем наш последний разговор. Каспер писал его от руки. Он знал, что не сможет рассказать мне этого лично, но я благодарен, что хоть так ему удалось донести свою историю. «Прости меня, ведь я знаю, что не имею права даже просто к тебе приближаться. Но я слабак и не могу ничего с собой поделать. Я уже сейчас вижу, чем все закончится. Моя игра заведомо проиграна по всем фронтам. Что бы я тебе сейчас не сказал... Это ложь! Не верь мне... Я так надеялся, что ты откажешь мне, испугаешься, но ты оказался смелее. Столько времени я смотрел на тебя и думал, что мне будет этого достаточно. Столько раз убеждал себя, что не должен вмешиваться в твою жизнь. Я отравляю все вокруг. Моя мать свято верила, что должна сохранить семью ради меня. Но разве оно того стоило? Очень часто ребёнком я задавался одним вопросом. Стоит ли вообще жить ради кого-то? И ни разу не приходил к положительному ответу. Я остался один на один с собой и быстро понял, что без чужой помощи не смогу выкарабкаться. Это была жестокая школа жизни, заставляющая убедительно врать, перешагивать через себя, забывать про гордость. Но она учила манипулировать чувствами, вытягивать из людей то, что нужно именно тебе, а не то, что они готовы предложить. Я глуп и слаб. Потому что правда думал, что смогу в любой момент завязать с наркотой. Так думают многие. Все начинается с предложения попробовать что-то легкое, усилить ощущения. И ты не замечаешь, как тебя затягивает, как это становится необходимостью. И нужно все больше. А потом бросить самостоятельно становится уже невозможно. Ломка - страшный процесс. Даже от воспоминаний об этом тянущем, скручивающем все мышцы ощущении я невольно покрываюсь гусиной кожей, а рука тянется почесать вены прямо сквозь кожу. Сложно сказать, что мне повезло, но я не успел опуститься до дезоморфина, а мои спонсоры были достаточно состоятельны, чтобы иметь одноразовые шприцы и контрацептивы. После первого передоза я сдавал анализы несколько раз, чтобы убедиться в отсутствии ВИЧ-инфекции, и оказался чист. Димка меня ненавидит. И он прав. Я был так важен этому мальчишке, лица которого даже не помню, что он ушёл из-за меня. И я всегда думал, что это такая глупость - умереть из-за любви. Жизнь - не компьютерная игра. Нельзя будет начать все заново. Говорят, бывших наркоманов не бывает. Я пытался держаться. Иногда срывы все же случались. Отец выгнал меня из дома, приходилось крутиться. И снова не знаю, повезло ли мне встретить Сашу, ведь на наркотики нужны деньги, а у меня их не было. Гаврилов был готов дать мне почти все, что я попрошу. Дом, машину, должность... Целый год мы жили вместе, а наркотики медленно, но верно возвращались в мою жизнь после каждой нашей ссоры. Тогда и случился второй передоз. Саша был в ярости, но даже не это стало концом наших отношений. Он пытался вытащить меня, повёз по разным клиникам, а бросил после того, как я отказался за себя бороться. Возможно, ты будешь меня ненавидеть. Я это заслужил. Но спасибо тебе, Макс. Я уже почти сдался, когда ты появился в моей жизни. Я уже почти отчаялся, когда мы стали ближе. Мне нельзя было подпускать тебя настолько близко, но я не мог ничего с собой поделать. Я так хотел рассказать тебе все, но слишком боялся. Я любил тебя. Это чистая правда. С тобой я впервые пожалел, что отказался бороться за свою жизнь. С тобой я неожиданно почувствовал себя счастливым. Ты знаешь, я даже рад, что мы поссорились. Не вини себя ни в чем, мне так легче. И Димку не вини, он ничего не знал. Он искренне хотел защитить тебя, потому что не смог защитить Пашку. Не представляю, сколько раз мне нужно попросить у тебя прощения за боль, которую я тебе причиняю. Ты сильнее меня. Ты в разы сильнее и справишься. Я очень хочу в это верить. Еще я хочу верить в то, что ты сможешь найти в своей жизни человека, которого полюбишь. Если бы я знал тогда, что встречу тебя, то не опустил бы рук и боролся. А сейчас уже поздно. Мы с тобой теперь стоим по разные стороны моста. Надеюсь, встретимся еще не скоро. Я верю, что ты сможешь двигаться дальше. Я люблю тебя. Твой Каспер...» Я получил его спустя пару недель после нашего разговора. Каспер не позвонил мне и не написал. Он не мог. Да и не хотел, наверное. Ему резко становилось хуже. Еще я был уверен, что ему было очень и очень страшно. Сначала с телефона Андрея мне позвонил Димка. Он посчитал нужным сообщить, что парень в больнице. Тогда я подумал о новом срыве и наркотиках. Лучше бы это были они. Но два года назад, за время нахождения в клинике после второго передоза, у Каспера обнаружили рак. Саша отвернулся от Андрея, когда тот отказался лечиться. Каспер знал, что времени осталось мало. Он знал, что уже угасает. Знал. Я не представляю, чего ему стоило набрать мой номер в августе. Поэтому он так торопился рассказать о своих чувствах, поэтому постоянно извинялся. Меня не пустили к нему в больницу. Уже потом я понял, что это было хорошо. В моей памяти он остался расстроенным, виноватым, но живым. Каспер ушёл на рассвете, не приходя в сознание. - Макс... - позвонил мне Димка и больше не смог ничего сказать. Все было и так понятно. Я давал себе слово, что буду держаться, когда надевал чёрные вещи. В день его похорон пошёл снег. Первый снег в этом году. Ненавижу снег. Белый, как и розы, с которыми я пришёл на кладбище. Слишком много народа собралось проводить Андрея. Мне кивали те, кто состоял в сообществе, но многих я видел впервые. Смерть меняет людей. Я смотрел на Каспера и не узнавал в этом изможденном бледном человеке того, кого успел полюбить. Казалось, будто кто-то слишком туго натянул кожу на его лице и черепе, искажая черты. И только тогда я по-настоящему осознал, что больше никогда его не увижу. - Каспер, - тихо позвал я и почувствовал чью-то руку на своём плече. Мне стало трудно дышать, я так хотел закричать, но вместо этого только хватал ртом воздух. Стало наплевать на все... На десятки глаз, обращённых сейчас ко мне, на Гаврилова, который смотрел сейчас с какой-то жалостью, на руки Димки, сжимающие мои плечи. - Макс, - звал меня парень, чьи зеленые глаза были того же оттенка, что и у брата. - Посмотри на меня. - Нет. Пусти. Я люблю его... - Макс. - Пусти! Мир расплывался от слез на моих глазах, а я все вырывался, пока закрывали крышку и опускали его туда. Я отталкивал Димку и рыдал, срываясь на крик. И скрёб потом руками по рыхлой земле. Никогда еще в жизни мне не было так больно. Никогда еще я не чувствовал себя настолько беспомощным. А снег все шёл, оседая на пожелтевшей траве, на людях, что постепенно расходились с кладбища, на мне и... могиле Андрея. Димка потом принёс мне воды и заставил выпить. Кажется, там было что-то из седативных. Мне понадобилось много времени, чтобы справиться со всеми своими чувствами. И хороший специалист, который помог разложить все произошедшее по полочкам, посмотреть с разных сторон, определить вектор дальнейшего движения. Оставило ли это свой след? Да, безусловно. И он будет тянуться еще долгие годы. А пока я бережно перекладываю конверт с письмом, упаковывая его вместе с книгами в коробку. Кажется, эта последняя. Сняв резинку со своих отросших волос, я собираю выбившиеся пряди в хвост заново. Уверен, Каспер бы оценил мой нынешний внешний вид. Мы даже чем-то похожи теперь. Но я уже не тот наивный семнадцатилетний мальчик. Я оказался сильнее. И смог двигаться дальше. Смог ведь?..