Совращенный натуралом

Кондор открыл дверь, оттолкнув юношу, и вышел. Руслан сполз по стене на пол, и глаза его отчего-то намокли. Он и сам не понял, из-за чего. То ли из-за недавнего диалога с гонщиком, то ли из-за Фила, но в груди его жгла боль, которая выливалась слезами. У Кондора тоже не было сил спускаться. Он прислонился к стене у двери. Жутко хотелось курить. Парень чувствовал себя последней скотиной. Лжец. Лжец! ЛЖЕЦ! Потом он услышал тихий всхлип, доносящийся из-за двери. Внутри все сжалось в один комок. Было как-то физически больно. Гонщик осторожно открыл дверь и снова вошел внутрь.  — Руслан, собирайся. Хочу тебе кое-что показать. Тот медленно встал, вытер слезы обратной стороной руки и вплотную подошел к Кондору, подняв на того блестящие от слез глаза:  — Ты ведь соврал, когда сказал, что я тебе надоел?  — Я вообще очень много вру, — признался парень, касаясь щеки Руслана и вытирая слезу. — Тебе придется привыкнуть.  — Я не люблю лжецов.  — Ну, я же, кажется, начинаю любить сладкое, — сказал Кондор, легко касаясь своими губами губ юноши. На что Руслан стал робко отвечать. Рука Кондора прошлась сначала по шее, а потом опустилась на талию юноши. Парень притянул Руслана к себе, углубляя поцелуй. Юноша никогда не ощущал ничего подобного лишь от прикосновения губ. Мысли в его голове смешались, и остались лишь ощущения от страстного поцелуя Кондора. Гонщик с трудом оторвался от него и легкими касаниями стал оставлять пылающую дорожку на шее.  — Эй, ты обещал мне что-то показать, — напомнил Руслан, отстраняясь от парня.  — К чертям! — бросил парень, вновь целуя его.  — Эй, ты же вроде натурал! — опешил Руслан, отрывая от себя эту пиявку.  — Знаешь, я уже ни в чем не уверен, — прошептал Кондор, касаясь языком мочки уха Руслана. Юноша уже удивлялся своей воле и выдержке.  — Так, одного извращенца мне сегодня уже хватило. Второго я не переживу. Прошу, остановись… — взмолился Руслан.  — Значит, ты ставишь меня с ним в один ряд?  — Нет, это значит, что моя психика не выдержит такой перегрузки. Ты даже не представляешь, что мне пришлось от него вытерпеть. Морального вреда я получил больше, чем физического. Поэтому прошу тебя дать мне отдохнуть в эмоциональном плане. Я же не железный. А что было бы, если бы не появился ты… я даже представить боюсь.  — Извини.  — Так куда ты хотел меня отвезти?  — На кладбище.  — Понятно. Дай мне десять минут. Я оденусь и соберусь, а потом ты мне все объяснишь. Кондор прислонился к двери и наклонил голову так, чтобы челка закрывала глаза. Руслан подошел к шкафу и долго выбирал что-нибудь с длинными рукавами, чтобы закрыть бинты. Затем выбросил разрезанную футболку и закидал в карманы нужные вещи.  — Я готов. Пошли? — обернулся он на приунывшего парня.  — Да. Внизу стоит порше.  — Что с твоим байком?  — Ничего. Просто я его разбил.  — Как?! Ты сам-то в порядке? — подошел к парню Руслан, смотря на гонщика обалдевшими глазами.  — Норм. Скоро должны привезти новую Ямаху.  — Мда. А ты не очень-то и расстроился. Хорошо, что хоть сам не пострадал, — бросил Руслан, направляясь к выходу.  — У меня есть личный ангел-хранитель, — сказал гонщик, следуя за юношей.  — Познакомишь? А то мне этого немного не хватает.  — Именно с этой целью мы едем на кладбище.  — Понятно. Парни вышли на улицу и сели в машину, которая была припаркована неподалеку. Ехали молча. Погода, будто почувствовав настроение, стала стремительно портиться. Когда, наконец, машина остановилась, Руслан вышел размять ноги, ожидая Кондора и дальнейшего развития событий. Тот осматривался так, будто не знал куда им дальше идти. Руслан вел себя тихо, боясь сбить гонщика.  — Как-то здесь все изменилось, — пробормотал парень, направляясь вглубь кладбища.  — Давно не был? — спросил Руслан, стараясь не отставать от своего проводника.  — Больше года. С самых похорон.  — Я бы на твоем месте уже давно бы заблудился.  — Вот, — сказал гонщик, останавливаясь у одной из могил. На надгробии был изображен парень лет восемнадцати. Он сидел на гоночном мотоцикле и жизнерадостно улыбался. «Виктор Филатов» — гласила надпись под изображением.  — Брат Фила? — спросил Руслан.  — Да.  — Расскажешь, что произошло?  — Даже не знаю с чего начать.  — Я не тороплюсь. Начинай сначала.  — Я был в юношеской лиге, когда ко мне подошел Фил. Он пригласил меня присоединиться к ним, когда я перестану подходить по возрасту. Руслан молча ждал, когда парень соберется с мыслями и продолжит свой рассказ.  — Я слышал о нем тогда. Он был хорошим гонщиком. И решил посмотреть на их команду изнутри. С Виком меня познакомили лишь через несколько месяцев после того, как я стал зависать с ними. К тому времени мы уже разобрались с Филом. Я отказал ему. А вот с Виком мы на удивление быстро поладили. Он тоже гонял, но это не было для него так серьезно. Он рисовал. Увлекался различными узорами, орнаментами, символикой. Когда Вик сделал мне первую татуировку, Фил рвал и метал. Его жутко бесило, что я позволил к себе прикоснуться. Он вообще безумно ревновал меня к Вику…  — Верю.  — Что?  — Ревновать Фил умеет. На своей шкуре выяснил, — непроизвольно Руслан дотронулся до укуса через одежду.  — Я его понимаю. Уже тогда у меня появилась эта квартира, и Вик мог жить у меня неделями. Спустя полгода он стал интересоваться рунами. А я позволил ему сделать татуировку на моей руке.  — А первая где?  — А первой больше нет.  — А где она была? И почему ты ее свел?  — Позже я расскажу об этом  — Только не забудь.  — Мы с Виком стали лучшими друзьями. Я настолько привык к тому, что он всегда был рядом, что много не замечал. Например, его чувств ко мне. А он видел, как я реагирую на предложения Фила, и не навязывал их. Его устраивало просто быть рядом. Все началось после моего восемнадцатилетия. Вик подарил мне свой кулон с рунами. И признался в своих чувствах. А я помнил, что Фил обещал меня прибрать к рукам, как только я допущу ошибку. Тогда я, наконец, понял, что он имел в виду. Кондор замолчал на некоторое время, а потом продолжил со вздохом:  — Вик разбился через неделю. На гонках. Это был несчастный случай, но это была его первая поездка на байке после того, как он отдал мне кулон.  — Насколько он был тебя старше?  — На полгода.  — Умереть молодым — это неправильно.  — Да. Я ношу этот кулон не снимая. За прошедшие полтора года это уже не первый байк, который я разбиваю, но сам не получил ничего серьезнее царапин и ушибов.  — Полезный кулон.  — Я думал, что это просто совпадение. Но чуть больше недели назад я свел татуировку. В тот день, когда мы познакомились с тобой. Это был иероглиф «дружба». На лодыжке. Это я тоже списал на совпадение.  — Тебе не кажется, что ты немного утрируешь?  — Что ты имеешь в виду?  — Не слишком ли много мистицизма?  — Возможно, что ты прав. Просто с тех пор во мне многое поменялось, и сейчас я стараюсь быть более честным с собой.  — Я рад, что ты взрослеешь. Самообман к хорошему не приводит. Он лишь усугубляет все со временем.  — Могу я задать вопрос тебе?  — Давай.  — Как ты ко мне относишься? — спросил Кондор, сделав ударение на слово «ты».