Ева за семью печатями

У причала торчал главарь прибывших сил, пуская по орбите цветные огоньки и, казалось, даже вполне дружелюбно подмигивая прочей иллюминацией. – Куратор Обечанофф, просим ввести нас в курс дела, – немедленно зазудел он, стоило только "Посланнику" пришвартоваться. – Да я уже бегу! – отгавкнулся Ласель и перепрыгнул через бортик. – Ше-еф! – заголосили с берега. Плюхнувшись вниз, Ласель на секунду затаился и только потом медленно выпрямился. – Куда ж вы так прыгаете! – укорили с берега. – Вы ж так все переломаете! – Это не я, меня толкнули, – оповестил любопытного стажера Ласель. – А кто толкнул? – бестрепетно заинтересовался Джорджи. Ласель оглянулся. Яута, на которого можно было все свалить, над бортом не маячило. – Жизненные обстоятельства, – туманно отмазался он. – Технофор, давайте же скорее побеседуем, что тут у вас происходит? Нетерпеливо подмигивающий цербер окутался маревом данных, заметным даже в реальности в виде слабых световых вспышек на гладкой броне. Не успел Ласель открыть рот, как пакет запросов обрушился на его скромное инфопространство, беспардонно взламывая стандартную защиту. Лучшего калькугаль Вильнёва шатнуло. Ремплесанты дружно взвыли, "Готфрид" выскочил из засады и резво взмахнул антивандальной программой. – Осторожнее! – завопил Ласель, хватаясь за голову. – Какого черта? Из-за цербера выскользнул Джорджи, встрепанный донельзя и буквально фонящий цифровым изнасилованием. "Готфрид" ударил, и цербер удивленно засигналил. – Какого хрена? – заорал Ласель. – Джорджи, что они тут вытворяли? – Устраивали опрос, – насупился стажер, демонстративно меняя цвет формы на серый. – Ах, теперь это называется опросом? – почти зашипел Ласель, наступая на цербера. – Это называется чертовым взломом персонального пространства! Катитесь к херам отсюда, где ваши разрешения и лицензии? – В условиях чрезвычайной ситуации... – проскрипел цербер, чуть-чуть отодвигаясь. – Вы не имели права требовать информацию у несовершеннолетних, находящихся под опекой! – продолжил Ласель, изо всех сил подавляя желание заорать на все побережье с применением ревоксера. – Немедленно предоставьте основания! Я уже направил жалобу в департамент защиты прав человека, но если я не увижу оснований, то будет еще и иск о нарушении правил систем искусственного обслуживания! Цербер отодвинулся еще дальше. Его создатели не позаботились об эмоциях, но Ласель очень хорошо чувствовал, как машина начинает панически перебирать варианты. Нарушение правил тянуло на обвинение в излишне культивированной разумности. Двадцать пятый Эа, из какой бы клоаки он ни вылез, должен был очень быстро придумать, как оправдать служебное рвение. – Форс-мажорные обстоятельства, – снова заскрипел цербер. На пристани бухнуло – Айтурек наконец-то слез с судна. "Роуз! – Ласель сам ломанулся не хуже цербера. – Какого черта ты молчала, что эти гады вскрывают персонализированные пространства?!" – Я подал жалобу, – сухо сказал он вслух. – Джорджи, мне нужны твои цереброскрины. – Ага, – обрадованно сказал стажер и нырнул за спину Ласелю. Ласель почувствовал себя мелкой злобной собачонкой, обгавкивающей целого альцеса, защищая собственных щенков, вымахавших до волкодавов. – Гюнешим, что здесь происх... Айтурек запнулся, и "Готфрид" мимоходом отметил всплеск информационного поля. – Ср-ризня-як! – заревел яут. – Как ты посмер-р, ничтожеу-уство-оу?! – Вы обязаны предоставить информацию! – объявил цербер, сдавая назад на пару метров. – Я-яу? – проскрежетал Айтурек и завел руку за спину. – Обя-яузан? Красное лезвие засияло нестерпимым блеском. Яут достал оружие и одним движением руки направил на цербера. Копье, лишенное всяких предохранителей, слегка раскачивалась, но не опускалось. – Великий охотник тоже огорчился? – шепотом поинтересовался Джорджи. – Еще бы, – сдавлено сказал Ласель. – Так! Что с туристами? – О, все в порядке, – сказал Джорджи и засопел начальству в затылок. – Они за нас отомстили. Ласель двинул вперед с решительностью болотного вездехода. Цербер опять попятился, замер – и покатился по причалу к берегу. А там резво откатился в сторону, освобождая дорогу. – Ты что, пригрозил в него стрельнуть? – изумился Ласель, оборачиваясь. – Я-яу, сохр-р... хр-ртьфу! Яут дернул башкой, раздраженно защелкал и взвалил лезвие на плечо. Снова дернул головой, будто что-то заглатывал, пощелкал горлом и выдохнул. – Я подар-р жао-робу в дипроматический комитет, – прорычал он, с трудом удерживаясь от завываний на согласных. – Оскор-рбитерьно! – Отлично, – сказал Ласель. "Роуз! Почему ты молчишь?!" "Потому что они пытаются лезть в мои исследования! – наконец отозвалась мадам Лусиэнтес. – И уж извини, но твои долбоящеры выглядят взрослыми людьми, в жизни не поверю, что у них нет ни одной защитной программы!" "Дура, – припечатал Ласель. – Чтоб вам разориться обоим!" Роуз прислала несколько эмотиконов, но ничего не ответила. Ласель почувствовал глубокое разочарование. Человек, к которому он испытывал личную приязнь, оказался не так-то уж идеален. – Мы просим вас оказать помощь следствию, – забубнил цербер. – Наши действия объясняются чрезвычайной взволнованностью обслуживающих систем города Вильнёв... – Вот теперь я точно не намерен оказывать ни малейшей помощи, – отрезал Ласель, печатая шаг. – Катитесь в океан сами и лично узнавайте, что там происходит. "Ваше обращение зарегистрировано, – свалилось уведомление на люнету. – Вы получите ответ в течение двадцати четырех часов". – Шеф, а что там у вас было? – жадно поинтересовался Джорджи, поравнявшись с ним. Цербер тоже двинулся с места, держась в стороне. Ласель метнул на него злобный взгляд и добавил к жалобе пометку срочности, выбрав в качестве причины оскорбление гордости и чувства человеческого достоинства. – Червяки там, – буркнул он. – В огромных количествах. – А что, они еще горят? – искренне удивился Джорджи. – Откуда ж мне знать, я ж туда не лез. Но думаю, там теперь очень надежная корочка из запеченных червяков... – Вынужден вам сообщить, что вы заблуждаетесь, – влез цербер. Ласель снова недобро зыркнул и заодно увидел, что Айтурек с хищным выражением морды следует за плывущим над белыми плитками шаром, то и дело прищуривая глаз – точно целясь. – Я не спрашивал мнения техники, – отчеканил Ласель. – Мы убедительно просим вас не оскорблять технофор, – тут же зацепился цербер. – И мы вынуждены настаивать, потому что вы действительно заблуждаетесь. – Это в чем же? Они поднялись на гребень дюны, и переданная ранее картина открылась во всем великолепии. Вокруг Эрнандеса, затянутые аудиодемпферной пленкой, ворочались погрузчики. Толпа туристов шлялась между четырьмя шарами следователей и озаряла их вспышками. Ласель даже покосился на угол экрана. Два часа. Они плясали целых два часа и, похоже, ничуть не устали. Не иначе как Двадцать пятый в отчаянии действительно пригласил их участвовать в построении теории расследования. Дальше он нашел взглядом предательницу Роуз, и тут ему стало чуточку легче. Мадам Лусиэнтес отчаянно хлопотала вокруг практикантов. Над группой был развернут купол нейрокомпенсации. – Джорджи, что тут произошло? – вполголоса поинтересовался Ласель. – Ну! – тут же приосанился Джорджи. – Это же мы очень умные, и потому вы нами руководите! Ласель закатил глаза. – Поэтому мы еще на море подготовились, – уже тише пояснил Джорджи, воровато кося на цербера. – По нашим сведениям, – бубнил тот, – происходит транспортировка пироклохических масс... – Поэтому мы все в автономке были, – продолжил Джорджи, опять расправляя плечи. – А ребятки постоянно сидят в открытой локалке, поэтому когда эти муд... эти... мудрые не по годам сущности, – он метнул очередной взгляд в цербера, бормочущего про неясность ситуации, – их всех накрыли, по нам прилетело только вскользь... – Предположительно для накопления до пятидесяти тонн, – резюмировал дроид. – Это вы большие молодцы, – машинально похвалил Ласель. – Так, стоп! Джорджи тормознул так резко, что вокруг его ботинок взлетела кварцевая пыль. Ласель развернулся к надвигающемуся на него шару. – В смысле неясно? – сказал Ласель, заглядывая в мерцающие огоньки подсветки. – Вы ж, блядь, система городского обслуживания! Что значит "по нашим сведениям" и как понимать "предположительно для накопления"? Куда конкретно транспортируется ваша пироклохическая масса? – Жареные черви – фу, – заметил со своего поста Айтурек. Цербер, окруженный агрессивно настроенными разумными, быстро замигал. – По нашим сведениям, – повторил он. – Требуется расследование. Группа расследования прибыла для выяснения подробностей. – Охренеть, – с чувством сказал Ласель. – Городские системы не знают, что у них происходит под носом! – Лапша у них под носом, – подсказал Джорджи. – Уползшая по трубе! – Городские системы не контролируют полный стек, – неожиданно обидчиво возразил шар. – Согласно указу сорок шесть, юрисдикция уровней с минус первого и пригородных кластеров не входит в сферу обязательной ответственности систем наблюдения. – Глупые железки, – припечатал Айтурек. – Кома-ма-мандир Ласель-о! – заблеяли из оживленно мечущейся толпы туристов. – Скоре-ре-ре присоединяйтесь к нам! Мы почти раскрыли тайну! – Хотел бы я сейчас спрятаться в личном номере, – печально сказал Ласель, – но не судьба. "Шеф, наконец-то вы прибыли, – поприветствовали его в чате. – Мы уже думали, что придется сдавать практику кому-нибудь другому". "Киперия Добрая услышала мои молитвы!" – с елейными интонациями присоединился Андрэ. "Как бы не так! – решительно отмел жалкие стажерские надежды Ласель. – Если мне не изменяет память, Киперия отвечает за тихую смерть во сне, стажер-р Дежнефф". По экрану проплыло несколько эмотиконов, вытаращивших глаза и зажимающих себе рты. "У нас впереди еще ряд квалификационных зачетов! – припечатал Ласель. – И каждый вечер после ужина я буду, инфернально хохоча, находить в них вопиющие ошибки". – Шеф! – возмутился Джорджи, продолжая держаться рядом с ускорившимся куратором. – Дайте хотя бы передышку! – Зачем? – Обдумать жизнь, – вздохнул Джорджи. – Выбрать время для истерик и воровства продуктов крупнее пачки планктона. Потому что хочется уже какого-то развития. Ласель отечески потрепал его по плечу, замаскировав потребовавшееся для этого подпрыгивание под легкое спотыкание о песочный холмик, и на третьей крейсерской рванул к туристам. – Унифор! – загремел он, вовсю используя ревоксер. – Благодарю вас за оказание помощи органам следствия! Ваше содействие не останется не замеченным, и по окончании вашей экскурсионной программы всем участникам будут направлены сертификаты! "Где мы их возьмем?" – застонал Андрэ. "Начинайте придумывать дизайн уже сейчас", – скомандовал Ласель. – Наша туристическая компания также выражает вам благодарность за активное участие в жизни города Вильнёва! А сейчас мы предлагаем вам перейти к отдыху и подготовке к следующей части программы. – Но мы таки находимся в опасности! – встревоженно сказал желтый юмми, держащий во всех конечностях какие-то освидетельствованные сувениры. – В какой же? – прищурился Ласель. – Но таки господа следователи сказали, – пробасил Мтатчи. – А господа следователи отвечают за туристов? – ласково поинтересовался Ласель у церберов. Наконец-то догнавший его дознаватель, вздымая пыль, промчался над песком и затормозил возле своей группы. – По нашим сведениям, – загудел он, – оставаться в данном районе может быть опасно, поэтому мы рекомендуем закончить программу. – Да конечно же, – экзальтированно сказал Ласель. – Прямо взяли и закончили! – Что, правда закончили? – грустно заблеял толстяк. – Ни в коем случае, – твердо ответил Ласель. Измученные туристами шары тихонько сдали назад, туристы же приблизились к Ласелю жадной толпою. Фиели повытягивали стебельки, кокебу перестали пародировать следователей и начали перетекать в антропоморфные сущности. – Туристический сектор находится под эгидой Эа Шестнадцатого, – грозно напомнил Ласель, меж тем быстренько сочиняя еще одно обращение и демонстрируя его дознавателям через локалку. – Мы настоятельно рекомендуем, – уперся цербер. – Это требование безопасности. – Я настоятельно рекомендую вам катиться отсюда, – Ласель показал руками, как именно следует катиться. – Форма позволяет. Выданные патчи, помноженные на гнев, заставляли искренне и страстно желать восстановления справедливости, на которую могут рассчитывать добропорядочные граждане Вильнёва. Даже если они не совсем и не всегда платят налоги. – По нашим рекомендациям закрыта биостанция "Димлайн", – сообщил цербер. Ласель открыл рот, чтобы сказать все, что думал о нападении на студентов, но все-таки сдержался. Роуз точно не нужны были лишние проблемы. – Вы готовы предоставить компенсацию моим туристам? – вежливо поинтересовался он. Молчание затянулось на пару секунд. Фиели слаженно взмахивали стебельками, симбиоты юмми нервно покрякивали, а в чате у стажеров на бешеной скорости шла переписка, из которой следовало, что потеря двухнедельного почти-отпуска портит все планы, включая исследование океанических глубин, насыщенных ложечками, и ползание по джунглям в поисках инсектоидных форм жизни, зародившихся тут после слива химикатов нерадивыми коллегами по практике. – Конечно, – пропел цербер и, как показалось Ласелю, сделал это злорадно-слащаво. – Унифор, мы приносим извинения и просим вас принять перечисление средств. – Таки компенсация! – застонал нежно-лиловый юмми. – О как сладко! Остальные его соплеменники бурно задергались. У Ласеля тоже задергалось одно место – левый глаз. Гордость гида, только что растоптанная циничной взяткой, вопила об отмщении. Впрочем, с юмми было спорить бесполезно – деньги для них значили еще больше, чем для самого Ласеля. И, судя по непереводимому лепету, заплатили им много, возможно, даже слишком. Ласель перевел взгляд на кокебу. – Все в порядке, – проскрипел один из них, – наша программа была рассчитана на два дня, и... – А мы против! – толстяк сделал резкое движение пухлой ладошкой. – Мы долго готовились к этому путешествию! – Унифор фиели, мы просим вас мыслить рационально, – запел дроид, – находиться здесь может быть опасно... "Ой бля", – крупными буквами написал Андрэ. "Ныряйте в кустарник, – в ужасе согласился Вивьен, запуская по униформе маскировочные пятна. – При отсутствии кустарника прячьте голову в бетон". – Ра-ра-рационально? – высоким голосом проблеял толстяк. "Шеф, мне кажется, они этого двадцать пятого выпустили кривого! – настрочил Келли. – Он у них неадаптированный!" – и прислал эмотикон собаки, исходящей пеной в попытке цапнуть себя за хвост. – Рационально? – завизжал толстяк в полный голос. – Святой Панусий, да вы еретик! – Извращенец! – взвизгнул его линяющий коллега. – Мерзавец! – Моральный урод! – Оскорбление нашей расы! Голоса фиели слились в единый вибрирующий хор. Кучерявые коротышки, набычившись и вытаращив стебельки, дружно двинулись на дроидов. Алмазные рожки засияли неистовыми искрами. – Оторвите ему антенны! – закричал кто-то из них, и волосатая толпа грозно заблеяла. – Униф-ор! – заорал Ласель во весь голос. Ревоксер подстроился, превратив обычный крик в мощное блеянье, от которого даже предводитель дознавателей покачнулся. "Что вы творите, идиоты?" – встрепенулась Роуз. – Унифор! – повторил Ласель. – Мы решительно отвергаем это нелепое рационалистическое предложение! Взамен я предлагаю вам немедленно обрушиться в пучины спонтанных решений! – Да! – завопили из толпы, и к Ласелю развернулся весьма кривоногий, но зато очень широкоплечий экземпляр. – Немедленно! Сию же секунду! Иллюстрируя свои слова, он кинулся к Ласелю. Несколько прыжков по барханам – и козлоногий вцепился в куратора, после чего затряс его, как инфоколонну. – Немедленно что-то сделайте! Мы требуем! Сейчас! Или потом! – Ужа-асно срочно! – начали присоединяться остальные. Толстяк упал на песок и задрыгал ногами. Словно моровое поветрие, припадок мигом распространился на остальных кучерявых. Один за другим козлоногие падали и начинали колотить копытцами по песку, выкрикивая бессвязные слова. – П-прямо сейчас я п-предлагаю п-перекусить! – пролязгал Ласель, стуча зубами от тряски. Кривоногий перестал его трясти и выпучил стебельки. – Но поче-че-чему-у? – А разве это не прекрасно? – изумился Ласель, краем глаза отслеживая, как перестают барахтаться фиели. – Кругом сборы, отлеты, а мы с вами степенно вкушаем блюда и полностью игнорируем происходящее. – Блестяще, – простонал плешивый и задрал ноги кверху. – Так успокаивает, – согласился его сосед, выкапывая стебельки из песка. Кривоногий запыхтел и припал к Ласелю, негромко взмемекивая. Ласель терпеливо положил ладонь на кучерявую горячую голову и огляделся. Половина стажеров отступила к туристам, пожелавшим свалить из опасного места. Ласель проверил счет и с облегчением убедился, что его оплату за тур никто не отозвал. – Унифор юмми, мы уважаем ваше желание, – бодро сказал он. – И не забудьте отмечать нас хэштегами! – Конечно! – пробасил Мтатчи. – Скажите... А таки вы очень сильно переживаете за пропажу ги... гиро... гигрометра? Ласель еще раз оглядел поле действия. Судя по стальному балету вокруг Эрнандеса, гигрометр его занимал меньше всего. Роуз почти привела в чувство практикантов. Два дня отмененной развлекательной программы черной тенью маячили над репутацией мсье Обечаноффа. – Нет, – великодушно сказал Ласель. – Если вдруг вы случайно обнаружите его где-то... то можете не сообщать. Форс-мажорные расходы. Мтатчи пошел крупными белыми горошками, а его симбиот остро завонял селедкой. – А еще не забывайте использовать фильтры при обработке фотографий, – интимным шепотом подсказал Джорджи, чтобы его слышало как можно больше народу. – Ну, вы понимаете, чтобы вдруг случайно не получилось так, что среди ваших сувениров кому-то вдруг покажется, что там, ну, вы понимаете, зеленка. – Ах конечно! – возопил желтый юмми и тоже пошел горошинами. – И не забывайте ставить теги, если будете описывать свой отпуск, – настойчиво повторил Ласель. Юмми с облегчением заголосили, что только этим они и собираются заниматься в ближайшее время. "Парни, не давайте им удрать с концами, срочно перепродайте кому-нибудь, – велел Ласель. – Пусть все на Перигор знают мою охренительную доброту". – Давайте есть! – гундосил фиели ему в живот. – Скорее же! – Мы остаемся, – объявил Ласель дроидам. – Под мою ответственность согласно акту о содействии культурным коммуникациям. Полное название акта он пульнул по локалке. Выговаривать его было слишком муторно, формулировка занимала три строки мелкого текста на экране люнеты, а четвертой и пятой строкой стояли дата и отсылка к третьему переизданию поправок в акт. "Шеф, какой-то "Жан Жюсси и партнеры" желает переуступку, – доложил Вивьен. – Но почему-то считает, что ему должны отдать фиели, и что это должно произойти бесплатно". Ласель со свистом втянул воздух. "Скажи ему, пусть подавится... нет, стой! А компенсация за перепродажу от кого будет?" В ответ Вивьен лаконично прислал шарик-имитацию дроида. – Мы настоятельно не рекомендуем, – снова пробубнил главарь следственной группы. "Продавай доптур на послезавтра, – согласился Ласель. – Рогатых уговорим. И напиши ему, что мне очень стыдно за мой поступок". На этот раз Вивьен прислал череду эмотиконов от недоумения до бешеного смеха. "Стыдно-оууф? – восхитился Келли. – Шеф, вам взломали голову?" "А как же вот это, в борьбе за туриста все средства хороши?" – восхитился Джорджи. "Просто восьмая заповедь о хитростях", – заерничал Андрэ. "Не мешайте мне делать политику! Попрошу всех завернуться в манто и не отсвечивать". "Это плащ!" – отчеканил Андрэ, демонстративно меняя цвет плаща на жемчужный. – Технофор, я все сказал, спасибо за ваше беспокойство, не смеем вас более задерживать! Дроиды неподвижно висели на месте. Ласель принялся отклеивать от себя блеющего туриста. Келли, скалясь от служебного энтузиазма, двинул помогать остальным подниматься. Беспорядочно размахивая стебельками, фиели жаловались ему и друг другу на возмутительное безобразие – гнусный призыв мыслить рационально. Ласель и сам до сих пор не мог отойти от изумления – Эа, не знающий особенностей мышления ксенамичис. Фиели относились к рациональному так же, как бачу – к вертикалям. То есть испытывали иррациональную ненависть. У них и с числами тоже были проблемы, из-за чего Ласель старался избегать лишних точных цифр, и всякий раз, произнося что-то вроде "четыре дня", мысленно содрогался, представляя, как трансформируется это словосочетание для словаря козлоногих. Наверное, во что-то вроде логарифма из бесконечно уточняемой до пикосекунды продолжительности суток. Поэтому предложенное дроидом кошмарное упрощение оскорбило саму суть мироздания фиели. Словно откликнувшись на размышления, главный следователь дрогнул и поплыл-покатился вперед, аккуратно огибая лежку фиели. Ласель сообразил, что катится он прямо к нему, когда их разделяло всего пару метров. Невольно и по-фиелийски иррационально захотелось обернуться и поискать взглядом яута. На люнете великий охотник обозначался маркером возле студентов, и вообще его было прекрасно слышно – он терзал их вопросами о мозговой слабости, периодически пространно извиняясь перед матриархом. – Под вашу ответственность, служебный компонент, – прогудел дроид. – Кто-о? – протянул Ласель. Дроид замигал и, не произнеся ни слова, поплыл обратно. "Служебный компонент, – подтвердила "Миледи". – Кластер, ответственный за благосостояние ксенамичис, являющихся гостями города Вильнёв и агломераций, попадающих под юрисдикцию города Вильнёв". "Это я-то и кластер?!" "Служебный компонент", – поправила ремплесант. – Ну хорошо же, – пропыхтел Ласель, отдирая фиели уже за рожки. – Служебным транспортом я уже был, теперь побуду служебным компонентом. Унифор! Вы собираетесь жрать? – Да! Нет! Не исключено! Но нужно уточнить! – Прекрасно, давайте пойдем туда, где мы гипотетически будем есть! Заблеяв, фиели отцепился и слегка ошалело огляделся. Ласель огляделся тоже. Кучерявые и уже отнюдь не такие чисто-белые туристы постепенно собирались в организованную группу. Юмми и кокебу шествовали в сторону кубиков биостанции. Ласель спешно проверил полетную сетку, но никакого транспорта там не обнаружил. "Стажеры, а наших туристов кто-нибудь планирует забирать? Я не вижу ни одного чартера". "Мсье Жюсси обещал транспорт через десять часов", – доложил Вивьен. "Напомни ему про послезавтра и точка. А куда мы денем наших полиморфных друзей?" Стажеры молчали, и наконец Келли робко прислал эмотикон недоумевающей собаки. – Я так и знал, – вслух сказал Ласель. – Унифор фиели, не задерживаемся, следуем к местам отдыха и питания! Мсье Айнкархофф, прошу обеспечить сопровождение! – Вуф! – рьяно согласился Келли и дернул ушами. Дождавшись, когда фиели удалятся хотя бы на двадцать метров, Ласель порысил к церберам. Следственная группа задумчиво парила над дюной, и похоже было, что они не очень соображают, что им тут делать. – Технофор, почему вы прервали турне, но не обеспечили группу эвакуацией? – сходу взял Ласель таурусов за рога. – И что насчет моих последующих... твою мать! По люнете заскользили строчки отчета. Посещение хорнгласс – отменено, посещение платициев – отменено, пакетный тур часлак – отменено. – Вы... вы издеваетесь? От злости он не покраснел, наоборот, вся кровь отхлынула, щеки заледенели, а губы мгновенно пересохли, и ему словно начало не хватать воздуха. Дроиды бесстрастно перемигивались огоньками, и когда Ласель глубоко вдохнул, чтобы начать выплевывать череду ругательств, текст по люнете заскользил вновь. Страховое возмещение, еще одно, еще – и так до самого конца отмененного списка. Застыв с открытым ртом, Ласель пережил пару секунд полного умопомешательства, пока "Миледи" подсчитывала совокупную выгоду от вроде бы упущенной прибыли. Получалось, что страховка перекрывала потенциальный заработок на пятнадцать процентов. – Но мои стажеры, – все еще сипло сказал Ласель. – Они упускают возможность попрактиковаться! На этот раз никаких строчек не появилось, и Ласель стушевался. Здравый смысл подсказывал, что надо брать, пока дают. Ковырнув ботинком песок, он тяжело вздохнул. – И все-таки это перестраховка. Ладно, ладно, мы переночуем здесь, а потом я к хренам вывезу всех в Грасс в рамках экскурсии. Это-то возможно? Или бежать прямо сейчас? – Происшествий не зарегистрировано, – туманно высказался предводитель следственной группы. Ласель переступил с ноги на ногу, оглянулся, убедился, что на побережье остались только практиканты, уже начавшие помогать Эрнандесу, и Роуз, приставившая ладонь ко лбу. Смотрела она точно на него, и Ласель насупился. Отвернулся и уставился на дроидов. – Я могу передать вам обезличенные данные, – проворчал он. Чувствовал он себя глупо – словно оскорбил бездушную технику и теперь пытается извиниться. Хреновы Эа вкладывали в свои служебные, мать их, компоненты ровно столько, чтобы люди относились к ним, как к вполне разумным и наделенным самосознанием. – Это поможет следствию, – согласился предводитель. – Но не вздумайте ко мне лезть! – выпалил Ласель. – Я сам! Потянувшиеся было к нему нейролинки отступили. Ласель поводил пальцем по люнете, "Лагранж" быстро очистил происшествия в пещере от эмоциональной шелухи и запаковал в маленький исполняемый вирион. Ласель свернул его в послание и демонстративно прищурился, разглядывая церберов. Проигнорировав предводителя, он ткнул пальцем в самого крайнего. – Вон ты, давай сюда линк. В цифровом представлении линк выглядел как черная трубка с махоньким соцветием на конце. Ласель дождался, когда она приблизится, соприкоснется с его персональной инфосферой, и осторожно сгрузил в бутон подготовленный вирион. Бутон тут же схлопнулся, линк втянулся, и шары перекинулись совершенно ненужной для них, но важной для людей иллюминацией. – Сведения подтверждены, – сказал главарь. – Служебный компонент, вы выполнили свою задачу, мы благодарим вас. – Я не служебный компонент! – не выдержал Ласель. Памятуя о смотрящей ему в спину Роуз, орал он шепотом. Предводитель церберов дернулся и снова катнулся к нему, так быстро, что Ласель еле успел отступить на шаг, да и это расстояние тут же было съедено. Гладкая поверхность разделилась, полусферы отошли друг от друга, и на Ласеля внезапно глянула мешанина внутренних деталей, среди которых он узрел кошмарное – желтые линзы, под которыми тускло блестели кластерные хранилища. Линзы одновременно задвигались, и Ласель опять почувствовал настоятельную потребность, чтобы рядом оказался яут, вооруженный силовым лезвием. – Ресурс поврежден, – металлически прогудел дроид. – Восстановление компонента запрещено. Ожидаем ремастеринга. Половинки сферы захлопнулись. Ласель понял, что держится за пояс мертвой хваткой, так что имплантам в пальцах больно. Шар так же стремительно откатился, и вся цепочка энергично поплыла вдоль дюны, держа курс на высившиеся разломы. Ласель медленно отпустил пояс. Невероятная картина, в которой его тут же начинают ремастерить, что бы это ни означало, мелькнула перед глазами, словно сцена из хоррор-ревира. Потом вспомнился плач уповающих на Эа с их потерянным ремастером, и Ласель вдобавок еще и передернулся. Жантюры поддержали его успокаивающим давлением. Первые пару шагов назад он сделал, не поворачиваясь к церберам спиной. Только потом, когда расстояние между ним и цепочкой шаров сделалось ощутимым, он все-таки развернулся. Сунул руки в карманы и потопал вниз. Там как раз заканчивал формирование погрузочного куба Эрнандес, и половина студентов тоже потянулась к биостанции. Иллюминация уменьшилась вдвое, и это наводило на чертовски грустные мысли. Роуз, стоявшая на белых плитках, решительным взмахом позвала его. Ласель остановился и несколько угрюмо уставился на нее. Бежать по первому зову мадам Лусиэнтес расхотелось. Он любил, когда им командовали, но взамен всегда требовал ответственности. В его личном рейтинге ответственность Роуз провалилась на несколько пунктов, что автоматом вычеркнуло ее из списка лиц, к которым Ласель побежал бы, виляя хвостом не хуже Келли. Роуз сама сдвинулась с места, решительно печатая шаг. – Вот и конец моим исследованиям, – со сдержанной злостью объявила она. – А знаешь, почему? – Очевидно, потому что ты уезжаешь, – приподнял брови Ласель. – Нет, дорогой мой, – она отбросила волосы назад, подняла хвост повыше, и магнитные защелки раздраженно клацнули. – Хрена с два я бы уехала, если бы ко мне явились ищейки просто из-за какой-то... дыры в трубе. – Ну и что тогда? – почти скучающе спросил Ласель. Половина мощностей его головы была занята другим – смастерить на завтра маршрут, который позволит эффектно переместить туристов в Грасс, чтобы оттуда благополучно выпихнуть в Вильнёв юмми, сбагрить фиели "Жану" и отправить кокебу туда, куда им нужно. Роуз шагнула еще ближе, и в ноздри сам собой просочился ее аромат. Одинокая рыжая прядка, подхваченная порывом ветра, коснулась его лица, и Ласель с трудом поборол соблазн поймать ее двумя пальцами. – Говорят, – отчеканила Роуз, и темные глаза мрачно сверкнули, – что так везде. – А? – Ласель, ты хотя бы читаешь, что в сети пишут? – немедленно зашипела Роуз. – Откуда бы мне взять на это время... так, ладно, что везде происходит? Не размениваясь на описания, Роуз щелчком пальцев вызвала карту. Клякса Вильнёва, расположенная в старом, слабо угадываемом кратере, тянула отростки окраин на все стороны света, а еще чуть дальше – на глаз он прикинул, что километров по пятьдесят-сто от каждой окраины – светились редкие, но назойливые красные точки. – Мы, – Роуз ткнула маркером в одну из точек. – Йер. Остров Гонората. Дюронские отвалы. Пик Рокебрюн. Видишь? – И что, – совсем уж глупо переспросил Ласель, – везде трубы прорвало? Он ждал, что сейчас на него наорут за идиотизм, но Роуз молчала. – В Поркероле сдохли все передвижные балансировщики, – наконец неохотно сказала она. – Набились в вентиляционные каналы, которые идут до Порт-Кросса. И догадываешься в чем штука? – Не очень, – почти умоляюще сказал Ласель. – А точно сейчас будут хорошие новости? – Не очень, – зловеще повторила Роуз. – Штука в том, что там был пожар. Все эти хреновы балансировщики нажрались дюс-карбонатических отложений и рванули по вентиляции. "Горючее соединение", – всплыла подсказка на люнете. – А что жрут бомбивиридисы? – осененный неприятным подозрением, уточнил Ласель. – Обычно – дуоль, – с мрачным торжеством ответила Роуз. – Но вот эти, – и она достала из-за пояса жесткую палочку червя, – эти почему-то решили жрать метарифтен. "Минеральное соединение – горючее соединение", – перевела люнета оба названия. – Собственно поэтому они вот такие, – Роуз постучала палочкой по ладони. – Интоксикация, быстрый паралич, смерть. Метарифтен превращает дуолевые продукты переработки в... Так, ладно. Ты понял мою мысль? Везде, везде, везде какие-то твари начинают сходить с ума и лезть в городские системы. Скоро тут будут полчища любопытных, журналистов, религиозных фанатиков и прочих психов. И это не говоря уже об ищейках! – Главное, не говорить Джорджи, – уныло сказал Ласель. – Иначе он выдаст тебе с десяток теорий, как планета пытается самоочиститься. Святой Франциск, я знал, что не стоит вылезать из города! – Вот именно таких, как Джорджи, тут тоже будет навалом, – согласилась Роуз. – И вести работы в таких условиях я категорически не согласна. Мы сворачиваем программу, и вообще-то я тебе советую тоже. – Подумаешь, червяки! Серьезно? Роуз закинула руку ему на плечи и потянула по дорожке. Ласель на всякий случай поискал взглядом Эрнандеса, но тот делал вид, что очень занят. Наверняка чтобы не лопнуть от ревности сей же час. – Ласси, у меня под носом – Риф обратной тяги. Как ты думаешь, хочу ли я однажды утром обнаружить, что кораллы тоже решили нажраться пироклохических сульфатов и весело рвануть на половину Акватики? Ласель сглотнул и не нашелся, что возразить. – Мы вылетаем через десять часов, – сказала Роуз, сворачивая к кубикам. – Рекомендую и вам подумать о смене локации. – Да уведу я их, уведу. Тьфу, что ж так сезон не задался, а... Роуз прорычала что-то невнятное, очень похожее на яутское ругательство. Судя по всему, волновал ее отнюдь не Риф в первую очередь, а неизбежное нашествие заинтересованных. Деятельность мадам Лусиэнтес, как она неоднократно повторяла, не терпела случайных незапланированных гостей. Ласель готов был поклясться, что в грузах Эрнандеса высмотрел несколько стационарных следилок, которые покрывали площадь в пару десятков квадратных километров. Интересно было все-таки, что именно тут под покровом ночи мастерила чета Лусиэнтес, раз они так быстро свернули технику. Параллельно Ласель уже открыл ленту новостей и успел полюбоваться там на истеричные заметки о проблемах, случившихся в разных местах вокруг Вильнёва. Пока еще в сеть не просочилось ничего о местных тварях, сменивших пищевые привычки, но учитывая количество сидящих онлайн, стрельнуть должно было в ближайшие часа два. Копнув чуть глубже, можно было найти первые собирающиеся экспедиции. К "Димлайну" уже навострили аэролыжи четыре сталкерских группы и, конечно же, некоторое количество туристов. Ласель даже призадумался, не стоит ли застолбить место, чтобы отжать процент у прибывших, но потом осторожность победила. Это пусть всякие яуты рискуют своей крокодильей жопой, а он... – Великий охотник тоже с вами улетает? – Понятия не имею, – Роуз выпрямилась и снова поправила волосы. Ласель не смог удержаться и обхватил ее за талию. – Он тут вообще присутствует на правах занозы в заднице. – Ну, какой-то же сертификат у него есть, – протянул Ласель, меж тем обшаривая глазами территорию. Все было в порядке, туристов явно распределили по помещениям. – Такой же липовый, как и твои ключики, – отрезала Роуз. – И как половина лицензий Эрнандеса, – не остался в долгу Ласель. – Кто бы мог подумать, что в одном месте соберется столь очаровательная компания мошенников! И только мои стажеры, мои маленькие любители приключений – чисты и невинны перед законом, как сама воплощенная святость. Роуз захохотала. Для такой симпатичной женщины хохот у нее был откровенно неудачный. Яут веселился примерно так же, и Ласель страдальчески поморщился. – Стоит только посмотреть на твоего красавчика с ушами, и сразу все становится ясно, – отсмеявшись, сообщила Роуз. – Такое топорное морфирование ни в одной приличной клинике не сделали бы. Он кстати как, не метит территорию? – Нет, только воет и кусается, – игриво сказал Ласель и попытался укусить Роуз за ухо. И немедленно получил изрядного щелбана в переносицу. – Ну все, – вновь посуровела Роуз. – Я со всем разобралась, студенты, дорогое оборудование и мой дорогой муж вылетают завтра, а за своих туристов ты отвечаешь сам. Точка! – И гигрометр включен в страховку, – льстиво добавил Ласель. Роуз вывернулась из его полуобъятия и двинулась в сторону личного жилья. – Включен же? – страстно возопил Ласель ей в спину. – Да успокойся ты, списали мы его уже давно! Теперь по-яутски зарычал Ласель. Мадам Лусиэнтес была невыносима. Наверняка Эрнандес плохо на нее влиял. Надо было все-таки подговорить Айтурека его съесть. Обойдя базу кругом, Ласель убедился, что как минимум юмми и фиели заняты делом. Первые скаредно перекладывали из одного контейнера в другой честно наворованное и, кажется, даже детали злосчастного гигрометра. Симбиоты суетливо расчленяли особо крупное на умеренно мелкое. Вторые трапезничали, громко взмемекивая тост за тостом и превознося свою невероятную храбрость, переходящую в трусость, а потом обратно. Отсутствовали только кокебу, а еще Ласель не нашел ни в одном здании метки Вивьена. Конечно, было не очень этично внаглую сканировать приватные территории, но россказни Роуз и постепенно нарастающий градус истерии вокруг заурядных с планетарной точки зрения событий заставили его слегка напрячься. "Кто знает, какие пиротехнические костюмы можно рекомендовать на краткий тур?" – беспалевно интересовались в любимом туристическом чате. "Шкуру с жопы драконийся", – советовали знатоки. "Завернуться в фольгированные плащи!" – добавляли любители. "Потом можно будет подавать вас на стол в собственном соку", – соглашались особенно остроумные. "Никакие, – отписался Ласель, направляясь в сторону подозрительно теплых палет. – Я был на месте такого пожара, там не то что костюм, там контейнер не спасет". "Да что ж такое-то! – мгновенно вскипели в чате. – Почему Обечанофф всегда все знает и везде все пробовал?" "Потому что я всегда на передовой! – отбился Ласель, пытаясь высмотреть кокебу в режиме сканирования радиации. – А вы там сидите и только слухи жуете!" "Это какая же передовая занесла нашего природофоба в места, где происходят ужасные события?" "Сукин сын своровал моих туристов!" Ласель уставился на имя в строке и мысленно проклял себя за болтливость. "Своровал?" "Когда?" "Опять?!" "Вот это новости!" Реплики сыпались в бешеном темпе, и Ласель чувствовал себя так, будто под ними его сейчас и похоронит. "Жан, я всех вернул! – наконец прорвался он. – Причем совершенно бесплатно!" "Бесплатно?" "Вернул?" "Вот это новости!" Приглядевшись к любителю вотэтоновостей, Ласель с раздражением выявил в нем бота, подсунутого то ли рекламной, то ли службисткой системой, и тут же кинул на него жалобу. Пару секунд спустя бота выкинуло из чата. "Да, это было странно, – согласился Жан. – Не хочешь рассказать, ублюдок, в чем дело?" "Пошел ты, – отправил Ласель. – Я человек слова, сказал – рассчитаюсь, вот и рассчитался". "Я не имел в виду рассчитаться туристами!" – иконограммы были такими огромными, что сразу представлялось, как Жан орет, потрясая вислыми усами. "Отвяжись. Так вот, я на Акватике, и я видел, как возгорается даже вода. Учтите, скафандры не помогут". Секунду чат молчал, а потом опять забурлил. Ворованные туристы и способность Ласеля влезать в любую жопу без мыла были забыты – общественность переключилась на методики защиты там, где не спасают даже скафандры. Несмотря на некоторые поступки, на туристическом портале у Ласеля был солидный рейтинг доверия, потому что в важных делах куратор Обечанофф никогда не врал. Не успев перевести дух, Ласель буквально споткнулся о нарушителя. Чутье его не подвело, и подозрительно отдающие тепло палеты оказались вопиющей уликой. Абсолютно цинично поправ распорядок сна и бодрствования, Вивьен кружными путями пробирался к кубикам, отданным под нужды кокебу. Ласель бы и не заметил эти чертовы палеты, если бы не вздрюченная после общения с церберами нервная система и не сдавленный чих, который Вивьен изо всех сил пытался замаскировать. Не скрываясь, Ласель потопал к нему. – Уй! – все еще сдавленно произнес Вивьен, явно понимая, что его раскусили. – Какой такой уй? – хорошо поставленным шепотом поинтересовался Ласель. – Какие органы тебе совершенно не дороги, стажер? Вивьен попытался отсидеться, но Ласель пнул упругую сетку, и кварцевая пыльца взвилась угрожающим облаком. Стажер тихонечко завыл и полез на свободу. Ласель критически оглядел нарушителя с головы до ног. Ладно сложенный, темноглазый, с модной прической, культивируемой целым арсеналом цирюльных механизмов, Вивьен, безусловно, покорял сердца людей и всяческие эмоциональные органы ксенамичис. Даже сейчас, виновато сгорбившись, он все еще был выше Ласеля, и этим только усиливал желание воспитательно настучать по бестолковой голове. – Оставь эту идею, – потребовал Ласель. – Сколько раз говорить, что с кокебу без подготовки связываться нельзя? – А почему-у? – в совершенстве скопировав интонации Самаркинда, заныл Вивьен. – Потому что. Сначала они сломают тебе ребра. Потом случайно согнут локоть в другую сторону. И напоследок раздробят тазовые кости. Ты в курсе, какой у них коэффициент жесткости? – Я сильный, – самонадеянно заявил Вивьен и для убедительности расправил плечи. Ласель внимательно осмотрел фигуру, каждой своей мышцей излучающую лучшие модные тенденции в лукизме. И коротко, почти без замаха выдал "щенка" снизу вверх в подбородок. Голова стажера дернулась, он потерял равновесие и с изумленным вскриком сделал шаг назад. – И это я еще не кокебу, – сказал Ласель. – Сопляки! – Без предупреждения же, – обиженно сказал Вивьен, проверяя подбородок рукой и двигая челюстью из стороны в сторону. – Ну вы, шеф, и свинья, кто вас учил такому? Визирская бабка? Ласель усмехнулся и приложил палец к губам, показательно прищурив глаз. А потом быстрым характерным жестом провел по лицу крест-накрест. – Очень смешно, – гордо сказал стажер. – Тоже мне, великий шеф из великого клана. – А почему это я не могу быть из клана? – возмутился Ласель, убирая палец. – Глаза не подходят, – нагло заявил стажер. – Добрые слишком. И морда смазливая. – А ну брысь, – не повышая тона, велел Ласель. Вивьен опять надулся и взялся терзать воротник куртки. – А вы-то с ними, небось, пробовали уже? – почти с вызовом спросил он. – Конкретно с нашими гостями – нет, – Ласель покачал головой. – Но вообще пробовал. И это стоило мне кругленьких сумм за разрыв внутренних органов. Глаза у стажера сделались большие и испуганные. Куртку он отпустил, а бунтарские красные полосы на ней сразу потемнели. – Вот если ты их обдолбаешь иттербием, – нежно сказал Ласель, – тогда можно подумать о противоестественных совокуплениях. А так – ни-ни. Стажер кротко вздохнул, стряхнул пыльцу и, потупившись, развернулся в направлении кубиков для персонала. – Остальным тоже передай, – негромко сказал Ласель ему в спину. – Увижу безобразия – фиг вам, а не подписи на практических бумажках, или что вы там пишете. – Полевые исследования, – гордо поправил Вивьен, не оборачиваясь. – Умница, – не меняя интонаций, похвалил Ласель. Тяжко вздыхая, не снискавший половой радости в объятиях кокебу стажер покинул местность. Ласель выдохнул через рот. Насчет разрывов он, конечно, приврал, но ребро у него в первый раз действительно сломалось. И это с его-то костями. Это потом уже он навострился правильно обращаться с полиморфными и даже командовать ими так, чтобы получить наилучший эффект. Люнета прокатила по экрану очередной скроллбар сканирования и неожиданно выдала слабую зеленую точку. Ласель развернулся, машинально сделал несколько шагов, все еще не видя, куда идет, и только пару секунд спустя наткнулся взглядом на фигуру, увенчавшую короткий решетчатый конус отключенной антенны. Следующим негодяем оказался никто иной, как великий воин, сиятельный охотник и светлейший падишах всея Акватики. Еще присутствие яута выдали инструменты, которые Ласель обнаружил, споткнувшись последовательно о копье и малый метательный диск. Грязно выматерившись шепотом, он задрал голову. В сгущающемся сумраке, подсвечиваемом нежно-зелеными океаническими симфониями, глаза Айтурека сияли ослепительно. Точно он решил капнуть в них фосфору перед отвязной рейвовой вечеринкой. – Че ты тут делаешь? – негодующе проскрипел Ласель, все еще страдая от ушиба о внутренности собственного ботинка. Яут обернулся, тряхнув изукрашенными дредлоками. Ласель успел заметить, как гаснет слабый контур напротив его морды, и профилактически нахмурился. Пользоваться связью у антенны было глупо – в основном потому, что у четы Лусиэнтес стояли обычные радики, которые на отлично гробили простую технику. Шутка ли, закидывать сразу на спутник Орфион петабайты сырых данных. Только владельцы специализированного оборудования могли позволить себе потрындеть в ночную или какую угодно пору, сидя на антенне. Но за все время знакомства Ласель не замечал за Айтуреком склонности совершать межконтинентальные звонки. Все-таки яуты часто действовали в одиночку, и если уж такой охотник куда-то ехал один, это значило, что никого из родичей он видеть рядом не желает. – Почто не спится тебе, гюнешим, мед моих сердец? – осведомился Айтурек, любезно потрудившись приглушить голос на несколько тонов. – Я первым задал вопрос! И я не сплю так много! – Я занимаюсь созерцанием, – надменно проворчал яут. – Ночь светра, и я вижу многое прекрасное, чего тебе с твоими ограниченными возможностями никогда не узреть. – А я не давал разрешения тут сидеть, – Ласель пнул решетку. Антенна отозвалось глухим мелодичным звуком, стальная пластина в носке ботинка вернула владельцу укоризненную вибрацию, а яут покрепче вцепился когтями в насест. – Склочен, как нелюбимый муж в гареме верикой шахини, – заметил он. Ласель пнул антенну еще раз, обошел по крутой дуге и направился к стоянке. – Куда же ты держишь путь, гюнешим? – насмешливо проскрежетал яут за спиной. – На обход собираюсь, – вызывающе ответил Ласель. – Туристов искать. Он прислушался, ожидая, что Айтурек вот-вот спрыгнет, но не дождался. Коснулся люнеты, чуть сдвигая поле захвата в сторону, чтобы получить зеркало заднего обзора. Яута на антенне больше не было. Ласель инстинктивно вздрогнул, но потом качнул головой и прокрутился в другой режим. Любовь охотников к маскировке была просто смехотворна, особенно учитывая стремительное развитие средств раннего обнаружения. Что-то типа верности замшелым традициям. В подкрученном режиме яут сразу обнаружился: спрыгнув со столба, он решительно направился к приснопамятным развалам, вспоровшим местность. Почесав в затылке, Ласель сделал крошечный шажок следом и остановился. Среди дюн безобразие было не слишком заметно, и к тому же Ласеля мало интересовали пустые каверны – если оттуда ничего не лезет и не льется океаническая вода. Станция затихала – стажеры скрылись в общаге, маркеры кокебу поползли вдоль линии прибоя в сторону кубиков. Собранный транспортировочный куб лениво помаргивал красными огоньками. Наверняка Эрнандес нарочно обкрутил его сигнализацией, демонстрируя, что не доверяет лично Ласелю. Можно было топать к себе, но решительность яута навевала смутное беспокойство. Ласель оглянулся, нервно почесал уже задницу и поспешил следом. Яут не показал виду, что слышит, но маскировку снял, и Ласель не стал задавать вопросов. Просто ускорил шаг, догнал высокую фигуру и пристроился слева, сунув руки в карманы. Импланты в кончиках пальцев тревожно зудели, и он машинально скреб ткань изнутри, нащупывая какие-то крошки, волоски и прочую хрень, скопившуюся за пару дней. – Гюнеш-шим, ты уже знаешь, что будешь дер-рать , когда станцию покинут хозяева? – Хотел бы я сказать, что буду править и всем владеть, – кисло сказал Ласель. – Но нет. На моей шее остается толпа нежно любимых мной туристов, и завтра я повезу их в романтическое путешествие на Риф. А потом уже в Грасс. Так бесславно закончится мой предполагаемый двухнедельный отдых в этом чудесном месте. – Но ведь ты не любишь природу? По голосу Айтурека было слышно, что он ухмыляется. – Ха. Конечно, не люблю. Но еще больше не люблю, когда нарушаются мои планы, особенно, если... М-мф? Айтурек зажал ему рот. Ласель не успел сообразить, что произошло. Ремплесанты тоже позорно прохлопали момент, когда внесенный в списки близких существ яут внезапно стал опасной сволочью, и Ласель бессмысленно дернулся пару раз, прежде чем понял, что Айтурек держит его удивительно защищающим жестом. – Ти-ихо, – прошелестел яут, едва заметно прицокивая голосовыми связками. – С-смотри-и... Они еще не успели толком подобраться к дюнам, по белому песку еще стекали последние блики стремительно падающего за горизонт солнца, но даже отсюда и даже с этим неверным освещением было видно нечто пугающее. Из-за песчаных холмов длинными и гибкими тенями до одури бесшумно вставали черные силуэты. Один, другой, третий – они поднимались извивающейся гребенкой, на расстоянии метров трех друг от друга. Ласель машинально проверил маркеры кокебу еще раз. Нет, это точно были не они. Наконец оправившаяся "Миледи" стремительно закидала Ласеля данными, описывающими гребенку как все тех же треклятых гидр, но каждая из них была по девять-десять метров, а то и по двенадцать. Они раскачивались, точно в воде, и у Ласеля слегка ослабли колени. "А где церберы? Охрана?" Они стояли так близко, что даже нейролинка не требовалось, чтобы впитать эмоциональное напряжение, волнами идущее от Айтурека. "Там". Яут чуть развернулся, зажавшая рот Ласелю рука тоже чуть сдвинулась, вынуждая его приподнять подбородок. Нехитрым образом направленный взгляд быстро нашел нужное, и Ласель поперхнулся в эту жесткую ладонь. Вот теперь он точно радовался, что яут рядом. Пять молочно-белых шаров, расколотых пополам, висели на поднявшихся выростах, и Ласелю даже показалось, что вот-вот, еще немного, и он увидит... Люнета скачком приблизила изображение и сфокусировала на разломах. Сложная кристаллически-кластерная начинка, спрятанная под непробиваемыми шкурами дроидов, выглядела так, словно вросла в эти жуткие змееподобные штуки. Или наоборот, они, как паразиты, напали на церберов. Словно услышав панические мысли, месиво пошевелилось, и часть кристаллических структур сделалась черными, слилась с гидрами. По белым скорлупкам побежало еще больше трещин. Спина у Ласеля взмокла. Под ложечкой засосало. Хор ремплесантов в голове что-то торопливо шептал, но как Ласель ни напрягался – не мог разобрать, о чем они. То ли просили бежать, то ли наоборот требовали подойти. Словно кто-то чужой пытался управлять ими. Ласель взбрыкнул и подался назад. – Ти-ихо, – повторил Айтурек. – Не двигайся, иначе... Ласель задышал так часто, что в ушах зазвенело. Шепчущий яут, застывший перед опасностью, пугал до настоящей дрожи в коленях. По артериям потекли наноциты, компенсируя ускорившийся газообмен, выравнивая сердечный ритм. Ласель почти успокоился, но в этот момент перестал дышать яут. Белые скорлупки одновременно осыпались, блистающая начинка еще несколько мгновений шевелилась, несусветным образом вытягиваясь, распадаясь и встраиваясь в тела гидр, а потом все отростки одновременно повернулись. Яут начал медленно отступать. Ласель кое-как перебирал ногами, чтобы не висеть мертвым грузом. На концах отростков зашевелилось, там словно набухали круглые черные головы. Внутренности у Ласеля задрожали, точно желе в микровейве, и жантюры обняли его металлическим каркасом. Мучительное ощущение чего-то непоправимо ужасного накатывало мутной волной, и он едва слышно захрипел в яутскую ладонь, бессловесно высказывая этот страх. Яут клекотнул и нырнул вперед. Ласель выставил руки, жантюры резко напряглись, яут тоже подставил локоть, и на песок они оба приземлились почти плавно. Айтурек навалился сверху, вмял Ласеля в податливые барханы, а потом его собственная цифровая сфера развернулась и отрезала Ласеля от внешней связи. – Закройс-ся, – прошипел Айтурек. – Спр-рячь свою сеть! Ремплесанты отрубились одним махом, и настала такая подавляющая, оглушающая цифровая тишина, что Ласель замычал. Звук утонул в жесткой ладони. Песок примялся, яут не шевелился, дурная тишина навалилась на мозг – Ласель чувствовал, как тонет и погружается в небытие. Словно он уже умер, но почему-то не может отделиться от ослепшего и оглохшего парализованного тела. Паника подступила к горлу, он отчаянно постарался взять себя в руки, начал считать, дошел до восьми, и ужас сделался нестерпимым. Ласель истерически заерзал, обдираясь о песок. Жантюры начали пульсировать, и он понял, что если удушающее безмолвие продлится хотя бы еще десяток секунд, если навалившаяся на него плита не пошевельнется – тогда он начнет буйствовать. До скрежета стиснув зубы, он попытался отогнать ощущение, но жантюры пульсировали все сильнее, а мышцы простреливали горячие искорки напряжения. Ласель попробовал вдохнуть, сайклород подпалил натянутые нервы, все катилось в пропасть... Ладонь на лице чуть двинулась, пальцы погладили по уху и по щеке заодно. Точно так же его погладили по животу. Ласель еще раз вдохнул-выдохнул. Пальцы продолжили ласку. Теперь Ласель услышал: оказывается, яут дышал, у него бились два сердца, поскрипывала шкура о песок. И сам Ласель тоже дышал, вернее, громко сопел. Кругом не было тишины, а яутские пальцы поглаживали, успокаивая и, кажется, даже чуть поддразнивая. Жантюры угомонились, дрожь безумия в мышцах пошла на спад. Ласель стыдливо поерзал. Где-то наверху, за пределами яутской туши и инфосферы, ворочались паскудные черные твари, однако конкретно здесь внизу, на песке, быстро начавшем отражать тепло, было даже... уютно. Яут что-то прошипел, однако без подключения к локалке Ласель не получал перевода. Налегшая на спину тяжесть красноречиво свидетельствовала – яут требовал соблюдать спокойствие. К тому же пальцы на животе сердито напряглись, надавливая когтями больше необходимого. Ласель печально вздохнул. Ладонь на лице защищала от песка, поэтому вздыхать можно было сколько угодно. Он прикинул, как быстро сможет встать и побежать, если вдруг потребуется. Выходило, что будучи отдавлен к чертям яутским весом, никуда он не побежит. В лучшем случае – поползет, стеная и охая, как декомпенсаторик. Унылые секунды тянулись и тянулись, но теперь хотя бы не хотелось заорать и помчаться в ночь, предварительно опрокинув яута. Взамен Ласель прислушивался к животному биению пульса над собой и старался прочувствовать касание рук. Айтурек ворохнулся. Зашуршали дредлоки по песку, и Ласель зажмурился, чтобы не запорошило глаза. В носу стало сыро, похоже, фильтры слегка взбунтовались. Ласель отчаянно шмыгнул и сглотнул водичку. – Тиш-ше, – снова напомнил Айтурек. Тонкая ниточка связи вызвала в душе бурю радости. Он вечность провел в полной и томительной изоляции, и услышать ретрансляцию яутских бульканий уже было просто восхитительно. Ласель автоматически потянулся к внешнему каналу и с недоумением стукнулся о заглушку. – Смотри, но не трогай, – опять прошипел яут. Похоже, связь включилась только в пределах инфосферы Айтурека. С раздражением вздохнув, Ласель приподнял голову. Яут слегка отжался от поверхности, и хотя обзор почти полностью закрывали свесившиеся дредлоки, Ласель сразу же разглядел важное. И ему вновь стало сначала жарко, а потом сыро и холодно. Айтурек часто и тяжело дышал, точно боролся с искушением взреветь. Отростки гигантской гребенки выпучились желтыми линзами, и все они развернулись в одну точку. Туда, где на песке валялись человек и яут. Ласель зажмурился. Подождал и открыл один глаз. Выпучившиеся гидры не шевелились, и Ласель понял, что если продолжит молчать и бездействовать, то получит нервный припадок. – Мхм-м... – яута пришлось куснуть, чтобы он убрал руку. – Может, нам бежать пора? – Угроз я не чувствую, – проворчал Айтурек. – А ты разбираешься в угрозах механической живности? – Конечно! Ласель многозначительно поперхнулся. Яут запыхтел, а потом прищелкнул горлом. – Там в пещерах они кр-рушили все, – сообщил он. – Поэтому я вступир в бой. Эти же просто наблюдают. Я не вступаю в бой. В глубине души Ласель понимал яута. Обычно техника хоть как-то да эманировала, даже от бетоноукладчиков слегка тянуло опасностью. Эа настраивали неживое так, чтобы живое сразу понимало: уступить дорогу или тебя обойдут. У Феросов еще проще – любое их творение было тупо опасно для всех, не промаркированных идентификаторами подземных фабрик искинов. От желтоглазых веяло пустотой. – А что мы тогда лежим? Ждем, когда они психанут? – Должен же я убедиться, – усмехнулся Айтурек. И, наконец, убрал и вторую руку. Скатился в сторону, позволяя Ласелю подняться. Потребовалось несколько секунд, чтобы слегка онемевшие мышцы наконец среагировали. Жантюры ритмично сжимались и разжимались в массажных движениях, и Ласелю становилось все теплее и теплее. Усевшись на песке, он нервно отряхнулся. Блокировку инфосферы Айтурек все еще не убрал, и, пожалуй, это было правильным решением. – А давай проверим, – предложил Ласель, не в силах отвести взгляда от механических желтых глазищ и чувствуя трепыхание в диафрагме. – Допустим, что если нам двинуться к морю? – Оу, Раслоу, ты возжерар риска? – Я возжера... тьфу, я хочу удостовериться, что они сейчас не попрут к нашим туристам, – проворчал Ласель. Он ткнул в люнету, собираясь вызвать "Сагаву" на пару с "Миледи", но вовремя спохватился. Порыв был настолько естественным, что он даже не задумался – а ведь сам несколько минут назад загнал свое стадо в надежное защищенное стойло. – А оружие у них есть? Ты видишь? Айтурек поднялся, Ласель встал следом. Яут с ворчанием приставил ладонь ко лбу, и по морде заскользили оранжевые блики. Видимо, великим воинам можно было пользоваться люнетами. – Мощности им точно хватит, чтобы тут все поджарить, – с невероятным оптимизмом резюмировал яут. – Но... – Что? – нервно уточнил Ласель. – Но это потенциарьное применение, – с удовольствием прощелкал Айтурек. – Я не вижу ничего, что можно испорьзовать как оружие. Только если они решат взорваться. – Идеально. Венец моей карьеры, – мрачно сказал Ласель и сделал решительный шаг влево. Потом еще один, еще два, и Айтурек с ворчанием последовал за ним. Они прошли с десяток метров, а желтые линзы все смотрели в пустую точку. Ласель сунул руки в карманы и открыл рот, намереваясь потребовать от Айтурека немедленного снятия блокады. Глаза повернулись за ними. – Аш-ш, твою... твоего... – Чтоб мой дед на том свете сризня сожрар, – поддержал Айтурек. – Чего, чего, сейчас будут взрываться? Яут вновь приложил ладонь ко лбу, а Ласель на всякий случай отступил ему за спину. Жантюры вновь нервно запульсировали. Столько их активности Ласель в жизни не испытывал, разве что на оргии с бачу, но сейчас явно был не тот случай. Жантюры дернулись еще раз и утихомирились. – Ничего, – сказал Айтерк. – Пр-росто смотр-ряут. – Итак, какие у нас есть варианты, – протянул Ласель. – Напасть первыми? – Я против, – неожиданно заявил Айтурек. – Смотр-ри, это не просто твари, это одна тварь. Оружия, нужного мне, здесь не найдется. – Хорошо, теперь я и вправду напуган, – согласился Ласель. – А может, бежать и выть, спасая туристов? Яут очень по-человечьи пожал плечами, продолжая всматриваться в чащобу желтых глаз. – Эвакуироваться без паники, – продолжил Ласель. – И еще вызвать вторую бригаду, потому что первую съели. – Охраняй малых, – приказал Айтурек. – а я буду охранять всех. Буду следить за тварью, потому что никто не может пересидеть великого охотника в засаде. – А если тебя начнут жрать, ты сумеешь подать сигнал? – заботливо осведомился Ласель. – Это будет о-очень гр-ромко, – почти сладострастно протянул Айтурек, отцепляя с пояса маленький кубик. – Матриархи одобрили бы. Сдавил его, и меж пальцев словно потекло расплавленное железо. Голографическая подсветка залила мозолистые костяшки оранжево-кровавым сиропом. Яут потянулся назад, повелительно загребая воздух рукой, и Ласель со скептическим вздохом шагнул под эту руку. Похоже, Айтурек и сам в глубине души боялся неизвестности, поэтому срочно пытался об кого-то сублимироваться. – Смотр-ри, твар-рь, – прорычал яут, начав вновь сглатывать половину букв. – Под моей защ-щитой находитс-ся эта земр-ряу! Кубик вспыхнул еще ярче и мерно запульсировал. – Никаких взрывов, – максимально строго приказал Ласель. – Когти от триггера убрать. Покой моих туристов не нарушать! Черные отростки дернулись вперед. Стремительно удлиняясь, они бесшумно скользили сквозь соленый воздух. Ласель со свистом вдохнул, яут взмахнул рукой, а секундой позже лопнула инфосфера. Ласель подавился сайклородом. Гул, гомон, беззвучный многоголосый то ли вопль, то ли шум обработки информации обрушился на его голову. Это было так дико, что он вцепился в то, что стояло рядом. Хренов яут со своей гранатой мигом сделался островком безопасности в кипении нечеловеческой какофонии. – Назад, – прохрипел Ласель. – Отойдите! "Ресурс стабилен", – неизвестно кому сообщила люнета. Буквы дрожали и плыли от перегрузки. Служебная программа люнеты пыталась что-то обработать, но у нее не получалось, а испуганно засевшие в глубине мозгов ремплесанты не отзывались. "Ищи, ищи, ищи, ты слыш-ши-ишь? Ищи, ищи, ищи... Опасности нет". Дико светящиеся глаза отпрянули. Набухшие желтым свечением черные бутоны поднялись один за другим. Айтурек рядом дышал сипло, мелко и часто прищелкивая. Гидры поползли назад, убыстряя движение, перевалили через разлом, еще пару мгновений колыхались, словно задумавшись, а потом одна за другой начали проваливаться вниз. Люнета высветила четкий абрис этих многочисленных тел, которые под землей пятились и исчезали в непостижимой дали за границами разлома. – Святой Франциск, – все так же хрипло сказал Ласель. – Я все. Вчера еще вроде был адекватный человек, а сегодня уже вздрагиваю от любого кашля. – А завтра? – уточнил яут каким-то не своим голосом. – А завтра, может, начну защитные круги из соды и полисорба вокруг себя сыпать. Айтурек медленно повернул голову, Ласель поднял взгляд ему навстречу, и несколько секунд оба пристально друг на друга смотрели. Затем яут неуверенно прищелкнул. Ласель так же слабо улыбнулся в ответ. В горле у Айтурека заклекотало, а потом он резко повесил на пояс все еще сияющую гранату, зажал пасть рукой, обхватил ее клыками и яростно заперхал в ладонь. Ласель надул щеки, но точно такой же истерический смех сотрясал его внутренности, и в итоге он просто ткнулся в бок яута, вдавился туда носом, лбом и губами и приглушенно захохотал, бодая прочную шкуру. Проржавшись, Ласель наконец-то смог взглянуть на ситуацию по-деловому. – Ну, раз на нас посмотрели и ушли, то пойду-ка я готовиться к отбытию. – А я все же останусь, – решил яут. – Буду хранить бдительность, потому что кто же, кр-роме меня. Да, гюнешим? – Системы слежения старины Эрни, – пожал плечами Ласель. – Смею надеяться, они успеют всех поднять на уши, прежде чем случится непоправимое. Я трезво подумал и понял, что если бы Эа были против съедения церберов, тут бы уже стоял немыслимый хай. – Вар-риант, – после недолгой оценивающей паузы согласился Айтурек. Ласель уже успел подергать ближайшие фрахты, но никто не отзывался. При мысли о сожранных церберах все еще становилось слегка не по себе, но деваться было некуда, а сидеть возле развороченной ямы и истерически подпрыгивать от звуков ветра Ласель не сумел бы. Куснув себя за имплант на большом пальце, он снова выбрал список с опциями воздушных такси. В том числе грузовыми, чтоб этим туристам подавиться своими сувенирами. На краю зрения мигнуло, Ласель бросил взгляд на яута и тут же покорил взлетевшими бровями собственный лоб. Развернув даже не терминал, а целый хренов моделлер в воздухе, Айтурек решительно тыкал в него пальцами, иногда переходя на явные ключ-жесты. Причем их было слишком много для чтения справочников или кратких заметок о произошедшем в славной рукописи, запечатлевающей подвиги величайшего охотника. Больше походило, что он вздумал написать научную работу. Ласель укусил еще один имплант, меж тем запуская поиск на частную воздушную перевозку. Вообще сюда не посылали просто так посидеть и поковыряться в носу, и Айтурек как-то обмолвился, что не от безделья торчит тут долгие месяцы, а по сложно объяснимым причинам околоисследовательского толка. В общем, каждый пытался немного отгрызть от Ораж и либо на этом заработать, либо изобрести. Насчет яутов Ласель имел глубоко личное мнение, что они с их страстью к производству различного изощренно действующего оружия пытаются придумать, как работать со всеми преломителями света, растущими из насквозь пропитанной сдобными химическими соединениями почвы. Легко можно было вообразить, как яут выращивает в горшке на подоконнике особенный плазмоган или абсолютно прозрачный клинок и потом едет со своим экземпляром на специальную яутскую выставку идиотов, увлеченных уничтожением редких видов. Заскучать Ласель не успел. Айтурек одним широким взмахом стер экран со всеми выкладками, которые Ласель так и не успел толком прочитать – осталась только одна полусмазанная фотка, сделанная на люнету, – и направился к перепаханному месту. Ласель непроизвольно вытянул шею, не в силах отказать себе в грешном удовольствии – запечатлеть на видео, как слишком самоуверенного типа сейчас сожрут и тоже воплотят в виде элемента технической эволюции. Яут вскарабкался на гряду и достал из-под наруча что-то крошечное, повертел перед лицом и, судя по жесту, пихнул чуть ли не в глаз. Возможно, это был специальный яутский бинокль. Максимально неудобный и членовредительский. Предаваясь гадким фантазиям, Ласель упустил момент, когда Айтурек залез в широкий пояс, и опомнился, только увидев, что в ладони у яута лежит все та же граната. Айтурек размахнулся, швырнул ее и заложил руки за спину, с интересом наклонившись. Ласель онемел во всех смыслах. Ничего не происходило. Чувствуя непозволительную слабость в коленках, Ласель перевел взгляд на собственный экран. Извозчиков предсказуемо нашлось три с четвертью штучки, и все хором просили таких фиатов, что Ласель предпочел бы быть съеденным мерзкими техническими тварями. Инстинкт самосохранения пал замертво, затоптанный капатамом жадности. – Чтоб вас так же в момент экономического кризиса спасали, – пробормотал Ласель. – Поднятием процентов на энергоносители, тьфу, шкуры корыстные. Свернув экран, он уже с полным равнодушием к возможным сотрясениям развернулся и потопал к биостанции. Пару мгновений его сопровождал только свист ветра, а затем добавился тяжелый шорох песка. Распознать перемещение яута было легче легкого, к тому же он сопел и хрюкал, как простудившийся бульдогерий. – Стоп, стоп, а как же следить? – не оборачиваясь, изумился Ласель. – Там пусто, – пожаловался яут, прищелкивая. – Они совсем ушли. Так что я оставил им подарочек. – И сильно нас тряханет, когда он взорвется? – Не сильно, – прокурлыкал Айтурек. – Достаточно заметно, чтобы прийти в боевую готовность. Они проходили мимо куба, и Ласель опять заметил что-то странное. Притормозил, остановился совсем, развернулся к сложенному имуществу и задумчиво оттопырил губу. Сделал несколько шагов и стремительно сцапал сидящую на самом краешке неприметную тварь. "Ласель! – тут же заплясали гневные буквы на люнете. – А ну верни на место собственность биостанции!" – Собственность? – картинно изумился он, разжимая пальцы. – Я-то думал, паразит какой затесался! Айтурек снял с пояса кастет и удивленно фыркнул. "Ты сам хуже паразита, убери руки от нашего оборудования!" – А почему вы не спите? – прицепился он. – Роуз, дорогая, неужто Эрнандес окончательно разочаровал тебя как мужчина? В этом случае я могу помочь! "Эрнандес может разочаровать меня лишь в том случае, если завтра же не оторвет тебе уши, – сообщила Роуз. – В остальном он милейший человек". "И действительно оторву", – присоединился Эрнандес. – В какой, в какой же страшный миг у тебя вместо сердца образовалась большая холодная жопа? – патетически поинтересовался Ласель, меж тем выискивая остальные следилки. Нащупать люнета ухитрилась только три штуки, под подозрением оказались еще несколько непонятных хреновин, вполне могущих быть ошметками несостоявшихся научных открытий. "Когда я увидел твое имя в списке гостей, – откликнулся Эрнандес. – Знаешь ли, хотел сбить тебя на подлете, но оказалось, что с тобой невинные люди. Досадно!" – Я буду жаловаться в профсоюз, – пообещал Ласель. Эрнандес прислал эмотикон с характерной гримасой и демонстративно ушел с линка. "Меньше шляйся по окрестностям, – посоветовала Роуз. – И тогда точно никто не попробует откусить тебе пятки". – Дорогая, а я бы покусился на твои прекрасные пятки, – тут же закурлыкал Ласель. Роуз тоже расщедрилась на целый эмотикон, прижимавший ладонь ко лбу. "По-твоему, я не видела, как вы с Айтуреком валялись в песочке?" – Мы просто прятались от пожирателей ищеек! Между прочим, ты это представление оценила? "Конечно! И это еще один повод улететь отсюда прямо с утра. Все, чао!" И тоже отключилась. Ласель снова двинул с места. – Зачем ты так активно домогался матриарха? – наконец взял слово Айтурек. – Из принципа, – рассеяно отмахнулся Ласель. – Ну надо же, и следилки у них тут, и даже стрелялки. – Что-о? – удивился Айтурек. – Эрнандес проболтался, – охотно пояснил Ласель. – То-то я думал, зачем им клион-преобразователи, а это, оказывается, и не преобразователи вовсе. Ах, сколько секретов скрывает сердечко моей милой Роуз. – Я тоже подозревал, – немедленно задрал клыки Айтурек. – Конечно-конечно, – согласился Ласель, сворачивая к своему жилью. – Прям давно. – Конечно! – Тш-ш, – Ласель прижал палец к губам. – Не мешай туристам. Он уже почти коснулся двери, когда его ухватили за плечо. Чуть обернувшись, он лицом к морде столкнулся с наклонившимся к нему яутом. – Если матриарх тебе недоступен, о гюнешим моей души, быть может, мы вместе встретим эту ночь? – предложил яут. – Неужели кто-то решил вернуть половой должок? – язвительно сказал Ласель. – Но нет, боюсь, лимит исчерпан, и я не хочу трахаться с потенциальным сюрпризом под боком. – Я оставил им свой подарок, – мгновенно выцепил причину яут. – Какие еще пробр-ремы? – Не хочу, – проворчал Ласель. – А если я просто буду сидеть рядом и смотр-реть на тебя? Ласель ткнул дверь носком ботинка, и она послушно распахнулась. Он шагнул вперед, и яут проследовал за ним как приклеенный. – Если я так и не захочу, то твоя участь, о великий охотник, будет ютиться на полу, – пригрозил он. – Здесь прекрасные полы, порой даже сришком роскошные, для изнеженных плотью, – так же уверенно продолжил свою линию яут. – А если... Он сильнее стиснул пальцы, и Ласель схватил его в ответ за запястье. Тоже сжал под резкую пульсацию жантюров, и яут негромко зашипел. Ласель чертовски любил трахаться с ксенамичис, обожал, когда его валяли, и охотно позволял заламывать себя в неприлично опасные позы. Но только когда ему хотелось. В остальных случаях претенденты на своей шкуре узнавали, что такое решительный отказ, отягощенный усилениями. – Гюнешим опять сварлив и корчит из себя главного, – сделал вывод Айтурек, отпуская его. – Конечно, в моем-то доме! Яут вломился следом за ним, небрежно отер лапы о коврик и с громким клацаньем проследовал дальше. Огляделся и действительно завалился на пол, подгребя под себя молдинговое кресло, тут же отчаянно попытавшееся принять подходящую форму. Ласель стянул пояс и ботинки, расстегнул комбез до талии, скатал его и плюхнулся на край лежанки. Силовое поле приветливо обняло за задницу. В голове слегка позванивало, свора ремплесантов все еще пряталась в дальнем уголке, и только привычный канал связи с большой сетью давал о себе знать фоновой вибрацией бесконечных уведомлений. Ласель потер переносицу и вызвал экран. Один только взгляд на него провоцировал легкую головную боль. Свернув его обратно, Ласель откинулся на спину и уставился в потолок. Итоги дня были не очень утешительны. Во-первых, он потерял возможность пообщаться с тучей туристов, а среди них была доракиня. Нравы доракинь в отношении своих супругов были широко известны в тематических кругах, и Ласель в мыслях уже не раз проигрывал сцену своего знакомства с восхитительной госпожой. Во-вторых, доставшиеся ему туристы получали вместо цельного театрализованного представления куцый двухдневный тур галопом по вершинам, да еще и пришлось уступить Жану кусочек прибылей. В-третьих, рассыпалась в пыль возможность две недели надоедать Эрнандесу и добиваться внимания Роуз. Да даже с Айтуреком толком было не пообщаться. Осененный этой мыслью, Ласель резко сел. Яут успел задрать ногу едва не к глазам и, бренча цацками, ковырялся в когтях какой-то тонкой палочкой. – Великий охотник! А у тебя-то какие планы теперь? Раз нас всех выгоняют. – Скорбеть и негодовать, – меланхолично откликнулся яут, не отрывая взгляда от когтей.