~~~
Гарри просыпается от надоедливого звука будильника, тихо простонав и перевернувшись на спину, он чувствует боль в спине и затёкшую руку, на которой покоилась Джули. Кудрявый улыбнулся, убирая локоны с лица девочки, и, аккуратно вытащив руку, чуть хмурясь от боли в руке, встал с кровати. Бросив взгляд на светящиеся часы, которые показывали 6:03, он спустился по лестнице вниз, попутно написав Мелони о том, что он приедет в 7, и модели для показа уже должны быть приготовлены к этому времени. — Здравствуйте, Гарри, — бодро произнес Чаки, улыбаясь и открывая холодильник, — что Вам приготовить на сегодня? Гарри не знал, что бы он делал без Чаки. Он всегда убирал дом, готовил и помогал ему с дочкой, обучая ее писать, читать и считать. Честно, Стайлс бы даже не удивился, если бы Джули называла его вторым отцом. Конечно, это его обязанности, он работает у Стайлс уже около четырех лет. — Доброе утро, Чаки. Можешь сварить одно яйцо и запихнуть его в контейнер? У меня нет времени на завтрак, — выдохнул Гарри, устало потирая лоб, в надежде избавиться от головной боли. Услышав звонкое «Конечно», он направился в ванну, прихватив с собой полотенце. — Спасибо, и отвезёшь сегодня Джули в школу? — крикнул кудрявый, закрывая за собой дверь, полностью уверенный в ответе.~~~
Через 15 минут Гарри вышел с заправленной внутрь узких брюк рубашкой, которая только и делала, что подчеркивала широкую спину и мышцы. Он схватил контейнер и телефон, в спешке натягивая ботинки и пальто. Гарри машет Чаки на прощание, выходя из дома и доставая ключи от машины, которая вчера была успешно доставлена к его дому. Он устремил свой взгляд в телефон, пролистывая уведомления: сообщения от мамы. Его сердце пропустило удар. Отношения с родителями было, так скажем, напряженное. Как только Гарри оформил документы на удочерение и получил должность директора дома моды, они отвергли его, оправдывая своё поведение тем, что удочерение незнакомого ребёнка — стыд и позор. Но Стайлс знал, что дело в деньгах. Его родители были очень жадными и строгими людьми, не позволяя Гарри сделать и шагу. Он осознал это, когда пришёл с новостью о том, что хочет открыть свою пекарню. Гарри хорошо знал, что на счету у его родителей было достаточно денег, чтобы дать ему хотя бы толчок, просто возможность. Но его план с треском провалился, а мечта о пекарне была полностью разрушена. Родители давили на него морально, заставляя учиться на экономиста, потому что «Экономисты нужны будут всегда, а твоя эта мода — чушь». С измотанной душой, Гарри съехал от них, проживая за счёт его друга. Шесть лет от его родителей ничего не было слышно. Стайлс коснулся сообщения, открывая его. Mum, 6:08 Здравствуй, Гарри. У нас с отцом возникли трудности. Пожалуйста, посети нас, как только сможешь. Конечно, чего можно было ожидать. Кинув телефон на заднее сиденье, трясущимися руками кудрявый завёл машину и выехал на дорогу. Даже несмотря на то, что сегодня, в свои 26, Гарри был полностью независим, он всегда их боялся. Но это был именно страх, а не уважение. Каждый раз после общения с ними по его телу проходила дрожь: руки тряслись, голова не соображала, внутри что-то болезненно сжималось, а ком в горле давил так сильно, что хотелось плакать.~~~
Сидя в своём кабинете, Гарри ожидал моделей, которые, по неизвестной ему причине, ещё не были в его кабинете. Он крутил в голове сообщение матери, сверля глазами дверь кабинета. У него не было никакого желания ехать в отчий дом, но вдруг это и правда что-то серьёзное? Вдруг его мама больна? Или отец? Кудрявый поддерживал связь только со своей сестрой, которая находилась в Париже. У них был общий интерес к моде, а Гарри, собственно, просто помог ее, протолкнув в модельный бизнес. Его мысли быстро развеялись, как только дверь открылась, и в кабинет влетела Мелони, сзади которой стояли около 40 моделей. Он бросил взгляд на часы, которые показывали 7:03. — Здравствуйте, мистер Стайлс, — с улыбкой пролепетала она, отходя в сторону, — Вам нужно будет отобрать 17 моделей для показа на следующий вторник. 12 женщин и 5 мужчин, — проинформировала она, сверля строгим взглядом моделей, чтобы они встали ровно для того, чтобы Стайлс мог оценить их. Один рост и один типаж. Высокие, стройные и подтянутые. Гарри окинул взглядом всех из них, уже точно зная, кто не будет участвовать в этом. — Мистер Стайлс, я знаю, Вы сами попросили их показать, но это не Ваша ра… — Мелони была прервана строгим голосом Гарри, который, как все знают, не означает ничего хорошего. — Следите за своими обязанностями, Мелони. Я просил Вас собрать их ровно в 7, а Вы заставили меня ждать. Где Ваша пунктуальность? Но сейчас речь идёт не о Вас, — произнёс Стайлс, и Мелони соврала бы, если сказала, что не чувствует колкость и холод в голосе, — я просил подобрать самых лучших моделей этого года, а Вы привели мне это, — выделив последнее слово, брови Гарри поползли вверх. Мелони стояла с открытым ртом, не зная, что сказать, потому что, да, это были самые лучшие и успешные модели этого года. Тишину разрезает открывшаяся дверь и звонкий голос. — Мистер Стайлс, позвольте возразить. Это и есть самые лучшие модели этого года, — ухмыляясь, произнёс Томлинсон, проходя мимо запуганных моделей и садясь прямо в кресло Стайлса, полностью развернувшись к ним, — Вам бы следовало читать новости и иногда просматривать ленту Инстаграма. Глаза Гарри горели от злости, а его челюсть сжалась до боли. Луи это только забавляло: он рассматривал его четкие линии подбородка, острые скулы и ярко-выраженные, зеленые глаза. — Мистер Томлинсон, мы вчера с Вами все обсудили, выметайтесь из моего кабинета, — сквозь зубы произнёс Гарри, наблюдая за тем, как Луи махнул рукой, после чего Мелони и модели вышли из кабинета, закрывая за собой дверь. У Томлинсона была своя репутация в этом доме. Он ездил сюда на протяжении 4 месяцев, заседая в кабинете у каждого работника и помогая им в каких-то мелочах. Луи наблюдал за Стайлсом, понимая, что добьётся своего в любом случае. — Ну здравствуй, Гарольд, — съязвил Томлинсон, сплетая свои пальцы и кладя руки на стол, — у моей команды запланирован показ в следующий вторник, и, если мне не изменяет память, по ужасному совпадению, ты и твоя команда тоже там будут. Гарри подлетел к столу, ударив по нему кулаками, и, почти рыча, произнёс: — На что ты намекаешь, Томлинсон? Луи ухмыльнулся, поднимаясь со стула и обходя Гарри, встал позади него. — У меня будет больше времени, чтобы рассказать тебе о моей идеи, но для начала, — вытаскивая документы на подпись и бросая их на стол, пробормотал он и указал на них пальцем, рассматривая широкую, накаченную спину и подавляя желание прикоснуться, сглотнув, — пожалуйста, подпишите их, мистер Стайлс, иначе мне придется придти еще раз. Кудрявый стоял с закрытыми глазами, сдерживая себя от желания ударить Луи прямо сейчас: — Если я попрошу тебя подумать, ты оставишь меня в покое? — буквально выплюнул Гарри, разворачиваясь и натыкаясь на~~~
Дом моды Луи Томлинсона и правда считался самым успешным. Но из-за чего? Упрямство и целеустремленность всегда были самыми ценными качествами его характера. Луи было 25, когда он полностью все спланировал. Нужны были только люди, которые бы помогли ему в этом. Достаточно было найти инвестора, и люди сами потянулись к его идеи. Его семья была из Франции, как и он сам, но как только ему дали то, чего он хочет — сообщников и инвестора — он принял решение переехать в Англию. И сейчас, когда Луи было уже около 30, он решил действовать. Начав поглощать какие-то мелкие дома, он перешел к чему-то масштабному. Но он не придерживался цели затмить чью-то компанию, он стремился подняться еще выше, конечно же, не без помощи более известных домов моды. И первый, попавшийся на его крючок, был дом моды Chanel. Кто бы знал, что черная, прозрачная рубашка, на которой было вышито золотой нитью «Je t'aime, Chanel» так быстро разлетится по миру. После Chanel шел дом Dolce & Gabbana, затем Prada, и через несколько месяцев он стоял около стеклянных дверей дома Gucci. Томлинсон рассчитывал, что справится с подписью договора за один день, но гребаный Стайлс был настолько упрям, что у Луи вздувалась венка на лбу во время их разговоров. А Томлинсон ненавидит проигрывать. Выйдя из стеклянного небоскреба и шумно выдыхая, Луи садится в свою машину, оперевшись лбом о руль. Его мысли не покидал разговор со Стайлсом. Кто он вообще такой, чтобы отказывать ему? Конечно же, он знал, кем он был и знал, что его план может в любой момент развалиться, но коллаборация с Gucci — это все, чего он желал последние пару лет. Взяв телефон, он набрал знакомый ему номер, держа телефон между плечом и ухом. — Доброе утро, Зейни, — пропел он в трубку, где послышался недовольный голос пакистанца. — Ты звонишь мне в 8 часов утра и правда желаешь доброго утра? — тихим и хриплым ото сна голосом произносит тот. — Как твои дела? — спрашивает голубоглазый, откинувшись на спинку сиденья, закрывая глаза и улыбаясь. — Господи, он что, подписал этот дурацкий контракт с тобой? — пробормотал он более воодушевленно, — Лучше скажи мне, что я буду ходить в шмотках от Gucci по подиуму, тогда я подумаю над твоими извинениями за пробуждение. — Не совсем так. Он сказал, что подумает. Но я уверен, мы с ним подружимся, — кивнул самому себе Луи, заводя машину и направляясь в сторону офиса, — мне нужна будет твоя задница сегодня. Мы должны просто идеально организовать все на следующий вторник. Ты знал, что Стайлс будет там тоже? Это просто потрясающее время для разговора. Услышав что-то похожее на согласие, он кладет трубку, прежде прощаясь и глубоко вздыхая. Этот день обещает быть трудным.