Помнишь?

Pov. Хотару.

      С Лигой Злодеев я связалась ещё когда они только набирали в свои ряды какую-то мелкую шваль, для нападения на UA. Редкостные долбоебы.       Разумеется, я не стала объединяться с их бешеным обкурком. С этой его нездоровый манией разнести весь мир, надо в дурдоме сидеть, по соседству со мной, а не разгуливать среди людского общества. Однако, как бы это не было прискорбно, мы с ним гуляем на свободе.       Взгляды Шигараки были совершенно неразумны, необоснованны, разили соплятческими травмами из детства. Я тогда не воспринимала эту группку отбросов всерьёз. Стыдобища, а не злодеи. Ей, Богу. Могли бы хоть какую-то идею для своего бешеного пёсика придумать. Вообще не понимала, как могут взрослые, разумные люди, идти под начальство вот этого недоразумения. Это рождало много вопросов в голове.       Все встало на свои места, когда я услышала голос, который всем этим заправлял. Его распоряжения, замыслы, виденья, мысли — они были вполне разумны и пугающи.       Этот голос, не знаю кому именно он принадлежал, вышел на меня. До его владельца как-то допёрло, что я чисто по-приколу в этот гадюшник заглянула, и в играх больного двадцатилетки не собиралась принимать участие. Лидер предложил мне принести в их организацию владельца достойной причуды. Мол, жаль упускать такую «способную» злодейку, пробравшуюся в UA, в Лигу Злодеев, и кучу других интересных мест. Способной выследить удачное место, удачные пути отхода, удачный момент и, с помощью этого, устроить кому угодно засаду. Неплохая фигура для ловли людей с заманчивой причудой. Обещал, что «вылечит» меня от чего-то. Я тогда была без понятия, от чего он собирался меня лечить, поскольку не знала, что в моей крови циркулирует смерть. Но предложение Лидера предпочла узнать. Что за хреню он предлагает?       Мне поведали про Ному, про «кражу» причуд и о том, что им нужны люди для поимки будущих кандидатов Ному. Людей ловят и делают из них мощное, сплавленное, безмозглое дерьмо. Красиво звучит. В голове сразу всплыл образ Айзавы. Кажется, в то время, я реально хотела, чтоб из него сделали Ному.       Но не сейчас.       Эта идея — сдать его Лиге Злодеев, — давно была моей целью. Только цель стала видоизменяться, с тех пор, как я начала общаться с Шотай. Мысль о том, что из него сделают Ному — стала отвратительной. Лучше сама сдохну и избавлю его от такой участи, если там реально будет этим попахивать.       Тем не менее, так просто избавиться от подобной идеи было невозможно. После того, как я вылила на Айзаву всю свою дерьмовую жизнь, во «Вкусе ночи», я твёрдо решила, что его надо испытать. Жёстко, сурово и крайне подло. Я не могла просто взять и забыть, что этот человек со мной сделал в прошлом.       Лига Злодеев всё ещё оставалась заманчивой идеей для моих безжалостных игр. Только правила другие: Шоту спасут. Сама об этом позабочусь. Под вопросом будет стоять только его причуда. Если для создания Ному требуется время, то для того, чтобы украсть причуду — мгновения достаточно. Его посадят в консервную бочку и будут ждать Лидера, который и заберёт его причуду. Зная неторопливость и медлительность их Лидера, могу с уверенностью предположить, что герои смогут спасти своего товарища. Но это не точно. Так что, перед Айзавой висела реальная угроза потери причуды.       До кафе меня это мало парило.       Ну, лишится причуды. Только и всего. Пусть познаёт вкус потери. Меня он лишил куда больше, похуистично проигнорировав мои молитвы о помощи. Примерно в таком настрое я это воспринимала.       Однако, когда Шота мне улыбнулся в кафе — тепло, заботливо и от всего сердца, — на душе начали скрести кошки.       Чтоб мне кто-то так улыбнулся? Так ласково, светло, по-родительски. Так не свойственно ему самому. Вопреки своей природе, он мне улыбнулся, как в последний раз, зная, что я с ним сотворю что-то ужасное.       Извинился. Он просто взял и извинился. Искренне. Одной улыбкой. Так, что это извинение ворвалось мне в душу, забилось тревожным трепетом, не оставив после себя никакого равнодушия.       Я брошенная Богом тварь, которою губят все кому не лень. Никому нет дела до моей поганой жизни. А он слушал о моей жизни молча, не прерывая, проглатывая всю эту дрянь до последней крупицы. Ему было не всё равно.       У меня нет никого, кто бы мог пригреть, утешить, подарить тепло. А он шёл рядом, подставляя своё тело, чтобы согреть. Чтобы дать понять, что не одна. Что ещё не совсем брошена.       Извиняться передо мной никто никогда и не думал. Зачем извиняться перед никому не нужной, умирающей тварью? А он извинился. Чисто и неприкрыто. Его улыбка покорила, разрушила во мне все преграды, дотянулась до нутра, заставила колебаться.       Его улыбка всплывала в моей памяти как самый желанный подарок свыше.       И что я натворила?       Я это потеряла. Навсегда. Я приобрела чью-то доброту и тут же её спустила в унитаз, снова став ненавистной всеми тварью.       Айзава мне так и прошипел: «тварь». И глядел на меня, как никогда ранее — проклиная всем своим существом.       Ты и сам такой. Да… Чем ты лучше-то? Покорил меня, подарил какую-то надежду, сделал счастливой, а потом обернул это всё сном.       Не смотри на меня так. Чем я заслужила твою обжигающую ненависть? За что? Это же ты мою жизнь украл. Ты должен был быть за неё в ответе. Почему тебе можно со мной играть в жестокие игры, а мне — нет? Почему? Почему только я должна получать от судьбы все удары? Почему ты такой жестокий, Айзава Шота?       Сама того не замечая, я его утешала, гладила, напевала ему детскую колыбель. Даже когда он не мог это услышать и прочувствовать. Я была рядом, не бросила ни на минуту.       С тебя достаточно, Шота. Всё. Прощён. Не надо меня ненавидеть. Это невыносимо.       Всё же, как хитро — сначала дать счастье, а потом его отобрать. А рыбка-то клюнула. Она всё ради прозрачной наживы для тебя сделает. Напишет про героям, прямо внутри базы со злодеями. И похуй, что они это могут просечь.       Ястреб, Полночь, Сущий Мик, Кровавый Король, Цементос, Снайп… Боже, как много номеров я успела узнать, работая в UA. Всем раструбила. Всех позвала. Даже Старателю отправила что-то нецензурное. Сейчас сюда ввалится куча сказочных долбоебов, которым ты не безразличен. Тебя спасут. Ты им нужен, Айзава Шота.       Стою возле него. Его поместили в большой цилиндр, для создания Ному, ещё не наполнений жидкостью.       Он хлопает своими чёрными глазами, всё ещё не до конца придя в себя. Потом встречается взглядом со мной.       Становится невыносимо. Не могу понять, как я раньше могла смело глядеть в эти глаза? Честные и пронзительные. Разве могут эти глаза быть виноватыми? Разве можно этого человека запирать в этой непонятной аппаратуре, как какую-то лабораторную крысу? И что он мне, в конце концов, сделал? Если убрать все эти ненормальные самовнушения — ничего.       Да, поймал. Да, сдал. Да, не откликнулся на мои мольбы. А разве должен был? Это не входило в его работу. Узнав его лучше, я поняла, что он и не стал бы откликаться. Потому что он доверяет другим. А другие — это полиция, с которой всё и полетело в тартары. И что? Выходит я на него семь лет злилась из-за его доверчивости? Нет. Я сама себе всё напридумывала. И всегда прекрасно знала, что он ни в чём не виноват. Я сама зарыла свою судьбу. Только из-за собственной глупости полетела в пучину Ада. И там, в этой пучине, стала отчаянно искать виноватых. Так кто сейчас должен стоять в этой консервной банке? Кто реально заслуживает в ней находиться?       Падаю перед ним на колени, сокрушенная. На пол капают слезы. Всхлипы, слезы, сопли. Как же меня это заебало. Бесконечный круговорот соплей и слёз. Почему я в этой жизни без конца рыдаю? Когда в ней появится хоть один счастливый денёк? Судя по всему — никогда. Твари, как я, должны страдать. Очень-очень страдать.       Кладу ладонь на стеклянную поверхность, глядя заплаканными глазами на него, на жертву моего поехавшего самовнушения.       Извини. Извини, что втянула тебя в свои паршивые игры.       Шота смотрит на меня в смятении. Не знает, что со мной. И что вообще вокруг него происходит. Снова смотрит на меня. Хмурится, тянется ко мне, но натыкается на преграду. Бьет по прозрачной переграде. Ещё раз бьет. Начинает оглядываться, щупать вокруг себя, всё внимательно изучать. Вот что значит оказаться в неволе.       Снизу раздаётся противный звук. Вижу, как в этот дьявольский аквариум начинает заполняться жёлтой жидкостью.       Блять.       Шота заторможенно глядит себе под ноги. Смотрит, как уровень воды поднимается. Начинает понимать, что скоро его полностью поглотит этой жижей. Пытается шевелить ногами, но осознаёт, что их закрепили снизу. Рычит и бьет по стенам. Снова глядит на меня.       Я уже поднялась на ноги, в ужасе глядела на пойманого в ловушку героя. Печальное зрелище. Быть может, не узнай я этого человека лучше, то так бы и забавлялась происходящим. Но не сейчас, когда внутри все рвётся.       Это меня окончательно добивает. Я знаю, что герои скоро его спасут, но мне становится невыносима мысль, что сама я наблюдаю и ничего ради него не делаю.       Шота уже стоял по пояс в воде, бросал на меня свой гневный взгляд. Бьется лбом об стекло, жгуче глядит, будто бы говоря: «Довольна?!».       У меня щемит внутри. Отрицательно мотаю головой. По щекам текут слёзы.       Нет. Мне больно. Я не хочу оставлять тебя в этой ловушке. Мне не всё равно.       Где герои?! Почему тормозят?! Да пошло все к дьяволу! Я сама его оттуда вытащу!       Активирую свою причуду, пытаясь блокировать подачу жидкости. Верхнюю часть контейнера пробую выломать изнутри. Подталкиваю его ноги, чтобы они выскользнули из захвата. Пытаюсь снять с его головы какое-то странное устройство. Рву провода, идущие к его голове и запястьям. Это оказалось довольно лёгкой задачей. Во время этого процесса, не замечаю возникшую фигуру за моей спиной. — Что ты тут делаешь?       Оборачиваюсь и вижу нависший надо мной тёмный туман, с горящими жёлтым светом вместо глаз. Курагири. Наверное, мне это не светит ничем хорошим?       Плевать. Продолжаю использовать собственную причуду, освобождая Шоте одну ногу из зацепа. Он уже по плечи в желтой жидкости. Кричит и бьет по стеклу. — Беги от него, дура!       Расползаюсь в счастливой улыбке. И все же здорово иметь такую причуду, как у меня. Могу слышать такие слова, которые снаружи бы не было слышно, из этой вакуумной консервы. — Как это понимать? Испортила аппаратуру и пытаешься освободить нашего подопытного. Ты что, решила предать Лигу?       Жёлтый свет опасно сверкнул.       Стрёмный тип. Пожалуй единственный, после их главного Лидера, кто несёт в себе реальную угрозу. — Я не вступала в вашу Лигу. — усмехаюсь в ответ. — Так что это никакое не предательство. Это моё личное решение. — Ты сама себе могилу вырыла. — произносит нечто и попытался что-то сделать. Но потом переводит взгляд мне за спину. — Какой проблемный герой.       Оборачиваюсь и вижу горящие, красные глаза Айзавы. Волосы враждебно взлетели вверх.       Я не могла в это поверить, завороженно глядя на него. Он меня защищает? Он защищает! Пытается мне помочь.       Пытаюсь освободить его вторую ногу и слышу его тревожный выкрик: — Хотару!       Что-то укололо в плечо.       Ну, это было очевидно. Рано или поздно, Курагири бы предпринял меры против моей бунтарской активности. — Шога, останови работу капсулы 45. — обращается к кому-то Курагири. — Придётся по-новой…       Теряю сознание. Этот Курогири подхватывает мою обессилевшую тушу.       Интересно, моя выходка имела смысл? Надеюсь герои здесь все разнесут.