Гурман из другого мира

Среди жаркого огня воздымающегося прямо в небо на площади Небесной Тайны перед множеством печей, в глаза бросалась сверкающая на солнце лысина. Лицо повара Цзиня было серьезным, а руки искусно двигались, формируя тефтели. Он приготовил их из нескольких видов мяса, и вкус был совершенно необыкновенным. Это было блюдо, которым он очень гордился, и он приложил все силы для банкета Ста Семей. Хлоп! Хлоп! Хлоп! Внезапно повар Цзинь прекратил формировать тефтели. Он обнаружил, что его печь слегка трясется, а в ушах раздался оглушительный шум. Он машинально повернулся на звук и обнаружил, что толстяк, похожий на гору жира, свирепо колотит молотком по куску мяса, лежащему перед ним. «Это что — готовка? Толстяк совсем больной?» Уголки губ повара Цзиня дернулись и он не смог удержаться от усмешки. Да кто готовит так, как этот жирдяй? Он будто дерется. Си-ла! Раздался жуткий звук, от которого у повара Цзиня все волосы на теле встали дыбом. Он посмотрел за спину толстяку. Там низенький худой мужчина с черным котелком и ножом в руке как раз закалывал бьющегося на земле духовного зверя… Повар Цзинь сглотнул полный рот слюны, его глаза сузились, а на сердце пробежал холодок. Безумие в глазах этого тощего парня заставило его почувствовать, что он был не человеком, а безжалостным палачом. — Что за люди… Банкет Ста Семей в этом году слишком неорганизован. Людей, которые на нем присутствуют, даже не проверяли, просто безобразие, — прошептал повар Цзинь с холодным лицом и снова сосредоточил все свое внимание на блюде, которое готовил. *** Вода в котелке уже начала кипеть, и от нее поднимался пар. К этому времени Бу Фан закончил лепить дюжину радужных лунных пельменей. Вместо того, чтобы готовить пельмени по рецепту Системы, он решил его изменить, используя для начинки обычные продукты, чтобы их можно было есть без ограничений, не испытывая дискомфорта из-за духовной энергии. Многие повара вокруг уже закончили готовить и старшие евнухи подносили блюда к столу императора на возвышении, а также к столам придворных чиновников. Будучи первыми людьми в столице, они, разумеется, должны первыми пробовать эти блюда. Все они кивали головами, пока ели. В конце концов, это была работа великих поваров, и естественно, что все было очень вкусно. Цзи Чэнсюэ отщипнул палочками кусочек. Выражение его лица не изменилось, он лишь слегка кивнул и приказал убрать блюдо. Следующие деликатесы подавались один за другим. Простолюдины наконец начали пробовать эти блюда. Витающий над площадью запах давно их соблазнил, и они жаждали большего. Это было слишком невыносимо, у многих из желудков доносились булькающие звуки. Повар Цзинь тоже закончил свое блюдо. Он вылил тщательно приготовленный соус на тефтели «Четыре счастья», и дымящиеся благоухающие тефтели были готовы. Цзи Чэнсюэ поднял брови, глядя на эти симпатичные тефтельки, почти незаметно кивнул головой, взял одну и откусил. В тот момент, когда его зубы проткнули тефтельку, изнутри хлынул густой сок, наполняя его рот. Густой аромат брызнул во все стороны, и Цзи Чэнсюэ не мог не втянуть его в себя. В этом соке чувствовался насыщенный вкус и запахи различных видов мяса. Несколько видов мяса смешались вместе и после специальной обработки лысого повара Цзиня не было никакого чувства отторжения, вкус был удивительно хорош. Цзи Чэнсюэ удовлетворенно кивнул, доедая одну их тефтелек — единственное блюдо, которое его заинтересовало из тех, что он успел попробовать. — Достойно повара императорской кухни, неплохо, — с улыбкой похвалил Цзи Чэнсюэ. Повар Цзинь, который все еще стоял у печи и готовил, увидел улыбку на лице императора, и на его сердце будто расцвели цветы, он испытал небывалый подъем, приносящий ему полную уверенность в собственных силах. И императорские чиновники и простолюдины с восхищением ели тефтели «Четыре счастья». Было очевидно, что это блюдо покорило их. Я все-таки главный повар императорской кухни! Лысая голова повара Цзиня засияла еще больше, и он с трудом удержался от желания начать напевать песенку. Что хозяин Бу, что братья из городка Цинъян, они все отбросы! Длинные пальцы Бу Фана быстро лепили пельмени, так быстро, что количество лунных пельменей стремительно увеличивалось. Дождавшись, когда вода в котелке окончательно закипела, и даже горячий воздух стал настолько сильным, что заставил Бу Фана слегка прищуриться, он опустил внутрь дюжину слепленных пельменей. Плюх, плюх! Радужные лунные пельмени послушно нырнули в котелок. Едва они попали в бурлящую воду, как немного поднялись и снова опустились. Мельком взглянув на пельмени в котелке, Бу Фан перешел на другую сторону печи и продолжил лепить пельмени. У него было много начинки, пожалуй ее хватило бы на несколько сотен пельменей. Однако Бу Фан очень быстро заворачивал пельмени и мог закончить один примерно за два вдоха. — Продолжайте поддерживать огонь, не давайте ему уменьшиться, — сказал Бу Фан евнуху, который следил за печью. Тот поспешно кивнул и подбросил еще несколько поленьев. Вскоре пельмени всплыли. Ловким движением Бу Фан выловил их едва они оказались на поверхности и высыпал в сине-белую фарфоровую миску. В миске было всего лишь три лунных радужных пельменя. Белоснежные, сверкающие и прозрачные лунные радужные пельмени были не такими красочными, как следовало из их названия. Оболочка пельменей была гладкой и прозрачной. Казалось, что сквозь нее проглядывает начинка. От начинки исходил слабый, но насыщенный аромат, вызывающий жажду. Бу Фан налил ложку бульона, затем добавил немного нарезанного зеленого лука, чтобы завершить приготовление лунных радужных пельменей. Старший евнух подошел к Бу Фану и с некоторым удивлением посмотрел на нежные лунные пельмени. Аромат, исходящий от них, был не очень сильным по сравнению с блюдами других поваров. Но этот евнух ничего не сказал. Он просто понес блюдо к столу, за которым сидел Цзи Чэнсюэ. — Это… блюдо, приготовленное хозяином Бу? Цзи Чэнсюэ с предвкушением смотрел на блюдо, принесенное евнухом, но обнаружив там самые обычные, не обладающие насыщенным ароматом пельмени в форме полумесяца, его предвкушение быстро угасло, и он даже немного разочаровался. В империи Цинфэн не было пельменей, поэтому Цзи Чэнсюэ не знал этого блюда. Но он ел Золотой шаомай Бу Фана с его сильным ароматом и чистым светлым маслом, который произвел на него незабываемое впечатление. С другой стороны эти милые маленькие пельмешки без особого запаха, лежащие в сине-белой фарфоровой чаше. Цзи Чэнсюэ тихонько вздохнул. — Хозяин Бу сказал как называется это блюдо? — все-таки спросил Цзи Чэнсюэ евнуха, несмотря на разочарование. — Хозяин Бу сказал, что это лунные радужные пельмени, — почтительно ответил евнух. — Что? Радужные? Откуда тут может быть семь цветов? Разве эти пельмени не белого цвета? Цзи Чэнсюэ замер, растерянно глядя на белые пельмени, лежащие в фарфоровой миске. Семь цветов, семь цветов, они тогда должны быть разноцветными, как один цвет можно назвать радужным? Может здесь кроется какой-то подвох? Глаза Цзи Чэнсюэ засияли, когда он вспомнил об изысканности блюд, приготовленных Бу Фаном. Конечно же, он не мог подать такое заурядное блюдо… Предвкушение, зародившееся на сердце, снова разгорелось, и Цзи Чэнсюэ не терпелось попробовать лунные радужные пельмени. Выловив ложкой горячий, исходящий паром лунный пельмень, Цзи Чэнсюэ подул на него и откусил кусочек. Едва он прокусил белую нежную оболочку пельмешка, его глаза широко раскрылись, а взгляд наполнился недоверием. Казалось, бомба насыщенного вкуса взорвалась в его рту, и от этого мгновенно разбушевавшегося аромата все существо Цзи Чэнсюэ охватила волна удовлетворения. Из откушенного пельменя изливался густой аромат, колеблясь на ветру. Когда Цзи Чэнсюэ увидел это благоухание, его ноздри раздулись… Черт возьми, этот аромат в самом деле превратился в радугу!