in spite of you

Гарри был рад, что Снейп застукал их именно в день перед каникулами. Он совершенно не представлял, как нашёл бы в себе силы смотреть бы тому в глаза на уроках и в коридорах, а так лишь надеялся, что после Рождества всё уже подзабудется. С утра все уже были заняты сбором вещей, а Снейпа поблизости видно не было. Том молча злился, и Гарри не стал ему лишний раз указывать на невнимательность. В конце концов, Снейп и вправду был хорош и в окклюменции, и в слежке, и в умении появляться из ниоткуда – почему бы и Тому не облажаться хоть раз? Но как бы он сам себя ни успокаивал, это всё было пустое – Гарри разнервничался, и доводы разума на это не влияли. Насколько бы было проще, если бы Том просто по-человечески его выслушал! — Пожалеешь ещё, бро, — похлопывал его по плечу Рон уже в Хогвартс-экспрессе, — если не Малфои доконают, то сама блевотная атмосфера. — А ты откуда знаешь, что там будет за атмосфера? — спросила Гермиона. Рон отмахнулся: — Рассказывали. А ещё Гарри знал, что дорогой алкоголь там будет литься рекой – и Сириус согласился поехать. Иногда ему чудилось, что и Том, и Сириус ведут себя даже более по-детски, чем Рон с Гермионой. Уже рано утром Том начал капать на мозги: «У тебя из-за бессонницы в сутках больше времени для занятий, чем у остальных, а ты совсем этим не пользуешься». «А попробуй заниматься чем-то полезным, когда мозг только и делает, что распевает на все лады: «Спать-спать-спать». И так всю ночь», — ответил ему Гарри, но тому это достойным аргументом не показалось. Да и вряд ли хоть что-то могло показаться таковым. — Ну, там будут Сириус и Том, — вяло напомнил он. — Буду с ними рядом держаться. — Ага, а ещё там будет Беллатриса Лестрейндж, — Гермиона выгнула бровь. — Всё ещё не могу поверить, что ты согласился ехать в этот серпентарий. — В кого? — снова подал голос Рон. Гарри и Гермиона синхронно прыснули. — Она в отдельной комнате будет, какое мне до неё дело? И вообще, чего за похороны вы мне тут устроили? Поем да попью бесплатно, ну и всё. — Это Малфои, — с нажимом напомнил Рон, как будто это всё объясняло. — Обязательно какая-нибудь бредятина произойдёт. — Спасибо, успокоил, — фыркнул Гарри и перевёл взгляд в окно. — Я волнуюсь только за Драко. Вдруг вытворит чего мне назло. — Ладно, увидим. А ты пиши нам, держи в курсе, — улыбнулась Гермиона и вдруг снова задумалась. — А Малфои как, знают про положение Тома? Драко, наверное, сложил два и два. Хотя... Нет, не думаю. Они не знают, да? Никто из них. Гарри покачал головой. Осталось ещё несколько дней до празднования: он предвкушал бессонные ночи. На Гриммо было пусто и тихо. Домовой эльф с ужасным характером появился, едва они переступили порог, а Том шёл последним, и именно при виде него Кричер переменился: весь сжался, с морды пропало отвращение – Сириус выгнул бровь. Гарри знал о вздорности домовика только из писем. Он ждал каких-нибудь обвинений или презрительного вопля «Предатель крови!» от Вальбурги Блэк, но стояла тишина. — Добрый день, — сухо поприветствовала та с портрета. — Ну что, сынок, привёл наконец в дом достойного человека? Я дождалась. На том свете. Сириус закатил глаза и прошёл дальше по коридору. Гарри кашлянул. — Это кто тут достойный человек? — Не ты, — выплюнул Кричер. Гарри уже успел забыть про его присутствие. — Тише, — Вальбурга смотрела мимо него, — не так мы с гостями разговариваем. Иди-иди. Кричер бросил последний злой взгляд на Гарри и с хлопком исчез. — А я вас сразу узнала, — продолжила Вальбурга так же ровно, — и домовик тоже. Портретам доступно то, что не видят люди: аура, магия. У вас проблемы и с тем, и с другим. Гарри понял, что она говорила с Томом, а его самого благополучно игнорировала. — Мы не в том положении, чтобы говорить так официально, — криво улыбнулся Том. — Вальбурга. Та промолчала. — Позволь спросить, что не так с моей аурой? — Ваша магия идентична, — она обвела Гарри и Тома нарисованной рукой, — как если бы кто-то из вас выкачивал её из другого. Или как если бы вы были одним человеком. — Интересно, — заметил Том, и Гарри неловко замялся. — Чё вы там застряли? — проорал Сириус. Гарри пробубнил извинение и двинулся в глубину коридора за крёстным, заглядывая по пути в комнаты – встречали его только слои пыли на ручках дверей и звенящая тишина – а Сириус нашёлся в столовой. — Том понравился моей матери? – осклабился тот. — Умереть не встать. — Будут теперь вдвоём устраивать коридорные посиделки. — Не будем, — рявкнул Том у Гарри над ухом. — Скажите мне спасибо, что она сегодня не кричала на весь дом. — Ой-ой-ой, какие мы серьёзные, — усмехнулся Сириус. — Чаю? Гарри видел, как Тома так и подмывало ответить что-то обидное, но при Сириусе приходилось всё ещё поддерживать легенду, что они с Гарри почти ровесники: желательно и хамить старшим поменьше. Не то чтобы они надеялись действительно долго скрывать правду. Если раньше Гарри казалось, что неуютнее всего на Гриммо будет ему самому и, естественно, Сириусу, то теперь появились сомнения: Тома раздражало всё, ходил он мрачнее грозового неба. — Ты не можешь продолжать ничего не есть, Сириус же не тупой, — заявил Гарри, лёжа на кровати с огромным балдахином в выделенной ему гостевой комнате. — Это ты не будешь, то ты не хочешь. — Скажи ему, что я на диете, — отмахнулся Том. Тот во всех помещениях особенно любил восседать за столами. — Бредятина. — Ну от меня ты чего ждёшь? Гарри иронично вздёрнул брови. — Поужинай с нами. — Отличная идея, — съязвил Том, переходя от раздражения сразу к бешенству. — Чтобы моё положение тут же раскрылось. Я ещё не пробовал нормально есть, ясно? Никто не знает, что может произойти. — Да чего ты бесишься? Не попробуем – не узнаем. — Сомнительное удовольствие. Гарри тяжело вздохнул и приподнялся на локтях. — А я думал, ещё более невыносимым ты уже не станешь. Том, что с тобой? Что происходит? — Что за тупой вопрос, — пробормотал тот себе под нос. — Я чувствую. Что-то не то в этом доме. — Что? — Да откуда я знаю! Гарри дёрнулся от этого возгласа, а потом вообще чуть не умер: с громким скрипом распахнулась дверь, и влетел Сириус. — Ссоритесь? Чё разорались? И чего меня не позвали? — Да сколько можно, — простонал Том, прикрывая глаза, — как же вы меня достали. И когда Сириус к нему повернулся, Гарри метнул взгляд в Тома, скорчил несколько раз выразительную мину – Сириус важно покивал и тоже пару раз поморщился, а затем молча вышел спиной вперёд. Том их перемигиваний не заметил. Гарри долго смотрел на него в ожидании хоть чего-нибудь. — Пошли, — проронил он потом, — поищем книжек про бессонницу или крестражи, или я тебе почитаю вслух какие-нибудь идиотские военные стратегии. Что хочешь. Том закатил глаза. Не плюётся ядом – уже хорошо. — Твоё сбивчивое чтение слушать невозможно, — но всё равно поднялся и утянул Гарри за собой. Том не был любителем тактильного контакта, но если какая-то прихоть у них с Гарри и совпадала, так это нежелание оставаться наедине с четырьмя стенами в этом доме — а чем дальше в библиотеку, тем больше невидимых грузов, казалось, падало с их плеч. Гарри бы с удовольствием завалился на Тома или перекинул свои ноги через его, но на софу они сели в полуметре друг от друга. — Ощущения такие, — еле слышно начал Том, — не понимаю, как это возможно. Как если бы... Но это бы многое объяснило. Почти никогда не скатывался до косноязычия – и вот, пожалуйста. Гарри промолчал. — У нас и кольцо, и диадема, но насколько вероятно, что мы не знаем о чём-то третьем? Ты-то ничего необычного не чувствуешь... — С чего ты взял? — перебил Гарри. — Тут отвратительно. Даже в библиотеке, а это самая дальняя часть дома. — Нет, ты не понял. Я тоже считаю, что здесь отвратительно. Но нам ни к чему твоя психическая неустойчивость, так что я всё, что могу, перенаправляю на себя. Крестражи на тебя не влияют. Зато на дом, может быть, влияют, это бы многое объяснило. — Зато твоя психическая неустойчивость нам в самый раз, да? Том вздохнул, как если бы говорил с несмышлёным ребёнком. — Никому не покажется подозрительной моя беспричинная злость. — Мы могли бы её поровну поделить. — Не могли бы. Хотелось попререкаться и потребовать пояснить, но Гарри решил больше не нервировать ни себя, ни Тома; только усмехнулся: — Заботишься обо мне? — Нет, — осклабился Том. — Спроси Вальбургу. У неё третье око открылось после того, как портретом стала. Должна же знать, есть в её доме крестражи или нет. — Это уже не её дом. — Не суть. — Потом, всё потом, — устало выдохнул Том. Гарри уважал чужое личное пространство, но за шиворотом катался жар неудовлетворения. Он представил, как его припечатает к полкам брошенным Томом проклятием, и на него – на труп – упадет его любимая книга про квиддич; и всё равно придвинулся, притянул колени к себе и навалился Тому на плечо. А тот зарылся носом Гарри в макушку. Неожиданно. — Почему тебе так нехорошо от крестражей, если они, по сути, тобой и являются? — Это как встретить самого себя, — Том невесело усмехнулся, и у Гарри волосы зашевелились. — Как к себе относишься, так и к своему крестражу будешь относиться. — Иронично, — Гарри посмотрел на ситуацию отстранённо: знал, что Тому не понравятся и не сделают лучше жалость и соболезнования. — Так, стоп. А со мной это так же работает? Со мной и твоими крестражами? Я тебя не ненавижу, следовательно, мне не будет плохо из-за них, так зачем ты что-то там на себя перенаправляешь? — Я не знаю точно, как это работает. Пустить всё на самотёк – это ненужный риск, — Том теперь щекой холодил Гарри голову. — И только? — У тебя влечение ко мне. Версия меня из крестража может... даже нет, обязательно использует это против тебя. А мне, думаешь, нужна война с самим собой? — Как всё сложно, — Гарри прикрыл глаза и вдруг усмехнулся: — А у тебя чё, нет ко мне влечения? Том цокнул: — Мои другие версии с тобой даже не контактировали. — Не-не, лично у тебя? — А ты сам как думаешь? Гарри не стал отвечать. Хотелось думать, что всё взаимно, но истина от его ожиданий не зависела. Вместо этого он сменил тему: — Смотрю, ты не слишком торопишься искать способы материализоваться. — Я уже знаю, что никакие ритуалы с крестражами мне не помогут, — выдал Том, — скорее просто научный интерес: «А что будет, если я поглощу ещё парочку?» Гарри отстранился и поймал нечитаемый взгляд Тома. — Ты сейчас серьёзно? — Ну, логично предположить, что поглощение их всех даст мне тело. И ритуалы будут такими же, как в прошлый раз. Если ты за эти каникулы вдруг постареешь на несколько лет... Повисла тишина. Гарри нервно пожевал нижнюю губу. — Поищем, конечно, ещё варианты, — ровно продолжил Том, — но я бы на твоём месте особо не обольщался. — И у меня опять нет права голоса? — у Гарри челюсти непроизвольно сжались от раздражения. — Я должен терпеть какие-то психоделические ритуалы, а ты даже не можешь перетерпеть один обед со мной и Сириусом. — Это в твоих же интересах. Рано или поздно избавишься от моего постоянного присутствия. — Ах, как же я буду жить без твоего дедовского бубнёжа? Том гневно прищурился: — Если ты... — О, вы здесь, — Сириус прервал их снова, сверкая улыбкой, — Кричер намутил карамельный пудинг. Том? Тот натянул вежливую улыбку. — Давай, аппетит приходит во время еды, — ухмыльнулся Гарри. — Мерлин, — вздохнул Том, — что ты несёшь? Сириус потом привычно сел во главе стола – Гарри казалось, это было от параноидального желания видеть как можно больше пространства перед собой и быть готовым к нападению – а обычно тот целенаправленно игнорировал даже правила рассадки за столом. О том, что на Гриммо они не защищены от неожиданных атак, думать не хотелось. Том будто специально устроился напротив Сириуса, тоже во главе, чтобы Гарри пришлось выбирать, с кем же рядом он хочет сидеть. Назло Тому он блаженно завалился на стул справа от Сириуса. По правде говоря, Гарри больше боялся не за то, что с Томом произойдёт что-то неприятное из-за еды, а что Кричер по доброте душевной наплюёт ему в чай. Сириус в основном тактично молчал. В первую их встречу Том выглядел на двадцать, во все остальные – примерно на четырнадцать. Гарри уже заметил, что рост свой тот менял несущественно, и это упрощало ситуацию: сказать, что Том использует иллюзию, притворяться одногодками, и дело с концом. Он смотрел на Тома через весь стол и ловил ответные злые взгляды. Сириус прокашлялся. — Том, а тебя разве на Рождество не ждут родители? Или типа того. — Я, типа, сирота, — процедил тот в ответ, и Гарри захотелось закрыть лицо рукой. — Ого, а живёшь тогда где? — Сириус думал, наверное, что у Тома вообще настроение никаким, кроме раздражённого, не бывало; и решил не обращать внимание. — Кроме Хогвартса. — В середине чёрной дыры. — Он очень ранимый, — съехидничал Гарри, повернувшись к Сириусу, и уже начал думать, что приглашать Тома за стол было плохой идеей: тот так к еде и не притронулся и только язвил. — Заткнись и займи свой рот чем-нибудь полезным. — Том, ну не за столом же, — делано смутился Гарри, и Сириус издал какой-то хрюкающий звук. — Вы отвратительны. — Я смогу с этим жить, — улыбнулся Сириус. — А вот тебе и подохнуть недолго, если продолжишь не есть. — Буду знать, спасибо, — Том бросил Гарри последний холодный взгляд и опустил глаза на тарелку: картошка пялилась на него так же враждебно. Гарри сначала стало даже немного стыдно за себя. Тому и так плохо в этом доме, а ещё и какие-то подколки летят со всех сторон. А потом Гарри вспомнил, сколько раз Том выносил ему мозги за последние дни, и совесть успокоилась. Тот преувеличенно осторожно жевал. Гарри даже показалось, что Тома пару раз заглючило: цвет волос и глаза сбоили. Сириус потом спросил: — Ну как, съедобно? — Впол... — начал Том, но закончить не смог. Его вывернуло прямо на стол чем-то вязким; он надрывно закашлялся и стал отхаркиваться чёрной жижей, притом не оставляя ни пятнышка ни на коже, ни на одежде. Гарри и Сириус в немом шоке распахнули глаза. — Это... нормально для него? Гарри не растерялся: — Да. Каждый день так делает. — Малолетний идиот, — прохрипел Том, метая молнии из глаз и дымясь от гнева, — я триста раз предупреждал, бесполезное ты ничтожество, — он медленно поднялся из-за стола, и черты лица его начали смазываться. — В жизни к тебе больше не прислушаюсь. Сириус нахмурился и переводил взгляд с одного на другого. Всё, что из Тома вышло ранее, испарилось само собой. — Каждый уважающий себя человек должен хоть раз обблевать стол в гостях, — ровно откликнулся Гарри, хотя сердце его зашлось чуть ли не на предсмертной отметке, — подумаешь. Угомонись. Том полубезумно улыбнулся. — Так я и спокоен. Это тебе предстоит объяснять крёстному, почему твоего хахаля тошнит за ужином тёмной материей. Я миллион раз предупреждал... — Определись уже, миллион или триста, — буркнул Гарри и нахмурился. Он уже думал, Том взорвёт что-нибудь напоследок и растворится в воздухе, но тот с нечитаемым выражением лица опустился на своё место. Наверное, думали они об одном и том же. Взбешён был Том или нет – Гарри больно было слышать в свой адрес «бесполезное ничтожество». От человека, который ещё полчаса назад тыкался ему носом в макушку. — Не жди извинений, — бросил Том. Опять бесстыдно подслушивал его мысли. — И не надеялся. — Я стараюсь не лезть, — фыркнул вдруг Сириус, привлекая к себе внимание, — но вот это всё заслуживает объяснения, не? Даже молчу про то, что ты ещё летом говорил, — обратился он к Тому, — что родители выперли тебя из дома. Пиздёж? — От начала и до конца, — неприятно усмехнулся тот. — И не оскорбляй шпингалета, — Сириус сложил руки на груди и мотнул головой в сторону Гарри, — тут и моей сумасшедшей мамаши хватает. — Ты только что назвал меня шпингалетом? — Да. — Ладно. Том не переменился в лице: — Я сам решу, кого мне оскорблять, ясно? — Том, — Гарри метнул ему предупреждающий взгляд и опять повернулся к Сириусу: — Может, если его игнорировать, он исчезнет. Тот прикрыл глаза рукой, чтобы не видеть Тома. — Смейтесь-смейтесь, — холодно отчеканил Том, — вечер нескоро. Два клоуна. Сириус и Гарри фыркнули и переглянулись. — Я не настроен на серьёзный разговор абсолютно, — признал Гарри, — предлагаю отложить на завтрак. Тому, думаю, можно не приходить. — Как будто до этого я обязан был приходить. — А мы никак не будем комментировать, что он назвал себя твоим хахалем? — Сириус оглядел их обоих, уже собиравшихся подниматься из-за стола. Голос Тома резанул Гарри по ушам: — Нет. В комнате его встретили уже привычная тишина и как по волшебству становившийся толще с каждым часом слой пыли на комоде. Интерьер не был сильно мрачным или гнетущим, но хотелось открыть окно, лишь бы впустить хоть немного жизни и не дышать этим воздухом – а окон не было. И только тогда Гарри понял, насколько устал. Пока Сириус был рядом, было как-то легче – и при мысли об этом сердце сдавливало. Но понадеяться на отдых – что за идиотизм с его стороны? Том следовал за ним – с такой же неизменностью тень подчиняется свету – и с Вальбургой говорить они тоже пошли вместе. До утра же отложить невозможно! Гарри поздоровался и прислонился к стене напротив портрета. — Не хотелось бы беспокоить в столь поздний час, — начал Том, а Вальбурга смотрела на него во все глаза, — но я чувствую здесь что-то, что принадлежит мне. Не догадываешься, что это могло бы быть? — Я не настолько всевидящая, — она положила руки на свои нарисованные колени. — Не могу сказать ничего конкретного, мой Лорд. Эльф, возможно, что-то знает. «Мой Лорд»? Гарри как окатило ледяной водой. Если Том, как и говорил, не был Пожирателем Смерти, а был Тёмным Лордом, как Волдеморт, который сам Пожирателем не считался, то... Так, стоп. А если Волдеморт не был Пожирателем, а Том был Тёмным Лордом и не являлся Пожирателем, то, может... Так, стоп. Если можно быть Тёмным Лордом и не быть Пожирателем, то Том... Так, стоп. У Гарри голова пошла кругом, за что-то важное он никак не мог зацепиться, как будто мысли зациклились. Он уже не слышал, о чём там говорили Том и Вальбурга, да и не горел желанием. Неужели от усталости мозги отказали? Гарри помассировал виски и сдавленно зашипел: в голове словно было десять килограмм сахарной ваты. — Нехорошо? — Том улыбнулся ему и участливо приобнял за плечо, и Гарри кивнул. — Устал, дорогой мой? Пошли. И правда, надо было отложить до утра. Том подталкивал его в сторону комнаты. И усадил потом на кровать. — Может, крестражи всё-таки действуют? — Гарри уже не мог даже сказать точно, по какому поводу его так заклинило. — Ты как раз меня сегодня раздражаешь. Карма за подколки. — Кто знает. Всё нормально. Иди умойся, усыплю тебя. Сириус завтракал Антипохмельным, а Гарри есть хотелось неимоверно, но мутило после неестественного сна – довольствовался бутербродами с чаем и не знал, с чего начать разговор. Тома рядом не было, но стоило по умолчанию ожидать, что тот всё слышит. — Признавайся, — хмыкнул Сириус, глядя, как Гарри уже несколько минут неотрывно смотрит в чашку, — что с Томом? Он тёмная тварь какая-то? — Интересная догадка, но нет. — Наркоман, что ли? Гарри рассмеялся в чашку и на одном дыхании выпалил: — Нет, нет. Он, типа, проклят. Может менять свой вид и исчезать в любой момент. На самом деле он младше твоей мамы на год. Сириус на секунду задумался. — Ей бы было шестьдесят семь сейчас, — и покачал головой. — Но теперь ясно, почему ты просил найти его школьные фото здесь. Нормально вам с такой разницей в возрасте? — Сойдёт, — улыбнулся Гарри. Как бы лоялен ни был Сириус, всё равно оставался шанс, что он начал бы осуждать, убеждать обратиться к кому-нибудь или читать нотации – хотя глупо было этого бояться, учитывая, что того и самого связывали какие-то отношения с оборотнем. — Я тут ответственный взрослый, — выдал Сириус, и Гарри на это усмехнулся, — тихо-тихо. Я вообще должен тебе запретить общаться с настолько взрослыми мальчиками. Ещё и проклятыми. — Но? — Но не сделаю этого, — Сириус драматично положил руку на сердце. — Кто я такой, чтобы тебе что-то запрещать? — «Ответственный взрослый», — Гарри подвигал бровями. — Ну, считай, я тебя предупредил. Типа, имей в виду моё смутное неодобрение. — Умно сказано. Сириус усмехнулся: — Да я просто гений современных наук. Гарри считал, что всё прошло восхитительно. Остаток дня можно было занять просто чтением и моральной подготовкой: уже завтра они отправятся в поместье Малфоев.