in spite of you

— И сколько это будет стоить? — жалостливо спросил Гарри. Идея купить Game Boy Сириусу показалась ему блестящей, но Том начинал работать только с осени, поэтому Гарри всё ещё понемногу таскал деньги из своего хранилища и обменивал на маггловские. Не то чтобы средства собирались скоро закончиться, но Гарри всё равно тревожился. Он засунул в рюкзак покупку (плюс картридж с Super Mario Land) и неторопливо засеменил к метро. День свободный, аппарировать и торопиться незачем. По пути Гарри в очередной раз заметил Билиуса, шатающегося по улице, словно бездомный, но не стал подходить — да и зачем? Том предположил, что, возможно, Билиус стал сквибом, потерял магию или контроль над ней в какой-то момент, и теперь пытается жить, как обычный бродяга-маггл. Гарри казалось, что это правдоподобно. Он поинтересовался, каково это — потерять контроль над магией, а Том сказал, что не всё на свете похоже на что-то ещё. Рано-рано Том поднял его с кровати и аппарировал к Люциусу, пока Гарри был ещё в пижаме, но позор длился недолго: они забрали тяжёлый ящик с артефактами и остаток утра разбирались со всеми ценностями. Многое оказалось действительно бесполезным, но дорогим, как Том и просил: например, ожерелье Ровены Рейвенкло, которое, в отличие от легендарной диадемы, не обладало ровным счётом никакими магическими свойствами. Просто украшение. Кто-нибудь отдал бы за него баснословную сумму, но их самих ожерелье ни в какой трепет не привело. Зато Гарри заинтересовал гладкий камень с будто искусственно вырезанным отверстием в середине. Том не знал, что это такое. Гарри протаскался с этим камнем почти весь день и ждал, пока тот на что-нибудь отреагирует. Или хоть что-то произойдёт. (Ничего не происходило.) Но теперь он не мог сдаться так просто. Последняя неделя проходила донельзя спокойно и мирно, Гарри мог позволить себе заниматься чем-то... отвлечённым. Для себя. Том не пытался его в этом ограничивать: пообещал сводить его к портрету Вальбурги в скором времени, потому что если про камень не знает она, то больше и спрашивать некого. Малфои вряд ли смогут помочь, Уизли — тем более, Сириус — подавно. Про Дамблдора Гарри больше и заикаться не хотел. С тех пор как он перестал донимать Тома расспросами про его личность, в отношениях у них установилась тишь да гладь. Вероятность того, что Гарри никогда не узнает, близилась к нулю, поэтому стоило просто подождать. Спокойствие, хоть и хрупкое, рушиться пока не собиралось. Конкретно этим летом у Гарри намечалось даже больше времени на отдых, чем хотелось бы: экзамены все были сданы ещё до начала июня, и каникулы длились в этом году не два, а три месяца. Гарри не знал, с чем связаны такие изменения. Он честно пытался зачитываться учебниками в свободные вечера, и его более чем устраивало слушать неторопливые объяснения Тома о толковании рун, о магии чисел. Если бы у Гарри была фотографическая память, он бы с сентября без труда получал только оценки Превосходно — но мало было понять, как всё устроено, надо было учить значение каждой руны. Чем он неохотно и занялся. Том, сидя за столом, каждый вечер монотонно опрашивал его, будто на экзамене, а Гарри, лёжа на кровати, палочкой рисовал руны, оставляя в воздухе бледно-голубые мазки. — Одал? — Собственность. — Нарисуй её. — Эйваз? — Защита, — Гарри изобразил руну. — Неправильно. — Ладно, я уже не в форме, — он сонно потёр глаза. — Эта зубрёжка начинает немного надоедать. — А я говорил, что лучше создавать себе ассоциации с каждой, а не тупо заучивать. — Какие уж там ассоциации, если это просто чёрточки кривые... Не хочу больше об этом говорить, — буркнул Гарри чуть тише, подумав, что Сириус может уже спать. Шумоизоляцию комнат он не проверял. — Ложись ко мне. Том недоумённо приподнял брови: — Зачем? — Потому что я хочу. — А я должен удовлетворять твои хотелки? — Не будь занудой, — тихо рассмеялся Гарри, — иди сюда. Тот будто на нетвёрдых ногах подошёл и медленно опустился на кровать: Гарри уже надоело ждать, и он повалил Тома на спину возле себя, накрыл их обоих одеялом, закрыл глаза и закинул руку поперёк чужой неподвижной груди. Том не дышал, зато Гарри за двоих сопел ему прямо на ухо. Риддл был искусственно тёплый, уютно было с ним так лежать, а на Гарри как раз в последнее время накатывал тактильный голод. Они с Томом позабыли о своих милых взаимодействиях с тех пор, как произошла та постыдная сцена в ванной на весенних каникулах, когда Гарри чувствовал себя ненужным и пытался с этим справиться с помощью околосексуальных поползновений в сторону Тома. Чего-то правда не хватало. Тем более теперь, когда Том вёл себя всё более по-человечески, а Гарри знал, что тот не бросит его. Том чуть повернулся и изогнул шею, чтобы достать носом до носа Гарри, и оставил ему тёплый мимолётный поцелуй на губах. — Доволен? — спросил он с иронией. — Да, — отозвался Гарри, уже наполовину погрузившийся в сон. — Не исчезай. Том положил ладонь ему на макушку и осторожно взъерошил волосы. Гарри промычал что-то вроде «забавно» и отключился. Утром тот, так и не сомкнувший глаза, был всё ещё с ним. — Доброго времени, Эйлин, Вальбурга, — поприветствовал Том женщин на портрете. — Разрешите вас прервать. — Явились, — рассмеялась мать Снейпа, а Вальбурга просто бросила им прохладный взгляд: обижалась, наверное, что забрали Кричера. — Нешто понадобились старушки? — Понадобились ваши безграничные знания, — не смутился Том и достал дырявый камень у Гарри из кармана. — Хотелось бы узнать, что это за предмет. — О-о, — протянула Эйлин, и Вальбурга чуть оживилась, но всё ещё молчала. — Белла в своё время выкрала его у родственников. Что удивительно, это маггловская вещица. — Да, — вставила Вальбурга, — если посмотреть через дыру в камне, можно видеть все источники магии: сети заклинаний, чудодейственные растения, чужие магические ресурсы. Всё, что обладает магией. Можно видеть заблудшие души. Души неприкаянных, самоубийц. А в ночи так называемого шабаша через него можно посмотреть на Неистовый гон: собак Дэнди и прочее. И на собак холмов. Они все активны в Вальпургиеву ночь и на Хэллоуин, и более мелкие праздники: первого августа... — Гарри не запомнил больше ни одной даты. — Особенно они бушуют в святки. Это армия адских гончих, которая носится всюду и охотится на людские души, и такая свора далеко не одна. — Довольно... исчерпывающе, — вынес вердикт Том после недолго молчания. — Признаюсь, не ожидал. — Ну конечно, — посмеивалась Эйлин, а увидев сверкавшие любопытством и восторгом глаза Гарри, вдруг перестала и предостерегла: — Никто не знает, что случится, если свора заметит вас. Или заметит, что вы смотрите на неё. Это может быть опасно, с вашими-то покорёженными душами. Мы не знаем, нравится им забирать дефектных или наоборот. Том никак не отреагировал на это полуоскорбление — Гарри тоже, ведь нет смысла злиться на портрет. Ему до чёртиков было интересно посмотреть на Неистовый гон, но после этого предостережения надежды почти моментально рассыпались: вряд ли Том позволит ставить себя под угрозу быть навечно унесённым... куда-то, куда хищники забирали души. После ещё нескольких минут разъяснений, Том, сдержанно поблагодарив, аппарировал Гарри домой и уже в комнате сразу распахнул окно. Духота стояла невообразимая. — Думаю, ты сам знаешь, что я хочу сказать, — вкрадчиво начал Том. — Да-да, мы не будем смотреть ни на каких собак. Только на призраков, до которых мне дела особо нет. — А до Неистового гона есть дело? — улыбнулся Том, крутя камень в руках. — Я не запрещал смотреть на собак холмов. Они безобидны, — он бросил на Гарри такой взгляд, будто на самом деле бездумно смотрел сквозь него, в окно, на закатное солнце. — Я не понимаю, зачем это вообще нужно. Способностей у этого маггловского камня великое множество, но в чём польза? Выгода? Зачем кому-то смотреть на бродячие души или адских гончих? — Не всё обязательно должно приносить выгоду, — Гарри вырвал камень у Тома из рук, наколдовал каучуковый шнурок и повесил новоизобретённое украшение себе на шею. — Иногда хочется просто прикоснуться к великому. — Можешь прикоснуться ко мне, — Том одарил его сияющей улыбкой. — Давай мы поговорим о том, как ты вообще оказался привязанным ко мне призраком, а потом ты попробуешь сказать это ещё раз. — Ты невесёлый. — Ой, правда? Зато тебе уже пора организовывать своё комедийное шоу, — Гарри сжал переносицу пальцами. — Ладно, извини. Я огорчён. — Почему? — Угадай, — Гарри закатил глаза и постарался получше сформулировать мысль: — Знаешь это чувство, когда хочется, чтобы реальная жизнь была такой же эпичной и трагичной, как в старых сказках. Повсюду были бы раскиданы дурные предзнаменования. Что-нибудь неуловимое, но судьбоносное витало бы в воздухе. Хочется испытать чувство битвы с заклятым врагом, ответственность за данные тобой клятвы, связь с чем-то мистическим и древним. В конце концов, мы в магическом мире живём. Я хочу чего-нибудь классного. — Очень красивое сочинение, — осклабился Том, — но на собак мы смотреть всё равно не будем. Гарри разочарованно вздохнул. — Не понимаю, почему тебе это вообще интересно, — Гарри парил над Темзой на своей Молнии. Да, он хотел полетать, но происходящее было далеко не пределом мечтаний. — Я бы предпочёл не знать, что где-то ошиваются неупокоенные души, которым я никак не могу помочь. Том просто летал в воздухе около него и игнорировал все жалобы. — Подлети поближе к поверхности воды. Только не навернись. — За кого ты меня держишь, — оскорбился Гарри. Он поднёс камень к глазу и взглянул на реку. Теперь правда пришлось приложить усилие, чтобы не свалиться в воду. Почти беспрерывный поток полупрозрачных побелевших человеческих тел врезался ему в память получше всяких ночных кошмаров: все они были разного пола, возраста, но все одинаково бездумно смотрели вверх, в едва успевший потемнеть вечерний небосвод. — Это утопленники, — Том явно смотрел глазами Гарри и только проецировал галлюцинацию своего присутствия, — видимо, на месте смерти им комфортнее всего. Наверняка они целую вечность просто дрейфуют по всей длине реки. — Эм... — Гарри убрал камень от глаз и посмотрел вниз снова. Там никого не было. — Почему их так много? — Это в основном самоубийцы. Магия не терпит преступлений против самого себя даже от магглов. Так что это, наверное, абсолютно все, кто утопился в Темзе за всё время её существования. — Ужасно, — Гарри хотел бы почувствовать тошноту, да не мог. Перед ним были души, а не трупы — выглядели они вполне нормально, если не считать прозрачности. — А они понимают речь? — Не знаю. Гарри спланировал ещё ниже, ближе к воде, взглянул через камень снова и заметил подходящую душу. Девочка-подросток. — Эй, — осторожно окликнул он и стал лететь параллельно плывшей девочке, — слышишь меня? Привет. Та молча стрельнула в него безразличным взглядом — Гарри уже успел вспотеть от ужаса — и отвернулась. — Да уж, — усмехнулся Том, — кажется, им твоя помощь даром не нужна. — Как тебе может быть смешно, — не слишком искренне удивился Гарри, продолжая лишь взглядом преследовать девочку, — это ж жесть. Некоторые души теперь смотрели на него неотрывно, пока проплывали мимо, но ни одна попытка поговорить с ними не увенчалась успехом, и Гарри совсем раскис. Том попробовал разогнать их с помощью магии, но ни одно заклинание не срабатывало. Тогда Том исчез из поля зрения. Гарри ощутил совсем-совсем небольшой отток сил, но не мог понять, что именно Том пытался сделать, пока не заметил новенького, отличающегося от остальных призрака: то же бесяче красивое лицо, которое он видел каждый божий день, только бледное и потрескавшееся. Так Том, наверное, выглядел на момент смерти(?). Душа его была еле видимой, самой прозрачной из всех и будто бы обглоданной: руки и ноги на месте, но глаз, некоторые пальцы и половина туловища отсутствовали. Теперь Гарри наконец затошнило. Он не очень хотел запоминать это зрелище и отвернулся. Пусть у него в голове Том и дальше выглядит... живописно. Не так, как его душа, в общем. Гарри только периодически кидал взгляды издалека: тела плыли, Том плыл за ними, а он сам оставался на месте. Донеслись жуткие хрипы. — Они реагируют только на угрозы повторной смерти, — поведал ему появившийся из ниоткуда Том, и Гарри опять чуть не навернулся от неожиданности, — и почти не соображают. Это неудивительно. Разговаривать-то они друг с другом не могут, языки опухшие, лёгкие заполнены водой и травой. Гарри, смотря только перед собой, мягко приземлился на берег, упал на колени, согнулся, и его вывернуло за ближайший куст от бессилия и отвращения. — Мило, — Том не глядя бросил Очищающее. — Я подумал, было бы забавно дать этим никчёмным бродяжкам задание найти дух Волдеморта. И я это сделал. Вряд ли получится, но они вполне живо разлетелись в разные стороны. Понял, да? Живо. Они же мертвы. Гарри через плечо бросил Тому невпечатлённый взгляд. — Дорогой мой, — прохрипел Гарри разодранным горлом, — займись чем-нибудь, пожалуйста, наделай учебных планов на следующий год, ты же учитель теперь. Ты сходишь с ума. — У меня просто хорошее настроение сегодня. — Это и пугает. Сириус просиживал штаны на диване и выглядел чуть менее мёртвым, чем обычно, и получилось даже немного его разговорить: как оказалось, он теперь был уверен, что Люпин непременно вернётся, и всё будет хорошо. Гарри не стал его разубеждать и даже сам на секунду поверил. Чтобы развеяться, Том сводил его в Косой Переулок, купил несколько книжек на лето и набор юного зельевара. Через камень можно было видеть, какие именно растения обладают наибольшим магическим потенциалом, и варить из них всякие живительные напитки. Том собирался заняться этим. Или, как подозревал Гарри, заставить его самого этим заняться. При составлении программы у них возникли трудности: Том по жизни немного заигрался и плохо теперь помнил, какие заклинания можно показывать школьникам, а какие нет. Также он был обязан выбрать учебные пособия. С этим тоже начались неполадки. По совету Гарри Том в итоге выбрал для первых пяти курсов рандомную книгу «по боевой магии для начинающих авроров» — всё равно заранее учебники читать никто, кроме Гермионы и рейвенкловцев, не будет. А с началом года Том уже официально скажет, что учебники не понадобятся. Для шестых и седьмых курсов же он заморочился чуть больше, и в это Гарри уже не вникал, но потом, увидев названия, задал закономерный вопрос: — Ты готовишь молодое поколение к войне или что? — Кто знает, что может случиться. — Ты сделаешь армию. — Я сделаю не армию, — раздражённо фыркнул Том, — а людей, способных за себя постоять хоть немного. Хотя вряд ли успею. Не собираюсь держаться на должности до конца времён. В комфортном молчании они прошлялись по магазинам до ночи, и аппарировали домой как раз, когда Сириус ужинал. Гарри поел за компанию. Перед сном он писал письма друзьям и повторял вместе с Томом руны. Всё складывалось неплохо. Утро началось сразу странно: Гарри приснилось, что он в Хогвартсе и забыл надеть штаны на урок Трансфигурации, и все над ним смеялись. Позавтракав и постепенно придя в себя, он из интереса решил полистать книгу, которую они с Томом выбрали как учебник для первых пяти курсов. Ничего поразительного там не было. Гермиона пока возилась со своими семейными делами, Рон — подавно: рассказал всем за ужином, что встретил своего «покойного» дядю, и атмосфера в Норе воцарилась гнетущая. По крайней мере, по словам самого Рона. С друзьями встретиться возможности пока не было, так что Гарри проводил дни в праздности. Том экспериментировал с путешествиями на дальние дистанции: аппарировал к Люциусу, потом ещё куда-то. Через час вернулся домой, и Гарри даже удивился: он всё ещё не чувствовал себя уставшим и измученным. Видимо, реально много энергии выпивали именно заклинания, а не сам факт материализации Тома. Приятно было знать, что преподавание в следующем году не станет для Гарри большой проблемой. Если Том на уроках будет больше рассказывать, чем показывать, справляться с оттоком энергии будет намного проще. За последний год Гарри вырос не только физически. Раньше любое заклинание, которое Том творил, сильно выбивало его из колеи, сразу накатывала усталость, соображать становилось труднее, а теперь у Гарри было намного больше сил, и они могли себе позволить колдовать даже одновременно — логично было предположить, что магический ресурс от «тренировок» расширялся. То время, которое он провёл нигде во время ритуала поглощения дневника, сказывалось на нём сильнее, чем можно было ожидать. Он помнил всё и ничего одновременно: только жар палящего солнца, солёную мёртвую воду и змеиный язык, но также ощущал, что всю вечность, проведённую там, был занят размышлениями. Он не помнил, о чём размышлял. Но иногда возникающие в голове случайные мысли казались больно знакомыми, и он принимал их сразу как должное и как истину. Также потерянное в небытии время учитывалось в развитии его магического ресурса, это уже стало понятно. Гарри был чуть сильнее среднестатистического шестнадцатилетнего волшебника. По крайней мере, Том так сказал. К полудню Гарри уже надоело и рефлексировать, и книги читать, и летать на Молнии над домом, распугивая круживших там ворон, и он вернулся в свою комнату, просто чтобы обнаружить там бутылку вина, две зажжённые свечки забавной формы и довольного Тома. Гарри на секунду завис. — Эм, вино, свечи, — тупо перечислил он, — ты что, церковь ограбил? — Нет, Люциуса. — Сегодня какой-то праздник? — Да, день двадцать третьего июня, в который мы точно не станем использовать дырявый камень. — А, понял, — усмехнулся Гарри, — необязательно пытаться подкупить меня. Я уважаю твои страхи по поводу Неистового гона. — Я и не подкупаю, — Том поднялся со стула, наколдовал из воздуха два бокала и налил в каждый чуть-чуть вина. — Просто хочу, чтобы у тебя было нормальное настроение. Гарри нахмурился: — У меня и так нормальное настроение, нет? Том пожал плечами, и Гарри уже насторожился: — Ты хочешь сделать что-то ублюдское и пытаешься сначала смягчить это чем-то приятным? Или просто хочешь споить меня? Мне страшно. — Всё мимо, — Том передал ему бокал и снова уселся на стул. — Мне приятнее с тобой находиться, когда ты довольный, а не измученный или скучающий. Вот такой я корыстный. — Ты врёшь, — неуверенно настоял Гарри, но всё же присел на кровать и сделал глоток. И тут же поморщился. — Да Боже, я всё время забываю, какой алкоголь отвратительный. Сириус глушит это дерьмо, как воду, и у меня каждый раз появляется ощущение, будто я могу так же. — Если тебя это успокоит, я сказал Люциусу, чтобы дал самое вкусное. Ты просто пьёшь неправильно. Одним махом надо всё глотать, а не держать во рту по полминуты. — По-моему, это тоже как-то неправильно, — Гарри вдруг недоумённо повёл бровью. — А ты как пить собрался? — Никак. Просто понюхаю, — Том откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу. — Сегодня у меня выходной. — У нас и так каждый день выходной. Гарри вздохнул и уловил персиковый запах от горящих свечек, едва уловимый, но приятный — он расползался по углам комнаты, забивался в щели деревянной мебели. Пазл у Гарри в голове сложился, и он спросил: — Ты устроил ужин при свечах? Серьёзно? Мне шестнадцать, а не сорок шесть, и сегодня не годовщина нашей свадьбы. — Я не устроил ужин при свечах. И вообще, почему ты думаешь, что я намекал на что-то романтическое? Да и ужина у нас нет. Точнее, только у меня, — Том поманил рукой какой-то шуршащий пакет, и он по воздуху проплыл Гарри в свободную руку. — Это Доритос. Помню, как твой тупорылый кузен отказывался делиться. Гарри расхохотался. Боже. — Том, это... очаровательно. Спасибо! Несколько лет прошло, а ты запомнил, что я хотел долбанные Доритосы. Но мне всё ещё страшно. С какого перепугу ты вдруг такой заботливый? — Просто предчувствую что-то ужасное, — признал Том и мило улыбнулся. Гарри немного поник, но всё равно окинул пачку влюблённым взглядом. Дадли всегда обжирался всеми вкусностями прямо у него на глазах, пока он сам давился горелой яичницей с кусочками скорлупы. Потом Гарри подзабыл обо всём, что хотел попробовать, как только уедет от Дурслей: в Хогвартсе кормили вкусно и много, и этого хватало. Том, вероятно, не шутил и не преувеличивал, когда говорил, что слышал и слышит каждую его мысль. Гарри проследил за чужими движениями: Тому, видно, надоело обнюхивать вино, и он отдал свой нетронутый бокал, сел рядом. — Кстати, — вспомнил Гарри, — я всё ещё не придумал, какое желание ты мне должен. Ты проиграл спор, напоминаю. — Ладно. — Ты должен сказать спасибо, что я не остановился на первых идеях о парных футболках и прочей ерунде, — он успокаивающе похлопал по чужому колену и оставил руку лежать там. — Или о том, чтобы ты матерился в каждом предложении целую неделю. Том лишь посмотрел на него полными горести глазами, и Гарри хихикнул. Вино немного ударило в голову, и он отставил уже второй пустой бокал в сторону, на тумбочку. — Я только недавно обедал, так что с Доритосами потом познакомлюсь, — решил пояснить он под прицелом пристального, но пустого взгляда. — Кричер, наверное, будет в ужасе, если увидит маггловские чипсы. — Наверное. — Может, эм, — Гарри заглючило на мгновение, — как тебе идея... — Хорошо, — Том повалил его на спину и навис сверху, пустил пальцы гулять в его волосах, коснулся его губ своими сначала мягко, дальше – требующе, и Гарри закрыл глаза.