аффилиация.

красота. одно слово. три слога. семь букв. как много различных смыслов каждый из нас вкладывает в это понятие. можно растянуть его на тысячи километров: природу, внутренний мир, чувства. для большинства она будет лишь четырьмя углами, и те все прямые — люди. крошечный процент от всего населения, которым повезло родиться с соответствующими общепринятым идеалами параметрами. да, вкусы у всех разнятся, но подавляющее меньшинство предпочтёт длинноногой блондинке с миловидными чертами невысокую толстушку с лицом, исчерченном шрамами. конечно, если общественность узнаёт, что заработала она их в аварии, в которой потеряла и семью, всем станет ее жаль, все миллиард раз назовут ее красавицей, скажут, что у неё вся жизнь впереди. жалость самое ужасное из всех существующих чувств. лисе никогда бы не хотелось вызывать его. сейчас модно говорить, что внешность для вас ничего не значит, что главное душа. культ красоты сопровождал человечество на всех этапах его развития. мы всю жизнь смотрим на моделей в рекламах и актеров в фильмах. мы с детства любим мультфильмы о принцессах с талиями, которые можно обхватить пальцами одной руки и глазами на пол лица с веером ресниц. мы покупаем продукцию, которую рекламируют айдолы с ретушированной кожей и накладными челками. мы сами делаем эти крошечные выборы каждый день, раздувая красоту как маркетинговый ход и прививая самим себе эти идеалы. как минимум, наше поколение никуда не сможет от этого уйти. попрекать человека лукизмом, при этом мечтая о ринопластике странно. нужно начинать с самих себя и своему отношению к самим себе. преврати недостатки в достоинства? это круто, когда в тебе из «неидеального» веснушки или кудри. девушке с пропорциональным лицом, но лопоухими ушами легко сказать, что она красивая. что делать людям, которые состоят из этих недочётов, дефектов, несовершенств? может просто сделать их нормой? почему просто не считать нос с горбинкой или широкими крыльями такими же красивыми как курносый? красота такой же сегмент экономики как туризм или машиностроение. в этом замешаны большие деньги, и на нас просто наживаются. ким джису красива во всех пониманиях. общепринятых, нравственных, лисы. ее черты гармоничные и правильные. она могла бы спокойно стать рекламным лицом соджу или уходовой косметики. быть честной, манобан скупила бы все, чью упаковку украшал острый разрез глаз госпожи ким. она соответствует стандартам, но имеет отличительные особенности. ким обладает шармом и обаянием. это не тоже самое, что красота. это то, что идёт откуда-то изнутри. женщина излучает притягательную энергию. за каждой ее эмоцией, мимикой, жестом хочется следить, ловить каждое движение, улыбку, состояние. взгляд лисы прикован к ким джису. блюдом от шефа оказывается свинина в каком-то ягодном соусе. манобан пробует сначала его — темно-фиолетовый, полупрозрачный, густой и однородный. на вкус кисло-сладкий и отдаёт чём-то пряным и мёдом. неплохо, но она не думает, что он будет сочетаться с мясом. — попробуйте вместе, — джису очень быстро закончила со своим десертом и клубникой, а к пасте так и не притронулась. на ее губах играет эта мерцающая полуулыбка, и лиса не может ей отказать. она аккуратно отрезает немного от стейка, к счастью, ножом она пользоваться умеет, и отправляет кусок в рот вместе с соусом. отвратительно, — все, что она может думать об этом вкусовом сочетании, — редкостная гадость. она пережевывает и с трудом глотает. госпожа ким продолжает испытывающе смотреть и на секунду щурит свои невозможные глаза. лиса видела ! она сделала это лишь на мгновение, прежде, чем ее веки приняли прежнее положение. скатерть развевается на ветру, щёкотя девушке голени своей бахромой. из-за столика рядом с ними встают люди, собираясь уходить. они громко прощаются и кланяются между собой. — как вам? — спрашивает она немного безразлично, проводя пальцем по своему запотевшему бокалу с кофе. — потрясающе, — благодарно кивает манобан. — вам правда нравится? я, например, терпеть не могу мясо со сладкими соусами и маринадами. не люблю это сочетание, вот и все, — ким странно хмыкает, выискивая глазами детей, которые ушли забирать забытые юон солнечные очки на игровой зоне, — могу внести это блюдо в ваш рацион. вообще, все, что готовят на территории комплекса, — она вновь оборачивается к лисе, — да даже все то, что есть в сеуле. можно договориться о доставке. но вы видимо влюбились в эту свинину, — ее улыбка становится шире, — у вас забавное выражение лица, лиса-ши. — она не так уж и хороша, чтобы есть ее каждый день, — манобан чувствует себя идиоткой. — можно выбрать определённый день, например, вторники, — она облокачивается на спинку стула, — вы любите вторники? — видимо, разлюблю, — отзеркаливает ее позу младшая. — я сразу вас раскусила, — госпожа ким хочет добавить что-то ещё, но киен и юон возвращаются. мальчик сразу же присаживается к матери на колени, обнимая ее за шею, — хотите что-нибудь ещё или пойдём домой? — мои павлины скучают по мне, — юон припадает к трубочке в стакане с апельсиновым соком, — мы с лисой-онни лепили из пластилина сегодня. она помогла мне построить гнездо ! — вау, звучит потрясающе, — изящные тонкие пальцы женщины зарываются в волосы на затылке сына, бережно поглаживая, — а ты, киен-а, ещё хочешь покататься на самокате? — я поеду на нем до дома, — он поднимает глаза на маму и робко улыбается, — только пойдём в туалет сначала. — хорошо, — согласно кивает женщина, помогая ему спуститься с рук, и ведёт в сторону уборной. в этом ресторане нет необходимости ждать счёт, поэтому лиса решает, что им с юон лучше будет подождать у входа. атмосфера веранды ресторана не то чтобы угнетала, просто ей было не очень комфортно находиться в окружении всех этих людей. они спускаются из своих пентхаусов на поздний обед в жемчужных ожерельях и галстуках. манобан сегодня в своей парадно-выходной цветастой рубашке, купленной по скидке в интернете, без второй снизу пуговицы. вопиющая оплошность, но она заметила это только в лифте дома семейства ким. — лиса, — юон дергает ее за руку, привлекая внимание, когда девушка застывает и пялится в абстрактную точку пространства, — научи меня драться. — я выгляжу как человек, который умеет драться? — уголки губ манобан все же ползут в стороны от серьёзного выражения лица девочки и кивка, и она берет ее на руки, чтобы сделать их разговор приватней, — зачем тебе это? — сегодня на площадке мальчишки толкали енни, — в распахнутых глазках мелькает грусть, — я хотела их поколотить. — почему ты не позвала меня? — няня меняет положение рук, позволяя юон устроиться поудобнее. — я хотела разобраться сама, — забавно хмурится девочка. — и как? — лиса даже не видела этих разборок, да и киен не выглядел задетым сегодня. — я насыпала песок в капюшон одному из них, — юон выглядит грозной, — и надела на голову. — я должна отчитать тебя, юон-а, — говорит лиса, — и рассказать твоей маме, — выражение лица девочки меняется на какое-то удивленное, — но я не буду этого делать. — это был секрет, лиса, ты и не должна была, — девочка снова становится серьёзной. наедине она продолжает называть ее без уважительных обращений. — и драться я тебя учить тоже не буду, — девушка оглядывается, выискивая взглядом приближающихся госпожу ким и киена, — в следущий раз просто зови меня. — ты будешь драться с детьми? — удивлённо хлопает глазами юон, а лиса смеётся. — нет, конечно, — она наконец замечает ким с сыном и ставит девочку на землю, прежде шепнув, — с их нянями. — правда? — юон тоже шепчет. — за вашу честь, моя юная госпожа, — улыбается манобан. — о чем вы шепчетесь? — интересуется киен, забирая у лисы свой самокат. — о том, что же ты так долго делал в туалете, — юон протягивает руку маме, при этом продолжая держать ладонь лисы. ее сердце оттаивает к няне, и она хочет идти с матерью тоже. киен хмыкает и уезжает чуть вперёд. *** лампочка над зеркалом тусклая. ее мощности с трудом хватает, чтобы осветить крохотную ванную. острый, едкий запах забивается под кожу. окна нет, проветрить невозможно. предплечья чешутся из-за целлофановых перчаток, которые порвались в некоторых местах. лиса подкрашивает корни. на краю раковины балансирует миска с намешанным восьмипроцентным оксидом. у манобан натуральные чёрные и толстые волосы, их нельзя взять чем-то меньше шести. руки затекли от неудобного положения, второе зеркало пристроить некуда, поэтому затылок приходиться прокрашивать вслепую. это ее вечно проблемная зона, но дженни опять работает сегодня, а ходить с настолько отросшим корнями уже неприлично. будто у неё не блонд, а амбре. на остальную длину волос она наносит только краску. фольга липнет в грязным перчаткам, пока она заворачивает пряди. лиса чувствует как раздражается кожа головы и видит в зеркало, как она краснеет у лба и висков. как же она устала. на часах почти три ночи. краски еле хватило, а это значит, что в некоторых местах будут проплешины. сколько блядских раз ей нужно опозориться из-за этого, чтобы понять, что двух ебаных пачек мало? сотню, видимо, потому что манобан пуленепробиваема. и вот она — сидит на краю ванной и смотрит в зеркало над раковиной, да, эта комната настолько маленькая. лицо в некоторых местах испачкано белым составом, вонючими мазками и каплями, покрывая его. запах забирается под раздражённые веки и ползёт по небу в глотку. перед глазами уже скачут цветные звёзды, но она не сводит взгляда со своего отражения. серебристые пакли, заляпанная майка-алкоголичка, бледные губы. красивая? станет ли она хоть на одну десятитысячную процента красивее? пальцы до побеления костяшек сжимают холодный акрил. кажется, забыла засечь время. очень вероятно, что она сейчас потеряет сознание, упадёт назад, ударится головой о противоположную стенку и умрет. такие мысли иногда шипящей змеей забираются в ее разум. в моменты опустошения и эмоционального выгорания. в моменты обострения хронической усталости. она, кажется, отражает уже не ее недостаток сна, а замученность от ритма жизни. мама говорила ей, что она красивая. редко, но говорила. когда не злилась на неё. у них в семье было принято как можно скорее урегулировывать конфликты и ссоры. никто не любил напряжение в большой семье, потому что разногласия каких-то двух членов могли отразиться на настроении всех. но на словах все решалось легко и просто, а на деле — в большинстве случаев мать просто давила на неё своим авторитетом, и компромиссом итог выяснения их отношений назвать нельзя. лиса была хорошим ребёнком. она была единственной у родителей, но не единственной в доме. под их крышей жило несколько поколений и фамилий. девочка всегда показывала успехи в учебе и спорте, помогала по дому и не грубила. но манобан-старшая не спешила баловать лису. ей казалось, что так она испортит девочку, поэтому растила в крайней строгости из лучших побуждений. но, как говорится, благими намерениями вымощена дорога в ад. мать считала ее неблагодарной, потому что вместо склоненной головы девочка кидала на неё убийственные взгляды. на словах она выказывала уважение и покорение, но излучала враждебную энергию. женщина злилась на неё, но окружающие не понимали за что. в лису летала посуда, полотенца, иногда и швабры. между ними вечно щёлкало напряжение, прекращающееся, в лучшем случае, на неделю, а потом снова полгода внутреннего самоуничтожения лисы. ей вечно казалось, что она делает что-то не так, она постоянно была недовольна своими результатами. вечно всего мало, вечно не хватало жалкого бала, процента, сантиметра до идеального результата. второе место хуже сотого, потому что знаешь, что могло быть и первое. к счастью, в жизни лисы был марко — отчим. добродушный и мягкосердечный мужчина искренне старался сгладить острые углы. именно, благодаря нему, самооценка и ментальное здоровье девочки переодически восстанавливались и держались чуть выше отметки «ничтожество». комплексов насчёт внешности у неё практически не было. ей разрешали красится почти с первого года средней школы, поэтому она могла скрыть какие-то несовершенства и подчеркнуть достоинства. в этом плане она была уверена, но когда в первый раз попала в корею, все изменилось. идеалы этой страны были практически противоположны внешним национальным особенностям тайцев. тогда лиса узнала, что у неё широкий нос и лицо, что оттенок кожи не очень, и линзы бы не помешали, что стрижка немодная и фасон джинсов так себе. было неприятно, потому что она подросток, и ее волновало общественное мнение. лиса любит ощущать себя красивой. конечно, сальные взгляды мужчин ей неприятны и даже отвратительны. но когда незнакомая девушка улыбается ей в метро или хвалит макияж губ — она чувствует себя счастливой. красота в этой стране имеет особую важность, и манобан привыкла уделять своему внешнему виду большую часть своего времени. она работает и коммуницирует с людьми почти каждый день, поэтому это действительно играет роль. девушка начала красить волосы года три назад и больше не может остановиться. ей кажется, что ей идёт блонд, что он стал неотъемлемой частью ее образа. она смывает краску, наблюдая как выпавшие волосы и грязная вода уносятся в слив, сушит волосы полотенцем немного и решает подровнять челку. зажимает между указательным и средним пальцами влажные и расчесанные мелким гребнем пряди. можно было бы отрезать и покороче, но она не хочет испытывать судьбу, ещё и с трясущимися руками и тупыми ножницами. выглядит довольно неплохо, если ещё и вытянуть утюжком. интересно госпожа ким заметит изменения? скажет ли она что-нибудь? почему лису вообще волнует это? она выжимает тряпку прямо в раковину и промывает ее ледяной водой, умываясь этими же руками. становится легче и тошнота отступает. пол был грязным не только из-за капель раствора, но и в принципе, она его наверное месяц не мыла. краску на волосах лиса вроде не передержала. она сжимает в кулаках скомканную фольгу, внешние выпуклые углы врезаются ей в нежную кожу ладони из-за неконтролируемой силы прежде, чем она выкидывает ее в переполненное ведро. как бы не забыть про мусор утром. точнее, как проснётся. солнце встало, белыми из-за облачности лучами обнимая комнату, когда она падает на заправленную постель и проваливается в сон на жалкие полтора часа. ей снятся мерцающие полуулыбки и прищур острого разреза глаз. жалкие полтора часа, пока ее организм и разум находятся в состоянии максимального истощения.