аффилиация.

грибы почти три тысячи вон по скидке. их как-то маловато, но на два раза поесть точно хватит. лиса обходит огромный стенд со всех сторон, чтобы убедиться, что получше ничего нет. либо в отвешенном лотке слишком много, либо они сами по себе не вызывают доверия. девушка конечно не думает, что в супермаркете кто-то рискнёт продавать ядовитые грибы, просто те, что темнее всегда подозрительнее. она складывает выбранную упаковку в тележку рядом с бананами. тележки здесь из фактурной пластмассы. такие шершавые. они возможно проходили это, но она уже не помнит. темно-серый с салатовым, когда катишь ее, раздаётся еле слышный звон цепочки, сталкивающейся с металлическими ножками. яркий свет, контрастирует с улицей за автоматическими стеклянными дверьми. там в начале декабря уже в пять часов смеркается. какая-то повседневная корейская попса раздается из колонок у потолка. мотив незамысловатый и игривый. лиса даже кажется помнит хореографию из клипа. « ты ведь знаешь, какая она? — она снова ждёт молчаливого согласия в отражении зрачков, — ты бы не была здесь, если бы она не хотела. » стенд со всякими сухофруктами и орехами. манобан тормозит, поджимая губы, и оценивает ассортимент. кокосовые чипсы за восемь тысяч ее любимые. она уже однажды попадалась на эту уловку с наборами, когда несколько пачек запихивают в общую прозрачную и продают под видом невозможной выгоды. на самом же деле, просто спаривают самые непродающиеся товары с популярными, чтобы увеличить продажи. у лисы так завёлся целый рой раздражающих мелких мошек. она терпеть не может изюм, но почему-то решила, что если попробует его из одной из пачек набора, то ей неожиданно придёт озарение и обожание к высушенному винограду. чуда не произошло, а девушка, забыв про открытую упаковку, заброшенную куда-то за всякие бутылки с уксусом и пищевой содой, потом обнаружила новых соседей. мелких, кусачих и чрезвычайно раздражающих. избавиться от них практически невозможно, но после нескольких сеансов дихлофоса, из-за которых у девушки были ну очень уж яркие сны, она больше никогда не покупает экономичные наборы. поэтому сегодня просто кокосовые чипсы. и даже не смотреть на ценники. « не злись на неё, — джиюн смотрит в глаза честно и прямо, — иногда может показаться, что она айсберг, но это абсолютно не так. » миндаль с разными вкусами. лиса берет в зелёной упаковке — с васаби. их логотип веселый орех с человеческим лицом, который развлекается со своими друзьями у полного васаби бассейна. им всем чрезвычайно весело. девушка думает, серьезно ли маркетологи считают, что это может привлечь покупателей. манобан берет эту марку, только потому что у них самая не острая оболочка. коробка хлопьев со стеллажа напротив отдела со всякими печеньями. сухие квадратики громко гремят, сталкиваясь с картоном, когда девушка кладёт их в тележку. коробка скатывается с других лотков и пакетов, немного скользит и сталкивается с передней пластмассовой стенкой. « — она очень нежная и ранимая внутри, но пользоваться этим не смей, — на секунду хмурится. » большое количество стеклянных витрин с заготовками для супов. лиса вертит в руках шуршащие упаковки. на самом деле, они все одинаковые по вкусу, но их плюс в том, что можно закинуть в кастрюлю и не париться из-за нарезки множества ингредиентов и мытья потом горы посуды. если почистить морковку и потереть туда будет получше. девушка выбирает бульон с мидиями и морской капустой, он должен быть каким-то супер темными по цвету, если судить по картинке на упаковке, но это значит не наваристость, а наличие красителей в составе. она не настолько дотошная, чтобы изучать ещё и его, поэтому просто кладёт в тележку. « если она по каким-то причинам пустила тебя в свою жизнь, значит будь осторожна, пожалуйста. я не могу предупреждать обо всем, но многие темы ее задевают. иногда может показаться, что она психует без причины, но у всех ее действий есть основания, хоть и одной ей понятные, — она снова затягивается, подбирая слова. » в отделе молочки все привычно несусветно дорогое. от холодильников веет ощутимой прохладой. тележка манобан катится вдоль выставленных коробок с молоком всех вкусов, йогуртов, сыров и животных масел. она берет миндальное, потому что оно дешевле и в кофе нормально. в отделе соусов девушка, не глядя, кидает в тележку соевую пасту, ее можно добавить куда угодно и стеклянной баночки хватит надолго. из специй ей ничего не нужно, поэтому она идёт дальше. молотый чеснок вроде закончился, но без него как-то прожить можно, тем более, искать по всему огромному отделу настроения нет. « не обижайся, когда она строит стены. она без них не может. не потому что не доверяет, а потому что боится. потому что она не одна, у неё двое детей. она всегда будет защищать их. » вдоль стендов с соками и напитками. две бутылки минералки. на белых блестящих напольных плитках грязевые разводы от чьей-то обуви. наследивший потоптался у холодильника с газировками, возможно выбрал что-то и пошёл на кассу, чтобы потом открыть свой абсолютно неподходящий к погоде за окном напиток и побрести непонятно куда в также неуместных зимой летних кроссовках. лиса гипнотизирует взглядом пыльные носы своих ботинок, чуть топает, что в посмотреть не осыпается ли грязь. ожидаемо ничего, ведь где вообще можно найти землю в полностью заасфальтированном сеуле. девушка аккуратно объезжает тележку, заполненную завёрнутыми партиями на производстве в твёрдый полиэтилен бутылками. она, на самом деле, очень любит тыкать пальцем в место, где в упаковку не упирает горлышко, но она находится под напряжением, и если посильнее нажать порвётся. и будет дырка. но так получается только между четырьмя. « это просто звучит на словах, но многие, сталкиваясь с этим в жизни, уходят, не желая возиться, — джиюн стряхивает пепел короткими ударами кончика указательного пальца по укоротившейся сигарете. » у кассы небольшая очередь. открывают ещё одну, но лиса не хочет переходить к ней, о чем впоследствии жалеет. преклонного возраста женщина расплачивается за свои покупки крупной купюрой, касирка вставляет ее в специальную машинку для проверки на подлинность, но та лишь выплёвывает ее обратно с неприятным жужжащим звуком. работница магазина делает это снова и снова. покупательница же продолжает упаковывать продукты. в конце концов, женщина за кассой сдаётся и убирает непроверенную купюру в отсек для денег, пробивая чек. не хотела ли она задерживать очередь или знает об неисправности аппарата. за старушкой женщина с целой горой бутылок и каких-то дешёвых закусок, по типу самого позорного сыра и вяленого мяса. она рассыпает на ленту для продуктов мелочь, потому что ни на одной из приложенных к терминалу карт нет денег. кое-как отсчитав нужное количество, касирка убирает мятые мелкие купюры и монеты по местам. « она никогда не покажет, но по ней это пиздец ударит, понимаешь? » лиса вежливо здоровается и расплачивается быстро. на лице продавщицы даже отражается какое-то облегчение. девушка складывает покупки в тканевый пакет, который купила за превышающую раз в десять цену обычного полиэтиленового. просто этот можно использовать ещё раз двести, и манобан питает какую никакую любовь к своей планете. она же не виновата, что на ней существует еще и ким джису. никто не виноват. тем более, экология. лиса проходит сквозь раздвигающиеся двери. ее обдаёт потоком тёплого воздуха, из-за смены температур кожу лица неприятно сводит, стоит девушке выйти на улицу. она пересекает парковку, переодически оглядываясь и протирая ослеплённые огромным количеством фар глаза. время и шести нет, а уже такая темень. после дня зимнего равноденствия световой день должен начать увеличиваться. в кармане шуршит чек и пакет с недоеденным шоколадным пончиком. на подкладке куртки из-за него наверняка останется жирное пятно. лиса за провод вытягивает наушники и вставляет их в уши. один из ее однокурсников, любящий кичиться своей псевдоинтеллектуальностью, заполнил групповой чат рекомендациями подкастов для саморазвития. девушка включает рандомные, потому что ей не нравится быть в тишине. нельзя сказать, что из них она черпает что-то донельзя полезное, они просто служат белым шумом, изгоняющим лишние мысли из гудящей головы. она запускает беседы о политике и философии, когда работает над курсовой или идёт куда-то как сейчас. пакеты отдают тяжестью к локти, когда манобан переходит дорогу. светофор для пешеходов раздражающе пищит, где-то навзрыд плачет ребёнок. лиса инстинктивно оборачивается, но не видит никого с младенцем. бывают моменты, когда кажется, что ты во сне. когда не различаешь реальность и ведение. этот день похож на это. есть особая атмосфера в ночных походах по магазинам. точнее сказать, вечерних. сегодня ей снился очень странный сон. она не могла понять, что правда, а что нет. она была уверена, что получила незачёт по высшей математике, и ей пришло уведомление об этом на почту, и что пересдачи не будет, а что соберут комиссию. утром, твёрдо уверенная в этом, лиса грустно ела подгоревшую яичницу, листая свои конспекты и тетради с решением, а когда решила проверить письмо снова, его не было. и в ее сонную голову наконец вернулось воспоминание о том, что зачёт этот был сдан. она точно помнила. а ещё того длинного сообщения от бэма не было, хотя ей снилось, что он настрочил целую тираду извинений с сотней эмоджи-сердечек. что это вообще могло бы значить. лиса заворачивает в свой двор. на лавочке ютится группа подростков, распивающих пиво. они все в школьной форме и с горящими экранами телефонов. манобан не уверена, но, кажется, ей что-то кричали вслед. она поднимается по ступенькам и открывает подъездную дверь. в темном коридоре воняет кошачьей мочой и чем-то тухлым. девушка задерживает дыхание, локтем нажимая на кнопку вызова лифта. над проемом на маленьком экранчике горят красные цифры, обозначающие положение лифта сейчас. шесть, пять, четыре, три, чуть позже один. без двойки, потому что на втором этаже лифт не останавливается. один пролёт пройти реально. лиса заходит и нажимает на кнопку своего этажа. хлопает подъездная дверь, но у неё нет никакого настроения ждать сейчас кого-то из соседей, чтобы терпеть эти секунды напряжённой тишины или, ещё хуже, выдавлено-вежливые беседы о погоде и коммунальной службе. щелчок по выключателю и прихожая наполняется желтым светом. лампочка несколько раз мигает, прежде чем загореться в полную силу. прямо на коврике при входе рассыпаны кроссовки без шнуров и стелек, девушка ботинком торопливо сдвигает их в сторону, только сейчас руки дошли до того, чтобы постирать летнюю обувь и убрать в коробки до тепла. она разувается без рук, шлепая босыми ногами по холодному линолеуму, носки остались скомканными в ботинках. пакеты шуршат, приземляясь на стол, а лиса моет руки прямо там на кухне средством для мытья посуды. замёрзшую кожу колет из-за горячей воды, и она вся покрывается красной рябью. манобан решает сначала снять уличную одежду, а потом разбирать покупки. пуховик на еле как держащийся крючок в прихожей, штаны сложены в шкаф, толстовка перекинута через спинку стула. в ней можно завтра сходить в библиотеку. кухня заполняется запахом водорослей. в высокой сковороде кипит бульон. лиса то и дело топит лопаткой всплывающие высушенные овощи. от огня идёт приятное тепло. девушка заправляет выбившуюся из хвоста прядь за ухо. она прекрасно понимает, что на вкус все окажется не так прекрасно, как ее богатая фантазия успела себе нарисовать, но живот предвкушающе урчит. дно обжигает пальцы, когда манобан с наполненной тарелкой идёт от плиты к столу. стекло со звоном сталкивается с деревом, яркий аккорд в мелодию добавляет металический перелив палочек, брошенных туда же. дешёвые специи, выглядящие как пыль, всплывают, затягивая поверхность жирного из-за масла бульона у каёмки. девушка вылавливает немного морской капусты, дует, разбрызгивая капли кипятка и с неприличным звуком отправляет палочки в рот. какие ей официальные приемы? правильно, никакие. когда лиса берет телефон в руки, на экране все ещё горит прочитанное два часа назад сообщение от дженни. та отправила ей фотографию в зеркале своего костюма от шанель и двухминутное голосовое сообщение с переживаниями о том, что все там точно знают, что он за прошлый сезон, и она будет опозорена. лиса отправила лишь несколько подбадривающих эмоджи, на что получила два смайлика с закатанными глазами. они сейчас и горят на панели быстрого просмотра, манобан смахивает их, случайно открывая диалог. ким так заморочилась, попросив официальный костюм под стать мероприятию у какой-то своей знакомой, сходила в салон уложить волосы и накрасила губы маминой помадой. в общем, была возбуждена и взволнована предстоящим выходом в свет. это для дженни. в стильном костюмчике дегустировать шампанское за светской беседой со всякими шишками шоу-бизнеса. лисе кажется, что старшая во всю эту атмосферу идеально впишется. ким вообще приспособленка по жизни. умеет адаптироваться и соответствовать общей атмосфере. она чуть ли не визжала, когда узнала, что у лисы есть билет на такое мероприятие. открытка с именем оказалась лежащей отдельно и никакой к официальной бумаге не относящейся. очередные заморочки ким джису или розанны пак? номер на пригласительном все же был, да и если дженни не звонит, прося забрать ее из полицейского участка, то значит уже порхает на светском вечере. там вообще по программе сначала официальная часть, выступление спонсоров и организаторов, трогательные истории спасённых детей и их родителей. в общем, много официоза и сантиментов. лиса ест свой несоленый суп, листая глупые видео. правильно, что не пошла. делать ей там абсолютно нечего. позориться только. ну пришла бы она, потопталась среди гостей, пересекалась может быть с джису, что благодарила всяких важных людей за посещение. а потом что? а что бы джису вообще там делала? может чеен реально выдумала все, сама приперла это приглашение, потому что психопатка, и ей доставляют удовольствие людские страдания? или она сексуальная маньячка, которая хотела заполучить себе лису, но теперь в ее распоряжении крошка дженни? лиса тушит экран телефона, зажав кнопку сбоку. она сходит с ума. сошла. *** голова гудит. лиса теряет ориентацию в пространстве, когда пытается проморгаться от расплывчатых пятен перед глазами. она крайне редко засыпала перед ноутбуком, потому что во время работы девушка максимально сконцентрирована. она не может понять, что конкретно ее разбудило. скорее всего, тело само послало сигнал в мозг, а тот в свою очередь воспроизвёл сон с падением лифта. все потому что манобан отлежала левую руку. она сгибает и разгибает пальцы, чтобы ускорить ток крови. чтобы придти в себя, лиса идёт выпить воды. тяжесть неприятно оседает в желудке, вызывая лёгкую тошноту. она болтает в руке стакан, позволяя мутной накипи на дне перемешиваться с остатками воды. двери лифта на этаже разъезжаются. лиса чисто из праздного интереса хочет глянуть в глазок: в какой степени опьянения приперся ее сосед сегодня. джису за дверью быть не может. она сейчас должна быть среди гостей и партнёров, лучезарно улыбаться и учтиво кланяться. она не может быть за дверью, следовательно, ким, вертящая пуговицу на пиджаке, которую видит манобан через глазок всего лишь галлюцинация. женщина не успевает постучать, прежде чем лиса распахивает дверь. возможно, старшей нужно было больше времени, чтобы собраться с мыслями, но то как ее уединение внезапно прервали — выбивает воздух из груди. волосы чёрные и блестящие из-за лака. глаза очерченные будто мягким сыпучим углём моргают. она дергает уголком губ, хватается за лацканы своего пиджака и смотрит. немного качается, не из-за опьянения, а потому что немного подвисла. джису пахнет чужими, незнакомыми людьми, шампанским и своей машиной. а ещё усталостью. и любовью. — привет, — тянет она, и голос ее такой бесконечно родной, будто лиса слушала мультики в его озвучке в детстве. младшая обувается в первые попавшиеся стремные шлепки в прихожей и закрывает за собой дверь. защищает свою территорию. свою гордость и принципы. свое сердце, на которое опять покушаются сонными взглядами и понятливым хмыканьем. лиса обходит ее и садится на подоконник на лестничной клетке. ей бы очень хотелось остановить время. собраться по кусочкам, осколкам, крошкам. придумать какую-то проникновенную и глубокую речь. чтобы джису поняла, что ей тут не рады, и ее не ждали. и что она сущий хаос. что она не имеет права вот так приходить. стоять под дверью. заносить руку, чтобы постучаться. не имеет права. никакого нравственного. это не по-человечески. так приходить. когда приходишь к кому-то в гости, ломаешь все его любимые вещи, переставляешь, как тебе нравится, выкидываешь, что считаешь ненужным, ешь все, что есть в холодильнике, выкручиваешь лампочки и распахиваешь в окна. и уходишь. человек убирает все там дочиста, чинит мебель, возвращает все на место, прикрывает плакатами места, где ты оторвала обои, покупает новую еду и проветривает только полчаса в день. и ты не можешь снова приходить и надеятся, что тебя пустят. потому что это не так работает. лиса хочет остановить время, потому что у джису из пробора прядка выбилась. девушка хочет зарыться носом в ее волосы и дышать ее запахом. чтобы ощущать ее плечи под пальцами и чувствовать грудью ее сердцебиение. чтобы носы ее туфель сталкивались с ногами лисы. чтобы она просто стояла, и не говорила, и не спрашивала, и не объясняла, чтобы просто пахла, как всегда, чтобы дышала в том же ритме, чтобы родинки были на прежних местах. в этом замершем мгновении лиса почувствовала бы себя по-настоящему живой. будто ничего никогда не было, джису не приходила и не уходила, а всегда была рядом. с самого начала до самого конца. и чтобы не было правильно и неправильно. по-человечески и абсолютно негуманно. нравственных норм и вопиющих актов бесчестия. чтобы ничего не было, а только джису застывшая в моменте своего бесконечного тепла. лисе зябко, женщина, которая подсаживается рядом на ледяной подоконник, горячая. — я была уверена, что ты придёшь, — почему-то выдаёт джису. — оказалась не так предсказуема? — с какой-то болезненной насмешкой в голосе выдавливает из себя лиса. она периферическим зрением ощущает каждый изгиб профиля ким. — возможно мне просто хотелось, чтобы ты пришла, — она расстёгивает пуговицы, залезая во внутренний карман, — киен нарисовал, — джису вкладывает в ладонь лисы свернутый листок, — ой, нет, извини, это моя речь, — ким немного нервно суетится, когда забирает бумагу и кладёт новую, тихо шуршит и бегает глазами, — юон построила целый город из лего, но потом играла в кинг конга и все порушила. я не стала говорить, что поеду к тебе, они просто почему-то думают, что я могу тебе от них передать. что-нибудь, — лиса разворачивает рисунок, сразу догадываясь, что это ее портрет. глаза разные, но цвет радужки правильный. волосы желтые, — он сказал твои волосы цвета вяленой моркови. — правда? — лиса наконец поворачивает голову, чтобы смотреть прямо в лицо джису. — я думаю, они не желтые в жизни. блондинистые, не знаю, — женщина бегает глазами по волосам младшей, — ты изменила цвет? — нет, просто попробовала новую краску, — девушка возвращается к рассматриванию рисунка, — она чуть темнее. — тебе хорошо, — просто говорит ким. лиса молчит. ей не хочется лишний раз сотрясать воздух. ее злит до скрежета зубов эта бессмысленная беседа. зачем старшая вообще приехала? чего она хочет? почему говорит так странно? — это все? ты за этим приехала? — дополняет она, столкнувшись со вскинутыми бровями. — я приехала к тебе, — отвечает ким, опять выводя младшую из себя. — ты можешь нормально разговаривать?! — лиса дёргано встает с холодного подъездного подоконника, ее лицо перекашивает, и она не знает, что с этим делать. его будто сводит. — прости, — и опять все так односложно и просто, будто манобан тут одна все усложняет и разводит драму. будто можно так разговаривать, так себя вести, — ты хочешь услышать, что киен и юон хотят, чтобы ты вернулась? — я хочу услышать, что ты от меня хочешь. ты. от меня. чего ты добиваешься, вот так просто оказываясь на пороге моей квартиры? — джису вздыхает. так громко и многострадальчески. склоняет голову к плечу, будто смотрит на ребёнка или собаку. хмыкает. оборачивается и смотрит на серые типовые многоэтажки с горящими окнами. вертит кольцо на указательном пальце, а потом улыбается. и у неё в глазах сверкает бесконечно много огней. будто лампочки всего района отражаются в них. из какой-то квартиры пахнет готовящимся оритангом. фары подъезжающей машины озаряют двор и мажут бликами по нежнейшему выражению лица джису. она смотрит и смотрит. ниже на несколько этажей кто-то гремит связкой ключей. потом лифт шумно трогается с места. она кивает. дёргает подбородком. она говорит ресницами и кончиками пальцев, когда смахивает волосы с плеча. лиса молчит. всем своим телом. она прекрасно джису слышит. та оглушающе громкая в своих взглядах. младшая хочет, чтобы ее барабанные перепонки лопнули от того, как ким молча с ней говорит. это платье лежит на ее покатых плечах, опоясывает талию, стекает с бёдер. оно и ворот пиджака оставляют взору лишь небольшой участок смуглой обнаженной кожи. его хочется коснуться пальцами. потому что он тоже тёплый, и тоже с лисой говорит. — лиса, — имя младшей мягко перекатывается по языку джису и врезается в ряд нижних передних зубов. сейчас она чувствует, как же здесь холодно. женщина ещё и пришла без верхней одежды почему-то. — джису, — глаза у манобан щурятся. ресницы обрамляют их ярко. подчеркивают черноту. она сжимает пальцами край подоконника, на котором старшая все ещё сидит. и смотрит умоляюще, — пожалуйста. я уйду. — иди сюда, — лиса уворачивается от фантомного прикосновения, хмурится будто ей больно. она разворачивается, шаркая резиной по пыльной плитке. она вся пообломалась, поэтому гремит при ходьбе, манобан так холодно, что кажется, судорога вот-вот сведёт, — останься со мной, — уже ближе. почти громко, — здесь, — джису обнимает ее. когда она на каблуках, они почти одного роста. ким утыкается лбом в заднюю сторону шеи и не отпускает. цепляется руками. так близко она пахнет почти как всегда. она дышит как всегда, — поехали домой, пожалуйста, — она опять наверняка безумно уставшая. лиса сейчас не может видеть ее лица. она лишь чувствует спиной сердцебиение старшей, как ее волосы щекочут шею и потоки тёплого воздуха вдоль позвоночника на выдохах джису. — куда? — спрашивает лиса, хватаясь ледяными пальцами за остывшие предплечья ким. ее кожа под пальцами бархатная, живая, знакомая. если сжать у запястья, будет ощутим пульс, — к юон и киену? — к юон, киену, мне и тебе, — женщина выворачивается так, что сжимает кисти младшей в своих руках. уже тоже холодных. в подъезде ужасно сквозит из-за деревянных окон. старшая ни слова не сказала. она сплетает их пальцы, сдавливает ладони сильнее и теснее. холодная кожа в холодной коже становится тёплой. кровь к крови. так странно. — нужно, тогда, наверное, собрать вещи, — лиса не хочет улыбаться, потому что джису все ещё не умеет говорить по-нормальному. извиняться по-человечески. обязательно ей нужно все извратить и усложнить. чтобы и себя, и всех вокруг помучать. женщина мычит что-то невнятное в плечо младшей, скорее всего отрицательное. кончик носа у неё ледяной, — где твоё пальто? — в машине, — ким жмёт их переплетенные пальцы к животу лисы, — поехали, — плитка под ее каблуком неприятно скрипит. лиса игнорирует ее, делая попытку двинуться вперёд, а старшая, смирившись, тянется следом, — мне подождать здесь? — пошли, ты дрожишь, — лиса за руку вводит ее в тёмную прихожую. ким разувается без каких-либо вопросов и оглядывается. без туфель она на полголовы ниже. джису мнётся на входном коврике. она поджимает губы и опускает глаза, — добро пожаловать, — хмыкает манобан, смотря в пол-оборота. — у тебя мило, — женщина задирает голову, осматривая низкие потолки, быстро минует коридор вслед за младшей. — ого, как лестно с вашей стороны, госпожа ким, — чуть закатывает глаза лиса, пропуская старшую в свою комнату и сразу направляясь к шкафу. — правда, — раздраженно бросает ким, — тут столько твоих вещей, поэтому... это делает квартиру особенной, — она щурит глаза, рассматривая глобальную карту метро сеула, — зачем тебе это? — на первом курсе мы на спор с однокурсниками учили все ветки, — улыбается воспоминаниям лиса, — я продула сотку. — вон? — удивлено переспрашивает старшая. — долларов, онни, — в спортивную сумку отправляются более менее приличные вещи, — тысяч вон. зубрить месяц ради мелочи? я не на помойке себе нашла, — джису лишь качает головой. — ты возьмешь это? — кивает она на коробку с какими-то учебниками. — это нужно вернуть моей преподавательнице, — отвечает лиса, переходя к столу и роясь на нем в поисках чего-то важного, — как-нибудь в другой раз. поверить не могу, что ты действительно просто пришла в мою квартиру, и сейчас мы поедем туда, откуда я свалила месяц назад. — нужно было сделать это раньше, — бормочет джису, — боже, неужели нельзя было сложить нормально? — она окидывает взглядом торчащие из собранной сумки рукава и мятые вещи. женщина присаживается на корточки, складывая на колени все подряд. она на вытянутых руках аккуратно сворачивает одежду, — что-то ещё нужно? — из ванной, — отвечает младшая, засовывая в папку миллиметровку и в коробку механические карандаши, — как кульман упаковывать? — это что? — девушка лишь молча тыкает пальцем в какой-то мольберт с линейками. — новый купим, — джису поправляет аккуратные стопки в сумке, — и все что там тебе нужно для мытья. — я хочу своё, — буркает манобан, — брось. — теперь ничего не помнётся, — встает ким, — поехали уже. — какая ты, — вздыхает девушка, когда старшая плюхается на ее кровать. лиса садится рядом с ней и смотрит. джису улыбается ярко, щурит глаза, черные волосы рассыпаются по простыни, — мне снится, — она все же ложится тоже, устало выдыхая. джису проводит костяшками пальцев по ее щеке, — не помню, чтобы ты мыла руки. — я тоже, — она улыбается так сильно, что видно расстояние между ее жевательными зубами и внутренней стороной щёк. лиса мнёт в руках клячку, расстягивая ее до того момента, пока она упруго не рвётся, — это слайм? — нет, это такая стиралка, — ким забирает ее из рук младшей и тыкает пальцем в середину. — занятная, — а потом сталкивается глазами с наблюдающей за каждым ее движением манобан, — вот, смотри, мы сейчас начинаем все с начала, да? — девушка хмурит брови, а потом как-то неопределённо кивает, — значит, мне нужно будет снова спросить, если я захочу поцеловать тебя, например? — например? — лиса подсовывает ладонь под щеку, лежа на боку и наблюдая за говорящей старшей. как на неё можно злиться? как без неё можно было все это время дышать? как ее можно не любить? — можно тебя поцеловать? — джису сталкивает их носы, челка манобан щекочет ее лоб, и она чуть дует, чтобы убрать ее из глаз. лиса вся сжимается, а потом смеётся и бегает взглядом то к левому, то к правому зрачку ким и не знает, в какой смотреть лучше, — ты испытываешь мое терпение, — женщина всеми силами пытается сдержать улыбку, потому что младшая хихикает просто очаровательно. — можешь не спрашивать, — вдруг она становится серьёзной и спокойной, — если пообещаешь, что будешь верить моим словам. и мне. если ты сейчас поцелуешь меня, это будет клятва. ты должна будешь считать все мои слова всерьёз, — теперь немного взволнованного, и ее голос трогательно становится выше. джису замирает на несколько секунд. считает ресницы, ловит губами дрожащие выдохи, проводит кончиком носа по всей длине лисиного. вверх и вниз. сглатывает. взвешивает в своей голове. манобан не знает радоваться этому или нет, потому что, с одной стороны, женщина уже сейчас очень глубоко озаботилась ее просьбой, а с другой, вдруг та откажется. на лестничной клетке она ведь ничего весомого не сказала. просто попросила вернуться. мало ли что. вдруг все начнётся сначала. это недоверие, эти снисходительные взгляды, это отстранение от семьи, эта скрытность. лиса слишком быстро поверила в то, во что сама хотела. трактовала притязания старшей максимально удобно для того, чтобы получить меньший урон. без каких-либо потерь из этой ситуации выйти невозможно. отделается ли девушка парой ссадин или умрет от потери крови. последний дрожащий вдох до того, как джису обещает. их лица так близко друг другу, что жалкие миллиметры идут на миллисекунды. осознать ничего невозможно, потому что, да, джису обещает. она обещает так потрясающе. это все ещё безумно знакомо, но и также есть во вкусе клятвы что-то новое. что-то, что лиса ещё не пробовала с губ старшей. возможно, это наконец доверие. ещё ничем не подкреплённое, юное и слепое. женщина очень хочет коснуться лица манобан, но так и замирает с поднятой рукой, а потом гладит по плечу. целоваться, лёжа на боку немного странно, потому что вся слюна стекает куда-то в щеку, лежащую на простыни. лиса проводит пальцами по волосам женщины, зарывается в них. одна пообещала, другая поверит.