Брошенная Императрица / The Abandoned Empress

— Так значит в твоём сне появилась темноволосая девушка в тот год, когда тебе исполнилось шестнадцать лет? Она появилась внезапно, прямо посреди озера? — Да. И тогда все начали говорить, что она — дитя Божьего пророчества. — Что было дальше?.. Посмотрев на его нахмурившееся лицо, я решила прервать рассказ, который мог бы разбить ему сердце. Я сказала, что была очень несчастна, потому что она получала всю любовь наследного принца, и что меня ложно обвинили в измене, потому что я была вовлечена в неприятный инцидент. Лицо моего отца уже посуровело, когда я призналась ему в этом. — Ясно. Неужели это был настолько яркий сон? Для тебя этот сон стал причиной всех твоих забот. Я думаю, ты много переживала из-за него… — Папа… Я думала, что он может не поверить в то, что я сказала. Из-за недавней ситуации, что случилась со мной, я даже подумала, что он может упрекнуть меня, сказав, что я слишком слаба. Но я чувствовала огромное доверие к нему, когда он утешал меня, не выказывая никаких сомнений в том, что я ему говорила. Раздался громкий треск, когда чайник и чашка, запутавшиеся в подоле моего платья, ударились друг о друга. Он был ошеломлен, когда я вдруг перепрыгнула через стол. Когда он инстинктивно протянул руки, я удобно устроилась в его объятиях, села к нему на колени и обвила руками его шею. — Тия? Когда он спросил смущенным голосом, я ответила, уткнувшись лицом ему в грудь: — Спасибо, папочка… — За что? — Спасибо, что поверил мне. Должно быть, он заметил, что я могу в любой момент разреветься. Он молча гладил меня по голове. Я захотела спать от его нежных прикосновений. Когда я уже почти заснула, то услышала его низкий голос. — Как я могу не знать свою дочь? — … — Тия, я знаю, что ты не говоришь глупостей. Я верю тому, что ты мне сказала. — Папа, спасибо. — Вот почему ты сказала, что не хочешь связываться с принцем. Ты, должно быть, чувствовала сильное давление, когда вспоминала это, даже если это был сон. Мой отец продолжал говорить со мной, когда я просто посмотрела на него. — Теперь, когда я выслушал тебя, думаю я начинаю понимать по какой причине ты постоянно нервничала. — … — Я не думаю, что ты стала бы безрассудно говорить об императорской семье и даже об измене. Теперь я знаю, почему ты стала такой изможденной. — Почему ты меня не ругаешь? — А я должен ругать тебя из-за этого? Когда я кивнула, он сказал со слабой улыбкой: — Ну, я могу упрекнуть тебя за эту слабость, чтобы так беспокоиться о своем сне. Конечно, есть много людей в мире, которые испытывают более трудные времена, чем ты. Но Тия… — Да, папа. — Как я могу судить о тяжести страданий каждого человека? Каждый человек ценен для себя. Что касается твоего сна, то это была твоя самая большая забота, верно? — … — У всех свои тревоги и все они разные. Разве ты не сказала мне, что справилась со своей проблемой сама? Этого достаточно. Даже если это была небольшая проблема с объективной точки зрения, я не могу сказать, что ты слабая, если ты преодолела её самостоятельно. Я горжусь тобой, потому что ты своими силами во всём разобралась. Я почувствовала облегчение от его теплой поддержки. Но почему он был так строг со мной в то время? Когда я подняла на него озадаченный взгляд, он на мгновение перестал гладить мои волосы. — Почему ты сделал это со мной раньше? — Тогда… Ну… — папа явно колебался, но тут же сказал со вздохом. — Я знал, что ты чем-то озабочена, но после возвращения из поместья ты стала гораздо серьезнее. Хотя я несколько раз хотел поговорить с тобой об этом, я снова смирился. — … — Я переживал, что с каждым днём ты становишься всё более измождённой, и моё начало бешено колотиться, когда я получил письмо о тебе. В тот момент, когда я увидел тебя в таком состоянии, мне показалось, что весь мой мир рухнул. Я винил себя, думая, что если бы я заставил тебя рассказать мне всю правду раньше, ты бы не сошла с ума. Я ничего не смог сделать и потерял твою маму. Поэтому я боялся, что могу потерять и тебя. — … — Мне было жаль, что ты ничего мне не сказала, пока твое состояние не стало настолько серьезным. Я рассердился на себя, потому что думал, что недостаточно хорош, чтобы заслужить твое доверие. Я покрепче сжала руки вокруг его шеи. — Вот почему я думаю, что давил на тебя слишком сильно. Прости меня, Тия. — Нет, папочка, это не так, — Ответила я со слезами на глазах. Я действительно не знала, что мой отец так думает.Мне было так жаль, что нечего было ответить на это. — Прости, папа… Это моя ошибка… Мне жаль, что я не смогла рассказать тебе об этом раньше. Мне очень жаль. — Обещай мне, что этого никогда этого не повторится. Если в следующий раз у тебя возникнут какие-то проблемы, пожалуйста, поделись этим со мной. — Конечно. Я обещаю тебе, что обязательно расскажу. Отец приподнялся с легкой улыбкой. Я широко раскрыла глаза, когда почувствовала, что парю в воздухе. — Ой! Папа? — Хм, я должен сказать им, чтобы они почистили пол. — Ах. Посмотрев на пол, я увидела ковёр, испачканный пролитым чаем и осколками фарфора. Смущенная тем, что сделала это импульсивно, я уткнулась лицом в его руки. Я чувствовала как равномерную бьется его сердце, когда он шёл. Поскольку мне нравилось это ощущение, я осторожно потёрла щеки. — Спасибо, большое спасибо, папа. — Уже поздняя ночь. А теперь тебе надо поспать. Он положил меня на кровать и накрыл одеялом. Я почувствовала сонливость, когда он нежно похлопал меня по плечу. Слушая, как он что-то шепчет мне, я мгновенно заснула.

***

Когда я завтракала с папой, ко мне подошёл уже знакомый мне императорский гонец. Мне было любопытно, почему император ищет меня именно сейчас, когда кронпринц отсутствует, но я покорно согласилась, потому что всё равно собиралась увидеться с ним после возвращения в столицу. — Я, Аристия Ла Моник, имею честь приветствовать Ваше Величество, Солнце Империи. — Давно не виделись, Аристия. Теперь вы полностью вернулись? — Совершенно верно. — Хорошо. Мне кажется, я теперь часто вижу Вашего отца. — Простите? Когда я наклонила голову, он сказал с искренним смехом: — Вы знаете, что случилось, когда Вы были в поместье? Ваш отец, который никогда не брал отпуск с тех пор, как начал заниматься политикой, попросил отпуск. — Ах. Если подумать, мой отец взял месячный отпуск, когда ездил со мной в усадьбу. После этого он каждый месяц проводил одну-две ночи в поместье после отпуска, а затем возвращался в столицу. Учитывая, что дорога из столицы в поместье занимала два дня, он брал по меньшей мере семь дней отпуска в месяц, пока я жила там. Глядя на меня с любопытством, император улыбнулся мне и сказал: — Ты не должна так смотреть на меня. Я поражен тем фактом, что такой человек, как твой отец, так любит тебя. Какое облегчение! Я думал, что у него не осталось никаких чувств после того, как умерла его жена. — … — Ну, хотя он выглядит бесстрастным, его когда-то считали романтиком века. Романтик века? Неужели? Когда я моргнула, услышав его многозначительные слова, император снова улыбнулся и поднял кружку. — Кстати, Руфелис посещал Вас? Я слышал, что он также планировал посетить вашу усадьбу. — Да, он как раз приезжал перед моим возвращением в столицу. — Хорошо. Он ответил тихим голосом и продолжал молчать. Учитывая, что он смотрел в окно задумавшись, мне казалось, что он был в некотором роде сентиментальным. — Похоже, скоро наступит зима. Я молча пила чай, чтобы не тревожить его праздных мыслей. — Ты любишь зиму? В этот момент я вздрогнула от неожиданного вопроса и подняла голову. Он держал чашку обеими руками, все еще глядя в окно. — Да, Ваше Величество. — О, это противоречит тому, что я сказал… — Простите, Ваше Величество? Наоборот?