Брошенная Императрица / The Abandoned Empress

Я вернулась домой только с наступлением темноты, потому что Карсейн держал меня до сих пор говоря, что он не может отпустить меня из-за того, что он давно меня не видел. Однако, когда я легла в постель, мои приятные воспоминания в течение дня были мимолетными. В мгновение ока я погрузилась во всевозможные мысли. Меня беспокоила моя встреча с наследным принцем в течение дня и мрачное выражение лица папы, когда я видела его перед сном. Кроме того, я не могла забыть слова Карсейна о том, что он станет рыцарем в шестнадцать лет. Я была младше его, но ничего не добилась по сравнению с ним. Я хотела жить полной жизнью, не оглядываясь в прошлое, но я так завидовала его таланту, сияющему так ярко. Я всё думала, как было бы хорошо, если бы у меня был такой же блестящий талант, как у Карсейна. Я встала с постели, думая, что легче засну после прогулки по саду. Держа в руке подсвечник, я тихо открыла дверь. На одном этаже со мной жили Лина, мой папа и его помощник, но я должна быть осторожна, чтобы не разбудить их. Когда я тихо шла по тёмным коридорам, приглушая шаги, я увидела слабый свет, идущий откуда-то из середины коридоров. С озадаченным выражением лица я подошла к нему. «Кто там? Есть ли еще кто-нибудь, кто не спит в этот поздний час?» Я увидела неопознанную тень между приоткрытыми дверьми. Я инстинктивно прижалась к стене. Моё сердце бешено колотилось. «Да ладно, он же не посторонний?» Я гадала, хватит ли у кого-нибудь смелости вломиться в мой дом, но такая возможность всё еще оставалась. Я погасила свечу, которую держала в руке, затем прокралась в комнату и спряталась в тени небольшой тумбочки. Затем я оглядела комнату. Было темно, так что я видела не ясно, но я могла видеть большой портрет на стене и белый букет под ним, не говоря уже о черной тени напротив портрета. «Кто, черт возьми, этот человек?» Я широко раскрыла глаза, чтобы рассмотреть тень, но этого человека, скрытого темнотой, было нелегко узнать. Я лишь понимала, что тень — это человек. — Джеремия. Я почувствовала облегчение, услышав знакомый голос мужчины. Это был мой отец. Стоя со вздохом облегчения, я вздрогнула, потому что он упомянул Джеремию. «Он сказал «Джеремия»?» — Прошло уже семь лет с тех пор, как ты покинула нас. Джеремия ла Моник была моей матерью. — Когда мы были вместе, время было мимолетно коротким, но сейчас, когда я один, время течёт так медленно. Ты ведь смотришь на нас? Наша дочь уже такая большая. Его серебристые волосы блестели в мерцающем свете свечи. Когда его тень упала, он выглядел еще более одиноким. — Мне очень жаль. Завтра годовщина твоей гибели, но я не думаю, что смогу рассказать Тие и на этот раз. Пожалуйста, пойми меня. Я не хочу огорчать её, воспоминаниями о погибшей матери, она ещё слишком мала. До сих пор я никогда глубоко не задумывалась о том, почему мой отец не рассказал мне о маме. Я просто думала, что он не может спокойно говорить со мной о ней. Но я не думала, что он не говорил о ней, потому что беспокоился обо мне. — Тебе там удобно? Пока ты была здесь со мной, ты никогда не вела мирной жизни. Так что, надеюсь, тебе сейчас там хорошо. С моим чувством искупления по отношению к тебе, я хотел, чтобы наша дочь жила мирно… но мне так жаль, что у нас этого не получается. Почему-то я чувствовала себя опустошенной. — Я не хотел передавать нашей дочери это проклятие, которое течет в крови этой семьи, но она выбрала этот путь… Я не мог остановить намерение Тии, но позволь мне сделать всё возможное, чтобы остановить её. Другие могут обвинять меня говоря, что я самый верный подданный империи, указывая пальцем на мои действия. Ты ведь меня поддержишь, правда? «Проклятие течет в его крови.» Он, вероятно, имел в виду Завет семьи Моник с императорской семьей, заложенный в крови семьи Моник. Я думала, что это обоюдоострый меч для моего отца, но я никогда не думала, что он ненавидит его так сильно. — Его Величество очень добр. Поскольку я согласен с его политической идеологией, я взял на себя инициативу в её реализации, но я не хочу, чтобы Тия пострадала из-за этого. Я хочу, чтобы она могла жить свободно. Я ощутила всю серьезность его беспокойства, когда он вздохнул. Каким-то образом я почувствовал тяжесть. — Прости, что я рассказала тебе о чем-то мрачном. Тебе нравится мой подарок? Это были твои любимые цветы. Я еще раз взглянула на белый букет под портретом. Так как в комнате было темно, я не могла понять, какой это цветок, но белый букет выделялся в темноте. — Это потому, что она пошла в тебя. Тия выросла очень красивой девушкой. Некоторые парни уже пытаются завоевать её сердце. В моих глазах она всё ещё ребенок. Сегодня я забыл о своей работе и провёл время с одним из них. Я хотел поделиться с ним своими мыслями, но не стал, потому что не хотел выглядеть мелочным. Кажется, я уже ревную, поэтому я беспокоюсь, как же я могу выдать её замуж. Сэр Лиг говорит то же самое. Я была тронута до слёз, когда услышала его низкий голос, полный тоски по ней. — Мне очень жаль. Я зашёл сюда, потому что не мог заснуть, и пожаловался тебе. А теперь отпусти меня. Я вернусь завтра. Его шаги становились всё ближе и ближе. Моё сердце бешено колотилось, хотя я не сделала ничего плохого. Я закрыла рот руками, чтобы заглушить звук дыхания. На стол упала темная тень, и вскоре я услышала, как он закрывает дверь. Я встала из-за тумбочки, когда он ушёл в свою комнату. Когда он вышел со свечой, я ощупью обошла тёмное помещение и приблизилась к портрету. Я напрягла зрение, чтобы получше разглядеть его, но было так темно, что я ничего не увидела. Вместо этого я обратила внимание на белый букет, одиноко сияющий в темноте. Это был белый цветок камелии. Моя мать умерла меньше чем через шесть месяцев после моего шестилетия. В этом возрасте я должна была бы помнить её последние минуты, но как бы я ни старалась вспомнить, я не могла вспомнить ничего, кроме слёз, которые я пролила. Может быть, потому, что с тех пор прошло больше десяти лет, включая те годы, которые я прожила после возвращения из прошлого. Но всё же, как я могла забыть, что завтра день, когда моя мама умерла? В прошлом я могла оправдываться, потому что была слишком занята, посещая занятия. Конечно, даже сейчас я могла бы найти какие-то оправдания, поскольку веду довольно напряженный ритм жизни, но я чувствовала, что зашла слишком далеко. Дотронувшись до белого цветка камелии, я осторожно вышла из комнаты. На следующее утро, когда я увидела своего отца во время занятий фехтованием, он не изменился. Но когда я собралась идти в императорский дворец, чтобы сделать то, что не закончила вчера, он сказал мне, что не явится сегодня на работу, хотя должен был. «Наверное, потому, что сегодня день, когда умерла мама.» Глядя на меня в форме, он с улыбкой похвалил меня, сказав, что она мне очень идёт, но улыбка его казалась горькой. Я собиралась сказать ему, что знаю, что сегодня был день, когда умерла мама, но всё же передумала, потому что он мог спросить меня, как я узнала об этом. Как только я прибыла в императорский дворец, я столкнулась с герцогом Ласс, который уже отчитался о работе. Я сказала ему, что начну работать сегодня, затем открыла документ, но я не могла сосредоточиться на работе. Я не хотела этого в свой первый рабочий день, но не могла ничего с этим поделать, потому что всё время вспоминала, что мой отец делал прошлой ночью. Герцог Ласс, который мимолётно взглянул на меня, работая над одной и той же страницей в течение почти часа, сказал мне, чтобы я вышла на свежий воздух, а не ругал меня. Поскольку он был другом моего отца, то вероятно знал какой сегодня день, поэтому похоже решил быть со мной помягче.