Хару и Касуми, заметив, что в комнате, куда только что зашёл Нацу, уж больно тихо, решили сходить, проверить, как там дела. Мало ли. Так-то Касуми не горела желанием впускать Нацу в комнату старшей сестры, но, поскольку та дала согласие, выбора не было. Да и что-то подсказывало ей, что даже если она скажет «нет», Нацу сделает вид, что всё понял и найдет какой-нибудь другой способ проникнуть в комнату Джувии. Когда она спросила, зачем ему это, чего он от неё хочет, он ответил, что хочет поговорить. Когда спросила о чём, умолчал, вызвав новый прилив раздражения. Может, у него и нет дурных намерений или мыслей, но… уж больно этот парнишка навязчивый. Словно жвачка. Но если её сестра не против, то тут ничего не поделаешь. Это выбор Джувии, а не её.
Глава дома и Касуми медленно, на цыпочках, подошли к двери и осторожно её приоткрыли. Открывшаяся их глазам картина вызвала, мягко говоря, удивление, отразившееся на их лицах в виде упавшей челюсти.
Нацу и Джувия сидели на полу перед телевизором и ждали, когда по нему начнут показывать музыкальное шоу. Касуми знала, что её сестра очень любит музыку, но не думала, что у них найдутся общие интересы. Настолько они казались разными. Их сложно представить друзьями, не то, что парочкой. Больше всего её поразил тот факт, что они спокойно сидели перед телевизором, рядом друг с другом, по очереди поедая печенье, что лежало в разместившейся между ними тарелке.
—
«Это еще что?»
— Сестренка? — осторожно позвала Касуми. Вместо Джувии откликнулся Нацу. Он с удивлением обернулся и широко улыбнулся.
— А мы тут плюшками балуемся, — засмеялся он, помахав сжатой в пальцах синей печенькой.
—
«А то я не вижу.» — Над головой голубоглазой возникла капля.
— Мы с Джувией сейчас будем смотреть концерт наших любимых групп. Что у вас с лицами? — его смех стал ещё громче, когда лица голубоглазой и её отца стали ещё более шокированными, если это, конечно, было возможно.
— Ладненько, — неожиданно улыбнулся Хару, — идём, Касуми. Дадим им возможность получше узнать друг друга.
Когда дверь в комнату закрылась, в воздухе вновь повисла неловкая тишина, нарушаемая лишь хрустом печенья со стороны Нацу и голосом диктора из телевизора.
Словно по команде, они одновременно вздохнули. В серых глазах Нацу были усталость после тяжелого дня и куча вопросов, а в пустых синих глазах Джувии непонимание, вопросы, и всё это вперемешку с привычными виной и отчаянием.
— Я просто хотела послушать музыку в одиночестве, — прошептала Джувия, первой нарушив мертвую тишину.
— А я новую песню своего любимого певца. Их будут показывать одновременно, так почему бы нам не послушать их вместе, — так же тихо, но с удивлением в голосе произнёс Нацу.
Они вместе прослушали любимого певца Нацу, после чего началась любимая передача Джувии.
— Странная песня, — прокомментировала она прошлую песню, исполнителя которой так любил Нацу.
— Это ты странная, — ответил он, как и она не отводя взгляд от телевизора, — тебе не кажется, что она выглядит немного жутко? — поёжился он, передёрнув плечами при виде любимой исполнительницы Джувии, внешний вид которой был, мягко говоря, экстравагантным.
— Это просто для вида, — он вопросительно посмотрел на неё, — причина, по которой она так одевается и совершает подобные поступки, заключается в скрытии слабостей внутри себя. Эта песня… На самом деле, она прекрасна.
— Прямо как ты, да? — улыбнулся Нацу.
— А? — Джувия резко повернулась к нему.
— Кажется, я начинаю тебя понимать, — продолжил он, — Я многое пережил, да и тебе было не легче. Ты ненавидишь людей, потому что они не хотят увидеть тебя настоящую. Потому что не понимают и оттого боятся. А страх, как известно, делает людей слепыми. Они начинают причинять боль тебе и твоей семье. Шрам на твоем лице — яркое тому доказательство, я прав?
Каждое его слово эхом повторялось внутри её разума. Она молча смотрела на него, широко распахнув глаза, не зная, что ответить. Этот мальчик читал её как открытую книгу. Нахмурившись, она опустила взгляд, скрыв шрам за челкой.
— Думай, что хочешь. Со мной тебе будет только плохо. Поэтому ты должен как можно скорее…
— Я никуда не уйду, — перебил её Нацу.
—
«Вот же упрямец.» — Читалось в её хмуром взгляде.
— Я люблю беззаботную жизнь. А у тебя жизнь совсем не простая, да? Ты не улыбаешься и всё время грустишь. Я тебя не брошу, — на сей раз серьёзно сказал он, смотря ей в глаза.
— Хочешь казаться важным?
— Я просто хочу быть полезным.
— Так кончай выделываться! — неожиданно сорвалась она.
—
«Воу! А я уже и забыл, что она может быть столь эмоциональной». — От неожиданности Нацу подпрыгнул на месте.
— Я, в отличие от тебя, не могу быть столь беззаботной! Человек вроде тебя не сможет понять, что я чувствую! — кричала она, сжав кулаки, с трудом сдерживая слезы. Перед её глазами возникла картинка. Школьный спортзал. Нацу лежит у неё на коленях, без сознания, с окровавленной головой, — ты не знаешь какого это, ненавидеть и самой быть объектом ненависти! Терять и не иметь возможности вернуть утраченное! Я уже достаточно потеряла и не хочу терять снова! Пожалуйста, оставь меня в покое!
—
«Говоришь, я не знаю какого это… терять близкого тебе человека?» — мрачно подумал Нацу, вспомнив бледное, уставшее, но всё же доброе и улыбчивое лицо отца. —
«Мне ли это не знать».
— Ты уже видел мою силу в действии. Видел насколько я опасна. Так почему… Почему ты всё ещё пытаешься построить со мной какую-то связь?! Хочешь стать самоубийцей?! — она встала на ноги, прокричав всё это ему в лицо.
— Потому что ты мне нравишься! — прокричал он в ответ, тоже встав и смотря ей в глаза.
Поняв, что именно сказал Нацу и увидев, что сейчас они в положении нос к носу, Джувия отскочила назад. Её лицо вспыхнуло, став цвета спелого помидора.
— Что… ты сейчас сказал? — тихим, не то испуганным, не то взволнованным голосом спросила она, медленно отступая назад. Нацу, в свою очередь, шёл прямо к ней, по-прежнему смотря ей в глаза. На сей раз он не улыбался. Смотрел решительно и серьёзно.
Наконец, её спина коснулась стены. Нацу остановился. Они были почти что нос к носу. Взгляд и вид Джувии был словно у загнанного в угол зверька. Дыхание учащённое, щёки горят, глаза бегают из стороны в сторону, смотрят куда угодно, но не на лицо или глаза Нацу.
Джувия не понимала, что происходит, в частности проснувшееся в ней чувство, вызванное не менее смущённым розоволосым парнишкой. Его лицо практически слилось с волосами, но взгляд оставался серьёзным.
— Если не веришь словам, поверь сердцу! — с этими словами он схватил её за запястье и прижал ладонь к своей груди, где стучало сердце.
Тук-Тук, Тук-Тук.
Она вздрогнула, ощутив быстро бьющееся под её ладонью сердце. Её собственное тоже невольно ускорило свой ритм.
—
«Он не врёт. Каждое его слово — чистой воды правда».
Наконец она смогла посмотреть в глаза Нацу. Отразившееся в её глазах лицо розоволосого мальчика изменилось, став лицом Джерара.
—
«Он так на него похож».
Теперь пришла её очередь читать Нацу как открытую книгу. И это при том, что она всего лишь посмотрела в его серые, с горящим в них огоньком, глаза. Он хотел быть её другом. Хотел помочь и всегда быть вместе. Он понимал её. Понимал, как никто другой. Словно знал уже не один год. Но самое главное — все эти мысли и чувства шли от чистого сердца.
— Теперь ты мне веришь? — смущённо, с неловкой улыбкой, убрав руку за голову, с надеждой в голосе спросил Нацу, — я думаю, что твоя сила клёвая и очень красивая. Прямо как ты. А ещё мне нравится, как ты улыбаешься и смущаешься. Это так мило!
Ответом ему стал смущённый девичий визг, разлетевшийся по всему дому.
***
— Что у них там происходит? — удивилась Касуми, услышав крик сестры и громкие шаги вверх по лестнице. Хлопок двери. Сразу после этого она услышала удивлённо-взволнованный голос Нацу. Он звал её по имени, тоже поднимаясь по лестнице.
— Подростковая любовь, все дела, — пожал плечами Хару, хрустя печеньем, — налей мне, пожалуйста, ещё чаю, Касуми.
— Хорошо. Надеюсь, ты прав, папа, — вздохнула она, взяв его кружку и снова наполнив её чаем.
***
Забежав в свою комнату, Джувия захлопнула за собой дверь и, прижавшись к ней спиной, медленно съехала вниз.
—
«Это самая неловкая и смущающая ситуация за всю мою жизнь!»
— Эй, Джувия, — услышала она негромкий, показавшийся ей робким и не менее смущённым голос Нацу из-за двери. Ей показалось, что всё её тело, включая сердце, застыло, а уши стали впитывать в себя каждое его слово, словно губка воду, — давай сходим в храм после того, как программа закончится. Вместе. Знаю, сейчас не Новый год, но всё же… И я знаю, что ты не любишь, когда вокруг много людей. Но зато ты сможешь загадать желание. Это здорово — когда есть возможность загадать желание перед лицом Бога. Это даже не молитва, а шанс дать себе обещание с богом в свидетелях. Шанс сказать, чего мы так сильно жаждем. И никто, кроме Бога, тебя не услышит. Например, ты, Джувия, хочешь научиться контролировать свою силу и использовать её в благих целях, как супергерой, я прав?
— Но я… — Джувия сжала ткань одежды в районе груди, — сделаю это одна.
— А если твоя сила вдруг выйдет из-под контроля, или кто-то начнёт тебя обижать, я смогу остановить и защитить тебя, Джувия. Я обещаю. А если ты загадаешь желание, и оно не сбудется, ничего страшного.
Девочка медленно обернулась. Нацу улыбнулся, словно заметил это. Разделяющая их дверь будто исчезла, и сейчас они стояли друг напротив друга, смотря в серые и синие глаза. В его глазах тепло, а на лице мягкая улыбка. В её же непонимание и смущение, о чём говорили её покрасневшие щёки.
— Я сделаю всё, чтобы помочь тебе контролировать эту силу. Мы сделаем это вместе. Хе-хе-хе, это и вправду смущает, — неловко улыбнулся он, покраснев и убрав руку за голову. — Прости, что-то я разболтался. Знаешь, я даже рад, что сейчас мы говорим через дверь.
— Ты прав, — на губах девочки возникла лёгкая, грустная улыбка, а по шрамированной щеке скатилась слеза, — слава богу, что между нами дверь.
Неуверенными, дрожащими от волнения руками Джувия открыла дверь и тут же увидела протянутую ей ладонь. Маленькая и бледная ладошка девочки легла в широкую, тёплую, уверенно сжавшую ее пальцами ладонь Нацу.
—
«Нежное сердце. Наконец печаль и лед отпустят его. Нацу удаётся найти ключ к сердцу ледяной, синеволосой волшебницы, тем самым пробудив в ней ответные чувства. О которых она, правда, пока не подозревает, считая дружбой. Что будет с кораблем «Навия» дальше? Узнаете в следующий раз.
Продолжение следует…»
