Обнажая запретом

Перед сном мне удаётся влиться в классную беседу, я поддерживаю шутки и чувствую себя весьма комфортно. Я удивляюсь, когда ловлю себя на мысли, что эта лёгкость от общения с будущими одноклассниками настоящая: мне не нужны никакие стратегические ходы, хитро-мудрые схемы и заученные диалоги, чтобы влиться в коллектив. Я чувствую себя своей. Утро встречает меня холодным ветром и на контрасте маминым тёплым голосом, которая приглашает меня к столу. Приняв душ, я привела себя в порядок: надела чёрные джинсы, белую водолазку и туфли на каблуке — дресс-код, соответствующий школьным требованиям, длинные тёмные волосы завила в лёгкие кудри и нанесла под глаза самую малость тонального средства. Ночка выдалась беспокойной, я часто просыпалась. Мама любезно подаёт на завтрак мне глазунью, которая всё равно вкуснее любого ресторанного блюда. Я не знаю, как она это делает, но мне становится действительно стыдно, ведь мне с готовкой подружиться не удалось. Отца привычно дома уже не было: большой бизнес требует больших энергозатрат и самоотдачи. — Анна, тебя уже ждёт водитель, поторопись, — напутственно сообщила мне женщина. Заправив выбившуюся прядку светлых волос за ухо, мама продолжила: — Сегодня тебе ещё предстоит занятие музыкой, мы нашли подходящего преподавателя. Только вот… — на мгновенье помедлила она. — с историей дела обстоят сложнее. В нашем районе довольно мало подходящих кандидатов, — при упоминании об истории, мне рефлекторно стало не по себе. Утро переставало быть хорошим, а глазунья теряла свой вкус. — но я обязательно брошу все силы на поиск репетитора. К концу этой недели повтори весь материал и будь готова к занятию. — Возможно, я смогла бы ограничиться уроками в школе и самостоятельной работой? — спросила я в угасающей надежде. Вопрос был слишком тихим и абсолютно риторическим, поэтому ответа я на него ожидаемо не получила. За последние года самостоятельная работа над этим предметом принесла мне мало пользы. Мама была по уши в делах, поэтому сегодня в школу я ехала сама. Позволив себе разместиться на переднем сидении, я принялась изучать мелькающие пейзажи. Приехав в школу как раз вовремя, я поспешила к своему кабинету, где уже сидели мои одноклассники. Я прошлась вдоль ряда и села на свободное место за второй партой. — Ты не против? — осведомилась я у своей соседки: хрупкой девушки с длинными рыжими волосами. Вроде, это Света. — Ты вчера произвела фурор, — убирая свои ручки с моей стороны стола и тем самым показывая, что я могу расположиться, неожиданно срезонировала одноклассница, — не явиться на классный час к Климову… Будем надеяться, что ты кошка, и у тебя девять жизней. — да-да, как минимум одну из них я вчера и отдала Максиму во время разговора в этом злосчастном классе. — У меня были семейные обстоятельства, Климов в курсе, — вскользь ответила я: мне совершенно не хотелось вдаваться в подробности. — но я всё равно дежурная в классе. — Ох… — неожиданно вырвалось у Светы, — сочувствую… Климов тебя за весь день сожрёт, — обнадёжила меня рыжеволосая. У меня в голове вспыхнул какой-то самый настоящий пожар: куча мыслей и вопросов роились и путались друг с другом, отдавая пульсацией в висках. Сожрёт? Это ещё почему? Спросить я не успела, так как дверь отворилась и в неё вошёл злосчастный Максим Александрович собственной персоной. Я обречённо вздохнула, уставившись в свою тетрадку и принялась писать дату. — Смирнова, ты выспалась? — неожиданно услышала я свою фамилию. На мгновение мне захотелось думать что в классе есть ещё какая-то девушка с такой же фамилией, но после неловкого молчания сомнений не осталось: он обращался ко мне. Когда я подняла свой взгляд и встретилась с его глазами — тёмными и взбалмошными, в которых плясали чертовские искорки — историк изогнул бровь и продолжил, — я когда читал все твои искромётные шутки, которые ты писала до глубокой ночи, не на шутку озаботился твоим графиком. Спать нужно в такое время. Я опять вскипела. Это же просто… просто на пустом месте! Невзлюбил. Понимаю, ожидаемо. Но зачем вот так вот перед всем классом. — Прошу прощения, Максим Александрович, что не послушалась вашего вчерашнего напутственного пожелания спокойной ночи. Цепная реакция сработала моментально: меня попытались унизить, я ответила тон в тон. Вот только я поняла, что же на самом деле сказала слишком поздно. К моим щекам прилила кровь и я ощутила волну стыда, которая захлестнула меня с головой. Боже, Аня… По классу прокатились удивленные возгласы, где-то краем уха я уловила «а они что, переписываются?» вперемешку с «А она мне нравится!». Да и сам Климов на мгновенье оторопел, но довольно быстро взял себя в руки. — Да, тебе стоило выспаться перед учебным годом, потому что твои оценки по истории оставляют желать лучшего. Боюсь, до летних каникул ты теперь спать не будешь — разве что в обнимку с учебниками, — на самом деле, в тот момент я была ему невероятно благодарна за то, что он нашёл что ответить. — Итак, класс, — тут же перевёл тему учитель, — кто ещё не понял, того поспешу разочаровать: у нас два урока подряд, поэтому мы будем смотреть документальный фильм, конспектировать, и под конец второго урока я конспекты соберу. Все молча кивнули и через пару минут учитель зашторил окна, погружая класс в приятную темноту, а экран телевизора загорелся, и мы погрузились в атмосферу далёкого СССР. — Ты первая, кто его не боится, — неожиданно на ухо шепнула мне моя соседка, когда фильм стал откровенно надоедать, и потянуло в сон, — не знаю даже, что тебе сказать. Это и круто, и очень необычно. — Вторая парта, — шикнул на нас Климов. Мы со Светой, как полагается, сделали вид, что не понимаем о чём он и с максимально заинтересованным лицом уставились в экран. Спустя пару минут, выждав «безопасный момент», я на полях своей тетради написала короткое послание для Светы: «А что в нём такого, чтобы его боятся?» Девушка прочитала и помедлила пару секунд перед тем, как писать ответ. У меня закралась мысль, что она просто сама по себе трусиха, но потом вспомнила, как сложно мне было находиться один на один с Максимом вчера, поэтому терпеливо принялась ждать её ответ. «Он хоть и выглядит так, будто с клуба сразу в школу приехал, учитель он действительно хороший. И он очень авторитетен среди других учителей, если будет о тебе плохо отзываться, то и другие будут к тебе относиться так же… ну и плюс он любитель вызывать родителей в школу.» А вот этого мне как раз и не нужно. Какое-то время мы со Светой переписывались в прямом смысле этого слова, но уже не о Климове. Одноклассница меня проинформировала, что после первого урока в столовой подают великолепные булочки. Жаль, что я, приученная к здоровому и сбалансированному питанию, не могла разделить её восторга. Нашу переписку прервал резко потухший телевизор. Я пропустила концовку фильма? — Чёрт, опять пробки выбило, — почесав затылок, произнёс Климов. — Так, ладно, класс, уходите раньше на перемену, но чтобы со звонком все были в классе. Все ребята радостно зашумели и направились к выходу, а я попыталась затеряться в толпе и с потоком оказаться на свободе. Но слова учителя, будто крюки, полетели мне в спину и обрубили на корню каждое моё движение: — Смирнова, ты же дежурная, так что останься. — Я…? Зачем? — сердце сбилось, я судорожно выдохнула и с сожалением провела взглядом последнего выходящего ученика, который за собой услужливо захлопнул дверь. Спасибо, во век тебя не забуду. — Иди в подсобку, будем разбираться, почему телевизор погас, — встав из-за стола и направляясь ко мне, осведомил меня брюнет. — Трудовика в школе нет, так что мы предоставлены на произвол судьбы и моих небольших умений. Я кивнула и послушно прошла за учителем в подсобку, где было ещё темнее, чем в классе, так как её окна выходили прямо в стену соседнего корпуса. Учитель приказал мне держать фонарик, а сам залез на стул, чтобы дотянуться до щитка, который висел практически под самым потолком. Я то и дело слышала недовольное «левее свети», «правее давай, не видишь, что я сейчас уже с другой стороны?». — Зараза… — о да. Точнее и не скажешь. Хоть сейчас я согласна с вами. — Короче, тут нужно просто дёрнуть за проводок, но у меня пальцы слишком большие, не достаю. — я кивнула, так как больше не знала что делать — все слова Климова пронеслись мимо меня, так как я совершенно ничего не смыслю в этом. — Смирнова, это твой шанс быть полезной. — Максим освободил для меня стул, жестом приглашая стать на него. — Только прошу, не перепутай: желтый провод. — вот бы сейчас под руку говорить, Максим Александрович! Я нащупала этот злосчастный проводок, как учитель добавил победное: — Но если что — грустить не будем. — Я по вам тоже, — зло шикнула на него и резко повернула лицо в его сторону, потому что такой испепеляющий взгляд просто не мог пропасть даром — он призван, чтобы уничтожать. Но, не удержавшись на каблуках своих туфель, мои резкие движения увенчались тем, что я потеряла равновесие и полетела вниз. Даже не успев и пикнуть, я вдруг почувствовала, что нахожусь в чьих-то крепких руках, сильно прижимающих меня. Широко распахнув глаза от удивления, я уставилась прямо на своего учителя: его лицо находилось в непристойной близости к моему, растерянный взгляд карих глаз встретился с моим, испуганным, а широкая крепкая ладонь легла мне на оголённую от задравшегося гольфа талию…