Обнажая запретом

Я лежала на кушетке в кабинете медсестры. Женщина аккуратно осматривала ушибленный локоть, который не на шутку болел после падения, а после посветила мне фонариком прямо в глаза, отчего я недовольно поморщилась. — Ничего серьезного, — заключила женщина средних лет с идеальной укладкой. — Но перестраховаться стоит. Постельный режим до конца недели. — Но я не могу… — попытавшись подняться, простонала я. Я очень много упущу со школьной программы, мне потом в сотню раз будет хуже, когда я буду пытаться нагнать хвосты. — У меня… — У неё сильный удар на голову пришёлся, — оборвал меня Климов, даже не посмотрев на меня. Без сил я опять легла на кушетку, отключаясь от разговора. Голова кружилась. Максим Александрович какое-то время ещё беседовал со школьной медсестрой, имени её я не знала. Краем уха я улавливала обрывки фраз, в целом они меня утешали: сотрясения нет, всё нормально, тошноты быть не должно. Максимум — потеря координации на ближайшие пару часов и слабость. Я в этой школе провела всего пару часов, а несколько раз уже едва ли не калечилась. Прям чувствую — это неспроста. — Анна, — Макс впервые обратился ко мне официально. — Встать сама сможешь? — я кивнула в однозначном «да», а после попыталась слезть с кушетки. Но стоило лишь мне коснуться ногами пола и привстать, как вокруг всё опять поплыло, точно, как и тогда в спортзале, я с тихим «ой» ухватилась за край кушетки и уставилась в одну точку на полу, чтобы хоть как-то сфокусировать взгляд. — Твоё «смогу сама» похоже больше на «конечно же нет, но я слишком гордая, чтобы попросить о помощи». Женщины… что тут ещё говорить, — недовольно фыркнул преподаватель, после чего обхватил меня за талию, помогая идти. — До свидания, Клавдия Семёновна. -я попыталась тоже из себя что-то выдавить на прощание с медсестрой, но вряд ли меня услышали. Шёл урок, все сидели по кабинетам, поэтому никто не мог видеть, как я плетусь с Климовым по коридору едва ли не в обнимку, путаясь в своих же ногах. Интересно, какие бы слухи пустили, если бы нас увидели? К счастью, я этого не узнаю. — Сейчас я пишу тебе отпускную на три дня, до конца недели, — усаживая меня на стул в пустом кабинете истории, осведомил меня брюнет. — А потом мы разбираемся с тем, как тебя доставить домой. Поняла, Смирнова? — я кивнула, но учитель это вряд ли видел, так как подошёл к окну и открыл его настежь. В лицо мне ударил свежий прохладный воздух. — Когда станет лучше и начнёшь мерзнуть — говори. — Я не замёрзну… А вот вы… — я пристально рассматривала Климова, который подписывал мне документы для домашнего обучения до конца недели: был он в одной футболке, а стол его был прямо рядом с окном. — Ань, ты сейчас за себя думай, — не поднимая на меня взгляда карих глаз, отчеканил учитель. Я продолжила на него пялиться. Он сейчас такой сосредоточенный и… обеспокоенный? Да ладно, не уж-то мной? Хотя, чему тут удивляться: он мой классрук, за меня отвечает. Вот и боится гнева руководства и моих родителей. Но всё же приятное тепло разлилось по телу — я чувствовала себя сейчас спокойно… благодаря ему. — Спасибо вам. И извините за некорректный тон с моей стороны, — нарушая тишину, едва слышно произнесла я, но была твёрдо уверенна — Климов услышал. — Во-первых, Смирнова, я восхищён. Ты, оказывается, умеешь извиняться, — ладно, я поторопилась с благодарностью. Опять он за своё. Не сдержавшись, я закатила глаза, но Макс продолжил: — Я не против твоего тона, ты пока не переходишь грань. Но ходишь по краю, это точно. Просто послушай совет, я их даю очень редко: гордость и самолюбие тебя может как вознести, так и уничтожить. Умей балансировать. — я нервно сглотнула, впервые задумавшись над его словами. В чём-то он был прав, я очень болезненно воспринимаю каждую его фразу, расценивая её как попытку меня унизить. — Ну и во-вторых, благодарить меня не за что. Я просто выполняю свои обязанности, как классного руководителя. Я не нашлась что ответить, да и историк опять загрузил меня вопросами: кто меня может забрать, как быстро, и насколько безопасно меня отпускать одну с водителем, так как родители сегодня выехали в другой город на какое-то корпоративное мероприятие. В конечном итоге мы пришли к общему соглашению, что Макс передаст меня прямо в руки нашего водителя. Когда мне позвонил шофёр, Климов помог мне снова встать, и страхуя провёл к школьной парковке. Когда мы подошли к машине, историк меня остановил и передал документы. — Не забудь, а то проблем потом не оберёшься из-за своих пропусков, — предупредил меня мужчина. Я молча кивнула и забрала из его рук бумажки, опять зацепившись взглядом за его татуировку. — Извините… Но красивая, — не удержавшись, сказала я, тут же пожалев. Мне показалось это каким-то невероятным вмешательством в личное пространство учителя. Ладно, будем считать что на физре меня уж очень хорошо огрели мячом. — Тебе бы тоже такая пошла, — подмигнув, весело отозвался учитель. — Вечером напиши мне в телеграмм, как ты себя чувствуешь. — Вы мой лечащий врач? — изогнув бровь, с сарказмом произнесла я. Это ещё что? — Хуже, — протянул учитель, сочувственно взглянув на меня: — Я твой надзиратель. Как и в любой уважающей себя тюрьме. Ничего не ответив, а лишь улыбнувшись очередному (глупому по моему мнению) сравнению, я залезла на переднее сидение машины, которая тут же тронулась с места. Расслабляясь на переднем сидении и рассматривая пейзажи за окном, я как дурочка улыбнулась своим же непонятным мыслям: почему-то мне показалось, что период непонятной вражды с Климовым окончен. Не то, чтобы я полностью приняла его манеру общения, да и не то, чтобы я прониклась к нему каким-то глубоким уважением. Но что-то ощущалось такое, что заставило меня поверить в то, что стоит взглянуть на его слова под другим углом, не строя из себя обиженку. Мои мысли прервала трель мобильного телефона, звонил… Климов. Я взволнованно провела пальцем по экрану. Что ещё успело стрястись? — Смирнова, ты уже далеко отъехала? — Я уже почти дома… А ч-что? — заикаясь, осторожно спросила я, перебирая в голове кучу вариантов. Самым желанным был тот, конечно, чтобы учитель сказал, что он передумал, и что могу выйти в школу учиться эту неделю. — Вещи ты свои из спорткомплекса не забрала, — чёрт, точно! — Ну тебе-то простительно, ты у нас раненая… А вот я забыл, извини. Голова другим была забита. — на мгновение учитель замолчал, а потом тут же продолжил: — Давай свой адрес, я попрошу Зайцеву, чтобы она тебе вещи занесла, вы же вроде сдружились хорошо. Мы довольно быстро уладили вопрос с Климовым, поэтому я была спокойна, что вечером уже все мои вещи будут со мной. Отправившись отдыхать на второй этаж, так как матери ещё не было дома, я провалилась в глубокий сон, даже не успев переодеться. Не знаю, сколько часов я спала, но в конечном итоге меня разбудила мама. — Солнышко, вставай, — ласково погладив меня по голове, прошептала женщина. — К тебе гости. — точно, Света. Я и забыла совсем. Я привстала с кровати, пригладила растрёпанные волосы руками, хоть это и абсолютно не помогло: кудри спутались и торчали в разные стороны. Мама обеспокоенно оглядела меня, но в целом чувствовала я себя хорошо, хоть и немного разбито после дневного сна. Не проронив ни слова, женщина направилась к выходу из моей комнаты. Открыв дверь, она впустила того самого гостя. Я напрягла зрение, пару раз моргнула и едва ли удержалась от того, чтобы не помахать перед лицом рукой в надежде развеять это видение: передо мной стояла либо очень изменившая стиль Света, либо сам Максим. — Зайцева живёт в другом конце города, ей было неудобно ехать, — будто отвечая на мой немой вопрос, пояснил Климов. — Я ненадолго, вот вещи твои привёз. — Поставив у кровати мои сумки, учитель чуть помедлив добавил: — Как ты себя чувствуешь? Точно надзиратель.