Обнажая запретом

— Здравствуйте, — не придумав ничего лучше, я соскочила со стула и поздоровалась с учителем. Климов отлип от Марины, которая зло хрипя начала наводить порядок на голове. — Ну привет, Смирнова, — кажется, не на секунду не смутившись, отозвался Макс. Учитель прошёлся взглядом по мне, на долю секунду задержав его на ногах, отчего я стыдливо вцепилась в подол своего платья. Я так и норовилась его одёрнуть пониже. — Отлично выглядишь, не стесняйся. — Тебя уже отец видел? — наконец разобравшись с гнездом на голове, встряла Марина. — Что-то мне подсказывает, что нет. — А он и не должен, я за вещами заскочил ненадолго. — Свинтус, — скрестив руки, изрекла девушка, она явно была зла. — Мариш, две просьбы: не лезь в мужские разборки, и не забывай, что у нас гости, — Климов не собирался слушать, что скажет ему сестра, поэтому направился к выходу из большой кухни. Проходя мимо меня, он забавно подмигнул, отчего я лишь расплылась в дурацкой саркастичной улыбке, и попрощался: — Пока, Ань. Оставшись с Мариной вдвоём, я всё ещё слабо понимала, что происходит. Было больше похоже на какую-то дурацкую комедию, в которой события накладывались одно на другое с какой-то дурацкой завидностью. Да ещё и едва ли не стала свидетелем семейных разборок. Я уставилась на сестру историка, её глаза лукаво блеснули, отчего моё сердце пропустило удар: ну что ещё? — Он ведь всё равно поговорит с отцом, — самодовольно заключила девушка, откупоривая бутылку и подливая себе ещё: — я у него ключи от машины стащила. — с этими словами она звонко швырнула небольшую связку на барную стойку. Мне не особо хотелось влезать в их личную жизнь, становится очевидцем скандалов и ссор. Интерес, несомненно был… И я очень испугалась, когда поняла, что это интерес больше к самому Климову, чем к их семейной драме: мне хочется узнать его поближе. Так я и осталась сидеть на кухне, ошарашенная разоблачением своего интереса к Максу, со связкой ключей, пьяной Мариной, и осознанием того, что вскоре где-то по дому будет ходить злой учитель в поисках выкраденной вещицы. Я отчетливо понимала, что уже вмешалась во всё это, хоть и не совсем по своей воле. И всё не могло быть ещё хуже, как мне казалось. Но нет, Марина понимала, что первым делом Климов будет искать ключи у неё… поэтому она по-свойски запихнула мне их в карман. — Что? Нет! — я попыталась увернуться, но это было бесполезно. — Он на тебя в жизни не подумает, я прошу тебя, — жалобно захныкала девушка: — я просто очень хочу, чтобы они помирились… Понимаешь? — сама того не желая, я всё же прониклась сочувствием к девушке, поэтому после ещё пары минут упрашиваний всё же сдалась. — Лишь… Лишь на двадцать минут! Не больше, — повторила я основное условие. Марина радостно кивнула и попросила меня подождать на кухне, пока она сходит в туалет. Вечер плавно подходил к концу, и вскоре все начали собираться домой. Но не мы: мама несколько раз заходила на кухню сказать, что отец задерживается на беседе тет-а-тет с кем-то очень важным (имя запоминать мне вот вообще не хотелось). Меня это только радовало, так как Марины всё ещё не было. Такое ощущение, будто она в туалет поехала в школу, а не к себе домой. Вот чёрт, чёрт, чёрт! Всё же решившись, я решила вломиться в дамскую комнату. Больше ждать я не могла. Мне казалось, что ещё немного — и я поседею. По дурацкой классике не менее дурацкого жанра, девушки там не было. Я едва ли не вскипела от злости! Вдруг, телефон в моём кармане легонько завибрировал — пришло сообщение. Я безумно надеялась, что это Марина, поэтому тут же впопыхах достала телефон и открыла телегу. Но это была не Марина. Сообщение было от историка и гласило: «Ключи у Марины?» Я успела сотню раз себя проклясть, что открыла диалог. Теперь Макс уж точно увидит, что я прочла сообщение. И тут-то я оказалась между двух огней: либо проигнорить историка, что явно где-то отложится у него в памяти, ну или выдать Марину, которая пьяная творила не совсем логичные вещи, но если я на неё настучу, то это скорее всего разрушит наше общение. Шумно выдохнув, я спрятала телефон обратно в карман. Я просто не знаю, что делать. Так и стояла я с телефоном в одном кармане и со связкой ключей Максима в другом. Ситуации глупее не придумаешь. Какое-то время я ещё стояла и пялилась на себя в зеркало, не на шутку распереживавшись. Пока в туалет не постучали. — Выходи, воровка, — голос Макса как раскат грома даже из-за двери мне казался невероятно чётким и звонким. Он был зол, но сдерживал себя, я это сразу поняла. — Её здесь нет, — отчего-то щёлкнув замочком, я закрылась изнутри, решив вести диалог так: шансов выжить больше. Я никогда не видела Климова злым, но что-то мне подсказывало, что в гневе он ещё более невыносим, чем в хорошем настроении. — Где ключи, Смирнова? — его голос ужесточился: — Я сейчас открою эту дверь и буду с тобой разговаривать по-другому. — А вы мне не угрожайте, — вспылила я, хоть это было и совсем не вовремя. — А ты мне зубы не заговаривай. Мне нужно уезжать отсюда, куда Марина забросила ключи? «Прямо мне в левый карман на бедре моего короткого платья, Максим. Сам полезешь вытягивать?», — промелькнуло у меня в голове, но изрекла я лишь тихое: — Не знаю. Климов молчал, я подпирала дверь с той стороны. Между нами было пару сантиметров дерева и искрящееся желание наконец-то отсюда уйти каждый к себе домой. Кажется, прошла вечность с того момента, как я услышала чьи-то голоса. И это были голоса моих родителей. — Максим Александрович? — удивлённо послышался голос мамы: — Как неожиданно и одновременно приятно вас здесь увидеть, — историк отозвался простым «здравствуйте» и кратко отшутился о причине своего пребывания здесь: — Зашёл посмотреть, какие люди творят историю современного Питера. — я услышала короткий смешок, после чего мама услужливо представила отца, ведь развивать тему того, откуда у Климова есть пригласительные на этот вечер — верх нетактичности:  — Вот мой муж, знакомьтесь. — Очень приятно, — отозвался отец, а далее, кажется, было рукопожатие. Я прислонилась к двери поближе, чтобы расслышать. Вот ужас, никогда не думала, что буду подслушивать разговор своих же родителей со своим учителем. — Хотел поблагодарить за помощь, оказанную нашей дочери. Спасибо, что позаботились о ней надлежащим образом. — Это моя работа, — прозвучала дежурная фраза Климова. Пусть будет так, мне не хочется думать, что я какая-то особенная и что должна быть ему по гроб жизни благодарна. Конечно, светская беседа не могла длиться бесконечно, поэтому в следующую очередь мама поинтересовалась, где же я. — Ваша дочь неважно себя чувствует, — не на секунду не задумываясь, парировал Климов. Вот бы мне так уметь врать: — Я вот слежу здесь, чтобы помочь, если что-то пойдет не по плану. Снова просто делаю свою работу. — я закатила глаза и шумно выдохнула, понимая, что сейчас придётся сдаваться. — Мне уже лучше, — поспешно встряла в беседу, выскользнув из туалета: — Не стоит волноваться. — Анна, — сдержанно отозвалась мать, придерживая шаль на своих плечах. Она скользнула обеспокоенным взглядом по моему лицу, но не позволила себе проявлять никаких эмоций — в этом моя мать, никогда на людях не покажет волнения или переживаний: — Мы с отцом вынуждены ещё задержаться по некоторым вопросам. Но мы сейчас же вызовем тебе такси и ты поедешь домой, шофера мы отпустили час назад. — Уверяю вас, — встрял резко Макс. Молчи, молчи, прошу, молчи. — В этом нет необходимости. Я могу отвезти Анну домой, — он сверкнул глазами и аккуратно покосился в мою сторону: — Только вот мне кое-что нужно, чтобы завести машину. — Да… — прошептала я, проклиная всё на свете (а если быть точнее, то Марину и самого Климова): — Держите, — с поражением я выудила связку ключей и вложила их в ладонь учителя. Тот лишь самодовольно улыбнулся, едва ли не демонстрируя всем свои видом «Я вас обыграл двоих, дурочки малолетние», а затем кратко попрощался с моими родителями, которые без особых сомнений отпустили меня с учителем. Они ему доверяли в свете последних событий. А я вот совершенно нет.