Обнажая запретом

Как все уважающие себя школьники, мы дотянули до жутчайшего дедлайна касательно подготовки к Хэллоуину. Готовиться мы начали гораздо позже, чем планировали, а если быть точной — то в среду. К слову, украшенный зал должен быть в субботу утром (и это крайний срок), ведь к вечеру у нас уже будет школьный праздник. Климов ругать нас не стал, хоть мы этого и боялись. Я очень удивилась, когда он отпросил нас с уроков под свою ответственность и выделил нам свою подсобку для того, чтобы мы поскорее подготовили всё необходимое. Конечно, я понимала, что это и в его интересах тоже, ведь он, как классный руководитель, не хотел ударить лицом в грязь. Касательно меня и Макса, то всё было по-прежнему… Ну, почти. Мы всё так же не общались, он не задерживал меня после уроков и я ещё эту неделю не ходила к нему на дополнительные. Но когда мы встречались взглядами в коридоре или в кабинете, я не прятала глаза, а принимала его нежный взгляд, отвечая, как мне кажется, таким же. В моей голове всё прочнее сидели его слова, я пыталась успокоить внутреннюю панику и стресс. Я невыносимо скучала по нему и сил злиться на него больше не было. Мне хотелось примирения, но я не знала, как это сделать и получится ли вообще. В четверг я с самого утра стояла в подсобке, обложившись ватманами и карандашами: всё же меня уговорили рисовать макеты с Мироновой Яной напару. Яна оказалась весьма неприятной личностью. Я хоть и стараюсь никого не судить по первому впечатлению, но за сорок минут, что я там стояла с ней в подсобке, я услышала всевозможные сплетни и едкие комментарии девушки. Мне показалось, что Миронова из тех людей, которые могут опустить ниже плинтуса кого угодно, найти соринку в чьем-угодно глазу, по классике жанра не замечая бревна в своём. Я не знала, как себя вести с ней, ведь происходил самый настоящий диссонанс — девушка имела действительно ангельскую внешность: голубые глаза, русые длинные волосы, пухлые губы и вздёрнутый носик, и к этому в комплекте была её гнилая сущность. На пятом часу нашего заточения и рисования мне захотелось убежать: у меня буквально голова трещала от кучи негативной информации. Спас меня Денис, который пришёл к нам позднее раскрашивать готовые макеты. — Девчонки, я отойду на минуту, смочу кисти и наберу воды, — сообщил он нам, засучив рукава белоснежной рубашки, чтобы не испачкаться. — Ань, дорисуй последний макет, — стоило Денису выйти, как Миронова перебросила на меня остатки работы, отбросив карандаши в сторону. — Я пойду Волкову помогу. — двусмысленно улыбнувшись, девушка скрылась за дверью. Я осталась наедине со своими мыслями и карандашами, не понимая, как себя вести в этой ситуации. Я вспомнила слова Зайцевой про то, что Яна проявляет интерес к Волкову, что не может не расстраивать Мирославу. Сейчас было пускай и не яркое, но всё же этому доказательство — Миронова заинтересована в Денисе. С одной стороны мне хотелось как-то вступиться за Миру, но я быстро отогнала эти мысли по логичным причинам: во-первых, отношения двоих — это отношения двоих. Ну и во-вторых, Яна любительница слухов. Думаю, это отразилось бы на репутации Царёвой, если бы Миронова начала на каждом углу трепаться, что школьная королева до такой степени не уверена в себе, что подсылает своих подруг разбираться с конкурентками. Лучше-ка мне в это не влезать. Я от всего сердца желаю Мире счастья, поэтому, надеюсь, что она разберётся сама. Я вернулась к работе, закончив последний макет. Мои ладошки были в чёрной графитной стружке, ведь декорации были большими с кучей линий. Я хотела было уже пойти в туалет, но поняла, что ключей у меня нет, а оставлять в открытой подсобке сумки, телефоны и деньги я не могу, поэтому пришлось ждать возвращения Волкова и Яны. К счастью, скоро они вернулись, и не одни — пришло ещё три человека, который вызвались разукрашивать декорации для актового зала. При всём этом Яна выглядела какой-то расстроенной, будто её какие-то известные только ей ожидания не оправдались. Я, предупредив ребят, удалилась в туалет, тщательно отмывая испачканные ладони. За окном уже начинало темнеть, ведь возились с декорациями мы долго. Коридоры школы опустели, а когда я вернулась в кабинет, то увидела, что и ряды воюющих в украшениями тоже опустели — куда-то ушёл Семён, Лера и Яна. Насчёт последней я вот вообще не расстроилась, но всё же чувство справедливости взяло верх. — Денис, а где остальные? Почему они ушли? — Так уже почти что всё готово, все устали. Я остался, потому что позже пришёл и меньше всех сделал. — спокойно пояснил парень, выводя последние размашистые линии на ватмане. Волков был не очень аккуратен и его руки дрожали, будто что-то произошло. — Вот бы твою отдачу, когда мы готовили проект по биологии, — я попыталась пошутить, но светловолосый никак на это не отреагировал, полностью сконцентрировавшись на работе. — Денис, у тебя всё хорошо? — не выдержав поинтересовалась я. — Да… — рассеяно ответил одноклассник, после добавляя: — К Мире опаздываю, у нас сейчас с ней не всё гладко и так. А тут ещё и опоздание, она их терпеть не может. — я вдумчиво наблюдала за Волковым пару минут, раздумывая над его словами. — Давай я сама закончу, — наконец предложила я. У меня в личной жизни кавардак, так пусть хоть у Царёвой всё будет хорошо с Волковым. Я не умру, если задержусь в школе. Денис слабо начал сопротивляться, но я это пресекла на корню, едва ли не выпихнув одноклассника на свидание с подругой. Тот лишь поблагодарил и пообещал мне шоколадку, учитывая то, что я не ем сладкое. Спасибо за внимательность, друг! Уверена, что он это сказал из расчёта потом отобрать у меня эту же шоколадку и съесть её. Знаю я тебя, Волков. Когда Денис покинул подсобку, я в тишине закончила раскрашивать плакат, и когда последняя оранжевая полоска была почти выведена, как я услышала сзади стук двери, отчего вздрогнула и рука покосилась в сторону. — Чёрт! — не сдержалась я, обернувшись на того, кто вошёл. Им оказался Климов. На мгновенье я оторопела и замерла с кистью в руке. — Звала? — с усмешкой спросил мужчина, открывая шкаф и доставая свою кожаную куртку. — Мне сейчас больше пригодился бы джин, — огрызнулась, наблюдая, как плакат безвозвратно испорчен, а оранжевая краска растеклась по всевозможным линиям. Я устало вздохнула. — Ну вот мне его сейчас часа полтора с нуля рисовать. — Дай посмотрю, — сдался Макс и подошёл к столу. Увидев испорченную декорацию, он картинно скривился. — Ох, ну и беда с тобой приключилась, Смирнова, — брюнет посмотрел на меня, задорно ухмыльнувшись. — А что вы такие веселые? — я не смогла промолчать, так как это меня задевало ещё сильнее испорченного плаката. — Кто-то из учениц с ходу согласился расхаживать с вами за ручку перед всеми? — Не поверишь — сразу три, — в тон мне ответил историк, забавляясь всем происходящим. — Как хорошо, что меня уже там нет, ненавижу очереди, травма с детства. — я не лезла в карман за словом, но было мне почему-то очень обидно от таких его слов, поэтому я сразу же развернулась обратно к столу и, выбросив испорченный ватман, достала новый, чистый. С максимально заинтересованным видом я принялась рисовать узоры, чувствуя на своей спине тяжелый взгляд учителя. Неожиданно я ощутила, как он приблизился: моя спина соприкоснулась с его грудью, а руки легли на стол, по обе стороны от меня. Лицо мужчины приблизилось к моему виску, оставив там лёгкий поцелуй, от которого я вздрогнула, а после он, словно играя со мной, произнёс мне на ухо: — Тебе повезло, сегодня твой джин. Не успела я что-либо возразить, как историк взялся за карандаши и начал активно рисовать тыквы и ленточки на ватмане. Не придумав ничего лучше, я присоединилась к нему. Справились в полнейшей тишине за полчаса, я даже удивилась нашей быстрой и слаженной работе. — Спасибо, вышло… чудесно, — всё же признала я, глядя на результат нашей работы. — Это всё потому что я в хорошем настроении. — О, школьницы творят чудеса, — саркастично отозвалась, всё же и сама не удержавшись от улыбки. — Одна, Аня. Всего лишь одна школьница творит чудеса, — он мягко щёлкнув меня по носу и уже было хотел отстраниться, как вдруг замер и резко посерьёзнел, вдумчиво всматриваясь мне в глаза: — Мне просто кажется, что ты меня услышала — тогда, в парке. — я на мгновенье замялась, не зная что ответить. Это было так непривычно… Он полностью прочувствовал моё состояние. Наконец, набравшись смелости, я тихо произнесла: — Тебе не показалось.