Что бы мы ни говорили, это никогда не соответствует тому, что мы хотим сказать. Джон Леннон
Адара устало выползла из очередного кабинета, размышляя о том, что ещё немного и она точно проклянёт чем-то особо тяжким Макгонагалл или хотя бы Флитвика. Нет, нельзя было сказать, что она прямо совсем уж загибалась со всей это учёбой. У неё оставалось время на некоторые дополнительные дела, но всё же — по сравнению с былыми годами его было слишком мало. А всему виной как раз были преимущественно профессор Макгонагалл и профессор Флитвик — оба довольно единодушно утверждали, что если не начать подготовку сейчас, то до Ж.А.Б.А. некоторые студенты могут и не дожить. И Адаре на ум при этих словах сразу же приходили Кребб и Гойл, которые были старше их, кажется, то ли на шесть, то ли на семь лет, и она знала наверняка, что, несмотря на свою тупость, о которой уже слагали целые легенды, эти двое хоть как-то, но сдали те самые сложные в мире экзамены. Так что да, последнее время некогда любимых профессоров Адара вспоминала с не самым добрым словом. Но лучшей кандидатурой для неё, естественно, был директор «замечательного-презамечательного» Хогвартса — Альбус Дамблдор. Хотя это уже была, скорее, личностная любовь — можно было бы даже сказать «чисто родственная». И Адара, честное слово, старалась себе периодически напоминать, что обвинять во всех грехах одного человека нехорошо, да и в целом чревато. И периодически у неё даже получалось признавать, что не во всех окружающих проблемах виноват конкретно Директор. Но иногда она не могла ничего с собой поделать — при малейшем воспоминании о Дамблдоре Адара непроизвольно начинала подсознательно раздражаться. — Нет, это произвол! — Мэри возмущённо взмахнула рукой, шагая рядом с ней. — Ещё пара деньков сидения в библиотеке допоздна, и я лично буду просить исключить меня из школы! Астра ухмыльнулась: — И что с тобой сделают родители за такое самоуправство, позволь узнать? Мэри махнула рукой и недовольно пробурчала: — Будто ты не знаешь… Уже и поворчать не дают… Лили на такое заявление только весело рассмеялась. Адара и Астра синхронно перевели на неё одинаково удивлённые взгляды и переглянулись. Нет, конечно, резкие смены настроения у Лили последнее время зачастили, но чтобы такая весёлость после убийственного по нагрузке рабочего дня… Кто же так повышает ей настроение? Ответ на вопрос появился сам по себе прямо перед ними. Правда, на этот раз Джеймс Поттер был как никогда серьёзен. Да и обратил своё внимание отнюдь не на Эванс, которой достался лишь приветливый кивок. Позади него стояли не менее сосредоточенные Сириус, Ремус и Питер. Неожиданно для самой Маунтвиль, Астра подхватила под руки Лили и Мэри и быстро ретировалась вместе с ними подальше. Нахмурившись, Адара почесала щеку — подобная обстановка ей очень не нравилась. Отдалённо напоминала те времена, когда Сириус и Джеймс могли накинуться на неё по поводу и без. Сириус подошёл и вежливо подхватил Адару под локоть с одной стороны, а Джеймс — с другой. Решив, что пора сматываться отсюда пока не поздно, Адара резко рванула в другую сторону, но почувствовала крепкое плечо Ремуса рядом с собой. Сквозь зубы чертыхнувшись, Адара процедила: — Чего вам от меня надобно, господа? Ей не хотелось с ними пока общаться. По правде говоря, ей ни с кем не хотелось общаться. Несмотря на то, что с Астрой они примирились, а на факультете её все считали героем, — благодаря красочному рассказу Сириуса и Лили — Адара чувствовала себя крайне некомфортно. Хотелось к какому-нибудь уютному камину, — пускай и гриффиндорскому — только лишь бы там не было всей той толпы народа. Поэтому она отправлялась в «Кабанью Голову», где у неё была личная комната, и спокойно проводила там вечер в полном одиночестве, так как у Аберфорта была работа, от которой он никак не мог отлучиться. Да Адара особо этого и не хотела. Назойливых компаний ей хватало и так. А неназойливые компании теперь иногда пугали сильнее, чем самые преданные почитатели. Точнее, пугало то, как она сама менялась в присутствии друзей. — Адара, сколько можно бегать? — Сириус ответил на её вопрос очередным вопросом. И где потерялись его манеры. Нехорошо. Вот расскажет Адара Вальбурге… Ладно, это уже чересчур. Ничего она, конечно же, не расскажет. Но манерам его обучить бы не помешало. Адара краем глаза покосилась в его сторону. Говорить ей совершенно не хотелось, а вот… Адаре незаметно сглотнула и постаралась принять тот факт, что ей нравится наблюдать за Сириусом Блэком. В конце-то концов, он довольно интересный персонаж и изучать его именно как человека было местами весьма занимательно. К тому же, Адара прекрасно понимала, что у них не может ничего получится. К сожалению… О чём она вообще сейчас думает? — Я не понимаю, о чём ты говоришь, Сириус, — махнула рукой Адара, неуловимым движением вырывая свою руку из цепкой хватки Блэка. Тот пристально посмотрел на неё. Их взгляды на секунду пересеклись: его, изучающий, и её, как будто ничего не понимающий. Пару секунд они уверенно буравили друг друга, и Адара уже даже, если честно, забыла, что это она там всячески отрицала. И всё же, оторвать взгляд было выше её сил. Да и сдаваться не желал никто из них, хотя тот же Сириус прекрасно понимал, что ничего от неё не добьётся. Это же было очевидно! — Адара, вернись в квиддич, я тебя умоляю, — наконец-то выдавил из себя Джеймс, слегка сжимая её локоть и переключая всё её внимание на себя. Она посмотрела на него из-под прикрытых век, гордо, величественно и без тени сожаления. Конечно, в этом взгляде было много наигранного, но, Мерлин свидетель, откуда Сохатому это знать? Джеймс, немного поколебавшись, продолжил: — Я понимаю, что я очень виноват перед тобой, но остальная-то команда такой пытки не заслужила. Ни Марлин, ни Аманда, которые не считали тебя виноватой не заслужили такого, Адара. Сириус-то тоже не заслужил проигрыш, в конце-то концов. Адара, сжалься хоть над ним. Сириус бросил в сторону друга злой взгляд: — Мне не нужна чья-либо жалость, Сохатый. Будь добр, оставь её при себе. Я не хочу быть чем-то кому-то обязан. Адара нахмурилась: Господи, а ведь её слова Сириуса так не задевали даже в те времена, когда он говорил самые настоящие оскорбления. По крайней мере, тогда она это от него ожидала. Почему же тогда сейчас ей так горько оттого, что он не хочет помочь упросить её вернуться в команду? Учитывая, что она и без того сама собиралась поговорить об этом с Джимми. Ремус и Питер, идущие позади, синхронно хмыкнули. От внимания Адары не укрылось, что при этом Хвост слегка нахмурился и едва заметно покраснел. Да что же такое со всеми происходит? Да, почему-то слова Сириуса зацепили её слишком сильно — теперь в сторону Блэка ей принципиально смотреть не хотелось. И вот эта его рука, обратно вцепившаяся в её кисть, казалась совершенно лишней. Поэтому она гордо вскинула подбородок, окончательно вырвала руки из ослабевших хваток молчаливо переговаривавшихся Сохатого и Бродяги и произнесла: — Я и так собиралась вернуться в команду, Поттер. Не из-за тебя или кого-либо ещё, а потому что я пообещала… В общем, это не так уж и важно. Да и не вашего ума это дело. Я вернусь в команду, Джеймс, но хоть как-то контактировать с тобой лишний раз я не собираюсь. Точка. Если подобное условие тебя не устраивает, то можешь искать себе другого ловца. Да, она, честное слово, не собиралась с ними контактировать. И нет, она ни капли не обижалась на то, что Джеймс не поверил в её невиновность. Просто… Она пока сама не могла понять, почему ей так хотелось ото всех отгородиться. Но, пожалуй, никому из Мародёров или девочек причины уж точно знать не стоило. Джеймс же, кажется, до конца не верил в своё счастье, а потому внимательно посмотрел на неё и переспросил: — Адара, ты согласна? Адара даже слегка улыбнулась. Джеймс сейчас казался почти таким же милым, как в детстве: эти глаза преданного оленёнка, с волнением заглядывающие в её собственные и искрящиеся такой неподдельной радостью… Слишком о многом напоминали, заставляя окунуться с головой в те времена, когда всё было так замечательно. Адара признала, что, возможно, только ради этого ей уже стоило вернуться в команду. И пусть она терпеть не могла все те тренировки в присутствии остальных игроков, но книги с особо искусными трюками, которые она уже постаралась достать через третьих лиц, и полюбившаяся за эти месяцы метла словно только и ждали того момента, когда она согласится на предложение Джеймса. Сириус бросил в её сторону немного удивлённый, но безусловно радостный взгляд. Неужели его так удивляет то, что она согласилась вернуться в команду? Или, быть может, он считает, что на роль ловца есть кандидаты и получше? Адара скривила губы и с напускным недовольством поморщилась — показывать кому-то свои эмоции в данный момент как-то не очень хотелось: — Тебе это ещё раз повторить, олень недоделанный? Бродяга, Лунатик и Хвост весело захохотали, а Сохатый состроил оскорблённую мину, но затем более бодрым тоном продолжил: — Значит, с завтрашнего дня приходи на тренировки. Расписание такое же, как и раньше. Адара вздохнула: снова тренировки. Хотелось верить, что о своем решении она не пожалеет. И что в случае поражения в матче с Равенкло никто не спустит всех собак исключительно на неё. Джеймс тем временем резко развернулся и побежал по коридору. И где-то шагов через двадцать он не сдержался и даже подпрыгнул, выполняя какой-то странный жест, который Адара мысленно окрестила как «дрыганье победителя». Но после этого, когда счастливого друга успокоили Ремус и Питер, Джеймс внезапно обернулся и, заглянув ей в глаза, широко улыбнулся: — Спасибо, Адара. — Адара не сдержалась и подмигнула ему так, чтобы этого не заметил хотя бы Сириус. Джеймс совершенно по-мальчишески улыбнулся и, посмотрев на друга, спросил: — Бродяга, ты идёшь? — Вы идите, парни, я сейчас. — покачав головой, объявил Сириус и, весело подмигнув парням, добавил: — Мне надо обсудить пару моментов с нашим новым-старым ловцом. Пожалуй, Адаре не хотелось знать, что Сириус так хотел с ней обсудить, а потому, едва мальчишки обернулись, она постаралась как можно тише и незаметнее улизнуть. Ну, потому что Адара Сириуса упорно избегала уже где-то так с неделю или что-то около того, и навряд ли это его хоть как-то радовало, раз он захотел с ней что-то обсудить в этот самый момент. Но её чаяньям на побег не суждено было сбыться — Сириус цепко схватил её за локоть, сквозь крепко сжатые зубы процедив: — Заклинанием пальну, если попробуешь сбежать. — и приветливо помахал на прощанье оглянувшемуся Питеру. Адара тем временем жалобно вскинула брови и постаралась показать Хвостику, что её надо срочно выручать. Ну, потому что как-то неудобно будет, если она кинется давать дёру, а Сириус приложит её заклинанием. Хотя, с другой стороны, она может попробовать вытянуть волшебную палочку, но для этого нужна хоть какая-то свобода действий, которой у неё, собственно, не было. Несмотря на то, что взгляд Сириуса был устремлён в сторону удаляющихся друзей, Адара чувствовала, что он следит за малейшим её жестом или дёрганьем. Вон, как пальцами локоть сжал. Питер от такой мизансцены даже на секунду замер на месте. Адара, конечно, подозревала, что жалобная она и скалящийся Сириус смотрятся довольно комично, но почему-то на лице Хвоста отображалось совершеннейшее непонимание. Блэк, скосив глаза в её сторону, с тихим рыком процедил: — Прекрати строить глазки моему лучшему другу. — а затем, словно напрочь забыв о Питере, повернулся к ней почти всем телом и совершенно неожиданно приткнул в её пучок выбившуюся прядь. Вот отнюдь не романтичным и совсем не заботливым жестом, как кто-либо мог подумать. И в этом движении Адара почему-то ощутила значительно больше угрозы, и, наверное, именно поэтому внутри неё всё неожиданно содрогнулось. Но Питер, судя по всему, оценил это по своему и, улыбнувшись шире, поспешил вдогонку за остальными Мародёрами. Адара же как можно величественнее отвела взгляд к окну, не имея ни малейшего желания сталкиваться со злыми глазами Сириуса. Которые то и дело норовили прожечь в ней дыру. Как только друзья завернули за угол, дружно смеясь с чьей-то очередной шутки, от улыбающегося Сириуса не осталось и следа — место ему уступило какое-то непонятное рассерженное нечто, которое нагло схватило её за запястья и порядочно встряхнуло. Адара теперь уже не сдержалась от комментария: — Блэк, ты что, страх совсем потерял? Какого чёрта? Тебе жить перехотелось? — и свободной рукой постаралась отпихнуть его от себя подальше, но, увы, её попытки не увенчались успехом: Сириус только покрепче вцепился в её запястья, резко толкая к стене, и Адара поняла, что его хватке в чём-то даже можно позавидовать. Адара нахмурилась и зло посмотрела ему в глаза. Какого чёрта он так поступает? После раскрытия всех тайн и излечения всех «грязнокровок» Сириус явно старался о чём-то с ней поговорить, но она максимально увиливала от откровенной беседы, за километр чувствуя его непонятно откуда взявшуюся злость. Да кто он ей такой, чтобы вот так нагло хватать её за руки?! Адара в очередной раз дёрнулась и попробовала избавиться от его цепких рук, но безуспешно: в конце концов, она сама попалась в эту ловушку. Сириус пугающе спокойным тоном начал свою браваду: — А ты-то сама, Маунтвиль? Тоже жить перехотелось? — Вот так неожиданный поворот. Адара непонимающе нахмурилась. Сириус дерзко оскалился: — Не строй из себя дурочку — я тебе не верю больше. — О, будто он когда-то раньше ей верил. Но Сириус всё же решил продолжить, не дав ей и слова вставить: — Какого чёрта ты полезла в драку с Волдемортом в одиночку, Адара? Тебе тоже жить перехотелось? Так вот в чём дело-то. Адара чуть не прыснула, но вовремя сдержалась, не желая посвящать Сириуса в подробности собственной жизни. Чёрт возьми, да если бы она даже и умерла бы в этот раз, это всё равно ничего бы не значило! Ей хотелось крикнуть, что это только магический мир думает, будто внучке Дамблдора предстоит победить Реддла, что на самом деле не в том дело и что всё вообще не на этом должно построиться. Но с таким Сириусом — да и с кем-либо другим, наверное, тоже — ей такие подробности обсуждать не хотелось. Тем временем Сириус решил продолжить свою стратегию и ещё усерднее прорычал: — Какого чёрта ты постаралась максимально помешать Лили, Сохатому и мне участвовать в дуэли? Не многовато ли ты на себя взвалила, крошка Маунтвиль? Какая Адара ему крошка? Он там что, затылком где-то стукнулся? Так, да видит Мерлин, она может добавить! Адара начала планомерно закипать. В конце концов, она ведь хотела как лучше. Да и как он смеет вообще? Какое ему дело до её решений? Как решила, так и решила. Она взрослый человек и имеет право. А ему, если так уж очень хотелось прорваться к Реддлу, надо было победить её хоть раз в прямой схватке. Вот победил бы или уклонился от её щитов хотя бы — и полный вперёд, Адара лично бы ему подбадривающий пинок организовала. — А кто ты такой, чтобы указывать, что мне делать, Блэк? — взамен сказала она, изо всех сил стараясь удержать маску спокойствия на лице. Потому что Сириус не тот человек, который сможет вывести её из себя. Однозначно не тот. — Я не обязана перед тобой отчитываться. Сириус поспешил ответить, мгновенно вскидываясь и, кажется, от её слов только сильнее распалившись: — А кто ты такая, чтобы мешать мне, — сделал он акцент на последнем слове, и теперь уже перемещая её руки с запястий на плечи, — делать выбор? Я тебе уже говорил, что я не собираюсь стоять в стороне, пока кто-нибудь будет драться. А ты кинула меня, Адара, и пошла драться сама! Адара упёрто смотрела на него. Матка боска, почему он не может просто успокоиться? Ну да, ну кинула она его. Ну так обиделся бы и перестал с ней разговаривать — так ведь они обычно улаживали все конфликты с тех пор, как им приходилось часто вынужденно проводить время в одной компании. Почему тогда сейчас Сириус распаляется так, будто Адара ему когда-то что-то обещала? — Сириус, хватит, — Адара попробовала выставить руку в оборонительном жесте и как можно более успокаивающе положила ладонь ему на плечо. На Сириуса это, кажется, не слишком хорошо повлияло, потому что его глаза только ещё опаснее сверкнули. — Я не собираюсь тебе всего объяснять. Я не хотела, чтобы ты, Лили, Джеймс или ещё кто-либо участвовал в этой дуэли. Вот и всё. Не могла же Адара ещё подспудно объяснить Сириусу, что она по совершенно непонятным причинам пропустила через свою привычную защиту человека, который был так или иначе виновен в смерти её семьи? Что она немного приоткрыла ту завесу вечной боли, которая всегда оставалась с ней? Да, Адара не знала наверняка, кто именно повлиял на всё, что произошло в то чёртово Рождество, но Реддл точно был в этом замешан. У неё были причины жаждать с ним одиночной дуэли, были причины не подвергать этой опасности кого-то из тех, кто за это время стал ей близок. Но Сириусу эти аргументы слышать всяко не стоило. — Почему? — тихо спросил он, и Адара почувствовала, как её собственная рука рефлекторно крепче сжимается на чужом плече. Чёрт, не хватало сейчас ещё прямо перед Сириусом дать слабину. Адара сглотнула. Сириус так странно на неё смотрел, словно от её ответа сейчас зависело всё. И Адаре так захотелось сказать ему правду, так захотелось показать, что да, она действительно за них страшно переживала. Что она чуть не умерла на том же месте, когда на секунду ей показалось, что проклятье, угодившее в Астру, на самом деле смертельное. Что пущенные Реддлом Авады в сторону каждого из них словно забивали гвозди где-то в глубине. Адара опустила глаза. Она слабая и глупая. И её эмоции и чувства всегда были её главной слабостью. Стоило ли удивляться тому, что она так многого боялась и страшилась? Она никогда не была достойной Гриффиндора. Неожиданно ласковое прикосновение к щеке заставило её вскинуть голову. Все насмешки по поводу её глупости и трусости она встретит с абсолютным спокойствием на лице. Но глаза Сириуса не казались ни осуждающими, ни насмешливыми — он смотрел предельно серьёзно. И от этого Адара почувствовала, как её глаза слегка защипали. Чёрт, не хватало ещё сейчас заплакать! Но следующий порыв Сириуса напрочь выбил из неё дух — он быстрым жестом разжал свои тиски и крепко прижал её к себе в объятиях. И Адаре стало так хорошо, так уютно и спокойно, рука Сириуса так ласково прикоснулась к её голове, что она не смогла не ответить на эти объятия, тихо бормоча: — Я просто так за всех испугалась. — она словно сквозь пелену почувствовала, как её собственные руки намертво вцепляются в его спину, не желая отпускать. — Я… уже и так однажды всё потеряла из-за него и собственной глупости. — Она почувствовала, как Сириус осторожно проводит пальцами по её волосам, и едва сдержала всхлип. — Я не могла допустить этого ещё раз, просто не могла. Несколько минут они простояли в молчании, и Адара позволила себе закрыть глаза, едва-едва отдавшись на волю всем тем эмоциям, которые сейчас ею овладевали. Ей неожиданно так захотелось всё Сириусу рассказать, объяснить… Возможно, он бы смог её понять. Но в глубине души вертелся небольшой червячок сомнений: кто сказал, что после всей рассказанной истории он не отвернётся от неё окончательно и прямо на этом месте? Адара честно боялась, что может этого не вынести. Ей не хотелось, чтобы первый же человек, которому она смогла бы рассказать абсолютно всю правду, признал, что во всём происходящем в данный момент частично или полностью виновата она сама. Сириус прервал её метания, слегка отстранившись и заглянув в глаза. И при этом в его взгляде смешалось столько тоски и печали, что Адаре захотелось взвыть на досуге. — Ты хоть понимаешь, что мы все чуть не умерли, когда увидели, что он в очередной раз пустил в тебя Аваду? — и спрашивал он таким тихим-тихим тоном, что Адаре было бы впору и растрогаться, да только… О чём это он вообще? Адара непонимающе нахмурилась, качая головой: — Разве он стрелял в меня Авадой? Как-то я не заметила… В глазах Сириуса полыхнули молнии — он, очевидно, не поверил её непониманию. Чёрт возьми, он ей не поверил! Сириус повторно встряхнул её, и вся та мирная обстановка, которая окутывала их ещё несчастное мгновение назад, тут же испарилась. Адара как никогда ясно осознала. что эту минуту слабости стоило забыть, а потому она постаралась вернуть на своё лицо привычную маску. Как ни странно, у неё это всё же получилось — и она в очередной раз вскинула брови и попробовала беспомощно вырваться. Хватка Сириуса снова стальными тисками сцепилась на её запястьях. Она ведь даже не соврала, чёрт возьми, реально не заметила. Ну, вот почему, когда так нужно, никто не пройдёт по коридору? — Адара, не строй из себя дуру — я уже никогда не поверю, что ты такая и есть. — прорычал Сириус, явно раздражённый такой сменой в её настроении. И, честное слово, в данной ситуации виновато было исключительно его недоверие. — Ты не понимаешь, что мы все за тебя испугались? Или думаешь, только тебе свойственно за кого-то бояться? Нет, Адара так не думала. Они с Лили уже обсуждали этот вопрос ещё возле Больничного Крыла — когда ждали вестей о состоянии Астры. И да, Эванс почему-то была куда более понимающей. И смогла совершенно спокойно признать, что в действиях Адары был свой резон — по крайней мере, сама Лили, лишь незадолго до этой дуэли едва не ставшая жертвой проклятия, вряд ли смогла бы составить полноценную конкуренцию даже на несчастных пять-десять минут такому волшебнику, как Реддл. И да, Лили не стыдилась сказать Адаре, что она намертво испугалась за неё. И Адара нашла в себе силы сказать тоже самое. Потому что так оно и было. Да только Лили, как ни странно, почему-то ни слова не сказала о летящих в её сторону Авадах, которые она не заметила. Её голову посетила шальная мысль — возможно, Лили ни слова об этом не сказала, потому что и Авад-то никаких не было? Адара понимала, что она сама в тот момент спокойно могла увернуться от убивающих на чистых инстинктах и даже этого не заметить. И также она понимала, что Сириус мог сейчас просто попытаться нагло воспользоваться её состоянием и попробовать выбить для себя… что? Вот в этом, пожалуй, и заключался главный вопрос. Потому что выбивать хоть что-то, чёрт возьми, у него не было, нет и не будет никакого права. И уж больно каким-то неравнодушным выглядел Сириус даже в этот самый миг — особенно на фоне своей привычной маски. Так что у Адары тоже были полные основания ему не верить и задать следующий вопрос, упрямым взглядом изучая при этом его лицо: — Тебе-то какое дело до меня? — и, заметив промелькнувшее раздражение, ядовито бросить: — И, учитывая все наши предыдущие разногласия, не думаю, что ты бы поплакал над моей могилкой. Сириус медленно расширил глаза, явно не ожидая от неё таких слов. Тем лучше — значит, она ещё не окончательно увязла во всех этих сантиментах и может отбрить вот такие непонятные выпады. Поэтому Адара попробовала воспользоваться подходящим моментом и в очередной раз вырваться, и наконец-то её попытки увенчались успехом. Шустро отскочив подальше от Сириуса, она бросила в его сторону злой взгляд и поскорее убежала подальше, не имея ни малейшего желания сталкиваться с ним в ближайшие лет пять. Или даже десять. Сириус ещё пару минут отупело смотрел прямо перед собой. Затем, опустив руки, медленно покачал головой и пробормотал: — Какая же ты дура, Адара, — и, безнадёжно махнув рукой, пошёл в сторону Башни Гриффиндора.***
Адара пересекла гостиную Гриффиндора. Хотелось изо всех сил проклинать Блэка за порядком испорченное настроение. Ну, вот почему ему неймётся, когда другим хорошо? За то время, что она проходила путь до Башни всеми возможными окольными путями, Адара успела уже пару раз остыть после случившегося конфликта, ещё раз десять отругать себя за проявившуюся слабость и где-то ещё с раза три завестись вновь из-за совершенно непонятной реакции Сириуса на её слова. Затем, окончательно решив для себя, что ей нет абсолютно никакого дела до того, о чём там Сириус думает, как живёт и что для себя решает, она поняла, что готова вернуться в Башню, даже если ей предстоит встретиться с десятком разъяренных Блэков. Но Блэка, как ни странно, а уж тем более целого десятка, в гостиной не оказалось. Зато в сборе был почти полный состав Мародёров — без своего заслуженно главного кретина — и девочки (среди которых опять не было только Мэри), совершенно дружно сидящие на всех близстоящих у камина диванчиках. Астра поприветствовала её открытой и весёлой улыбкой, а Марлин кинулась обниматься. Адара уже было хотела спросить, в чём причина такого шикарного у всех настроения, как неожиданно заметила особо довольные физиономии тройки Мародёров. И то, как они выжидающе блестели глазами. И вот на этом моменте возникло у Адары смутное подозрение, что не о том они все думали. — Дара, я так рада, что ты вернулась в команду! — Марлин весело прыгала, привлекая всеобщее внимание к их компании. Ах, чёрт. Или сама Адара не о том думала. За ссорой с Блэком она совершенно забыла о том, что вроде как вернулась в команду, а потому у гриффиндорцев реально был повод для радости. Наверное. Адара, к примеру, в своей компетентности в качестве ловца сильно сомневалась. Астра улыбнулась, поудобнее устроившись под рукой у Ремуса и вкрадчиво спросила, едва заметно улыбаясь: — С Бродягой поговорили? Адара почувствовала, как приветливая и довольно убедительная полуулыбка за секунду испарилась от такого прямого вопроса. Благо, хоть пока не остывшую горечь удалось спрятать за непрошибаемым спокойствием. И всё-таки, было у Адары подозрения, что вот совершенно не то Питер подумал, когда оглядывался в том коридоре. — Поговорили, — сдержанно кивнула гриффиндорка. Господи, они что, за километр не чувствуют её негодование? — Разъяснили некоторые моменты и пришли к единому выводу. Марлин радостно хлопнула в ладоши, теперь уже совершенно очевидно неправильно истолковав последнее предложение, но Лили, пристально вглядываясь в глаза подруги, переспросила: — Адара, вы поссорились? — ну, вот не быть никому из них шпионами. Или разведчиками. Или вообще кем-то из подобных служб. Потому что ну вот кто мог бы задать такой вопрос человеку, очевидно нерасположенному к ответу? Только гриффиндорцы, пожалуй. И в этом была своя прелесть, конечно. Но сейчас Адара как-то мало чувствовала хоть что-то приятное от такой открытости. А вот целый багаж недостатков гриффиндорской экспрессивности ощущался особенно остро — один Сириус чего ей стоил. Адара устало вздохнула и закатила глаза: — Я не хочу это обсуждать, Лили. Блэк повёл себя как всегда, а я точно так же. Вот и всё. — Адара осторожно просканировала разочарованные лица друзей на предмет особо печальных. Печальными почему-то были все. Чего они вообще ждали-то? — Ничего удивительного не случилось. Ремус и Питер синхронно хмыкнули, получив увесистые удары от Астры под рёбра, которая как раз и сидела между ними. В принципе, Адара действительно считала, что ничего паранормального не случилось — Сириус не должен был иметь никакого влияния на её жизнь и решения. В ту самую минуту, как Адара ожидала какого-то особо странного вопроса от открывшей уже рот Астры, портретный проём неожиданно открылся и… Внутрь вошёл Сириус с какой-то, прости Господи, дамочкой. Астра забыла закрыть рот обратно. Адара мгновенно сделала вид, будто её особо сильно заинтересовали часы на запястье — все знали, что конкретно её, кроме отображения времени, ещё и показывали список невыполненных дел. Адара, конечно, список уже просматривала сразу после пар — он был довольно немаленьким, стоило признать, но сейчас её палец водил по строкам чисто машинально, пока глаза то и дело косили в сторону… Почему ей так хочется как-нибудь нецензурно назвать ту девушку, которую Сириус притащил в Башню? Ведь, кажется, совершенно нормальная равенкловка, если и младше их, то только на годик или, в крайнем случае, два. И для любого маггловского ребёнка она была бы олицетворением сошедшей с витрины куклы — большие, выразительно синие глаза, пухлые губы, блондинистые волнистые волосы. Да и в целом девчонка выглядела так аккуратно со всей это своей изящной худобой и женственными формами, что Адара могла только по-белому позавидовать — вот уж кому однозначно никогда не скажут, что у неё мальчишеская фигура. И смотрела эта девчонка на Сириуса с такой щенячьей преданностью, что Адаре даже становилось тошно. Что они все в нём находят? Ведь на лбу под кудрявыми волосами написано, что придурок и кретин. Возможно, стоило бы как-то прокрасться ночью в спальню Мародёров и написать чёрным по белому, чтобы уж точно каждая такая дурочка заметила и не попадалась в эту ловушку? Хотя нет, мгновенно отмела Адара свою идею, прокручивая список на панели часов до самого конца — не хватало ещё, чтобы Сириус подумал, что вот эти его закидоны хоть каплю её беспокоят. К тому же, они ведь и правда её не беспокоят. Ни в коем случае. Девочку просто жаль, дурочка ведь. Тем временем Сириус, до этого довольно фривольно прижимавший блондинку к себе и что-то очевидно пошлое шептавший ей на ухо, громко рассмеялся и расслабленной походкой подвёл их к компании. Остановился он нарочито принципиально с другого от Адары конца диванов, и так было однозначно лучше: она смогла спокойно закрыть свой список, опереться на выступ камина и с долей нескрываемой иронии наблюдать за ошарашенными лицами друзей. Сириус же тем временем насмешливо обвёл всех друзей изучающим взглядом, нарочно не обращая на неё никакого внимания и покрепче прижимая блондинку к себе за талию, и с очевидной издёвкой спросил: — Парни, мы займём комнату на некоторое время, хорошо? И вот теперь его взгляд с очевидной злостью вперился в ухмыляющуюся Адару, да так, что, не ожидай она подобного поворота, наверное, и покачнулась бы от всей той ярости, которую Сириус адресовал исключительно ей. Теперь если у друзей и оставались какие-то сомнения по поводу первопричин такого поведения Бродяги, то все они мгновенно испарились. Питер первым отошёл от шока и пробормотал: — Конечно, Бродяга. Только ненадолго. Нам потом ещё с тобой надо будет поговорить. Адара едва сдержалась от закатывания глаз и неожиданно поняла, что её так и подмывает выдать парочку довольно пошлых шуточек по этому поводу. Конечно, она себя сдержала. Но, глядя на веселящегося Сириуса, снова наклонившегося к своей блондиночке, так и хотелось выдать что-то в духе: «Да он долго и не сможет» и посмотреть на реакцию. Глупая провокация, конечно, и Адара не будет этому желанию поддаваться, но на лица друзей после подобных слов она бы, пожалуй, взглянула. Бродяга ослепительно улыбнулся и потянул ничуть не сопротивляющуюся подружку наверх, на ходу отвечая: — Спасибо, Хвост. Я всегда знал, что ты меня поймёшь, — и весело подмигнул покрасневшему до самых кончиков ушей Питеру. Ухмылка Адары не спала даже тогда, когда Блэк поднялся по ступеням и скрылся из виду. Некоторое время продолжая смотреть в ту же сторону, она немного растерянно моргнула — совсем уж задумалась, а ведь дел-то ещё сколько! — и повернулась к друзьям, криво улыбаясь: — Как вы видите, с Блэком всё в порядке. Со мной тоже. Так вот. — она пожала плечами, успокаивающе похлопывая крайне расстроенную Марлин по плечу. — Я пришла сказать, что сегодня у меня есть один небольшой разговор к Слизнорту, поэтому я ненадолго отлучусь. Астра, Питер и Лили понимающе кивнули. Джеймс и Ремус продолжали растерянно смотреть в проход, где скрылся их лучший друг. Марлин едва сдерживалась, чтобы не расплакаться, кажется, она больше всех расстроилась из-за произошедшего. От взгляда Адары не укрылось это, и она, наклонившись, обняла Маккиннон и заговорщически прошептала: — Если хочешь — можешь пойти со мной. Заодно поговорим и, может быть, встретим Регулуса, — и, весело подмигнув, гриффиндорка побежала по ступенькам в девичью спальню. — Я сейчас только заберу кое-что. Как только Адара скрылась в противоположном от мальчишеских спален проходе, Лили резко повернулась и гневно посмотрела на заметно приунывших Мародёров: — Ну, и как это понимать? — весь вид Эванс выражал крайнюю степень недовольства по поводу неправдивой новости. Да, трое Мародёров застали их в гостиной и, неожиданно радостно усевшись рядом, почти сходу поспешили сообщить, что Сириус попросил оставить их с Адарой для серьёзного разговора. И что выглядел он при этом так, будто хочет предложить ей встречаться. Так что, возможно, совсем скоро они будут наблюдать довольные лица сразу двух друзей. Конечно, они обрадовались. Лили вообще давным-давно подозревала, что Адара уж Сириусу точно небезразлична — этим можно было объяснить многие странности, произошедшие в этом году. И даже некоторые прошлые. Конечно, оставался вопрос, что по этому поводу скажет Адара, но Лили довольно хорошо разбиралась в ядах и весьма подробно проконсультировалась с мадам Помфри буквально через неделю после выписки подруги из крыла. И медсестра ясно дала понять, что такая доза ядов не могла привести к летальному исходу, словно ингредиенты были чётко выверены для того, чтобы Адара обязательно осталась в живых. И тут Лили начала размышлять тщательнее по этому поводу. Самой популярной версией, которую преимущественно выдвигали особо активные Пандора и Амелия, стала теория, будто бы отравление Адары было сделано с попыткой запугать её. Ведь она была единственным возможным свидетелем, который мог видеть, кто именно проклял Сириуса. И всё вроде бы было логично, но в этой теории Лили видела существенные дыры, которые мешали всем фактам сойтись воедино. Во-первых, довольно мало студентов Хогвартса разбиралось в ядах — это уж она, как любимица профессора Слизнорта, знала наверняка. Так что круг подозреваемых существенно сужался. Во-вторых, ещё оставался Сириус, который уж наверняка знал, кто именно его проклял — и профессор Дамблдор весьма чётко известил всех, что не стоит делать поспешных выводов, пока он не придёт в себя и не даст показания. Так что было совершенно бессмысленно запугивать Адару — так или иначе, Сириус наверняка бы рассказал правду, если бы знал нападавшего в лица. И, в-третьих, всё тот же Сириус заявил, что нападавший был не из Хогвартса. А отравил Адару явно студент. Значит, либо преступников было несколько, либо причины отравления Адары были совершенно другими. На приёмах пищи в Большом зале она не появлялась — тогда как её вообще смогли отравить? Уж домовые эльфы на кухне точно не стали бы этого делать. Так что, взвесив все за и против и чётко проанализировав слова мадам Помфри, Лили пришла к выводу, что единственным человеком, который мог отравить Адару, была сама Адара. Да, никто не мог доказать, что она достаточно разбиралась в ядах, чтобы так чётко рассчитать дозу, но, объективно, никто из всех британских волшебников и формулу проклятия, которую использовал Маккензи-Волдеморт, восстановить не смог. А Адара смогла. Так что у Лили не было поводов сомневаться в том, что Адара могла пойти на такой неоднозначный шаг, чтобы попасть к Сириусу в Крыло. Но тогда возникал вопрос, зачем она это сделала? И Лили, узнавшая от всё той же мадам Помфри, что прямо на месте кто-то оказал Сириусу первую помощь, поняла, что никто, кроме Адары, не мог этого сделать, учитывая, что она первой оказалась на месте произошедшего. И, видимо, чувствовала себя виноватой — Лили знала подругу достаточно, чтобы понимать, что комплекс вины у неё часто просыпается по поводу и без. Поэтому он мог проснуться и здесь: если Адара, предположим, застала сам момент нападения и не смогла никак защитить Сириуса. Но раз она хотела его защитить, отсюда следовал простой вывод: Сириус был ей достаточно дорог. И Лили стала внимательнее наблюдать за поведением подруги после этого. И не могла не заметить, что поведение Сириуса весьма часто вызывал у неё эмоции, близкие к смущению. Так что Эванс понимала, что им всем оставалось только дождаться того момента, когда Адара полностью осознает и поймёт всё, что происходит внутри неё, и уже тогда вынесет свой окончательный вердикт по поводу того, что она чувствует к Сириусу. И сама Лили подсознательно ставила на то, что случится это как минимум через месяц-два, а то и больше. Возможно, даже значительно больше. Ну, и, зная Сириуса, он сам к этому моменту переварит свои чувства, и уже тогда Лили могла бы быть за них спокойна. Но заявление мальчиков свалилось на неё как снег на голову. И пока все остальные преспокойно ждали счастливых Сириуса и Адару, внутри Лили после первой реакции — естественно, радости — начала зарождаться тревога. Что-то подсказывало ей, что не готовы были пока эти двое окончательно разобрать то, что между ними завертелось. Уж Адара так точно — подругу она за эти годы немало так изучила и, в целом, могла предвидеть её приблизительные поступки. Поэтому появившаяся на пороге гостиной Адара со своей извечной ироничной полуулыбкой сразу заставила Лили ждать бури. Ну, потому что вряд ли именно так выглядел человек, который несколько десятков минут назад начал с кем-то встречаться. Оттого обидней было понимать, что её опасения действительно оправдались, и вся та радость, которую принесли мальчишки, так быстро сменилась досадой. Питер растерянно поднял голову и пробормотал: — Мы не знаем сами, Лили, что между ними произошло. Бродяга попросил оставить их наедине, и мы подумали, что… Астра возмущённо взмахнула руками: — Мало ли, что вы подумали! Вы сами сказали нам, что Бродяга неравнодушен к Адаре… И что мы видим? Он приводит какую-то… — и тут Астра вставила такое словечко, что Лили пришлось её окликнуть. — Прости, Лили, но иначе эту… девушку я назвать не могу. Марлин тяжело вздохнула: — А я так надеялась… И девушка устало вздохнула ещё раз. Да, препирания Бродяги и Адары уже начинали порядком замучивать всех вокруг, а возникшие за это время после победы над Маккензи-Волдемортом недомолвки между ними, чувствовались даже совершенно посторонними наблюдателями. Ведь даже профессор Слизнорт за субботним чаем на этих выходных спрашивал у Лили, всё ли в порядке между Сириусом и Адарой. Лили и Астра печально переглянулись между собой, видимо, думая об одном и том же. — На что ты надеялась, Марлин? — неожиданно спросил Джеймс. — Бродяга сам до конца не может признаться в своих чувствах к ней. Адара, судя по всему, тоже ничем не лучше. Лили внимательно посмотрела на Поттера. Что ж, если ему хватило мозгов понять, что Адара своих чувств к Сириусу категорически не признаёт, то тогда, возможно, он прав и на счёт Блэка — в конце концов, уж его Джеймс знает значительно лучше. Тогда Лили вообще искренне не понимала, чего там они надеялись, что Сириус станет с Адарой встречаться, если он сам пока не смог переступить через их собственноручно расставленные предрассудки по поводу друг друга. Хотя оставалась вероятность того, что Поттер и не надеялся. Ну, или это был просто Поттер — иногда Лили казалось, что только эта фамилия уже звучала как диагноз. Питер нахмурился: — Сохатый, я, конечно, понимаю, что Сириус наш друг, но разве он сам не виноват в этой ситуации? Это он привёл девушку у всех на глазах, а не Адара. И в чём же тогда она виновата? Замечание Питера было справедливым, и иногда она искренне поражалась тому, каким Мордредом Петтигрю вообще в эту компанию вписался. Потому что он мог подолгу молчать, мило улыбаться и со всем соглашаться, но иногда у него случались совершенно очевидные моменты, когда поддакивать или защищать друзей становилось бессмысленным. То есть, по мнению Лили, Питер и Ремус были совершенно адекватным ребятами — и тогда оставалось только гадать, как они вообще подружились с Поттером и Блэком. Джеймс скептически пожал плечами, явно до последнего собравшись защищать своего дружка: — Возможно, она его отшила. Поэтому вполне в духе Бродяги было… Закончить фразу Поттер не успел: Ремус хлопнул друга по руке и кивнул в сторону подходившей к ним Адары. Лили поджала губы: судачить за чужими спинами она не любила. Да и лезть не в свою личную жизнь было как-то нехорошо — в конце-то концов, Адара ведь таким не занималась. Но всё же их тоже можно было понять — они все невыносимо переживали. А Лили за это время и вовсе успела привязаться даже к охламону Блэку, что уж говорить об Адаре. Так что да, она просто не хотела, чтобы подруге было больно. Адара, вроде бы не услышав последнюю фразу, бодрым тоном произнесла: — Я готова. Марлс, ты со мной? Марлин энергично закивала и поднялась, махнув друзьям рукой на прощание. И Лили уже даже успела выдохнуть и подумать, что Адара действительно ничего не услышала, потому что вряд ли она бы стала молчать по этому поводу. Но Адара молчала и только сразу последовала за Марлс, на ходу поправляя пряжку портфеля. Так что, наверное, хотя бы по этому вопросу можно было выдохнуть. Но уже у самого портрета Адара круто обернулась, немного печально ухмыльнулась и проговорила, обращаясь как ко всем, так и отдельно к Джеймсу: — Нехорошо, ребята, ой, как нехорошо, обсуждать друзей за их же спинами. — Лили мысленно застонала: не стоило всё-таки сомневаться в музыкальном слухе Адары. Ответить ей никто не успел: Адара быстро скрылась за поворотом, даже не удосужившись подождать покрасневшую от стыда Марлин. Та покачала головой и спросила: — Как вы думаете, мне идти вместе с ней или не стоит? — вопрос был сугубо риторическим, так что никто даже не стал на него отвечать. Лили прижала руки к щекам и покачала головой, приговаривая: — Как же сложно разобраться с двумя этими оболтусами… Мерлин, как же сложно…***
Адара зашла в Выручай-Комнату. Признаться честно, ей сейчас страшно хотелось выпить. И желательно такого крепко настоянного огневиски. Но вместо долгожданного питья, усталость подогнала жуткий кашель: следствие её сидений на снегу после дуэли с Реддлом. С друзьями у неё ещё выходило кое-как себя сдерживать, но как только девушка оставалась наедине со своим организмом, подорванное здоровье тут же брало верх. А идти в Больничное крыло до жути не хотелось — с детства ненавидя врачей, Адара старалась обходить медикаментозный рай с белыми стенами стороной. Ситуация с Блэком и друзьями добила только и без того расшатанные нервы. Нет, ну, кто он ей такой, чтобы указывать на её недостатки? Их же даже приятелями назвать сложно, не то что… Вот это «не то что» сегодня крайне некстати озвучили в гостиной Гриффиндора. Маунтвиль раньше никогда не замечала за собой особой любви к подслушиваниям, но не показывать же свои эмоции при всех? Поэтому она быстро поднялась и наложила на себя чары Невидимости, как только скрылась из виду друзей, а затем вернулась обратно в гостиную Гриффиндора. Поэтому большая часть разговора, не учитывая парочки первых фраз, была ею зафиксирована. Сказать, что было неприятно, — это ничего не сказать. Адара всю жизнь не понимала людей, у которых возникало желание пообсуждать кого-либо. И тут — бац! — её же друзья принялись рассуждать о её личной жизни. И личной жизни Блэка. Как будто обсуждать больше было нечего. Приняв очередные медикаменты, которые Адара старательно берегла в Выручай-Комнате, так как они были мало того, что под запретом, так ещё и полученные благодаря Регулусу, девушка глубоко вдохнула и вышла из такой родной комнаты. Размышления вывели её к вопросу — а куда ей, собственно направиться? Идти в гостиную не было даже сил — там и Блэк скоро с подружкой высунется, и пристыженные друзья наверняка попробуют что-нибудь обсудить. В библиотеку — Адару туда сегодня особо и не тянуло, да и совершенно испорченное настроение очевидно помешает ей нормально покорпеть над каким-нибудь интересным фолиантом с формулами. В Хогсмид? Так там можно было нарваться на вопросы либо Аберфорта, либо Розмерты — у первого последнее время вопросов вообще было слишком много, а с Адары на сегодня было уже достаточно. Так Адара неожиданно поняла, что конкретно в данную минуту ей не хотелось совершенно никуда. Чёртов Блэк — умеет же он испортить настроение на корню. Развернувшись и завернув за поворот, она встретилась носом к носу со своим приятелем с Равенкло — Александром Боунсом, братом-близнецом Амелии. Иногда Маунтвиль сомневалась, не попутала ли Шляпа этих двоих при Распределении: рассудительная и немного даже строгая Амелия куда больше подходила факультету Ровены Равенкло, чем улыбчивый и искренний Александр. Хотя… С другой стороны, Адара только радовалась, что всё сложилось так, как сложилось. — Привет, Адара, — Алекс весело махнул ей рукой. — Как поживаешь? Адара налепила на лицо одну из своих самых приятных улыбок: — Привет. Да, в принципе, ничего так — уроками заваливают. А ты как? Александр улыбнулся и развернулся, явно решив пройтись вместе с ней. Только не это. Адаре резко захотелось воздеть руки к небу — ну, почему всем очень надо пройтись с ней тогда, когда она меньше всего нуждается в компании? Александр пустился в пространные рассказы о жизни на факультете Равенкло и философии инуитов, о которых гриффиндорка слышала всего пару раз от всё того же Александра. Адара в очередной раз поразилась тому, как её родная мать могла так спокойно там учиться. Среди всех особенностей этого факультета ей нравились только три: дверь с загадкой, шкафы с книгами и итальянские окна. Вообще, наверное, будь у Адаре выбор, она бы с удовольствием отправилась на факультет «Выручай-Комната». То есть, единоличное проживание подальше от людей. Но такого факультета пока, увы, не придумали. Поэтому придётся идти рядом с Александром и понимающе кивать в ответ на все его рассказы. Эх, ну, вот почему ей не встретилась Пандора? Отнюдь некстати вспомнились слова великого Уильяма Шекспира: «Чума на оба ваши дома». С другой стороны, все вот эти россказни Александра помогали отвлечься и в то же время подумать о чём-нибудь, никак не связанном ни с учёбой, ни с произошедшим сегодня инцидентом. Так что, возможно, это был один из лучших вариантов, учитывая непонятно откуда взявшуюся меланхолию, с которой Адаре тоже предстояло разобраться.***
Прошло уже более полтора месяца с того момента, как проклинатель был найден и обезврежен. Весна уверено и постепенно принимала шотландские леса под своё управление, осторожно вытесняя зиму с её холодными дождями. Как ни странно, но традиция встречаться рано утром в гостиной и курить, разговаривая о разных мелочах, сохранилась в отношениях Сириуса и Астры. Правда, теперь «мелочи» поменяли своё изначальное значение и стали обсуждениями важных тем: война, отношения, дружба, проклятия и всё в том же духе. Вот и сейчас Астра уже как полчаса хотела начать важный для неё разговор, но так и не могла собраться с мыслями. А Сириус сидел и курил одну сигарету за другой, ни о чём особо не беспокоясь и как будто бы не обращая ни малейшего внимания на мнущуюся в нерешительности Джойс. Астра молчала ещё пару минут, но затем неуверенно начала: — Сириус… Зачем ты так тогда себя повёл? Конечно, он прекрасно понял, о какой ситуации шла речь. Сириуса чуть не пробрало на смех от всего этого пафоса. А что ему сказать? Что он выгнал ту дурочку с Равенкло, с которой пришёл в их комнату, спустя пятнадцать минут, не удосужившись даже что-либо объяснить и только волнуясь, чтобы она не догадалась о том, что в его изначальных планах дело заходило значительно дальше поцелуев? Что ему, как выяснилось, стало наплевать на любую девчонку, пускай даже и с самыми лучшими формами? Что даже никотин не помогает забыться? Астра всё равно его не поймёт, так какой во всём этом смысл? Да он сам себя не понимает, не то что Астра. Это пусть бы Маунтвиль лучше Сириусу объяснила, что она такого с ним сделала, раз теперь он ни в какую сторону смотреть не может. С другой стороны, он бы не был гриффиндорцем, если бы не попробовал. — Астра, зачем тебе это знать? Сириус категорически не верил, что Астра, которая была ближайшей подружкой Маунтвиль в течении многих лет, не была в курсе всего того, что произошло между ними в коридоре. Сириус ведь Сохатому всё рассказал — пусть не в подробностях, пусть упустив момент с неожиданными объятиями, но в общих чертах Джеймс был в курсе. А вот теми моментами, как он смог несколько минут прижимать Маунтвиль к себе, как в какой-то момент как можно незаметнее уткнулся носом ей в волосы, Сириус предпочитал ни с кем не делиться. И он сам себе не мог объяснить, почему никак не может выбросить тот момент из головы. Хотя, казалось бы, что там такого было? Будто он до этого никогда с девчонками не обнимался. Он ещё и не так обниматься умел — Маунтвиль бы только попросила, Сириус с удовольствием мог бы свои умения продемонстрировать. Астра заметно напряглась от поставленного вопроса. Тем лучше — не одному ему придётся заморачиваться над ответом. Сириус немного злорадно ухмыльнулся и тут же пожалел: наверное, именно так проявляет себя настоящая блэковская натура, которая у него, увы, искоренится не могла. «Блэком родился — Блэком и сдохнешь». — Я… Сириус, я потеряла её, — в каком-то исступлении начав заламывать руки, нервно проговорила Астра. — Как бы… Как бы я ни пыталась склеить наши отношения до того уровня доверия, который был раньше… Адара всё равно больше мне не доверяет. Она не идёт на контакт. Но почему себя так ведёшь ты? Астру Сириусу на секунду стало жаль. Ему не хотелось представлять, что им с Маунтвиль пришлось в своё время пережить — лишь пары как будто ничего не значащих слов было достаточно, чтобы понять, что этих двоих в прошлом связывало слишком многое. И тому, что Астра не поверила Адаре, наверняка были причины. И то, что категоричная Маунтвиль со временем смогла это простить, тоже, наверное, было логичным. Да вот только… Сириус подозревал, что не умела Адара так просто забывать всё, что происходило. Она могла принять, простить чужой поступок, но выпустить из памяти пережитый опыт — это вряд ли. И в этом они были похожи. Сириус поджал губы. Такое откровение со стороны Джойс означало одно: подробностей о причинах поведения Маунтвиль ему никак не узнать. — Как бы там ни было, Адара не доверяет мне так же, как и тебе. — как можно равнодушнее пожал он плечами. — К тому же, она старается оградить всех нас, даже не спрашивая об этом нас самих. Я не хочу прикрываться за её спиной, Астра, категорически не хочу. И это было правдой. Ему было больно смотреть на то, как она рванула в одиночку сражаться с Волдемортом. Было неприятно понимать, что она не считала их достаточно подготовленными к этой дуэли. Да, Сириус не мог бросить Круциатус — он прекрасно знал, что у него это не получится даже в адрес Волдеморта и даже после попытки проклясть Лили. Адара же нашла в себе силы сыпаться и Непростительными, и какими-то закрученными проклятиями. Да, возможно, Маунтвиль была куда более подготовленной к этой встрече, потому что — и сейчас это казалось таким очевидным — она так или иначе готовилась к этому в течении всех этих лет обучения в Хогвартсе. В то время как они насмехались с её пренебрежения к успеваемости и нежелания как-то выделять себя из толпы. Но это ведь… Это ведь всё равно было нечестно по отношению к ним. По отношению к самому Сириусу. Он ведь… Мерлин, это было слишком глупо. Астра почему-то невесело усмехнулась: — Она никогда раньше не прикрывала кого-то, Сириус. Поверь моему личному опыту — Адара Маунтвиль чаще всего прячется за чужими спинами, а не идёт в первых рядах. Этим она очень похожа на… — снова усмехнувшись, Астра Джойс небрежно махнула рукой: — Впрочем, это не так уж и важно. Сириус покачал головой: он знал, что Маунтвиль любила тихариться и не выскакивать. Но слова Астры почему-то казались дикими. К тому же, Астра не видела Адару там, в момент сражения с Волдемортом. Именно там сомнений о том, что Маунтвиль была готова положить свою чёртову голову за них всех, не было ни у него, ни у Джеймса, ни у Лили. — Адара, ты изменилась, — это было первое, что сказала Астра по выходу из Больничного Крыла. Подруга проведывала её часто, поддерживая банальными вопросами: «Как дела?» или «Как твоё самочувствие?». Учитывая её особенности характера, которые ей явно достались от её папочки, — подобное благоразумие было крайне удивительным, по личному мнению Астры. Джойс даже не рассчитывала особо на то, что Маунтвиль — хотя какая она Маунтвиль? — спокойно смирится с её выбором стороны и простит за ложные обвинения. Но то, что происходило в коридоре после Трансфигурации… Астра не ожидала такого поворота. Для неё стали неприятной неожиданностью и та жестокость, с которой Адара сжимала ей горло, и тот лёд, который сквозил в каждом её слове. Наверное, сейчас Астре стоило радоваться, что отношения с таким близким человеком начали входить в норму. Астра весело спрашивала подругу о различных новостях, а та охотно отвечала, но было то, чего Джойс не могла не заметить: излишняя холодность. И, как поняла гриффиндорка по жалобам Лили, Марлин и Мародёров, бывшая Дамблдор-Гриндевальд вела себя так не только с нею, а и с остальными друзьями. Даже с Лили и Марлин, которые не верили в её вину и искренне защищали её перед сверстниками. — Я не изменилась, Астра. Люди не меняются — они просто открывают в себе что-то новое, — глубокомысленно изрекла Адара, наклоняя голову, чтобы почесать бровь. Таким образом она достаточно мастерски скрыла своё лицо из поля зрения Астры. Астра поджала губы и невесело хмыкнула: — Раньше ты не была такой равнодушной и жестокой, — Астра надеялась на те последствия, которые должны были сейчас произойти. Если Адара реально настроена на общение, то она должна взорваться от этой фразы, выплёскивая наружу все те переживания, которые волнуют её уже уйму времени. Астра могла только приблизительно понимать, что сейчас испытывала подруга её детства: неуёмное внимание с любой стороны, от которого Адара всегда пыталась максимально отгородиться, налаживание утраченных контактов и наверняка переживания по поводу собственной глупости. Джойс прекрасно знала, что Дамблдор-Гриндевальд связывали весьма близкие приятельские отношения с Майклом Маккензи. Точнее, с Волдемортом. Адара и так не слишком желала объяснять причину того факта, что она отказалась участвовать в приближающейся войне на чьей-либо стороне. Конечно, пока об этом знала только Астра, но подобный исход её сильно смущал. Если она правильно поняла смысл пророчества, о котором рассказывал Альфард, то от Адары зависело, в чьих руках будет победа: Светлых сил во главе с Дамблдором или Тёмных — с Волдемортом. Конечно, сам крёстный этого пророчества не слышал, а только знал о нём со слов родителей Адары. Но он знал ту, кто это пророчество произнёс, и Альфард уверял, что та женщина сказала, что там всё относительно ясно и никаких сомнений быть не может. Но поведать подробности или хотя бы выдать точный текст прорицательница категорически отказывалась. И получалось, что эта прорицательница и сама Адара были последними, кто знал точные слова пророчества. И тогда Адара должна была прекрасно понимать всю ту ответственность, которая на неё возлагалась. Это, по правде говоря, была ещё одна из причин, почему Астра начала налаживать контакт со своим псевдо-дедушкой. Искренне надеясь, что таким образом она подтолкнёт Адару к открытому выбору стороны, Джойс даже не рассчитывала, что это только заставит подругу больше отдалиться от неё. Наверное, в этом и состояла её главная ошибка, за которую теперь приходилось расплачиваться. Ни взрыва, ни какой-либо другой реакции в ответ на это явное почти что оскорбление не последовало. Адара только печально улыбнулась и заметила: — Я рада, что мы это уточнили, Астра. Если ты всё ещё считаешь меня своей подругой, то тебе придётся смириться с такой расстановкой дел. Астра улыбнулась и слегка приподнялась на кровати, обнимая подругу за плечи. Ведь как бы там ни было, какие бы планы они не строили друг у друга за спиной, всё же обе были обычными девушками-подростками, которым так же, как и всем, порой хотелось тепла и уюта. К тому же, Астра продолжала считать Адару другом. Не смотря ни на что. — Я всё равно тебя не брошу, Адара. Как бы ты не пыталась меня оттолкнуть. Адара только печально улыбнулась и вздохнула, явно размышляя о чём-то своём. А затем неожиданно для Астры слегка обняла её в ответ и положила свою голову ей на плечо. Сириус усмехнулся. Астра знала, что ему часто казалось, что Маунтвиль просто хочется строить из себя героиню какого-нибудь пресловутого романа. И получалось, что слова Астры сейчас это больше доказывали, чем опровергали. — С чего бы такая резкая перемена тогда, а, Джойс? Неужели у Маунтвиль просто появились зачатки совести? Астра в ответ горько улыбнулась: её всегда немного коробило то, что Адару называли по её фамилии. Хотелось обернуться и сказать: «Ну, вот почему вы все прицепились к этой фамилии? Я временно просто одолжила её. Попользоваться. А вы из неё уже сделали какое-то помойное ведро». Вот почему всё так сложно? И как можно было всё объяснить Сириусу, если он совсем ничего не знал ни о ней, ни о Адаре? — Ты не понял моего посыла, Сириус. Все мы дороги Адаре, поэтому она нас и прикрывает. — хотя иногда она очень в этом сомневалась. Особенно последнее время, когда чуть ли не каждый взгляд Адары казался новым, незнакомым. И Астра не знала, как всё это трактовать. — И совесть здесь ни при чём. Сириус хмыкнул и взял в рот очередную сигарету, зажигая её кончиком волшебной палочки: — Ты ещё скажи, Джойс, что она нас любит. Такие, как Адара, не умеют нормально любить. — Астра могла бы поспорить, но не стала: Адара действительно умела справлять впечатление человека, которому чужды эмоции и какие-то привязанности. И раньше Астра всегда чувствовала, что за этой маской скрывается. Но сейчас Адара ставки очевидно повысила и теперь шифровалась значительно лучше. Сириус тем временем почти выплюнул: — И нормальная жизнь это не для них. — Ты по личному опыту судишь, Блэк? — вопрос, раздавшийся откуда-то сзади даже не заставил её обернуться, в отличии от Сириуса. Уже давно надо было вразумить, что Адара Маунтвиль умеет появляться в самые неожиданные моменты. Астра к этому давно привыкла. — Ты ведь сам такой же. Сириус быстро потушил сигарету и повернулся лицом к Адаре, попутно закрывая окно: — Да, — просто ответил он. — В этом, наверное, наше с тобой единственное сходство, Адара. Астра усмехнулась: эти двое, очевидно, не собирались мириться, но тем не менее Сириус тушил сигареты всегда, когда видел Адару, потому что Астра как-то сболтнула, что Маунтвиль начинает судорожно кашлять от едкого запаха. А Адара, что бы ни происходило, никогда не поднимает темы семьи при Блэке, прекрасно зная, как это его задевает. Так что Астра искренне иногда не понимала, почему эти двое всё усложняют и не хотят нормально поговорить. Адара тем временем даже с каким-то весельем покачала головой и ответила: — Не строй из себя королеву драмы, Блэк. Это моя личная привилегия и тебе меня не переплюнуть. Астра даже хотела бы засмеяться, да только шутка выдалась такая себе. Особенно учитывая, что Адара чаще любила просто не отсвечивать, чем устраивать спектакли. Сириус поднял руки вверх: — Даже и не претендую, детка. Астра закатила глаза. Вечные перепалки этих двоих, кажется, уже утомляли даже несчастного профессора Слизнорта, который, бедняга, был вынужден исправно терпеть это весь последний месяц. Ведь он так и не рассадил Маунтвиль и Блэка по разным углам, а оставил их вместе, утверждая: «Ваша совместная работа определённо идёт вам на пользу, молодые люди». После этого словесные перепалки, которые стали утомлять уже и Мародёров, заметно участились и, наверное, достигли своего апогея по попытке докопаться до внутренностей каждого из «дуэлянтов». Астра иногда уже начинала подозревать, что таким образом эти двое неадекватных просто искали слабое место в друг друге. Ну, или хотя бы наличие сердца. Астра просто не могла представить, чтобы её отношения с Ремусом были похожи на вот эти… Американские горки. Адара решила не медлить и ехидно ответила: — Вот и правильно, сладенький. — О, а вот этот прищур Астра узнавала. Он возникал каждый раз, когда Сириус называл Адару «деткой». Ну, и весь Хогвартсе уже, наверное, знал, как сильно Адару это бесит: в прошлый раз после этого дурацкого обращения она совершенно случайно наступила Бродяге на ногу. Каблуком. Да так, что пришлось Сириусу, всячески скрывая прихрамывание, шагать к мадам Помфри. — Я же не претендую на место главного Казановы Хогвартса. Сириус вальяжно разложился на диване у камина, закидывая длинные ноги на спинку стоящего рядом кресла и незаметно наблюдая за Адарой, которая удобно усаживалась на подоконнике. Ну, точнее, возможно, этого не видела Адара, но вот Астре с её ракурса всё было отлично заметно. Поиграв бровями, Сириус игриво заметил: — Да ты никак ревнуешь, золотце. Адара игриво поиграла бровями в ответ, ухмыляясь, но затем отвернулась к окну и продолжила: — Ну, знаешь ли, не вижу в подобном маразме смысла. Лично меня гораздо больше интересует проект по Зельеварению, время на который ты откровенно тратишь на свои похождения. Сириус немного досадно постучал по локоткам дивана. Астра просто молча сидела в кресле, наблюдая за очередной перепалкой даже с некоторым удовольствием учёного-психиатра. Как будто двое тяжело душевно больных имели заметное продвижение в своём психологическом состоянии. Неужели они реально не замечают всей глупости своего положения? Какие-то идиоты, честное слово. Хотя когда она спорила с Джеймсом, Астра и не ожидала, что в этих отношениях всё будет так уж легко и гладко. В конце концов, Сириус и Адара были слишком похожими, чтобы просто пройти мимо по жизни, но слишком разными, чтобы их чувства развивались так же адекватно, как и у всех адекватных людей. И это, не учитывая некоторых принципов Адары… Эх, печальная картина. Но тем не менее, Астра ведь искренне считала Адару одной из самых наблюдательных в её окружении. Тогда какого Мордреда она до сих пор не обратила внимания на все вот эти закидоны Сириуса? Или… Или же она, наоборот, как раз это заметила и именно поэтому отгораживалась от Блэка куда сильнее, чем от кого-то ещё? — Ох, моя дорогая напарница, я только согласен начать работу над нашим с тобой проектом, — наигранно вздохнул Сириус, — но мне показалось, что тебе неприятно наше с тобой общение. Адара удовлетворённо кивнула: — Поэтому я решила сократить его до минимума, выделив тебе конкретную часть работы. Но ты, уважаемая псина, даже не удосужился это посмотреть. — Астра прикрыла рот кулаком, постаравшись скрыть смех. Нет, конечно, Мародёры Сириуса по-разному называли, да и сама Астра была не промах, но чтобы прямо «псиной»… — Я ведь права? Сириус хитро ухмыльнулся, переводя в крайне странном духе тему разговора: — И как же искусно ты меняешь тему нашей беседы, лапочка… Мы разговаривали сначала, спешу тебе напомнить, о наших отношениях, а не о проекте по Зельеварению. Адара немного подбоченилась и деловитым тоном заявила: — Для меня тема крайне познавательных проектов гораздо важнее, чем тема о каких-то пресловутых чувствах, которых нет и о которіх ті мне так упрямо намекаешь. — судя по всему, этот разговор между Адарой и Сириусом возникал не в первый раз. Астра в очередной раз закатила глаза. Но так-таки ничего и нет? Наверное, именно поэтому, моя дорогая подруга, ты так мастерски сбегаешь из-под надзора кого-либо из друзей, проводя время в чудеснейшей компании Пандоры Квайт или в полнейшем одиночестве? Или именно поэтому подружки Сириуса не задерживаются в мальчишеской спальни дольше, чем на двадцать минут? Или поэтому каждый из вас так отчаянно делает опасные трюки на метле, пока другой с явным — ну, или это Астре так очевидно, — замиранием сердца следит за всеми этими выделываниями? Сириус и Адара одновременно посмотрели друг на друга. Астре резко захотелось устало зевнуть: да между этими двумя уже даже пространство искрится, а они всё ещё что-то отрицают? Эх, как же это забавно. Устало поднявшись и сладко потянувшись, Астра в извиняющемся тоне — конечно же, нарочно наигранном — нарушила наступившую тишину: — Простите, ребятки, не хочу прерывать вашу интереснейшую дискуссию, но мне слишком сильно хочется обнять свою подушку с львятами. Поэтому доброй ночи всем. Адара и Сириус одновременно посмотрели на неё, синхронно отвечая: — Никакой дискуссии нет и быть не может, — оба мгновенно замерли и снова переглянулись. Холодный взгляд Адары встретился со стальным взглядом Сириуса. Эх, идиоты, сколько уже можно повторять. Адара, первая взяв себя в руки, сдержанно ответила: — И тебе спокойной ночи, Астра. Астра ещё раз кивнула и застучала по ступенькам кафельного пола. Некоторое время в гостиной царила тишина и покой. Не имея больше тем для подколок и желания как-либо язвить, и Адара, и Сириус угрюмо молчали. Она смотрела в окно, на горные пейзажи, а он наблюдал за огнём в камине. Каждый думал о своём, и, в то же время, можно было бы предположить, — но это только предположение! — что мысли обоих гриффиндорцев текли приблизительно в одном направлении. Неожиданно Адара спрыгнула с подоконника и устремилась вон с гостиной, на ходу озвучивая летающую в воздухе мысль: — Пожалуй, мне пора… — действительно, какой смысл у неё был оставаться здесь, в гостиной, если впереди была целая куча дел, которые требовали срочного решения? Сириус нервно подскочил на диване и спросил: — А ты куда? Адара замерла у стены и подняла брови в изумлении — уж больно резко и неожиданно дёрнулся Блэк: — По делам, — коротко ответила она, но, увидев непонимающее выражение лица Сириуса, явно описывающее вопрос нормального человека: «Какие дела могут быть в час ночи?», нехотя продолжила: — У меня есть нерешённые проблемы, Блэк. Они не могут быть отложены на потом. Так что прости, прощай, — она взмахнула рукой, но неожиданно Сириус её окликнул: — Адара, подожди! Она тут же обернулась, сама не понимая, то ли так надеялась на то, что он окликнет, то ли просто врождённая реакция дала о себе знать. К тому же, с чего бы она ждала его оклика? Их ничего не связывало, кроме разве что вечно непонятных претензий Сириуса и бесконечных стычек и конфликтов, которые уже достали и саму Адару, и всех их друзей. Но, судя по всему, Блэка это ни капли не тревожило, вот он и продолжал забавляться. Сириус мгновенно подскочил с дивана и чуть ли не подбежал к ней. Господи, какой фарс. К чему ему всё это? Очередная игрушка? Или попалась нелёгкая добыча? Чего тебе надо, Сириус Блэк? Этими вопросами Адара задавалась уже не в первый раз. У Сириуса были возможности очаровать любую, но он почему-то упрямо и показательно обращал на неё слишком много внимания. Которого она не желала. Адара сложила руки под грудью, недовольно поглядывая на Сириуса и в нетерпении притопывая ногой: — Сириус, если тебе есть, что мне сказать, то я тебя внимательно слушаю, а если нет, то прости, но… — Адара, подожди, я же прошу! Сириус сказал это так растерянно, что она просто не смогла выйти из гостиной. Адара с удивлением поглядывала на всегда заносчивого гриффиндорца: и куда делся тот парень, который задирает всех и вся и раздражает только своим присутствием любого адекватного человека? Вместо него стоял какой-то мальчишка, нервно кусающий губы и смотрящий прямо ей в глаза. И вот этому мальчишке… Чёрт, почему она не может ему отказать? Почему не может гордо развернуться и устремиться прочь из гостиной? Неужели она щадит его чувства? Но ни о каких чувствах не могло быть и речи. Сириус никогда бы в жизни не обратил на неё своё королевское внимание, а Адара однозначно не из тех людей, которых вообще чьи-то чувства волнуют. Она, вон, даже от Марлин и Лили начала по чуть-чуть отгораживаться, а те ведь никогда не хотели для неё чего-то плохого. На самом деле, конечно, дело было не в том, что её не волновали ничьи чувства. Просто… Адара до сих пор не могла никак поверить, что она, человек, который всегда отличался здравомыслием и нежеланием подставлять свою задницу за кого-то другого, так неожиданно остро восприняла тот риск, которому все они подверглись полтора месяца назад. И Адара неожиданно нашла в себе силы признать, что, возможно, девочки и Мародёры проникли значительно глубже, чем она предполагала, — туда, куда Адара не собиралась никого пускать. Чисто из-за той опасности, которая им же в первую очередь из-за этого угрожала. А она ведь угрожала. Да и Астра… последнее время она начала всячески показывать, что поддерживает позицию Директора Дамблдора. Это, возможно, и было довольно благородно, ведь Адара знала, что Астра в курсе существования пророчества и его приблизительно содержания, но… Как подруга может быть уверена в том, что Адара потянется за ними всеми? С другой стороны, Астре можно было это всё простить, учитывая, что она не знала ни цены за все эти решения, ни того, какой на самом деле груз лежал на плечах у Адары. И она не хотела в это посвящать кого-то ещё. Да, уже были пару моментов, когда кто-нибудь всячески намекал или прямо настаивал на том, что она могла бы довериться. Пандора вон и вовсе не уставала повторять, что уж кто-кто, а Сириус её бы смог понять прекрасно. Адаре слабо в это верилось. Сириус был однозначно не из тех людей, кто смог бы понять всю сложность её положения — для этого он был чересчур благородным. И хоть очень часто по отношению к самой Адаре Блэк мог быть тем ещё непонятливым, ехидным и вместе с тем неожиданно обидчивым недоразумением, но вот этой его безрассудной храбрости и доблести явно ничем было не вытравить. — Адара, скажи, как ты ко мне относишься? — неожиданно вырвал её из задумчивости голос Сириуса. От такого вопроса у неё глаза полезли на лоб. Окончательно осознав весь его смысл, Адара начала потихоньку хохотать, не зная, что ответить. Решив, что лучшая защита в данной ситуации — нападение, она, усмехнувшись, спросила: — А как ты хотел бы, чтобы я к тебе относилась? Сириус замялся, явно не ожидая, что против него поставят его же оружие. Особенно в данной ситуации. А Адару это всё конкретно забавляло — то Сириус с ней не разговаривает нормально на протяжении месяца, то агрессивно настаивает на объяснениях её поведения, то начинает задавать вот такие глупые вопросы. Чего ей ждать завтра? Ни единого предположения в уме не возникало. Адара посмотрела на Сириуса, осторожно выпрыгивая из своих мыслей. Как оказалось, он уже несколько минут наблюдал за ней, ни капельки не смущаясь. Нет, ну, не наглец разве? Адара посмотрела в его глаза: серые со стальной и тёмной радужкой. Ничего удивительного или примечательного. И за что он только нравится всем тем девчонкам, которые каждый день бегают в его комнату? Маленькие… Стоп, притормозили. Адару совершенно не волновало то, с кем он там шатается. Хотя да, вот сейчас, кажется, всматриваясь получше, Адара понимала, почему те все, прости Господи, девушки за ним шатаются. Вот в этих глазах, которые сейчас смотрели на неё так странно, так непонятно и волнующе, кажется, пряталась целая галактика. Конечно, это могло бы быть даже логичным — Сириус ведь Блэк, а о их семействе какие только легенды не ходили. Но… Адара на секунду даже задумалась. А что она на самом деле к нему чувствует? Да, она его уважает. Да, она иногда даже может им восхищаться. Но не может же это, право слово, быть… — Твоё время вышло, — пробормотала Адара, выходя за портрет и не обращая ни малейшего внимания на оклик Сириуса. Она злилась, но отнюдь не на него: она злилась на саму себя за то, что даёт повод пускать слабость в тот момент, когда она, кажется, может кое-что найти в Запретной секции. Ведь именно сегодняшней ночью мистер Филч крепко спит, убаюканный хорошей дозой снотворного, а мадам Пинс — лежит в Больничном Крыле из-за какой-то мелкой вирусной инфекции. Это её шанс, а она его выпускает из-за очередного выяснения вот всех этих загадочных вопросов Блэка. Определённо, в какой-то момент в её жизни стало слишком много Сириуса Блэка. И он как-то подозрительно странно влиял на некоторые моменты её поведения. Дав себе обещания разобраться со всеми проблемами и поговорить с подозрительно радостной в последнее время Лили, Адара наложила чары Невидимости и, осторожно ступая, направилась в сторону библиотеки.