Монетка

Дазай доводит последнюю дорожку до конца и отрывается от погасшего дисплея — специально брал телефон побольше для подобного случая, знал же, что пригодится. В голове тут же разразился фейерверк, заставляющий парня просто спокойно улыбнуться и упасть на диван сзади него — рядом где-то был Акутагава. Куда этот чёрт делся? Осаму пытается подняться на локтях, однако голова такая тяжёлая, что желание пропадает сразу — появляется новое желание: смешать эффект соли вместе с недопитым саке, который был где-то близко. И он бы обязательно взял его, если бы мог, но тело постепенно переставало слушаться, и это вдобавок ко всему, что он сегодня уже сожрал — эффект длительный, не дающий ему спокойно поднять руку, в общем, уже и не хотелось. Дом вокруг так менялся, плавал, распадался разными цветами и предметам, и музыка на фоне больше не играла так громко, она словно в зале с другой стороны футбольного стадиона и бегает туда-сюда. — Дазай, — внезапно кто-то кладёт ему руку на плечо, и брюнет правда не может понять кто это, пока не поворачивает медленно голову, видя перед собой белые кончики волос, а затем поднимая взгляд на лицо друга — вот он где, — ты жив? — К сожалению, — с улыбкой хрипит парень и улыбается ещё сильнее, давая понять Акутагаве, что сейчас ему просто отлично. Рюноске садится рядом, беря со стеклянного столика стакан с чем-то медным, вроде виски или коньяка, взглядом цепляет Дазая, пока тот молча улыбается в приятном трипе, а самого блевать тянет от подобной картины — с виду самый типичный ещё не сторчавшийся наркоман и мудак без принципов, целей и идеалов в жизни. Но Осаму так похуй на осуждающие взгляды, он обычно знает своё привилегированное положение, при котором дальше осуждения и внутренних истерик никто не заходит. Для него сейчас всё цветное, мягкое и пушистое с единорогами и облаками, а фиолетовый цвет из лампы теперь застилает белую стену в необычный закат. Зато для Акутагавы всё остаётся обычным, и он просто выпивает виски, предпочитая напиться саке позже. Он ещё трезвее Дазая и помочь тому стоит, впрочем, напиться он всегда успеет. Рюноске вернулся из соседней комнаты, чтобы забрать телефон с зарядки — было это проблемно, ведь все вокруг такие неаккуратные и пьяные, что его пару раз толкнули, что-то пролили, люди из мафии умели развлекаться на полную. Что сказать, любая вечеринка в честь Дазая происходит огромным погромом и со слишком тяжело развратными вещами, так, что у многих даже сил не хватит пережить такое. Любимчик Мори, что ещё сказать. — Дазай, — он снова трясёт его за плечо, однако брюнет не отзывается, но Рюноске то знает, что он жив, — Дазай. — А? — слабый выдох из того же тела выходит слишком тихим. — Я уже вызвал шлюх, — говорит Акутагава, закидывая ногу на ногу, — я не знаю, какие тебе нравятся, но лучше иди и вытри пену с лица — выглядишь ужасно. — Отсоси, — брюнет улыбается, но мысль о девочках его взбодрила, тут же заставив встать с места и пойти в сторону ванны. Что здесь вообще кругом происходит? Под воздействием экстази, смешанном со спидами, не всегда удаётся понять, и порой можно вообще в другой мир попасть — мозг удивительная штука, работа которого так плохо изучена, и это даже хорошо. Тот же компьютер, на котором легко поставить любую видеоигру, и это будет слишком реалистично. Дазаю говорили — не заигрывайся. Говорили, что привыкнешь, но кого он хоть раз слушал? Если бы у Дазая реально спрашивали о плюсах наркотиков, он бы лукаво увернулся, говоря, что о плюсах не говорят, это куда более незаконно. Но многие мыслители, детективы и врачи, жившие на морфии солидарны с ним в одном. Ширяться — круто. Друзья никогда не ругали и не пытались остановить его — они такие же. Акутагава делает вид, что он лучше, что не пьёт слишком много, что не закидывает наркотики, не курит — да всё он делает, просто не так часто и много, как Осаму. Но лучше ли он от этого? Всё познаётся в сравнении. И сейчас у Дазая философское настроение, он бы посидел ещё пару часов с мыслями о познании вечного и бескрайнего, но оно меняется только он умывает лицо — он не спал уже хуй знает сколько, и этой глубокой ночью он не станет спать также, от этого глаза чертовски слезились и краснели. Да, исключительно из-за этого. Он, в принципе, на скоростях мог прожить неделю без сна. В какой-то момент, желание спать вообще пропало, осталась лишь физическая потребность, которую ему удавалось игнорировать. Зацепив с кухни банку энергетика, Дазай возвращается обратно, замечая Акутагаву в коридоре напротив комнаты, в которой они находились — не очень весело было со всеми, ведь не всем в их компании можно доверять. А кто будет хорошо реагировать на наркотики? — Что? — спрашивает Дазай, когда смотрит на Рюноске и тут же выпивает какую-то часть энергетика залпом — по сути, это было лишним, ибо у него был стимулятор получше, но это так — приятное дополнение. — Соседи жалуются, — тупо отвечает Акутагава, опираясь о дверной проём. — А? Какие? Брюнет поворачивается в сторону конца коридора, куда смотрел Акутагава — на выходе горел светильник, наверное, кроме их диско-шаров, единственное освещение в доме, в то время, как Мори старается договориться с теми, кто пришёл обломать им тусу — и тут же взгляд брюнета цепляется за него: темные волосы, оттенялись рыжим на его лице с недовольным милым выражением лица, сведённых вместе бровей, он злится, хмурится и явно угрожает, что выглядит ещё забавнее с его милыми пухлыми щеками и красными губами — чего уж говорить о его фигуре и странных ремешках на рубашке, которые выглядели, словно из БДСМ-отдела. От одного вида этого невероятно прекрасного существа, у Дазая начался движ в штанах и предельно честная заинтересованность. — Кто это? — М? Рядом с Мори? Дазай не сразу же замечает за Огаем ещё одного парня, который был слегка выше ростом, но мялся сзади, как наказанный ребёнок, стыдившийся своей матери, пока его активный и предприимчивый друг стоял и ругался с Мори. — Рыжий. — Это Чуя, — естественно, Акутагава знал, кто это — он-то чаще бывал на этой даче, нежели Дазай. По правде, прежде день рождения Дазая не вызывало такого ажиотажа, в силу того, что ему самому было как-то немножечко до пизды. Рюноске бывал здесь ради зачистки или когда сопровождал Мори, Осаму же здесь был впервые. — Как он в плане секса? — Я откуда знаю? Акутагаву даже не удивил этот вопрос — это же Дазай, у него в голове всегда одно и тоже. И единственное, можно сделать вывод, что бедному Накахаре придётся набраться терпения, чтобы не оказаться в постели Осаму. — Подержи. Он отдаёт ему банку и идёт в сторону Мори, правда, по пути слегка шатается — пол по-прежнему мягкий под ним, и у Дазая не прошло помутнение до конца, а ждать шлюх он, судя по всему, не намеревается. Он подходит ближе, тут же кладя Мори руку на плечо. — О, а что здесь происходит? — он искренне улыбается и смотрит в глаза рыжему — такие голубые, такие красивые и чистые, что тут же он отводит взгляд, не выдерживая долгого зрительного контакта. — Я, мать вашу, учиться пытаюсь, в отличие от вас, и мне нужно выспаться, — тут же это лучшее творение природы злится в ответ на милое и безобидное лицо Осаму, — я вызову полицию, если вы не вырубите свою ебаную музыку. — Не кипятись, — спокойно говорит Осаму, поворачиваясь к Мори, — у нас ещё осталось вино? Может, угостим гостей, чтобы им было не так грустно? Всё-таки повод… — Чего? — возмущённо начал Чуя, в то время, как парень рядом с ним вздохнул, предвещая страшное извержение из крохотного комка агрессии. — У нас сегодня праздник, я думал, может бутылочка вина сгладила бы ваш гнев — сегодня пятница, в этот день просто законом запрещено занудничать, — парень протягивает к рыжему руку, — я — Дазай. Дазай Осаму. На самом деле, вздыхал Ацуши только потому что знал, Чуя не откажется от вина, и на этот вечер он потерян. — Хм, ну, ладно, — высокомерно отвечает парень, дружественный жест игнорирует и просто проходит внутрь, игнорируя желание Ацуши остановить его ещё у порога, — я надеюсь, у вас не притон какой-нибудь, а то знаешь, я не ведусь на идиотские речи. — Я сразу заметил, что ты парень с характером, — радостно подмечаем брюнет, кладя руку на плечо рыжему, которую тот сразу же скинул, что вовсе не кольнуло, а наоборот — подбросило дров в топку, — Мори, попросите Акутагаву поискать вина? — Конечно, — мужчина загадочно улыбается, понимая своего протеже без лишних слов. — Чуя, это не самая лучшая идея, — Накаджима слегка мнётся на месте и не спешит проходить внутрь, как его непутевый друг, — мы вроде не собирались… — Если не понравится — свалим отсюда, — он по-доброму улыбается своему светловолосому другу и утешающе хлопает по плечу, а затем переводит гневный взгляд на брюнета, — и вызовем полицию. Спать всё же хочется. — Это не надолго. Дазай всегда видел цель и не видел препятствий, это было одновременно его проклятие и сила. С одной стороны, это приносило кучу проблем, пару заявлений в полицию и разбитые улицы после перестрелок. Также приправляло его характер ещё одной дерьмовой чертой в силу максимализма. Дазай держал Чую за локоть, проводя за собой, пока тот с подозрением косился на него, решив спихнуть излишнюю тактильность на манеру общения, хотя к Ацуши подобного внимания не проявлялось. Тот лишь как бедный агнец шёл следом, разрывая сердце Чуи — он ведь ещё ребёнок, к тому же интроверт, подобные мероприятия лишь давят на него. Дом был большой — двухэтажный, и люди также были везде, однако не послушаться сегодня Дазая было нельзя, всё же у него не просто день рождения, Осаму всегда был любимчиком Мори, и тот не жалел ничего для Дазая. За это брюнет крайне ценил их нестандартные отношения. Чуя оглядывается по сторонам, словно ищет всюду подвох, однако простой предлог расслабиться в странной компании оказался без подводных камней. Чуя же не мог оказаться слишком наивен? Ацуши мнётся и хочет поскорее домой, но кругом так шумно, что заснуть было бы просто невозможно. Поэтому пришлось пойти вместе с Чуей, и мягкий характер Накаджимы не располагал к быстрым знакомствам, поэтому он молча сидел, сцепив пальцы в замок и глядя по кругу — отдельная комната возле кухни с приятным фиолетовым освещением от каких-то странных ламп, которые чаще используют в агрономии. Сперва свет показался уютным, а с атрибутикой типичных тусовок, оказался более дешевым и пошлым. — Я тебя раньше здесь не видел, — говорит Чуя, садясь на диван и замечая, как брюнет тут же двигается к нему ближе. Ацуши же молча наблюдает за ними, не вклиниваясь в диалог, — ты кто вообще? — Тактичности тебе не занимать, — у Осаму сейчас мозги пухнут, но привычный апломб в голосе остаётся. Он хотел бы оказаться на дольку трезвее, чтобы нормально общаться, но пока слова вылетали на автомате без какого-либо подтекста, и руки предательски трясутся по-прежнему, — это дача моего босса, и сегодня у нас корпоратив. Вы уж извините, что так вышло — мы не думали, что кому-то сильно помешаем, — уходить от прямых ответов было коньком Дазая — в этом деле он собаку съел. В этот момент входит Акутагава, и Осаму с одной стороны благодарит его, что так быстро, иначе варианты окольных путей к заднице рыжего сокращались, что явно уменьшало шансы на успех. С другой стороны, хотелось, чтобы он поскорее забрал отсюда молчаливого друга Чуи. Рюноске молча окидывает взглядом парня с коротким светлыми волосами, выглядя при этом достаточно безразличным, и ставит на стол бокалы и бутылку уже открытого заранее вина. — О, Акутагава, ты как раз вовремя, — Дазай был подозрительно активный, однако в этом не было ничего загадочного — у этого идиота всегда странное поведение и желания, Рюноске казалось, что разгадывать их это самое бесполезное, чем можно заниматься. То ли от того, что Дазай закрытый, как сейф, то ли от того, что сам не знает кто он и что. Акутагава сел на кресло отдельно от них и молча закурил прямо в комнате. Пока Осаму разливал вино, Чуя самодовольно улыбался и наблюдал за ним, Ацуши, по наблюдениям Акутагавы, был не в своей тарелке. В нём не было столько огня лезть в пекло, как у его рыжего друга, но ни то он хотел уберечь его, ни то просто держаться у того, кого знаешь. Однако Накахара уже забыл о том, что пришёл не один — видимо, вид вина и какой-то непонятный лепет Дазая слишком отвлёк его от Ацуши. — А вы… типа встречаетесь? — Рюноске задал самый очевидный вопрос, до которого прежде брюнет почему-то не додумался. — А что? — тут же неохотно и подозревающе отвечает Чуя, переводя на него взгляд. — Н-нет, мы в одном университете, — тут же отвечает Накаджима, неловко улыбаясь, словно не веря, что его приняли за парня Чуи. — Ну, просто хорошо смотритесь. Дазай почему-то прыснул от смеха несколько истерически, пока Акутагава молча улыбается, отводя взгляд. — И часто вы так..? — Дазай наливает бокал вина Чуе, затем остальным. — Ну, я не очень люблю такие праздники… и я не пью, — Ацуши отводит взгляд от бокала возле себя. Акутагава не докуривает, встаёт с места, подходя к беловолосому. — Ты куда? — тут же спрашивает Дазай. — Хочу ему рыбок Мори показать. Ацуши не сразу понимает, что говорят о нем, пока Акутагава не положил ему на плечо руку, но не так, как Дазай в коридоре — больше по-дружески. Осаму лишь глухо усмехнулся, понимая, что и Рюноске своим выбором доволен — не зря они сегодня решили не заказывать шлюх. — Пошли, ты же пить не будешь, что тебе с ними ещё делать. Парень с неловким кивком поднимается также, и Акутагава умиляется его детскому смущению, заставляя идти перед собой, чтобы по лестнице на второй этаж рассмотреть его фигуру сзади — слишком тощий, низкого роста, субтильного вида и невинными глазами, что-то внутри затрагивают эти ресницы, что хлопают так по-детски наивно. У Акутагавы просыпается что-то вроде того, что в Дазае он ненавидел — что-то животное. На втором этаже кто-то громко развлекается, эти звуки пугают парня, словно котёнка, переходящего дорогу, когда кто-то рядом топнул. И Рюноске мягко берет его за предплечье, проводя аккуратно за собой в одну из комнат с таким же фиолетовым освещением. И сперва Накаджима почувствовал себя в ловушке, словно загнанным. От малознакомых ему людей всегда исходило что-то пугающее и устрашающее, но Акутагава оказался довольно искреннен в своём поведении. Не разглядывал его, не лез в личное, не был наглым — а остаться в комнате с большие аквариумом не такая уж и плохая альтернатива. Ведь действительно Чуя его слушать не станет, а ещё и заставит пить — такое было однажды. — Это аквариум Мори, его идиотские любимые рыбки, — тут же топорно выдаёт Рюноске, пока Ацуши рассматривал тропических рыбок в воде, что так приятно светилась неоновым. — Почему идиотские? — А какой от них смысл? Они даже хозяина запомнить не могут. — Ну, красивые. — Бред, — Акутагава докуривает сигарету и подходит к балкону, чтобы выкинуть бычок, тут же расходится кашлем и остаётся на свежем воздухе. Странно, но ему Ацуши доверял больше. Дазай был странный, даже пугающий, ни капли не открытый, ибо его фальшивая улыбка даже не скрывала, что она фальшивая. Он словно не прятал двойных мотивов, но и не показывал их. Самовлюблённый, слишком эгоцентричный, он был заинтересован лишь в Чуе и ничего не замечал вокруг, возможно, даже выглядел слишком убито для своих лет. Хотя сказать наверняка, сколько ему, было бы затруднительно. — Да, здесь есть кот, — слишком холодно говорит Рюноске, когда с улицы слышится протяжный кошачий крик. Свежий воздух даёт ему хорошую перебивку неприятного запаха конопли. Ацуши молча вышел за ним, цепляясь за край балкона и глядя на траву, по которой шёл кот с чем-то вроде птицы в зубах. — Не завидую я твоему другу, — задумчиво Рюноске нарушает тишину, глядя на Ацуши украдкой, чтобы тот не стал заранее паниковать. — Почему? — Дазай на него глаз положил, — он слабо улыбается, кладя голову на локти на перилах балкона. — Мне всё равно, я говорил ему, что это не лучшая идея — сам виноват, — радикально заявляет Ацуши, тут же строя милую недовольную гримасу, — постоянно лезет, куда не просят. — Часто вы так? — Нет, просто у Чуи такой характер… в общем, неважно. — Вообще, похвально, что ты не пьёшь, я сам не так часто это делаю. Большую часть слежу за Дазаем, ему нужна личная наседка, которая будет из рта всякую дрянь вытаскивать, — задумчиво говорит Рюноске, слегка выпрямляясь и находя в кармане косяк, — но вот, садись, кстати, заменяю иногда. — В смысле? — Я покажу тебе.

***

— По правде говоря, я собирался сегодня напиться так, чтобы ползать, — Дазай слегка усмехается, снова пытаясь обнять Накахару, — но увидев тебя, решил иначе, — он улыбается своему рыжему спутнику, которому, кажется, и просто бухать в соседней от тусы комнате было в кайф, а все эти шутки и подкаты наоборот были в довесок. Он подозревал о намерениях Осаму, но решительно игнорировал его, пьянея, как на бустерах. — Вау, — как-то чересчур равнодушно отзывается рыжий, — а по какому поводу праздник? — мистер модная шляпка поворачивается к брюнету, который уже оказался прямо возле него и вновь с рукой на его талии. Однако Чуя уже поплыл, чтобы бороться — хотелось поиздеваться. — Я сегодня именинник, — не менее флегматично заявляет брюнет, дотягивая бокал вина и тут же протягиваясь к чужому, чтобы наполнить вновь. Оказывается, толерантность к алкоголю у Чуи никакая, и это сыграло на руку. — Вау, — «мне так не всё равно», Чуя слабо улыбался из стабильного настроения «всё хорошо» под вином, — поздравляю. Что подарили? — Акутагава заказал шлюх, но как только я увидел тебя, я понял, что никого больше не хочу, — Дазай оказался чересчур откровенен, но сейчас для его нетрезвого мозга эти фразы казались такими подходящими, что наговорить хуйни было проще простого. Чуя несколько поморщился после сомнительного комплимента, убирая чужую руку от своей задницы, которая уже поползла ниже, за кого эта скумбрия его приняла? — А я, по-твоему, на шлюху похож? — Нет, именно поэтому я осознал — все, кого я видел прежде были просто мулами, — он слабо усмехается, проходя мелким поцелуем по чужой руке — у Чуи сперва это вызвало приступ умиления, но когда Осаму надавил на слабости, пройдясь языком по кончикам, по телу пробежала дрожь, заставляя его усомниться в том, что Дазай прямо-таки хуевый человек. Возможно, как любовник он очень даже привлекателен. — Ты пьян, вот так и не мерещится, — недоверчиво выдыхает рыжий. — Ты не веришь мне? — он тут же тянет руку Накахары назад, чтобы прижать к себе тело парня и обнять, опускаясь на поясницу, — даже твой друг поверил, молча оставил нас наедине. — Извини, но ты поехавший наркоман, Осаму, — Чуя практически уже лежал в чужих объятиях, держась лишь за чужие плечи, и перед тем, как поцеловать рыжего, брюнет кладёт в рот одну из таблеток лсд прямо при Чуе и лезет к чужому лицу — мягко касается языком губ, проходясь по ним более нежно, — Дазай, отвали, — нервно выдыхает парень, пытаясь сопротивляться. — Зря кричишь — сегодня мой день. Дазай наклоняется к чужому лицу, пока Чуя отворачивается от него, и Осаму приходится схватить одной ладонью чужое лицо, чтобы наконец прикоснуться к губам Чуи. Он начинает паниковать, и Осаму чертовски сложно целовать его, пока Чуя упирается и держит рот закрытым, однако стоит ему только раскусить таблетку, как рыжий открывает рот и чувствует, она падает ему в глотку. Дазаю приходится отпустить его, чтобы Накахара не задохнулся моментально. — Что это за хуйня? — хрипит рыжий, держась за горло. И Дазай снова не даёт ему её выплюнуть, в этот раз пользуясь моментом и целуя парня повторно, сразу же пробираясь в чужой рот языком, совмещая поцелуй с рассасыванием таблетки — ему не нужно, чтобы он её выкинул и остался без своей порции. Чуя противится уже не так активно, видимо, эффект начал действовать, и Чуя не может отстраниться. Он спокойно ложится под Дазая, не отвечая ему на поцелуй, но точно краснея, от того, как по-хозяйски в его рту себя ведёт чужой язык — огибая его собственный, ряд зубов и раскатывая между ними остатки наркотиков, заставляя Чую сжимать колени и мяться под ним. Дазай никогда не чувствовал себя насильником, никогда им не был и не собирался становиться (ну официально, так-то было пару случаев, которым ход не дали), это было слишком мерзкое чувство для него, однако теперь их поцелуи приносили Накахаре какое-то наслаждение, движение губ и пошлые причмокивание, когда Дазая отстраняется на секунду, чтобы вновь впиться в него поцелуем, при этом он совсем не спешил раздевать рыжего, даже тогда, когда он начал отвечать ему, обнимая за шею и вновь отстраняясь — уже ломило шею от долгих поцелуев и губы устали, рыжий пытался отстранить Дазая, но тот лишь хищно скалился и снова целовал его. — Дазай, — Накахара жалобно схватился за чужие волосы на затылке и оттянул его от себя, заставляя всё же отстраниться, и Чуя точно чувствует себя ужасно. Резкий приступ эйфории накатывает на него, он расслабляется и больше не видит ничего плохого в происходящем, однако старается не терять самообладание — он хотел свалить отсюда, — что ты мне… что это было? — Чистый лсд, — как-то слишком легко говорит Дазай, садясь на диване ровно, смотря на это мягкое и полностью расслабленное тело рядом с ним, подтягивая к себе за руку, — тебе будет очень хорошо, но будь аккуратнее — после можешь почувствовать себя несчастным. — Ублюдок, — Накахара не садится, но из всех сил старается держаться ровно с острым желанием ударить Осаму. — Не злись, тебе это не к лицу. — Пока, — он хотел встать, но ноги ватные, и Дазай хватает его за руку, тянет прямо на себя, заставляя упасть прямо к себе на колени. Осаму готов кончить только от одного этого ощущения чужой мягкой задницы на своих коленях, уже изнывая от исступления рядом с ним — он никогда не представлял в жизни, что встретит что-то настолько идеальное для себя. — Чуя, я даже не знаю, что с тобой делать, — парень улыбается и обнимает его со спины, чувствуя, что теперь Накахара полностью в его власти, он не хочет двигаться, не хочет бить его, он просто жаждет чего-то большего и не может себе в этом признаться, — отпустить или… а, в прочем, ты и сам не знаешь чего хочешь. Давай подбросим монетку? — Так… так просто? — не веря, но уже соглашаясь, говорит Чуя. — Конечно. Красота во всём простом, — говорит Осаму и достаёт из кармана монетку, — выпадет решка — я отпускаю тебя, а выпадет орёл… впрочем, из-за тебя и твоего друга, мы уже отказались от шлюх, — Дазай мурлычет это на ухо рыжему, целуя его сзади в шею, случайно выбивая тихий стон из этого малыша, и от этого тело Осаму напрягается сильнее, а Накахару наоборот, делая более легкой мишенью. — Бросай уже, — нервно колеблется парень, сжимая чужие ладони на животе своими пальцами. — Хорошо. Дазай молча подбрасывает стальную монетку, что звонко звякает о ноготь и подлетает вверх, поблёскивая в свете фиолетовой лампы, вертится по кругу пару раз, прежде чем падает прямо на ладонь Дазая, который сразу же прикрывает её. — Готов? — Открывай уже! — Ну, как знаешь…