No I don't wanna fall in love (This world is only gonna break your heart) No I don't wanna fall in love (This world is only gonna break your heart) With you With you (This girl is only gonna break your heart)
Нет, я не хочу влюбляться (Сердце будет разбито, вот и всё) Нет, я не хочу влюбляться (Сердце будет разбито, вот и всё) В тебя… В тебя (Эта девушка разобьёт твоё сердце.)
Свободная от рассуждений и размышлений голова стала заполняться отрывками сна, которые своей реалистичностью оставляли отпечаток. От воспоминаний участилось дыхание, рука неосознанно обхватила грудь и слегка сжала сосок, мягко прокручивая его: «Драко прижимает её к стене, а Гермиона сильнее обхватывает его, чувствуя, как он возбуждён». Рука девушки спускается ниже, раскрывая половые губы, и начинает ласкать клитор. «Гриффиндорка посасывает его пальцы, он ими проникает в неё». Дыхание становится всё более рваным, краска разливается сильнее по лицу, а из полуоткрытого рта вылетают еле тихие стоны. «Драко дразнит её, заставляет просить, а когда желание становится безумным, проникает в неё. Миссионерская быстро надоедает, и он ставит девушку раком, резко входит и начинает шлепать её, оставляя алые отпечатки ладони. Его движения быстрые, сильные, наполняющие. Гермионе приходится держаться за изголовье кровати, её голова запрокинута, ведь он держит её за волосы. Затем она садится на него и в позе наездницы двигает бёдрами, вызывая стоны, его рука спускается ниже и стимулирует клитор. Грейнджер ласкает грудь, убыстряя движения, в какой-то момент Драко садится, запрокидывает ногу гриффиндорки себе на плечо, невероятно углубляя проникновения. Гермиона сильнее начинает стонать от разрывающихся ощущений». Стоны наполняют ванну, раздвинутые ноги и прогибающая спина говорят о скором оргазме: — Да, да, а-а-ах, — удовольствие лёгкой волной накрывает девушку, но этого мало, слишком мало. Хочется большего… Завернувшись в махровый халат, Гермиона залпом выпила снотворное зелье и сразу же легла под одеяло, надеясь, что в этот раз её ночь пройдёт без сновидений. Проснулась девушка на рассвете, потягиваясь в сладостной неге. Выпивая кофе и просматривая свежие газеты, гриффиндорка приняла взвешенное решение: не говорить о последних событиях Гарри, ведь тот не будет терпимым и просто запрёт её на площади Гриммо. Страх потерять кого-то из близких, пополнить своё внутреннее кладбище стал для него невыносимым, как и для всех, прошедших войну. Мысли о дорогом друге перетекли в размышления о Драко, что стало уже не возбуждать, а раздражать Гермиону. Решив, что все глупости лезут в голову из-за безделья, девушка убралась в доме, расставила книги по алфавиту, перебрала вещи, почитала, посмотрела фильм — одним словом, сделала всё, чтобы руки были заняты делом, а не самоудовлетворением с представлением Малфоя. Именно поэтому в какой-то момент дом напомнил чем-то нору, в которой магия, казалось, жила своей жизнью. Уже под вечер в окно спальни постучался красивейший чёрный филин, в клюве которого находилось нечто массивное. Взяв немного корма и воды, Гермиона наполнила маленькую кормушку, а сама с интересом взяла посылку. На всякий случай проверив её на чёрную магию, девушка с ещё большим любопытством начала распаковывать, а когда закончила, то ахнула от восхищения. Перед ней лежали невероятные цветы, чьи лепестки тихонько подрагивали будто в такт собственному дыханию. Цвет лепестков периодически менялся от кремового до темного красного. Рядом с букетом лежало письмо: «Надеюсь тебя скоро увидеть, моя обольстительница. Блейз» Нахмурившись, Гермиона взяла цветы, аккуратно расставила их в хрустальной вазе, отчего они всколыхнулись и приобрели цвет рассветных лучей. Блейз, Блейз… Подтекст был очевиден, но стоило ли играть в это? Застонав, девушка обхватила голову руками, не понимая, от чего её жизнь стала такой сложной с приходом слизеринцев. Нырнув под одеяло в поисках сна, гриффиндорка внутренне молила, чтобы сны и в этот раз обошли её стороной. Утро подарило новые раздумья, и даже долгожданный бег не придал успокоения. Выйдя из душа, Гермиона в нерешительности замерла перед шкафом с одеждой. Сначала её рука потянулась к скромному серому платью, но в последний момент одёрнулось. Нет! Если этот чистокровный мир решил объявить мне войну, то я не буду сливаться с толпой, а лишь продолжу блистать! Я — Гермиона Джин Грейнджер, самый молодой замминистра магии и не стану прогибаться под этим высокомерием. Поэтому выбор пал на шёлковое, винного оттенка платье с запахом и шпильки в тон. Волосы же были убраны в незатейливой, но элегантной причёске. — Доброе утро, Джин! — Зд-дравст-твуйте, Мисс Грейнджер, — непривычно заикаясь, ответила помощница. На ней было почти точно такое же платье. Материал был иным и отдельные детали, но такие мелочи могла заметить только женщина. Гермиона лишь улыбнулась и, обняв девушку, произнесла: — Прекрасно выглядишь, этот цвет тебе очень к лицу. Облегчённо выдохнув, помощница, ответив взаимным комплиментом, продолжила свои дела. Рабочий день принёс успокоение и внутреннюю упорядоченность. — Джин, а как продвигается вопрос с пожертвованиями на Святое Мунго? — Очень хорошо, мисс Грейнджер. Недавно поступил весьма щедрый взнос от мистера Малфоя, — произнесла помощница с ударением на последний слог. — Малфоя, — с улыбкой поправила её Гермиона. — Насколько щедрое? — Двести тысяч галлеонов, эта сумма покрывает почти все расходы строительства. «Что ж, щедрости Драко не занимать. Но тем лучше: будет проще вернуть его расположение в обществе», — мысли лихорадочным роем теснились в голове гриффиндорки. Так незаметно день подошёл к концу. Держа в руках летучий порох, Гермиона вместо привычного произнесла: — Площадь Гриммо. Выйдя из камина и слегка отряхиваясь, Гермиона сразу же почувствовала маленькое тельце, уткнувшееся в неё: — Крестная, крестная, — залепетал маленький Альбус. Подхватывая на руки малыша, девушка начала зацеловывать его, наслаждаясь дивным детским смехом. — Гермиона! Как хорошо, что ты пришла! — в дверном проёме следом появилась Джинни. Её хлопотливая забота смягчала любого, кто попадал в гости к Поттерам. Порой, глядя на неё, Грейнджер вспоминалась миссис Уизли, которая своей добротой и любовью заполняла всё пространство. Приятный женский разговор расслабил замминистра магии, возвращая её в те самые ночи Хогвартса, которые превращались в рассветы столь незаметно, что две девушки каждый раз удивлялись, как в первый. Альбус то сидел на коленях у Гермионы, то настаивал, чтобы его кормила ужином только крестная, то обнимал девушку и звонко целовал её своими пухлыми губами. Мгновение, и зелёное пламя в камине ознаменовало возвращение главы семейства. — Гермиона, как я рад тебя видеть. Всё хорошо? — спросил Гарри, обнимая подругу. — Да, всё хорошо, просто соскучилась. Когда Альбус был уложен, взрослые смогли спокойно поужинать и обсудить насущное. — Так что у тебя с Забини? — как бы между прочим спросила Джинни. — Ничего, — не моргнув и глазом ответила Грейнджер. — А фото? — Неудачный ракурс. — Джинни, хватит её пытать! Гермиона нам бы рассказала о таких изменениях в её жизни. — То, что она связалась с мерзкими слизеринцами?! — Джинни Поттер, они просто слизеринцы. Не все они мерзкие. — Ладно, Блейз, поверь, притягательный. Ошарашенное лицо Гарри вызвало приступ хохота Гермионы, под который появился патронус Кингсли: «На твою помощницу было совершенно нападение. Она в тяжёлом состоянии в Мунго».