Колесо Фортуны

К 1337-му году политическая обстановка во Фландрии, как и во всей Европе, накаляется до предела. Граф Людовик I поддерживает французов. Негласный правитель, Якоб ван Артевельде, в открытую симпатизирует английским интересам. За Артевельде стоит вся суконная промышленность — основа экономики графства. Артевельде готовит восстание, при активном участии Джон Мальтраверса — официально приговоренного к смерти в Англии неофициального проводника английских интересов во Фландрии. Пока все идет согласно планам заговорщиков — но Джон, со своей звериной интуицией, начинает подозревать в этом неладное. Выглядит все так, как будто французы ни о чем не подозревают — но не могут же они быть настолько слепы? Значит, они уже расставили свою ловушку, и просто ждут, когда дичь попадется в нее. С помощью провокаторов Джон запускает в оборот ложную информацию — и по ответным движениям французской стороны понимает, что его подозрения справедливы. Все та же звериная интуиция подсказывает Джону не делиться пока что своими подозрениями с Артевельде. Мальтраверс имеет свои связи во фламандской контрразведке. Втайне ото всех, он заказывает у ювелира особые украшения на манжет, и передает их своему агенту, с указаниями расплатится ими с тем, кто поставляет французам информацию о планах повстанцев. И однажды вечером он видит, как Хью, собираясь вместе с ним на прием, достает из шкатулки эти украшения. Смертельно оскорбленный, не контролирующий свой ярость, Джон бросает в лицо Хью обвинения в предательстве — и, не дав ответить, избивает его до потери сознания. Глядя на бездыханное тело, Мальтраверс начинает приходить в себя, и его захлестывает жалость пополам с чувством вины. Он даже не дал Хью возможности оправдаться. Ему кажется, что они с Хью снова оказались в замке Корф, из которого когда-то сбежали вдвоем. Он — снова тюремщик и палач. Джон снимает с Хью одежду, обрабатывает следы побоев, переодевает в ночную сорочку и укладывает в постель. В памяти встает тот вечер, когда он на руках вынес пылающего в горячке Диспенсера из темницы, сам переодел его в ночную сорочку и устроил в одной из комнат замка — чтобы на следующий день… Душа Джона разрывается на части — от обиды за предательство, чувства вины, и безумного желания. Он оставляет Хью одного на ночь, и идет спать в гостевую комнату. Всю ночь Джон не находит себе места, и наутро идет к Хью. Тот лежит, отвернувшись к окну, и молчит.  — Ты не хочешь ничего сказать мне, Хьюго? — произносит Джон.  — Ты хочешь услышать, что тебе скажет предатель? — голос Хью звучит глухо и отстраненно.  — А ты хочешь сказать, что ты не предатель?  — Я не предавал тебя.  — В самом деле? А кто передавал французам сведения, которые узнал от меня?  — Все, что я передавал французам — я знал от Артевельде. Который считает меня полным идиотом, и не стеснялся при мне обсуждать с тобой все подробности мятежа.  — Якоб не считает тебя идиотом. Он доверял тебе, потому что я тебе доверял. И ты не считаешь это предательством? Интересы Якоба — это и наши с тобой интересы, Хью. И государственные интересы Англии. Хью приподнимается и садится на постели. Черты его лица снова заострились — а ведь в последнее время Джон привык видеть его таким расслабленным и счастливым.  — Мне наплевать на государственные интересы Англии, где продолжают преследовать моих детей, которые ни в чем не виноваты, — резко говорит барон Диспенсер. — И тем более — наплевать на государственные интересы Фландрии. Отдельной строкой мне наплевать на интересы Артевельде, которые очень далеко заходят за рамки наших с ним деловых отношений.  — А на интересы Франции, тебе, выходит, не наплевать?  — Интересы Франции мне тоже безразличны. Но их разведка хорошо платит.  — Приятно знать, что ты предал меня не по идейным соображениям, а просто ради денег.  — Да, мне нужны деньги. Мне все время нужны деньги, черт возьми. Я не смог даже выкупить у тебя долю в поместье — где я прожил самые счастливые дни своей жизни с тобой! И я не предавал тебя, Джон. Как тебе вообще могло такое прийти в голову? Но Артевельде — это не ты. Или вы уже настолько сблизились, что ты считаешь его и себя одним целым?  — Не пытайся изобразить сцену ревности, у тебя это плохо получается. Ты не думал, что будет, если восстание Артевельде провалится, и французы победят?  — А с чего ты решил, что до этого дошло бы? Я собирался вскорости рассказать тебе все. Просто хотел еще немного подзаработать. Джон смотрит на любовника с удивлением. Эта очередная афера Хью еще более невероятна, чем все предыдущие.  — Это ты сейчас все придумал? — спрашивает он.  — Джон, ты тоже считаешь меня идиотом? Ты думаешь, я не понимаю, что если ваша затея провалится, то Артевельде повесят — чему, признаться, я был бы очень рад — а нам придется сворачивать здесь дела и бежать неизвестно куда? Неужели я похож на человека, который, зная, что ему постоянно нужны деньги, своими руками разрушит дело, которое приносит ему хорошую прибыль? Джон обдумывает все сказанное — и понимает, что Хью по-своему прав.  — Прости меня, Хью, — говорит он. — Я скотина и палач. Мне надо было сначала выслушать тебя. Хочешь, мы переделим прибыль в твою пользу?  — Ты еще предложи мне стать твоей содержанкой, — бросает в ответ Хью, и снова отворачивается. — И не надо намекать, что я был содержанкой у Эдуарда. Я этим не горжусь. Джон, помолчав какое-то время, ложится рядом, осторожно обнимает Хью, целует в шею. Хью лежит неподвижно.  — Мне уйти? — спрашивает Джон. Хью вздыхает и поворачивается к нему. Прячет лицо на груди любовника.  — Ты мог бы сдать меня Артевельде, — говорит он, — но не сделал этого.  — Ты и вправду думаешь, что я позволил бы кому-то другому наказывать тебя? — интересуется Джон.  — Я вообще не думал, что до такого дойдет, — признается Хью. Если б Джон не знал, как Хью играет в шахматы, может, он бы ему и поверил. *** Восстание Артевельде, начавшееся в 1337-м году, увенчалось успехом. Граф Людовик был вынужден бежать во Францию, а Якоб ван Артевельде стал правителем Гента до самой своей смерти. В столетней войне Фландрия перешла на сторону Англии.