Колесо Фортуны

Лето сменяется осенью, запах травы и цветов — запахом желтеющих листьев. Жизнь в поместье идет своим чередом. Старый барон выполняет свой долг главы рода, но по-прежнему не выказывает внукам никакого человеческого расположения. Элеонора все также видит красивого рыцаря-фейри, который сопровождает деда — и о котором сам старый барон, похоже, не догадывается. Во всяком случае, Элеонора ни разу не видела, чтобы дед с ним говорил. Девочке очень хочется спросить у деда, как он познакомился с этим рыцарем — но ей слишком боязно. Как-то к деду в гости приезжает другой старый рыцарь. Элеоноре любопытно, и она делает вид, что возится с клумбой поздних цветов, пока ее дед со своим гостем сидят за столом в саду, под старыми яблонями.  — Ты был самым лучшим губернатором, Джон, — говорит приезжий. — Все наши тебя помнят.  — Как там в Гернси, достроили новое крыло в госпитале? — спрашивает Мальтраверс, не обращая внимания на похвалу.  — Достроили, — кивает его собеседник. — Ты расскажи, тебе-то как здесь живется?  — Живется, — равнодушно пожимает плечами дед, — видишь, внуки растут. Джон кивает головой в сторону Элеоноры, которая продолжает делать вид, что занимается бархатцами.  — Ты ж говорил раньше, что не хотел бы сидеть с внуками? — ухмыляется гость.  — Не хотел и не хочу, но отдавать их в чужую семью не годится. *** Конец октября приносит резкое похолодание. Приближается канун дня Всех Святых, поминальная ночь. Отец Патрик не одобряет языческие обычаи, но все же слуги оставляют подношения душам умерших. Прокравшись поздним вечером на кухню, Элеонора тоже оставляет подношение — кусочек пирога, и зажигает свечу в память о покойных родителях. Позади слышатся тяжелые шаги, и в кухню входит барон Мальтраверс. Элеонора уже готова испуганно юркнуть в сторону — но ее дед просто подходит к подоконнику, на котором лежат подношения мертвым, и тоже оставляет кусок хлеба. Зажигает свечу, и молча уходит. И тут Элеонора снова видит того прекрасного рыцаря. Он подходит к подоконнику, и касается подношения, которое оставил дед. Его рука проходит сквозь хлебную краюшку, и Элеонора понимает — это не фейри, это призрак. *** Осень сменяется зимой, наступают святки. По всему поместью бродит запах горячего вина и рождественских пирожков с мясной начинкой; кажется, в воздухе незримо висит дух Рождества — утешение и радость. Рождественское утро встречает снегопадом. Густые хлопья опускаются на землю, и скоро все становится белым-бело. Дети хватают накидки и выбегают во двор, хохоча, бросают друг в друга снежки; начинают лепить снеговика. Старый барон наблюдает за ними с крыльца. Элеонора, поборов смущение и страх, подходит к деду.  — С рождеством, сэр, — произносит она робко.  — С рождеством, Элеонора, — без улыбки произносит барон.  — Позвольте спросить вас, сэр?  — Позволяю, — кивает старик. Похоже, он не удивлен внезапной смелостью внучки.  — Скажите, сэр, а кем был тот рыцарь, которого вы вспоминали накануне дня Всех Святых? Вот теперь в глазах сэра Джона мелькает что-то похожее на тень удивления.  — А откуда ты знаешь, что это был рыцарь? — спрашивает он.  — Просто… догадалась, — Элеонора опускает глаза.  — Это был мой побратим, — коротко произносит барон Мальтраверс, и замолкает. Уходит в дом, и до самого конца этого дня уже не произносит ни слова.