Я всего лишь искал утешения...

Едва только Эрик ушел, смиренное выражение на лице Алана сменилось сначала сосредоточенным, затем удивленным. Он сбросил с себя пиджак, оставшись в самодельной набедренной повязке, затем присел на корточки и задумчиво потрогал мягкую ткань. Эрик, без сомнения, перед всяким представал человеком умным и рассудительным, но порой Алана бесконечно удивляла его наивность. Оставив мальчика без одежды, Эрик думал, что сможет таким образом запереть его на чердаке. Кажется, он совершенно позабыл, что имеет дело далеко не с изнеженным домашним ребенком. Алану было все равно, в каком виде появиться на улице (конечно же, женское платье было исключением). Он до двенадцати лет в теплое время года ходил полуголым оборванцем, порой не имея при себе ничего, кроме повязки да толстого слоя грязи на коже. Медлить было нельзя. Спустя минуту он неровной рысцой бежал по направлению к реке, петляя извилистыми улочками к знакомой парадной двери покосившегося старого дома. Ребра на каждый шаг отзывались предательской болью. В подвал он ворвался изрядно запыхавшийся, красный, как рак; ссыпался по разрушающимся ступенькам и выскочил на середину унылой комнаты. Пусто. Ни одной живой души. Внутренне Алан содрогнулся от горя, но заставил себя зажечь фонарь и внимательно осмотреть все вокруг. Ничто не указывало на спешные сборы или внезапную облаву полицейских. Вещи лежали на своих местах, валялись папиросные окурки, пустые бутылки и огрызки съестного. Казалось, что парни просто разбрелись каждый по своим делам, вот только в этой шайке не принято было оставлять убежище без надзора. Алан поворошил вещи, еще раз широким жестом обвел подвал рукой с зажатым в ней фонарем и побрел к выходу. Наверху послышался скрип открываемой двери. Алан задул огарок свечи в фонаре и прижался к стене, затаив дыхание. Кто-то тяжело спускался по ступеням. Хамфриз потянул носом и съежился, почувствовав смешавшийся запах крови и мочи. Тяжкое дыхание стало громче – его обладатель сошел наконец со ступеней и теперь волочился по комнате. Раздался треск, затем почти сразу же сверкнули искры. Вспыхнул еще фонарь, освещая раздутую синюшную рожу с оголенным мясом вместо губ. Рожа эта с облегчением выдохнула, сунула меж разбитых губных лепешек папиросу и прикурила от фонаря. Мальчик тихонько отлепился от стены и кашлянул. Рожа слабо вздрогнула. - Рич, это я. Алан. - Вижу, - тяжело выговаривая каждую букву, прошептал Рич. – Не слепой. Пока что. Алан, не взирая на страх быть вновь избитым – или даже убитым – подошел ближе, однако бандит и ухом не повел. - Что с Арчи? Ричи искоса глянул на мальчика. - Не знаю. Со мной его не было. Алана затопило облегчение пополам с разочарованием. Что бы там не делали с Ричи, Арчи досталась другая участь. Осталось узнать, была она лучше или хуже. Алан не слишком переживал за Рича. Раз уж тот в состоянии ходить, курить и разговаривать, значит, с ним еще все более или менее в порядке. Под вопросом оставались лишь Сивый и Арчик. - Надеешься найти его? - Да, - немного поразмыслив, ответил Хамфриз. Рич издал странный рокочущий горловой звук, и Алан не сразу понял, что бандит просто смеется. - Ну, давай, - наконец, вымолвил он. – Пробуй. Алан постарался не обращать внимания на ехидство Ричарда. Погрузившись в свои мысли, он бессознательно начал кружить по комнате. Ему нужна была помощь, и он поначалу даже с надеждой глянул на Ричи, однако быстро отверг возникшую в голове отчаянную мысль. - Где именно находится поместье? - А то ты не знаешь, – буркнул Рич, и Алан с сомнением (отчасти – с ужасом) понял, что действительно не знает. Более того, сами воспоминания о поместье были туманными, и даже лицо мучителя расплывалось в неясное пятно. В недоумении он потряс головой, будто бы это могло помочь вернуть утерянные сведения. Рич равнодушно посмотрел на парня, потушил докуренную папиросу и, тяжело выдохнув, потянулся. - Ты же вроде как уличный? Да? - Что с того? – Алан напрягся, не зная, какая колкость будет поджидать его на этот раз. Однако Рич был не в настроении подшучивать. - Так и веди себя, как полагает уличному. Богом клянусь, таких как ты тараканов – тьма тьмущая по всему Лондону. Куда ни глянь, везде бегают оборвыши без роду и племени. Ни один из них не полез бы рисковать собственной шкурой ради другого. Ну вот и ты сиди на жопе ровно, - Рич харкнул на грязный пол. - Тебе нисколько не жаль Арчи? Ты не предан Сивому? - В твоем-то возрасте, парень, пора забыть о жалости. Да и о преданности тоже. Я уже подавно забыл, - ответил Рич. – Если жалеть каждого, с кем знаком был, с ума сойти можно. Если клясться на крови каждому, кто чуть сильнее и смышленее, то подохнешь года через два после этой самой клятвы. Изуродованный, с хриплым голосом, он представлял собой жутковатое зрелище. Окончив немногословную речь, Рич докурил и побрел к двери. В каждом движении его сквозила боль и усталость. - Можешь сюда больше не приходить, - проговорил он, дойдя до начала лестницы. – Не знаю, что дальше будет. Ищи себе другую компанию. Прибейся к кому-нибудь, я не знаю… В одиночку ты долго не протянешь. - Почему ты так говоришь? – расстроенно спросил Алан. – Это было всего лишь неудачное дельце. Надо просто отыскать Арчи и Сивого, вернуть все, как было. Как раньше, - добавил он, шаря взглядом по безразличному лицу Ричика. - «Неудачное дельце», парень, совсем по-другому выглядит. Сивый всегда слыл умным малым, вот только его гордость подвела да глупость собственная. Видать, возомнил себя Господом Богом, решил, что может зубами на крупную рыбку пощелкать, раз уж раньше фартило. А я ему говорил… Говорил, что одно дело простые грабежи и совсем другое, когда важного чина вокруг пальца обвести хочешь. - Кто это был? - Какая разница? Меньше знаешь, крепче спишь, - отмахнулся, как от назойливой мухи, Рич. – Ты даже не знаешь, как короля нашего звать, куда тебе. Этот мужик… Он один из членов королевского дома, - нехотя добавил бандит, видимо, чтобы убедить Алана в серьезности сложившейся ситуации. – Приближенный к Карлу II. Алан молчал, не зная, как реагировать. Он действительно ничего не смыслил в политике (хотя, конечно, знал имя нынешнего правителя), однако ему не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, какая это плохая идея – пытаться облапошить человека, служащего короне. - И что теперь будет с Арчи и Сивым? – дрогнувшим голосом спросил он Рича. Тот уже поднялся по ступеням и уперся ладонью в тугую дверь. - А черт их знает, они в руках этого садюги, наверное, - кашлянул тот. – Я-то попался слугам. Бока мне знатно намяли, да только вырваться все одно успел, отлежался и сюда приполз. Ты-то как здесь оказался? Вроде ж тоже в доме торчал. - Сивый помог, - сглотнув, прошептал мальчик. – Треснул этого мужика чем-то, велел бежать, ну я в окно и прыгнул. А там уж Рональд не спасовал, вывел коней, и мы рванули подальше оттудова. - Как будто в кабаке байку слушаю, - хмыкнул Рич. – Прыжки в окно… Кони… Сивый весь такой герой. Тьфу! Не дури, парень, эти двое если не мертвы, то едва ли могут ходить на своих двоих. Алан не позволял себе допускать даже мимолетной мысли о том, что Арчика, возможно, сейчас нет в живых. Отвернувшись, он что-то тихо пробубнил себе под нос. - Чегой говоришь? - Я сказал, - вновь повернулся к нему лицом Алан, - что ты все говоришь неправильно. Ты думаешь неправильно. Все не так, на самом деле. Рич иронично приподнял бровь. Алан расценил это как молчаливое позволение говорить. - Арчи лечил меня, когда я подыхал недавно. Вошкался со мной, хоть я и не жилец был. Перед ним меня на улице подобрал мужик, помог тоже немало. Сивый подставился за-ради меня в том поганом поместье. Рон ждал внизу у конюшен. Он не убежал сразу же, надеялся, что кто-нибудь да выберется оттуда, либо я, либо Сивый, либо Арчик. Либо ты. Если бы ты выбежал оттуда первым, он бы так же помог, вывел бы лошадь… Рич молчал. Алан слегка раскраснелся от эмоций, но упрямо продолжал. - У тебя, может, есть что-то такое… ну… ради чего ты себя хранишь… И оно наверняка не относится ко всему этому, - он окинул глазами мрачное помещение. – А для меня это жизнь. Ну... или типа того... Если я не помогу хоть кому-нибудь из наших, это будет все равно как если бы я там сразу сдох, ну, в поместье. Не останется ни друга, ни главаря, ни этого… как его… типа совести. Достоинства, - спешно припомнил Хамфриз как-то оброненное Эриком красивое слово. – Иди куда хочешь и делай, что хочешь, ищи себе новую семью, а мне не мешай. Или помоги, потому что я один не справлюсь, я… это… походу головой стукнулся или еще че… Я забыл, короче, где это все было. Ричард молчал. Бровь его все так же была иронично изогнута, но общее выражение лица потеряло насмешку. Странный контраст между мимикой и эмоциями. Не в силах договорить, Хамфриз нервно умолк и начал судорожно грызть и без того до мяса обкусанные ногти и кожу вокруг них. По-прежнему не говоря ни слова, Рич тяжело развернулся, толкнул дверь перед собой и вышел. Алан остался один. Фонарь в его руке опасно задрожал. Однако времени на эмоции почти не оставалось. Разыскав свою одежду, что в беспорядке валялась на колченогом стуле и возле него, он быстро оделся и почувствовал себя немного увереннее. Призадумался, откуда парни узнали о проваленном деле, и постепенно пришел к выводу, что никто иной, как Рональд, скорее всего пришел сюда первым и предупредил оставшихся о возможной опасности. Свеча, вздрогнув, погасла. Алан немного испугался и поспешил выйти наружу, силясь вспомнить, куда же он ездил с Сивым. Это ведь было только вчера! Полный провал. Он изо всех сил напрягал память, рисовал мысленно маршрут поездки, однако в какой-то момент все расплывалось и терялось, будто оконная грязь под потоком дождя. - Мне… мне нужен Рон, - вслух рассуждал он. Босые ноги его, не чувствуя грязи и острых камней, торопливо хромали в неизвестном направлении. - Рон… Он… э-э-э… Находится... Черт, - мысленные усилия не привели ни к чему. Затем осенило. - Ист-Энд! – он резко остановился, и женщина, шедшая позади, от неожиданности едва не врезалась в него. Алан не обратил на ее проклятья ни малейшего внимания, обрадованный дельной мыслью. Любой знает: коли хочешь найти того, кто прячется – ищи в Ист-Энде. Уж если не Рон, то кто-нибудь из шайки Сивого наверняка там ошивается. Они подскажут, что делать. В попытке отвлечься от боли во всем ушибленном теле, Алан до крови обкусал два ногтя. Путь до нужного прихода оказался недолгим, этому немало поспособствовал сам Алан – незамеченным он уцепился за задник проезжавшего мимо кэба, и по счастливой случайности тот довез его почти до самого официального въезда. Далее оставалось лишь на полном ходу спрыгнуть, не попав под копыта чужих лошадей, и как можно скорее убраться с узких проулков во дворы. Почти получилось, подвела только больная нога. Несколько секунд Алан корчился на дороге, причитая и ругаясь на чем свет стоит, обнимая больную конечность, затем со стоном поднялся и поскорее ухромал прочь, боясь нарваться на равнодушных возниц. Эта категория при удачном стечении обстоятельств могла спокойно направить лошадь вместе с повозкой на распростертое на дороге тело. Он не был здесь чуть меньше двух лет, несмотря на молчаливые каждодневные обещания навестить семью. За это время не изменилось ровным счетом ничего: все те же узенькие улочки между домами, давно держащимися на одном честном слове. Деревянные балки давным-давно прогнили, из щелей и дыр торчали пакля и мусор. Кучи лошадиного навоза повсюду – Алан поморщился, нечаянно угодив ногой точно в середину большущей лепешки, и едва успел увернуться от водопада помоев, прилетевших сверху. Тяжело вздохнул, стер осевшие на щеках брызги и побрел вверх по улице, рассчитывая рано или поздно наткнуться на знакомое лицо. Он шел в сторону своего дома, хотя даже не осознавал этого. Понял, лишь когда, протискиваясь меж домов, увидел знакомую дыру подъезда в длинном бараке, и, замерев на мгновение, все же решительно двинулся вперед. Кучка грязных одичалых детей под деревом, растущим неподалеку от барака, настороженно наблюдала за каждым его шагом. Из окна родного дома высунулось изрезанное морщинами старушечье лицо. - Бабушка? – Алан подошел поближе. Блеклые глазки внимательно осмотрели его с головы до ног. - Кто такой будешь? - Это я, Алан. Помнишь меня? - Да вас разве упомнишь всех, - проворчала бабка. – Вчера Филипп тут какой-то вертелся, сегодня тебя черти принесли. Надоть-то чего? - И я рад тебя видеть, бабуля, - пробормотал Алан, впрочем, ни капельки не удивившись столь нелюбезному приему. Дети в Ист-Энде рождались и почти сразу умирали с нормальной для того времени быстротой, никто о них не заботился, не опекал, а о повзрослевших чадах тем более мало кто вспоминал. Мать Алана, что удивительно, отличалась от большинства мягкостью и кротостью характера и особенно тем, что ее перерывы между алкогольными возлияниями были в разы больше, чем у любого другого обитателя Ист-Энда, а тревога и посильная забота о собственных детях резко выделялись на фоне других, имеющих детей жителей этого грязного и ничтожного прихода. Бабка, не дождавшись ответа, вновь исчезла во мраке унылых комнат. - Алан? Он обернулся. От кучи детишек отделилась маленькая худенькая девочка. - Хелли? Девочка кивнула и начала нервно сосать большой палец. Алан почувствовал раскаяние. - Иди ко мне, - подозвал он малышку, присев на корточки, но та смутилась и отбежала на несколько футов. Хамфриз остался сидеть. - Ты разве боишься меня? - Чего ради ей тебя не бояться? – фыркнул сзади ломающийся басок. Мальчик покосился на окно: на подоконнике, болтая длинными грязными ногами, сидел юноша. Карими глазами и чертами лица он сильно походил на Алана. – Ты ушел, когда ей было три, и приходил с тех пор всего один раз. Она тебя не помнит. - Хелли назвала меня по имени, значит, помнит. Привет, Кэл. - Чего явился-то? – проигнорировал его слова Кэл, лениво скребя ногтями голую волосатую грудь. – Вчера Фил приходил, сегодня ты… Никак мёд кто пролил, а я и не в курсе? - Не твое дело. Где мама? - Черт ее знает, с утра не видел. Могешь в «Старой бочке» пошариться, - он имел в виду древнюю, как сам Лондон, пивнушку в центре Ист-Энда. - Может, там сидит. - Угу, - пасмурно отозвался Алан. – Как поживают Дэн и Бет? Кэл выпучил глаза и так сильно качнулся на подоконнике, что чуть не свалился вниз. - Ты че? С дуба рухнул? Померли они давно уже! - Как? – охнул Алан. – В смысле? - С полгода уже, наверное, - Кэл явно наслаждался эффектом своих слов. – Один за другим убрались, сгорели, как свечки. - Тиф? – опасливо предположил Алан, поеживаясь. - Хуже. Стань ближе, - дождавшись, когда младший брат подойдет ближе, Кэл понизил голос. – Сами-то мы не поняли ничего, если честно. Все за день произошло, никто пискнуть не успел. Поначалу Бет пришла бледная, чисто моль, лопотала что-то про «много ног»... Или рук? А, неважно. Ну Дэн, ясное дело, весь всполошился. Не отходил от нее. Даже мать не подпускал, сам за ней ухаживал, и оно, наверное, к лучшему. Бет быстро померла, буквально за несколько часов, а там уж и Дэн слег. Бедняги, - несмотря на последнюю фразу, на лице Кэла не было ни капли жалости. – Дэн поболее Бэт протянул, неделю ему херово было. Умирать сам ушел куда-то, куда – понятия не имею. Алан молчал, переваривая жуткую новость. С неразлучными близнецами Бэт и Дэном он ладил, и слышать об их смерти было тяжело. - Почему не позвали лекарей? - Да тьфу на тебя, - замахал руками Кэл. – Мне этот карантин никуда не вперся вообще-то. - Карантин? - Жизнь-то тебя помотала, братец? По голове настучала? Оглянись – чума вокруг. Половина Ист-Энда на карантине, никого не выпускают, все под охраной сидят. Он неопределенно махнул рукой в сторону. Алан невольно бросил взгляд туда же и заметил, что самый крайний полуразвалившийся дом на другом конце улицы крепко-накрепко заколочен досками, а дверь, измалеванная красным, подперта всевозможной тяжелой рухлядью. - «Господи, помилуй», - криво усмехнулся Кэл, когда Алан прищурился, пытаясь разглядеть получше красные потеки на двери. – Всем карябают, кто на карантине. Да только Господь в Ист-Энд давно уже не заглядывал… И он беспечно засвистел, снисходительно глядя на младшего брата, подмечая у него новые шрамы и какую-то старческую суровость на совсем юном лице. - Где живешь-то? Морду-то за что разукрасили? Все за то же? - То тут, то там, - уклончиво ответил Алан, игнорируя вопрос о ранах. – Сначала в Саутуарке жил, сейчас в Сити. - Возвращаться, надеюсь, не думаешь? - А отец не помер еще? - Живее всех живых, - хмыкнул Кэл. – А ты как был размазней, так ею и остался, да? Врезать этому старому козлу до сих пор не можешь. Алан коротко и грустно улыбнулся. Кэл шумно втянул носом сопли и далеко сплюнул. - Так че приперся-то? То не видать тебя по нескольку месяцев, то являешься с бухты-барахты. - Ты слышал что-нибудь когда-нибудь об одном парне… Рональдом зовут. Тринадцать лет. Белобрысый. Под Сивым ходит. - Ну. - Так знаешь или нет? - Понятия не имею, о ком ты, - Кэл заелозил на месте, отсидев зад. В прорехах его коротких штанов замелькали багровые полосы и кровоподтеки. Алан отвел взгляд. - Может, дашь наводку на того, кто знает? Мне нужен этот парень. Очень. - Втрескался, что ли? – ехидно спросил Кэл и довольно загоготал, когда лицо Алана покрылось неровными багровыми пятнами. – Быстро ты с прошлых зуботычин оправился. - Его Сивый ищет, - коротко ответствовал мальчик. Уши буквально полыхали огнем, а ухмылка Кэла действовала на нервы. - Я никого из этих не видал уже довольно давно, - снизошел наконец он до ответа. – Где искать – понятия не имею. Близко с ними не общаюсь. Алан почувствовал страшную усталость. Кэл еще что-то вещал: не то сплетни, не то еще какую ерунду, когда мальчик просто развернулся и похромал прочь, не прощаясь. По пути назад он еще несколько раз с максимально дружелюбным выражением лица позвал Хелли, крутившуюся неподалеку, и потерпел сокрушительную неудачу: девочка испуганно спряталась в кучку других детей и подойти никак не желала. Расстроившись, Алан побрел дальше, прикидывая в уме план действий. Весь Ист-Энд обойти было невозможно, конечно. Впрочем, Алан даже не пытался лелеять эту надежду, ибо при всем его желании двигаться быстро после падения со второго этажа это никак не получалось. Вместо этого он припомнил все места, где могли собираться подобные Рональду подростки, и отправился в путь. В душе бился страх. Алан понимал, что все его рассуждения и выеденного яйца не стоят, и в голову не приходило ни одного внятного объяснения, почему Рональд может быть именно в этом приходе, а не в любом другом. А время, такое ценное, утекало сквозь пальцы. Алан злился на свою беспомощность и одновременно молился, чтобы Сивый и Арчи вернулись к нему живыми. О здоровье речи и не шло. Здешние кабаки резко отличались от всех подобных им заведений в Сити, однако вполне вписывались в общий пейзаж Ист-Энда. Здесь не нанимали уборщиков и вышибал, а к еде и напиткам иммунитет был, кажется, только у местных жителей. Алан вспомнил невыносимую бурду, которую мать иногда носила домой, и скривил губы. Рана на скуле вновь напомнила о себе. Погрузившись в воспоминания, он незаметно для себя дошел до первого кабака, безымянного. Табличка с изображением петуха, проколотого шпагой, висела давно, но конкретного названия никто не знал и, в общем-то, не особо интересовался. Едва Алан проник внутрь и смешался с пьяной толпой, как понял, что здесь ловить нечего. Вряд ли Рональд, задумав прятаться, пришел бы в людное место. Мальчик скрипнул зубами, злясь на свои запоздалые догадки. - Бедняжечка, - раздался рядом участливый голос. – Кто тебя так? Алан обернулся, весь съежившись, ибо никогда еще ласковое обращение впоследствии не заканчивалось чем-то хорошим, и наткнулся на усталый взгляд проститутки, легкомысленно сидящей прямо на столе, видимо, в ожидании клиентов. Длинная юбка сбоку была разрезана почти до бедра, нижней юбки не наблюдалось, равно как и панталон. В вырезе грязноватой холщовой рубахи виднелась обвисшая грудь с редкими черными волосками. - Ранка-то твоя на лице кровит, - продолжала она, слегка покачиваясь. Глаза у нее были блеклые, будто ненастоящие, в руке – большущая кружка с бурой водичкой. То ли чай, то ли эль, поди разбери. Алан машинально дотронулся до лица и после оглядел свои пальцы. На подушечках среднего и указательного блестели мутно-коричневые капельки – несмотря на все старания Эрика, рана начала гноиться. - Упал я, - коротко ответствовал он и наклонился поближе. Дыхание проститутки отдавало алкоголем. - Здесь есть такие как вы, только чтобы мальчики? – спросил он, понизив голос. - А я тебе не по душе, милый? Коли монетка-другая найдется, я не хуже любого мальчика все сделаю, - кокетливо произнесла она. Алан удивился. Раньше проститутки никогда не воспринимали его, как клиента. - Вы красивая, - вежливо ответил Хамфриз, переборов удивление. – Но я ищу мальчиков по… ээ… приказу хозяина. - А, вот оно что. Прям маленькие нужны? - Ну чтобы как я. Проститутка хрипло засмеялась и отпила из кружки. Пока она причмокивала, какой-то пьяный работяга, проходя мимо, зацепил Алана плечом и чуть не упал. - Здесь такого добра нету, - наконец ожила женщина. После принятого на грудь глаза ее слегка осоловели и приобрели еле заметный блеск. – Совсем мелких сдают их родители. Меня мамка так продавала, мне лет семь было, - доверительно поведала она и шумно рыгнула. – А постарше обычно сами подходят, но их мало, в основном девки молодые. Парней и не встретишь почти. - «Почти»? – уцепился за слово Алан. - Ну порой новички забредают. По глупости. Прожженые не суются даже. И ты не суйся. - Спасибо, - разочарованно пробормотал Алан. Женщина снова рыгнула и глупо засмеялась, прикрыв рот рукой. - Давненько мне никто «спасибо» не говорил. Алан оставил без комментариев ее последнюю фразу и пошел к выходу. Нога отдавала острой болью при каждом шаге. Сил у него хватило еще на две таверны, где, естественно, никого нужного - ни Рона, ни тех, кто его знал, ни ребят из банды - не оказалось. По пути к ним он силился вспомнить, где же все-таки находится злосчастное поместье, однако воспоминания были туманными и расплывчатыми. Алан поражался самому себе, поскольку раньше память его не подводила, скорее, наоборот, он порой въедливо и надолго запоминал многие, совершенно ненужные вещи. Ближе к ночи он прошелся еще по местам, где чаще всего собирались проститутки, но и там не оказалось юркого белобрысого мальчишки. Уже собираясь уходить, он абсолютно случайно наткнулся на парня лет пятнадцати, торгующего своим телом, и, что еще более невероятно, тот знал Рональда (по невероятному совпадению так же оказавшимся выходцем из Ист-Энда), однако уверял, что не видел его довольно давно. - Почитай с прошлой зимы не виделись, - призадумался худощавый невзрачный паренек, почесывая клочковатую щетину. – Он как под Сивого пошел, так и пропал с концами. Я вообще думал, что он помер ненароком. Шебутной такой, вечно на рожон лез. Отгребал сколько – не сосчитать. Как на Сивого вышел – ума не приложу, но быстро у него прижился, а там и вовсе исчез. Здесь не появлялся. - А дом его где? - Погорел. Рон тогда совсем-совсем мелкий был. Мамка с папкой пили беспробудно, видать, потому и погорели. Сеструха его вытащила. Тогда четыре дома погорело, наш тоже, кстати, пока пожарники не разрушили все, что рядом стояло. Нас-то родичи приютили, а вот Рону с его сеструхой тяжко пришлось. Сеструха померла потом от тифа, ну Рон и остался… - Да-да, я понял, - Хамфриз поспешил прервать не в меру болтливого парня. Тот совсем не обиделся и сразу поспешил дать другой совет. - Ты коли ищешь его, иди в Сити или еще куда, где поприличней, тут ловить неча. Он Ист-Энд ненавидел лютой ненавистью да и мамку с папкой – за то что пихали его под кого попало. Алан подумал, что его собственная жизнь, возможно, была не такая уж и плохая. - Вот как... спасибо, что рассказал. - Да не за что, - бесхитростно улыбнулся подросток. – Все равно скучно, уже весь вечер шатаюсь тут, никто еще не подошел. Зато бабы нарасхват, аж завидно, - он кивнул на парочку, вышедшую из захудалого кабака неподалеку. Недолго думая, мужчина завел свою спутницу за угол таверны и начал нетерпеливо расстегивать штаны. Дамочка молча ждала, глядя на него усталыми глазами. Алан отвернулся. Перед ним вновь засияло смешное лицо мальчика-проститута. - Че грустный такой? – насмешливо поинтересовался тот. – Найдешь ты его, куда денешься. Хамфриз вяло махнул рукой и вежливо распрощался с пареньком. Нога пульсировала отвратительной болью, то же самое происходило с ребрами. На улице стемнело окончательно, повсюду слышался гомон пьяной толпы, выкрики, смех и ругань. Измученный и уставший, Алан дотащился до ближайшей подворотни и свернулся клубком под чахлым кустиком, росшем впритык к одному из множества бараков этого унылого прихода. До самого утра он лежал без сна, и мысли, посещавшие его голову, были одна ужаснее другой.