Угасание

      - Глава ордена, прибыло письмо из Ланьлин Цзинь, - помощник Лан быстрым шагом подошёл к Цзян Ваньиню и протянул золотистый свиток. Тот не глядя протянул руку, ожидая, когда помощник сам вложит письмо. Приглашение на победный пир. Цзян Ваньинь усмехнулся. Желания побывать там он не испытывал, но ответ не стоит заставлять ожидать.       - Лан Юн.       - Да, глава ордена?       - Когда отнесёшь ответ, пригласи лекаря и мою сестру в комнату Вэй Усяня. А, и позови кого-нибудь из учеников дотащить его до комнаты. Можешь идти.       - Да, глава ордена, - Лан Юн поклонился, мрачно взглянул на лежащее тело и ушёл. Цзян Ваньинь продолжил сидеть рядом с телом Вэй Усяня. Тот дышал, но не приходил в себя. Цзян Ваньинь держал его за запястье и понемногу передавал духовные силы. И чем дольше он этим занимался, тем мрачнее становилось его лицо. Он не хотел верить своим догадкам, поэтому и попросил пригласить лекаря к шисюну. Вскоре подошли два ученика с носилками и унесли Вэй Усяня в сторону его комнаты. Цзян Ваньинь ещё немного посидел на пристани, а после двинулся в том же направлении.       Лекарь со своим помощником уже были на месте и неспешно раздевали Вэй Усяня. Цзян Яньли задерживалась. Цзян Ваньинь подошёл к кровати поближе и сел рядом на низкий стул. Наблюдая, как обнажается бледное тело шисюна, он вдруг подумал, что сестре не стоит видеть сие, и потому, заслышав тихие шаги за дверью проговорил:       - А-цзе, не заходи пока, - за дверью послышалось шуршание тканей и тихий вздох. - Прошу, подожди немного.       Лекарь и его подмастерье начали осмотр. Цзян Ваньинь наблюдая за сим действом хмурился всё сильнее. Молчание лекаря настораживало, а свежие следы от его кнута ворошили не самые приятные мысли в его голове. Вэй Усянь хочет выйти из ордена. Покинуть только вновь обретённый дом. Оставить их с сестрой. Оставить своего главу. Цзян Ваньинь скрипнул зубами, подавляя гнев. Не в силах смотреть на лицо своего шисюна, он перевёл взгляд ниже, замечая старые шрамы, о происхождении которых не знал. Невольно, разглядывая чужие шрамы, Цзян Ваньинь потёр свой на груди от дисциплинарного кнута. Он отозвался лёгкой фантомной болью и отголосками воспоминаний своего происхождения.       Казалось бы хуже настроение главы ордена быть уже не может, но всколыхнувшиеся чувства доказали обратное. Цзян Ваньинь гневно сверкнул глазами и обратил своё внимание на притихших лекарей. Те закончили осмотр и переодели Вэй Усяня. Неловко переглядываясь, они не решались говорить. Наконец, после нескольких минут нервной тишины, старший начал разговор.       - Глава ордена... причина... по которой у молодого господина Вэя появились следы от вашего духовного оружия... - лекарь нервно переступил с ноги на ногу и, осмелев, закончил фразу. - Могу я узнать её?       Цзян Ваньинь вновь нахмурился, потирая сквозь одежду собственный шрам.       - Я... - смутившись, негромко сказал Цзян Ваньинь. Но продолжить почему-то не смог. И лишь нервно сглотнув, покачал головой. А после отвернулся. Лекарь отправил своего подмастерье в лекарский павильон за травами, а сам подвинул стул к кровати и уселся напротив главы ордена.       - Полагаю, вам известно, что из-за практик иного пути духовным силам молодого господина Вэя был нанесён колоссальный ущерб, - лекарь посмотрел прямо в лицо главе, ожидая подтверждения. Цзян Ваньинь неловко кивнул. Он с самой первой встречи после расставания в Илине не чувствовал от шисюна той, похожей на чистую стихию, ци. Её заменила тёмная тягучая сила, оставляющая горький привкус. Но всё же Цзян Ваньинь ожидал, что после окончания войны Вэй Усянь прекратит использовать своё тёмное оружие и вернётся на светлый путь. Но сегодня, передавая свои силы, он помимо горькой тьмы не ощущал ни крупицы светлой ци. И его самое худшее предположение... он и боялся, и ждал подтверждения.       - Я не могу судить точно, но полагаю, что золотое ядро молодого господина Вэя рассеялось под действием иной силы и сейчас не... - лекаря прервал громкий стук кулака Цзян Ваньиня. Гнев затопил его разум и он тщетно пытался сдержать его.       - А-Чэн, - послышался тонкий голос Цзян Яньли от двери. - Что за шум? Ты? - одного взгляда на лицо брата ей было достаточно. Он почти в ярости. Цзян Яньли подбежала к брату и схватила его за руку с искрящим Цзядянем. - Успокойся, А-Чэн. Что бы тебе не сказал господин Лю, не стоит так гневаться. Дыши.       Цзян Яньли нежно гладила руку Цзян Ваньиня до тех пор, пока он, усмирив себя, не вытянул ладонь из пальцев сестры. Глубоко вздохнув, Цзян Ваньинь потёр лоб и выпрямился, показывая, что готов слушать лекаря дальше. Сжавшийся у самой двери господин Лю неторопливо вновь подошёл к кровати.       - Помимо застарелых увечий, тело молодого господина Вэя насквозь отравлено тёмной ци. Очень долгое и интенсивное воздействие этой силы разрушает и духовные каналы и само тело. Ещё два или три удара Цзядяня, и вы бы убили его, глава ордена.       Лекарь хмуро посмотрел на главу ордена, а Цзян Яньли отскочила от своего брата и прикрыла рот рукавом, тихо ахнув. Она неверяще смотрела то на брата, который едва не умертвил шисюна, то на Вэй Усяня, кто бледной усталой тенью бессознательно лежал на кровати. Цзян Ваньинь не смел поднять глаз на сестру. Он лишь снова сжал руку с Цзыдянем на пальце и покинул комнату Вэй Усяня.       Цзян Яньли переглянулась с лекарем и присела на место брата.       - Молодая госпожа, этот слуга немногое может предложить. Я не сталкивался с таким тяжёлым поражением. Можно попробовать несколько отваров, но это лишь ненадолго продлит его жизнь. Скоро придёт мой ученик и принесёт то немногое, что может помочь. А я, пожалуй, пойду.       Старый лекарь покинул комнату, а Цзян Яньли пересела на край кровати и взяла жилистую, покрытую мелкими шрамами ладонь в свои руки. Ледяная кожа была слегка влажной и шершавой. Слабый пульс на запястье едва ощущался.       Горячая слеза скатилась по щеке девушки.       - А-Сянь...