День 21

      Раньше я просыпалась ровно за десять минут до сирены. Сейчас, когда график подачи оповещений изменился, проснувшись, я не могла понять, сколько времени. И мне впервые не было холодно. Мне было жарко. Душно, словно система вентиляции в одночасье перестала работать.       Я осторожно прислушалась к себе: мои ноги не были привычно ледяными – они переплелись с тёплыми ногами Дэма. Это было самым ярким ощущением, первым ощущением, встретившим меня после пробуждения. Дома, под тонким шерстным одеялом я давно бы задрогла...       Места было мало, мы лежали рядом, близко-близко, Дэм обнимал мою спину, моя голова покоилась на его плече. От тесноты у меня затекала рука, но я не могла ей двинуть, словно она налилась свинцом. Я вообще не могла двигаться – боялась, что мне всё это кажется. Что я проснусь и пойму – это очередной сон. Яркий, реалистичный, но всего лишь сон.       Балансируя на грани сна и реальности, я почувствовала, как Дэмиан шевельнулся. Проснулся, словно почувствовал, что просыпаюсь и я. Двинулся ко мне ближе, обнял крепче, зарылся носом в волосы, поцеловал в шею. Мне хотелось что-то сказать – возможно, элементарно пожелать доброго утра, но язык неподвижно застыл во рту, отмахиваясь от команд сонного мозга. Или я просто не знала, что говорить – статус наших отношений изменился буквально за несколько десятков часов. Стремительно взлетев от рабочих через дружеские к романтическим. Это ощущение новизны, азарта, таких скорых перемен в жизни занимало меня больше всего остального. Больше моей работы, больше моей ответственности. Я знала, что рано или поздно придётся выбираться из этой уютной дремоты, но сейчас я только чувствовала. Не думая.       Чувствовала, как его ладонь скользнула по груди, двинулась вдоль по животу, задержалась между ног. Его пальцы скользнули внутрь. Со стоном я выдохнула, даже не заметив, что от остроты ощущений задержала дыхание — мне хватило пары минут, чтобы снова завестись. Я не имела ничего против — суровая реальность и страх, что у меня снова ничего не выйдет, ещё не успели взять верх. Я отпустила себя. Больше не было ни тягостного прошлого, ни страшного будущего, был только момент, этот единственный момент, который никогда больше не повторится, и этим он был ценен.       Внутри меня сжималась пружина, грохотавшее под самым горлом сердце омывалось огнём — тело горело, но не в болезненной лихорадке, а в глубоком чувственном удовольствии, медленно, но неумолимо приближающимся к развязке. Невероятно — я и забыла, насколько это сильно. Мышцы пронзила мелкая дрожь. Это ощущение — ощущение подступающего оргазма — нельзя было спутать ни с каким другим. От неожиданности я распахнула глаза и попыталась отползти, рефлекторно защищаясь от слишком сильных ощущений, но Дэмиан не позволил, прижал к себе крепче. Тело окаменело, я сжала его руку бёдрами, словно капканом, наверняка делая больно. В голове словно что-то взорвалось, сердце, бешено качающее по организму кровь, обмякло, провалилось куда-то вглубь грудной клетки, словно сдувшийся мясной шарик.       Когда всё закончилось, внутри, ниже рёбер я не чувствовала ничего, лишь пустоту и лёгкость. Дэмиан оказался удивительно целеустремленным и здесь – ему было важно сделать мне так же хорошо, как было со мной ему. Ещё секунда, и пальцы сменились на нечто гораздо большее, и отголоски только что прошедшего оргазма стали ярче – и я больше не замирала, боясь спугнуть это ощущение, я следовала за ним: прогибалась в спине, извивалась, стараясь выбрать угол, где проникновение было бы глубже, острее. Ногти царапали стенку дивана, тревожа короткий плюшевый ворс, оставляя белые следы, когда волна накрыла меня вновь — наверное, меня слышала бы полздания, если бы не шумоизоляция.       Дэмиан перекинул через меня ногу и придавил меня к постели своим весом, я ощутила его мокрой от пота спиной – горячего, суматошного, дрожащего. Его ладони лежали на моих, пальцы переплетались, его дыхание на моей шее холодило чуть прикусанную, мокрую от поцелуев кожу... Я так боялась потерять контроль. Боялась снова отдать кому-то власть над собой, над своим сердцем, своим телом. Теперь я смотрела своему страху в глаза и понимала, что страха больше нет. Я была здесь и сейчас, и я была счастлива.       Вернулась в реальность я лишь тогда, когда ощутила прикосновение к спине бумажного полотенца — Дэмиан стирал с моей кожи следы.       — Ты можешь не переживать об этом. Я бесплодна, — бросила я, как нечто ничего особенного не значащее. Даже не повернула головы. Мне было страшно увидеть его реакцию. Но и скрывать об него этот факт было бы подло. Стоило сказать заранее, наверное, для него это важно – это важно для всех, я более чем уверена, пропаганда рождаемости знала, на какие точки давить — но в моей голове не умещалось столько мыслей сразу.       Его рука на мгновение замерла надо мной.       — Это точно? — спросил он. Я ничего не смогла определить по тону его голоса. И я всё так же боялась встать или повернуть голову.       — Я не обследовалась, но скорее всего, да.       Дэмиан ничего не сказал. Оторвав новый кусок от полотенца, вытер меня насухо, поцеловал в перекрестье лопаток и закопошился где-то на краю дивана. Собравшись с духом, я приподнялась на локтях, потащив за собой плед, чтобы завернуться. Села, свесила ноги. Осмотрелась. Всё вокруг: кофемашина, чашки, стол, брезжащий из приоткрытой двери свет — вдруг приобрело более чёткие очертания, как будто зрение стало острее. Будто бы с глаз исчезла пелена, мешавшая мне принимать мир таким, каков он есть. Начистоту. Без примесей. И я поняла, что приму любой исход.       Дэмиан сидел с краю, заталкивал ногу в штанину.       — Ты разочарован? — в лоб спросила я. Он замер, а потом резко повернулся ко мне. Нахмурился. Посерьёзнел.       — Разочарован? Я? Шутишь?! — не заметив с моей стороны ни толики понимания, пояснил. — Я не планировал подарить кому-то свой бракованный генофонд, Флор.       — Почему? — я искренне не понимала его. Для меня он в одночасье стал недостижимым идеалом. И если бы я когда-нибудь решилась бы — конечно же, в теории — иметь детей, то только с ним… — Ты же талантливый, умный…       — …с букетом наследственных заболеваний почти инвалид, — он усмехнулся, горько и зло одновременно. — И доступа к военной медицине у меня больше нет. Здесь без вариантов. Мне не стоит размножаться. Так что лучше не рисковать.       Он со злостью натянул вторую штанину и встал, застегнул ремень.       Наш мир жесток к нам. Ещё более жесток он к самым лучшим из нас. Я вспомнила Иена и его дочерей — всех трёх поразила генетическая аномалия. Как после этого верить в справедливость? В будущее? Хорошо, что мы с Дэмианом выяснили это на старте — наверняка, он так же, как и я, не знал, как к этому разговору подступиться.       — Ну, значит, мы идеальная пара, — я лишь пожала плечами и фыркнула.       Дэмиан улыбнулся. Мне удалось разрядить обстановку.       — Я в этом не сомневался, — он двинулся ко мне, поцеловал в макушку. Я успела в ответ мазнуть губами полоску кожи над поясом его джинсов.       — Грустно всё это.       Отбросив одеяло, я потянулась к смятому куску ткани, валявшемся на полу — им была моя футболка. Чтобы найти бюстгальтер, следовало включить свет, а этого мне делать не хотелось. Побуду пока без него. Стесняться уже некого — Дэм уже и так видел всё, что мог. А, чтобы вылезти из кабинета и спуститься вниз, в ангар, где, чёрт возьми! нас наверняка уже ждали дезинфекторы, придётся облачиться в защиту с головы до пят. Надо поторопиться…       — Ребёнка можно взять из приюта. С этим обычно не бывает проблем.       Я села. Я не представляла, что моя, казалось бы, ничего не значащая фраза про «грустно» вызовет у Дэмиана такой отклик. Неожиданный. И не до конца понятный. Точнее, где-то на краю сознания мне было ясно, к чему он клонит, но…       — О чём ты сейчас, Дэм? – шепнула я.       — Очевидно, строю планы на будущее, — он улыбнулся, открыто и доверительно, искренне, словно раскрывал мне свою душу — в который уже по счёту раз? Мне никогда не добраться, никогда в полной мере не понять его глубины. Что он во мне нашёл? Ну что?! Я не удержалась, прикрыла ладонью сам собой раскрывающийся от изумления рот. —Тебя сразу ими напугать или дать освоиться с текущим положением?       Он продолжал шутливо «покусывать» меня в нашей уже излюбленной манере общения, а я всё не могла поверить. Разводы в наше время – редкость, разведённую женщину не зовут замуж второй раз. Женщина, не сумевшая родить для изрядно поредевшего шарика планеты – отход. Ей остаётся только работать на благо встающей с колен цивилизации, ничего более. Я давно приняла для себя этот исход. Я шла по этому пути, с каждым шагом ступая всё увереннее, зная, что, если не пригодилась, как жена, как мать, как дочь, найду себя в служении своему Подразделению, Отделу, стране, и вдруг меня словно дёрнули за руку, заставив сойти с тропы в неизвестность. И эта неизвестность меня не пугала, потому что Дэмиан Браунинг был моим проводником. Его имя стало для меня синонимом безоговорочного доверия.       — Ты просто невозможный. Невообразимый…       — Мою фамилию возьмешь или оставишь свою? Или, может, двойную? – Дэмиан с улыбкой протянул мне мои джинсы.       — Прекрати, Дэм, — я рассмеялась, а потом уронила руки и расчувствовалась. В носу закололо, в уголках глаз защипали слёзы. Это всё слишком… Я закашлялась, чтобы пробить сжатую спазмом глотку. Чтобы голос мой не звучал сдавленно и слезливо.       — Я не понимаю, чем я тебя заслужила? – получился шёпот с переходом на хрип, будто мне сдавили шею. Я была растеряна. Напугана. Счастлива. И всё одновременно.       Дэм скользнул быстрой безмолвной тенью, сквозь пелену слёз я заметила его лицо только тогда, когда он опустился на колени прямо передо мной, взял мои холодные руки в свои – мягкие, чуть шершавые от химии, тёплые.       — Флор, я сделаю всё, чтобы ты была счастлива, клянусь тебе. Никогда не сделаю тебе больно.       Дезинфекторы прибыли к семи утра, и мы даже почти не опоздали к этому времени: запрыгнув в защитные костюмы, мы явились к погрузке состава на борта. Парни знали, что делать. Мы наблюдали, как тяжелые машины грузятся пузатыми цистернами с составом, медленно выезжают в ангар, становятся в очередь у стрелы шлагбаума. Кто-то из водителей суеверно дотрагивался до неё, перед тем как она открывалась. Машины сопровождения двигались в колонне через одного, следом за ними на случай непредвиденных ситуаций – идиотов не переводилось никогда. Я шумно дышала в респиратор, не видя, скорее чувствуя рядом Дэма – он вызвался сопровождать меня на погрузке, хотя это, конечно же, не входило в его обязанности, как старшего аналитика. Тяжёлые ворота, отсекающие нас от внешнего мира, медленно поползи вверх, и я впервые за долгое время увидела кусок улицы. Я уже и забыла, как оно там, наружи. Мне казалось, что мы уже никогда не выберемся отсюда, что останемся сидеть в этой клетке вечно…       — Флор… — голос Дэмиана в динамике вытащил меня из болота мыслей, погасил едва начавшуюся паническую атаку. Я улыбнулась и тронула его за плечо, упакованное в жёсткий брезент спецуги. Несмотря на иммунитет, щеголять в одной куртке и «наморднике» я бы ему ни за что не позволила. Незачем пугать персонал. Да и мне так спокойнее – я боялась, что пределы иммунитета могут быть не безграничны. Насколько мне известно, никаких исследований на этот счёт не проводилось.       Дезинфекция началась, конечно же, с Первого района, самого благоустроенного и благополучного. Заливка почвы на четыре дюйма, обработка всех вертикальных поверхностей, уничтожение органики: растений, птиц, беспризорных животных. Остановочные пункты, подвальные помещения, чердачные помещения, станции обработки, телефонные будки, все возможные места общественного пользования… На это уйдёт уйма времени. Ещё не скоро передвижения в пределах района, а уж, тем более, между районами, будет разрешено. Работать необходимо быстро, сутками напролёт – если капризный ветер перемениться, то дезинфекция продлиться ещё на неопределённый срок. Оставалось надеяться, что техники на военной базе в присутствии наблюдателей выстроили всё как надо.       — Сообщение от Хэннена. Мне прислали данные с камер, — сказал Дэм мне в ухо.       — Иди. Я приду через полчаса, — ответила я. Мне хотелось проводить последнюю машину, проследить за подготовкой дезинфицирующего состава к следующему рейсу — всё должно работать бесперебойно. Придётся и самой поработать руками — дежурный остался один. Надо потихоньку выводить ещё людей…       В отсек дезинфекции я приползла только через два часа. Десять секунд в отсеке жёсткой химии, где мой похожий на космический скафандр костюм очищался от смертоносных спор Сильвы. Я вздрогнула, вспоминая, как Дэм стоял здесь в обычной уличной одежде… Ненормальный. Совершенно ненормальный. А с виду и не скажешь… В следующем отсеке на мне остался только внутренний хлопковый комбез и респиратор, а после — свобода. Свобода передвигаться в жёстко ограниченном улье здания Отдела. Я приняла душ. Тёплая вода чуть притупила усталость. Сейчас бы ещё кофе и перекусить чем-нибудь.       Дэмиана я обнаружила в опенспейсе — он напряжённо работал, подрубив несколько мониторов разом. Программа проводила анализ данных в ускоренном режиме.       — Я прогнал сто восемнадцать часов записи. Пока ничего, — он почуял меня затылком, или я слишком громко топала. Он сказал мне это, не дожидаясь, пока я задам вопрос и не отрываясь от мониторов. Очень в его духе. Я улыбнулась.       Мне нравилось смотреть, как он работал. Я вдруг поймала себя на мысли, что нравилось и раньше, когда мы не были даже друзьями. Опенспейс с толпой умников и старшим аналитиком Браунингом во главе был для меня островком стабильности, якорем, который я бросала, возвращаясь в Отдел после выездных заданий. Я видела Браунинга через стеклянную перегородку, его сосредоточенный, порой даже сердитый — прямо как сейчас — профиль, и понимала, всё в порядке. И сейчас я смотрела на него и чувствовала – я в безопасности…       — Поешь, Флор. Я спускался в кафе, принёс кое-что посъедобнее. Там всё чисто.       Я снова улыбнулась. От пайков уже начинало сводить зубы. Свежий размороженный хлеб с ломтиком ветчины и листом салата казались мне райским наслаждением...       — Прости, что отвлекаю, но ты должна это услышать.       Дэм заглянул в комнату отдыха спустя двадцать минут. Закинув в себя последний глоток кофе, я рванула следом за ним.       — Эта запись сделана двадцать пять часов сорок две минуты назад, — он показал световым пером на зеленые массивы столбцов – график воспроизведения звуковой записи, стоящей на паузе. Я кивнула головой. Дэм нажал на рестарт.       «Я больше ничего не могу сделать Эфри. Здесь чистки. Да, я понимаю. Да… тебе сюда никак нельзя больше… Да, но по-другому никак. Всё, мне пора. Майор идёт… Я люблю тебя и я с тобой, что бы ни случилось».       Запись закончилась. Я пыталась вспомнить, где слышала этот голос раньше – несмотря на помехи, он казался мне знакомым. Эфри… Эфри. Что за имя такое…       — Свяжись с Иеном, Дэм. Пожалуйста, — прошептала я, всё ещё не веря в услышанное. Дэмиан торопливо застучал по экрану комма кончиками ногтей.       На базе действительно творилась диверсия.