День 21

А дальше всё пошло своим чередом… Дезинфекция, инспектирование, расследование — всё, как прежде. Почти как прежде. Только без Дэмиана Браунинга. Отдел аналитики лениво и грустно ползал по опенспейсу, почёсывая задницы и раздражённую постоянным ношением респираторов кожу лица. Будто стадо, потерявшее своего вожака… Я чертовски долго спала. Мне дали три выходных дня, из которых я бодрствовала буквально часов шесть или семь, и я была ужасно рада этому. Если бы не рецепт на жёсткую седацию от Нелл, я бы, наверное, сошла с ума. На четвёртый день я выползла на работу, потому что продолжать принимать такие суровые колёса было просто опасно. Чёртов инстинкт самосохранения, никуда от тебя не денешься! Браунинга искали повсюду, но не находили ни тени следа. Машина, на которой его увезли, нашлась в Седьмом районе. Отслеживающее устройство, которое он, оказывается, прихватил с собой, обнаружилось двумя милями к западу. На этом следы оборвались. Вернувшись в свой одинокий кабинет, к героически павшему кактусу на запылённом столе, я сразу же засела разбирать отчёты из всех подразделений. Буквы прыгали у меня перед глазами, смысл прочитанного не умещался в голове — она казалась мне маленькой, как футляр для вещдоков, а чем дольше времени проходило с момента принятия последней таблетки, тем быстрее и отчётливее возвращалась боль. Тупая под грудью, переходящая в острые пульсации в животе, она представала передо мной множеством оттенков: от стыда до ненависти к самой себе. Моментами мне хотелось выть в голос, или прижать колени к груди так крепко, чтобы задавить внутри себя этот скользкий ядовитый ком — боль. Именно так я ощущала её. Спасибо Нэлл и её безграничной фантазии относительно описаний, сравнений и аллегорий для переживаемых человечеством чувств. Я не пыталась расщеплять эту боль на составляющие, но одно я осознавала точно: я скучала по Дэму. Мне так его не хватало… Даже если бы у нас ничего не вышло, даже если бы мы расстались, я хотела бы видеть его. Продолжать видеть каждый день, даже если в какой-то момент это стало бы невыносимым. Я залипла. Привязалась. Как собака, которую годами пинали, а потом разок потрепали за ухом. Я была так уязвима. Я всё ещё была уязвима, даже спустя два года после моего разрушительного развода, и Дэмиан сделал меня ещё уязвимее. Я не могла больше скрываться от самой себя. Я должна была прожить всё это. Всю эту боль. Прожить и принять. Я такая, какая есть. С багажом дерьмового опыта и миллионом ошибок, на которых я так ничему и не научилась. С неженским характером и мудачным поведением. Травмированная, почти двинутая. И с огромным желанием любить… — Белл, — в кабинет просунулась светлая голова Уилсона. Как бы временами мне не хотелось ему втащить, он, его присутствие и его помощь приземляли меня, не давали свалиться в бездну неконтролируемых эмоций. — Ну, чего ты там? Тебя сопроводить или как? Или где? — пошутив, он неловко улыбнулся, словно общая тайна — тайна наших отношений с Дэмианом — сделала нас чуточку ближе и понятнее друг другу. — Или куда, — беззлобно поддела его я, а потом опомнилась. — Ты о чём вообще? — Ну, в полицию… — А что там? — Ты что, отчёты не читала? — светлая тонкая бровь Теда поползла вверх, и я поняла, что пропустила что-то важное или вообще всё проморгала. Я щелкнула сообщение от полиции. На допрос привезли нескольких сотрудников следственного изолятора — подозреваемых в подделке документации и освобождении под залог уклонистов от вакцинации, в том числе Эфраима Шохолла. Пять имён, безликое сочетание букв, некоторые из них казались мне знакомыми — наверное, Патрик мне когда-то говорил о них, он любил гадко и грязно раскатывать коллег за ужином. Коэн в принципе обожал раскатывать кого бы то ни было, такой уж у него был способ самоутвердиться… Лишь спустя пару минут я обнаружила, что слишком часто прокручиваю в уме это имя. Патрик Коэн. Интересно, с чего бы это я снова начала его вспоминать. Наверное, потому что его имя было прямо у меня перед глазами… — Ну? — Уилсон нетерпеливо топтался у моей двери. Я посмотрела на него взглядом, полным ужаса, растерянности и мольбы о помощи. — Нам бы их допросить как бы… — Там Коэн, — утвердила я, будто это само собой разумеющаяся причина того, что меня туда не загонишь даже под дулом автомата. — Ну и шикарно! Кто лучше тебя знает этого говноеда? Да ты его на раз расколешь! Уилсон смотрел на меня простым и наивным взглядом. Я смотрела на него, как на идиота. Успокоительное вдруг резко перестало работать: мне хотелось разрыдаться, залезть под стол и разломать здесь всё, что попадётся под руку одновременно. Чего мне ещё не хватало для того, чтобы оказаться в ещё большей заднице, чем сейчас? Конечно, встречи с моим бывшим мужем. В последний раз мы общались в суде, ту мимолётную встречу в «Крео» я за встречу не считала. Я никогда не забуду его испепеляющий взгляд, полный презрения и превосходства, мол, ну что Фло, кому ты теперь будешь нужна, бездарная ты тупица. Не смогла сохранить семью, удержать такого прекрасного мужа, распустилась, выглядишь как душевнобольная, да ты и есть душевнобольная, бешеная истеричка… Стоп. Я взглянула на Тэда, он махнул головой в сторону выхода, мол, пойдём. У него и в уме не было, что мне дьявольски трудно снова встретиться с прошлым, которое меня покалечило. Какой же он простой, завидую… Я вспомнила о Дэмиане. Вот, что действительно было страшно. Потерять надежду, что когда-нибудь я увижу его ещё раз. Перед этим меркло всё… «Давай ты просто возьмёшь и сделаешь это?» голос Нэлл в моей голове дало мне пинка под зад. Я резко встала со стула, стянула со спинки кожанку и респиратор со стола. — Поехали, — пропустила я сквозь сжатые зубы и вырвалась из кабинета, мелкая и коренастая, едва не снеся плечом двухметрового громилу Уилсона.