come home someday

Хабэк говорит дожидаться его. Это приказ. Соа четко различает командирские нотки в его голосе, когда он шепчет ей это на ухо, и ожидаемо бунтует. — Да кому вы нужны, черт возьми! — и ждет, что он рассмеется, или разозлится, или еще что, но совсем не ожидает, что он только серьезно и нежно посмотрит на нее. — Водному царству. Империи богов. Этой земле. — И в его тоне нет привычного пафоса, он просто констатирует факт. — Но это все неважно, если я нужен тебе. Соа сдается. Нужен. Больше всего на свете нужен. Хабэк исчезает в сероватой дымке, и, конечно, она ждет его. Долго и преданно ждет, до безумия ждет. Однажды не выдерживает, напивается, и пошатываясь по дороге домой, вдруг наклоняется к ближайшей луже и кричит на всю округу отчаянно: — Хабэк, убегатель ты чертов, выходи немедленно! Он почему-то не отвечает. Соа плачет, прислонившись к стене. Соа боится не увидеть его на пути домой, но еще больше боится его увидеть. Это становится ритуалом: учащенное дыхание, дрожь и бешено колотящееся сердце, а потом — пустота. Потому что его там нет. Его нет на привычном месте под фонарем. Соа оседает на землю, будто из нее разом выжали все соки, и плачет. Каждый вечер. Соа пугается собственных эмоций, своей неземной привязанности к этому существу. Это чувство настолько захлестывает ее, что ей самой не верится, она захлебывается и тонет в нем. Соа живет, пытаясь делать вид, что ей на самом деле все равно, но равнодушие с каждым днем играть все труднее. Соа в который раз сдается. Он в очередной раз все предугадал, он знал — она послушает. Она не подведет. Хабэк приказал ждать его, и она выполнит этот приказ, даже если от этого умрет.