come home someday

Ли Ёнсо молится так отчаянно, что кажется, будто она действительно верит в свои молитвы. Ложь. Конечно же, она уже давно не верит — еще с тех пор, как небеса забрали у нее каждого, кто был ей дорог. Дана даже дважды или больше, Ёнсо боится считать. Способны ли они на еще большую жестокость? Ах да, горько усмехается Ёнсо. Способны, еще как. Он заставляют ее видеть его на каждом шагу, каждое мгновение, он словно живой смотрит на нее, а ей до смерти хочется верить, что он не иллюзия ее израненного тоскующего разума. Но Дан молчит настоящий Дан никогда и ни за что бы не промолчал, настоящего Дана попробуй заткнуть — и Ёнсо медленно гаснет с каждым днем. Чтоб тебя, Господи, молится Ёнсо. Чтоб тебя с твоими заскоками да играми, чтоб тебя, чтоб тебя, чтоб тебя. Ёнсо злится на Дана (как он мог оставить ее одну?), злится на себя, злится на весь мир. Она ненавидит весь мир и себя, она рада бы ненавидеть и Дана, но чертова Жизель внутри нее т о с к у е т, лишая малейших крох спасительной ненависти. Ли Ёнсо каждый день приходит в парк и садится на скамейку под старым деревом — воспоминания накатывают с удвоенной силой, но Ёнсо сильная, Ёнсо справится. В конце концов, ранящие воспоминая — то все, что у нее есть, даже тот самый злосчастный платок Дана пропал, словно очередная насмешка свыше. Ёнсо плачет, пока слезы не заканчиваются, а вытереть их нечем и некому. Наступают сумерки и она возвращается в пустующий и лишенный света дом, чтобы завтра все повторилось снова. Утро-бессмысленность-тоска-день-боль-вечер-нестертые_воспоминания. И молитвы, молитвы, молитвы... Изредка ей будет казаться, что она слышит его шаги, но... Но это дождь стучит за окном.