cast your bitterness into the sea

Цзян Чэн был уверен, что расслышал мать неверно. — Вэнь Шуочжэнь, — повторил он, — попросила моей руки? В этом не было никакого смысла. Разве что… От имени девы Вэнь? Глава ордена Вэнь объявляет ее наследницей? Так вот почему Вэнь Цин даже не хотела смотреть на него? Возможно, она ненавидела эту идею. А может, она и не возражала, просто не хотела, чтобы он знал… — Ты идиот? — спросила Юй Цзыюань. — Или не расслышал? Вэнь Шуочжэнь попросила. Для себя. Какая наглость! — она ходила взад-вперед, рукава и юбки одеяний взметались вокруг нее. — Мы приняли ее предложения с чистой совестью, мы приняли её с достоинством и уважением, равной другим главам орденов. Я устроила ей личную встречу с Не Минцзюэ. Я налила ей чаю за своим столом! А взамен она предлагает эту… эту пародию на союз, этот полнейший позор! Твой отец никогда бы не допустил такого унижения для её сына. Юй Цзыюань всегда имела в виду только одну «её». И Цзян Чэн не мог позволить себе зацепиться за эту знакомую боль прямо сейчас. Он попытался найти в себе остатки самообладания. — Что… что Вы имеете в виду? Отец согласился? — Он запросто мог бы это сделать! Твой отец не отверг ее сразу же. Если она думает… — Она более проницательна, чем кажется, — сказал Цзян Фэнмянь тихим, усталым голосом, открывая дверь. Коридор позади него был пуст, если не считать развевающейся серо-зеленой мантии, исчезающей за углом. — Отец, — начал говорить Цзян Чэн. Его голос был почти ровным. Хорошо. Достаточно хорошо. — Я… я все еще наследник ордена. Слова Цзян Фэнмяня всегда были размеренными, спокойными, вдумчивыми. Цзян Чэн отдал бы что угодно в этот момент за инстинктивное, немедленное утешение: Да, конечно. Ничего не изменилось. И не измениться. Он ничего не понял. Цзян Фэнмянь долго смотрел на него, затем закрыл дверь и подошел к столу. Сосуды с вином Вэй Усяня все еще стояли там, рядом с разбросанными жареными орехами Не Хуайсана и стрекочущими сверчками в клетках. Цзян Фэнмянь открыл один из кувшинов с вином, налил себе в чашку и сел, уставившись в нее. — Ситуация… затруднительная, — сказал он наконец. — Затруднительная? — с презрением повторила Юй Цзыюань. — Потому что она уже заставила нас поддержать ее перед другими главами орденов, потому что мы дали ей почувствовать, что к ней относятся с уважением? О, она ловко сыграла с тобой. Три дня цитировала классиков, показывала себя культурной и доброжелательной, совсем не такой, как ее брат, а теперь ты готов продать ей моего сына. — Юй Цзыюань! — Цзян Фэнмянь! Неужели ты думаешь, что я не знаю, как мало ты его ценишь? Но я думала, что ты проявишь больше уважения к ордену Юньмэн Цзян, который оставили тебе твои предки. Чтобы передать орден ребенку младшей жены… Возможно, тебе стоит воспользоваться этим моментом и отдать ей сына этой Цансэ Саньжэнь! — Матушка! — взмолился Цзян Чэн. — Пожалуйста! — Его голос дрогнул, но в буре смятения и страха не было места стыду. — Расскажите мне, что случилось. Юй Цзыюань посмотрела на него, потом на отца и скривила губы. — Скажи ему сам, — бросила она с вызовом и отвернулась. Цзян Фэнмянь вздохнул. — А-Чэн, — начал он и на мгновение замолчал, словно обдумывая свои слова. Стрекотали сверчки. Цзян Чэн прижал трясущиеся кулаки к бедрам. — Вэнь Шуочжэнь говорила с нами, — наконец проговорил Цзян Фэнмянь, — после показа стрельбы из лука. Она попросила разрешения побеседовать на несколько минут с глазу на глаз. Похвалила твое мастерство в стрельбе из лука и во вчерашней ночной охоте, а также твое подобающее поведение на дискуссиях. Какое подобающее поведение? Он просто сидел там и засыпал. Все остальные наследники делали то же самое… даже Хуайсан, после первого дня. Вэй Усянь победил его в стрельбе из лука. Лань Ванцзи занял первое место в ночной охоте. Если кто-то и наблюдал за юными заклинателями, чтобы насладиться их успехами, то явно не за Цзян Чэном. — Она предложила союз, — сказал Цзян Фэнмянь, — скрепленный браком. Ах. Да. Конечно. — Брак Дишу, — отрезала Юй Цзыюань, поворачиваясь к ним. — Она в роли первой жены, ее дети унаследуют Цишань Вэнь. И младшая жена из внутренней ветви клана Вэнь, чтобы дать тебе наследника для Юньмэн Цзян. — Дети младших жен не могут наследовать орден, — глупо сказал Цзян Чэн. – Не в обход сына первой жены. — Во времена Вэнь Мао главы орденов выбирали себе наследников, — Цзян Фэнмянь все еще не притронулся к своему вину. В ночном воздухе разливался его мягкий аромат. — Вэнь Шуочжэнь предложила в брачном договоре отказаться от любых прав ее детей на Юньмэн Цзян. — А если ее сыновья оспорят договор? Кто должен обеспечить его выполнение? — спросила Юй Цзыюань. – Твои внуки пригласят деревенского судью, чтобы он вынес решение? Отправляться на юг, в Сун, чтобы подать прошение об имперском правлении? Или просто уладят свои разногласия в стиле Вэнь Шуочжэнь — с братской кровью на мечах? Цзян Чэн с леденящей душу уверенностью знал, что это будет последнее. Ни один заклинатель никогда не снизойдет до того, чтобы пригласить простого судью вынести решение по делам ордена, даже по вопросу о наследстве. И ни один заклинатель не станет пытаться привлечь к себе внимание императора. Императоры династии Сун бежали на юг, когда с севера и запада пришли захватчики, еще до его прапрадедов. Они оставили север разоряться, но если бы им напомнили об этом, то они, несомненно, изголодались бы по горам и рекам, которые осваивали заклинатели. Значит, кровь. — Так вот зачем она пришла? — он услышал свой собственный голос, ставший холодным и резким от ярости, как у его матери. — Вот, чего она добивалась? Поначалу они брали верх над орденами через брак, а не через войну. Но все закончится точно так же. Орден Цзян может быть даже не единственной целью. В конце концов, она взяла с собой Вэнь Цин. — Да, — ответила мать, и в тот же миг отец сказал «Нет». Юй Цзыюань рассвирепела. — Если бы она хотела союза и ничего больше, то разумным предложением была бы её двоюродная сестра для А-Чэна. Или для одного из братьев Лань. Цзэу-цзюню давно пора подумать о женитьбе. Вместо этого она выдвигает свою кандидатуру, предлагая за это наследника ордена. Как ты можешь предполагать, что у нас есть добрая воля? — Цинхэн-цзюнь умер не более полугода назад, — устало сказал Цзян Фэнмянь. — Его сыновья, возможно, не смогут соблюдать полный траур, но ни один из них не женится в течение трех лет. Вэнь Шуочжэнь нуждается в союзниках сейчас. Ей нужно родить наследника как можно скорее. — И я — лучший вариант, чтобы подарить ей наследника? — усмехнулся Цзян Чэн. — Дело не в тебе, А-Чэн, — отрезала Юй Цзыюань. Правильно. Цзян Чэн сидел, сложив руки на коленях, и слушал, как ссорятся его родители. Вэй Ин пришел в полночь. — Ты что, спишь? — прошептал хриплый голос с открытой крыши крыльца. Цзян Чэн не ответил. Он уже успел раздеться, когда тяжелые мысли снова обрушились на него. Босой и без пояса, он сидел на кровати, прислонившись спиной к стене и подтянув колени к груди. Лампы погасли. Сверчки все еще стрекотали в темноте. Темная фигура спрыгнула с крыши на крыльцо и осторожно прокралась в комнату. — Ой, — произнесла она, столкнувшись с низким столиком. — Тебе обязательно оставлять свою мебель повсюду? Свет вспыхнул и осел в лампе. Вэй Усянь повернулся и увидел Цзян Чэна. — О нет, — проговорил он. Каким-то образом, Вэй Ин в один миг оказался рядом с братом, положил свою руку на его и отвел назад. Затем решительно забрался на кровать, обнял Цзян Чэна за плечи и притянул к себе. — Мы могли бы убить ее, — предложил он. — Мы можем убить много людей. Держу пари, что Лань Чжань поможет. Цзян Чэн отстранился. — Не мог бы ты говорить, не упоминая Лань Ванцзи? Разве я многого прошу? — Нет, конечно, я совсем о нем забыл. Кто такой Лань Ванцзи? — Вэй Ин потянул его назад, и Цзян Чэн неохотно позволил себе свернуться калачиком. Было очень тепло. От Вэй Усяня пахло хозяйственным мылом, вином и очень слабо порохом; он мылся слишком быстро и нетщательно. Его волосы были сухими и мягкими под щекой Цзян Чэна. — Как много ты слышал? — в конце концов, спросил Цзян Чэн. — Вероятно, не всё. Не достаточно. Нам пришлось бежать, когда Ла… когда мы услышали, что дядя Цзян приближается, и тогда мне потребовалось некоторое время, чтобы пробраться на крышу. Но я послал шицзе бумажного человечка, она скоро будет здесь. Она придумает, что делать. Это правда. Она всегда знала, что делать. Цзян Чэн ждал. Это было легко — просто дышать, закрыв глаза, и чувствовать тепло на лице и боках. Он не спал, но… немного дремал. Послышались быстрые и мягкие шаги. Он встряхнулся и сел прямо, прежде чем сестра успела увидеть его, прижавшегося к плечу Вэй Ина. Тот потянулся, зевнул и положил руку на прежнее место. Дверь отворилась. Цзян Яньли вошла, завернутая в лавандовый шелковый халат поверх нижних одежд, и с волосами, собранными сзади в свободную косу для сна. — Ох, А-Чэн, — коротко произнесла она. Её голос был таким теплым и нежным, что под ребрами Цзян Чэна образовался узел. — Расскажи мне всё. Он поведал им. Цзян Яньли подошла и села рядом с ним, похлопав его по руке, когда он изложил: предложение Вэнь Шуочжэнь. Аргументы Юй Цзыюань. Причины Цзян Фэнмяня. — Он сказал, что основатель нашего ордена, Цзян Чи, был странником, бродившим по Цзянху, который, вероятно, сам был незаконнорожденным сыном. Наши предки не были бы опозорены ребенком младшей жены, унаследовавшим Юньмэн Цзян, так неужели мама действительно заботилась только о презрении со стороны мира заклинателей? И она обвинила его в том, что он разорвал помолвку цзе с сыном ее лучшей подруги, но применил ко мне другой стандарт. Цзян Яньли нахмурилась. — А что сказал отец? — Он сказал, что любовь в браке важнее для женщины, чем для мужчины. Поэтому он не хотел, чтобы ты выходила замуж за человека, который не чтит и не уважает тебя, потому что мама должна бы знать на примере госпожи Цзинь, как все может обернуться. Черт. Шицзе, прости, я не хотел… — Ничего страшного, А-Чэн, — она одарила его быстрой полуулыбкой, которая означала, что это не пустяк, но она не хотела говорить об этом дальше. — Не думаю, что мама обрадовалась, услышав это. — Она сказала, что ему тоже было нелегко, и не собирается ли он теперь взять себе младшую жену? И что-то о следовании по стопам Цзинь Гуаншаня. Не знаю, кого она имела в виду — меня или его. — Вероятно, вас обоих, — криво усмехнулся Вэй Усянь. — Хотя дядя Цзян совсем не похож на Цзинь Гуаншаня. — Глава ордена Цзинь никогда официально не брал младших жен, — отметила Цзян Яньли. — Было бы лучше, если бы он это сделал. Законно, добропорядочно, с признанными детьми и заботой о них. Но, А-Чэн, что ты думаешь об этом предложении? Он неловко переминался между ними. — И что я должен об этом думать? Это не мое решение. — Для начала, — мягко проговорила Цзян Яньли, — подумай, действительно ли ты хочешь жениться на Вэнь Шуочжэнь. Независимо от стратегических преимуществ, отец не будет подталкивать тебя к браку, если ты не захочешь. — Я не не хочу, — это прозвучало так, словно добродетельная девушка оплакивала свою судьбу. — Просто… я никогда не ожидал ничего подобного. Брак, конечно, да. Но через много лет! После того, как я сделаю себе имя как заклинатель, после того, как цзе выйдет замуж. И я думал, что это будет дочь какого-нибудь второстепенного ордена, как одна из девушек Оуян, или… Или, возможно, дочь младшей ветви крупного ордена. Он подумал о гребне из розового дерева, спрятанном в ящике под письменным столом вместе с брошенными письмами. О хмуром взгляде Вэнь Цин на банкете, о том единственном случае, когда ему удалось встретиться с ней взглядом. — Давайте кое-что уточним, — бодро предложил Вэй Усянь. — Естественно красивая? Ну, по крайней мере, она не намазывает косметику, как эта Ван Линцзяо. Добродетельна и заботлива? Она действительно убила своего брата. Происходит из хорошей семьи? Да что от нее осталось то? Приятный голос, я согласен, но она, вероятно, процитирует тебе Менцзы за завтраком. Хотя я никогда не понимал, что ты имеешь против болтливых людей… Цзян Чэн толкнул его. — Потому что, когда ты им что-то рассказываешь, они не могут хранить это в секрете. Вэй Ин опрокинулся на спину, продолжая тараторить. — Уровень развития духовных сил не слишком высок, личность не слишком сильна? Тут проблемка конечно! Трудолюбие возможно, но бережливость маловероятна. В общем, я бы сказал, что глава ордена Вэнь, вероятно, не является твоей идеальной женщиной. — В любом случае, и я не ее идеальный мужчина, — парировал Цзян Чэн. — Она даже не хочет меня. Я просто последний оставшийся вариант. — Кто это сказал? — Вэй Усянь снова сел, губы его были сжаты в полоску, глаза темными и жесткими. — Никто и не должен был. Это же очевидно. Она хочет заключить союз с одним из великих орденов, хочет иметь наследника, и как можно скорее. Лань оба в трауре. Нэ Минцзюэ даже не позволил посланнику войти в Цинхэ, ты думаешь, он женится на ней или отдаст ей Хуайсана? Остается Цзинь Цзысюань, или один из его кузенов, я и ты. — Я? — Разве ты не занимаешь четвертое место в списке завидных холостяков мира заклинателей? — с некоторым удивлением спросила Цзян Яньли. — Я, кажется, помню, как кто-то хвастался этим в прошлом году… И ты — главный ученик Юньмэн Цзян, А-Сянь. Когда-нибудь ты станешь правой рукой А-Чэна. Ты хороший вариант. — Я? — повторил Вэй Ин, а затем покачал головой. — Это только потому, что я флиртовал с дамами, которые составляли список на дискуссионном собрании в Ланьлин, щицзе. Я сын слуги. Никто не сочтет меня подходящей парой. Ну… Вэнь Шуочжэнь, во всяком случае, точно нет. Цзян Яньли хмыкнула, но не стала настаивать. — Итак. Цзинь Цзысюань. Теперь он, конечно, свободен, — нотка в ее голосе прозвучала почти как вызов. — Он засранец, шицзе, — сказал Вэй Усянь. — А его отец — самая большая угроза для нее. Цзинь Гуаншань поддерживал главу ордена Яо, мы все это видели. Ланьлин Цзинь только выиграет, если орден Вэнь распадется. Конечно, он хотел бы, чтобы она была неуравновешенной и лишенной легитимности. Он никогда не предложит ей этого павлина. Хотя скатертью дорога, если он это сделает. — Значит, остаюсь я, — промолвил Цзян Чэн, прежде чем его сестра снова начала сердиться на Цзинь Цзысюаня. — Последняя надежда. — Ох, А-Чэн, — начала Цзян Яньли, но Вэй Ин сказал в то же время: — К черту это. Ты не последний вариант, ты самый лучший. Цзян Чэн уставился на него. Вэй Усянь дерзко выпятил подбородок. — Это правда. Она не прошла этот список завидных холостяков мира заклинателей, спрашивая всех и получая отказ, прежде чем добралась до тебя. Они исключены. Он поднял четыре пальца и начал их загибать. — Гусу Лань все равно недостаточно силен, чтобы предложить союз прямо сейчас, они будут восстанавливать свой орден в течение многих лет. Цинхэ Нэ не достаточно дипломатичны. Они были бы катастрофой, любой из них. Нэ Минцюэ слишком злой, а бедный Хуайсан слишком пугливый. Мы уже обсудили Ланьлин Цзинь. И я даже не смог продержаться полный срок в Облачных Глубинах! Скорее всего, она задушит меня еще до истечения первого месяца. Остался только один палец. Он помахал им перед лицом Цзян Чэна. — Ты целеустремленный, трудолюбивый и хорошо воспитан. Ты сильный заклинатель и успешный ученик Облачных Глубин. Ты происходишь из уважаемой семьи. Юньмэн — ближайший сосед Цишаня, мы в выгодном положении для стратегического союза. Мы не самые богатые, но ты не расточителен. Ты не слишком много болтаешь, но иногда ты бываешь груб, когда говоришь, так что я не могу тебе ничего сказать. Ты настоящий красавец… — Я сам тебя придушу, — взвыл Цзян Чэн и распластал его по кровати. Вэй Ин легко опустился вниз, смеясь. Цзян Яньли тоже смеялась, не делая никаких попыток разнять их. Каким-то образом в последовавшем за этим поединке Цзян Чэн почувствовал, что узел в его груди стал немного легче. Последний день Собрания традиционно был днем приватных встреч между главами орденов для переговоров, торговли и обмена приглашенными учениками. Присутствие Цзян Чэна не требовалось. Обычно он провел бы весь день, оберегая Вэй Усяня от неприятностей, притворяясь, что не наслаждается неизбежными моментами неудачи. Возможно, у него даже было бы время навестить бабушку, хотя она всегда была гораздо более привязана к Цзян Яньли. Вместо этого он оделся официально, так же богато и тщательно, как и для первого банкета. На этот раз одеяние отдавало темными оттенками аметиста и лазурита, с серебряными застежками на узких рукавах и серебряным же колокольчиком, с кисточкой на поясе. Он взял Саньду, все еще кипевшего духовной энергией в первый момент прикосновения, и пошел в покои матери. — Молодой господин Цзян, — поприветствовала его Цзиньчжу. — Пожалуйста, передайте моей матери, что, если она встретится сегодня с главой ордена Вэнь, я приду, — он проговорил это на одном дыхании, ровным тоном, держа спину прямо. Сейчас он был повыше её, вдруг понял А-Чэн. Они уже много лет не стояли так близко, чтобы он мог это заметить. Брови Цзиньчжу чуть приподнялись, но она наклонила голову. — Я сообщу моей госпоже, молодой господин Цзян. Он подождал, но приглашения так и не последовало. Стрекозы жужжали над лотосами в прудах за пределами дорожек. Цзян Чэн покинул покои матери и направился в беседку, где часто сидела Цзян Яньли. Она была построена на зигзагообразной дорожке далеко в озере, открытая бризу и затененная от солнца. Сестра, как он и надеялся, была там и читала. — Ты так быстро справился, — заметила она, откладывая книгу. — Надеюсь, ты не торопился, А-Чэн? — Нет. Ты посылала за мной кого-то? Должно быть, я пропустил твоего посланника. Я был у мамы. — Ах, — её мягкий взгляд скользнул по его строгой одежде, мечу, который он обычно не носил в семейных покоях. Он увидел в ее глазах осознание. — Я думаю, глава ордена Вэнь не придет к ним до полудня. Она не хотела бы затягивать визит, на случай, если ей откажут. — Я сказал Матушке, что собираюсь присутствовать. Ну, точнее Цзиньчжу, Матушку я не видел, — он сел на резной каменный табурет рядом с ней и потыкал пальцем в блюдо с жареными дынными семечками. Он заметил, что жаровня в углу павильона была зажжена; железный чайник стоял наготове. Все необходимое для торжественной чайной церемонии было аккуратно разложено на столе. — Ты ждешь кого-то еще? — Да, — она посмотрела на дорожку, прищурившись от солнечного света, отражавшегося от воды. — А вот и она. Доброе утро, дева Вэнь. — Доброе утро, дева Цзян, — голос Вэнь Цин был ровным, но было ли хоть малейшее колебание в ее походке, когда она вошла в тенистую беседку и увидела Цзян Чэна? Она была одета в малиновые шелка с длинными рукавами, прозрачные слои которых шелестели на ветру, и несла длинную, узкую деревянную шкатулку с замысловатой резной крышкой. — Если бы я знала, что это семейная встреча, я бы взяла с собой А-Нина. — Я надеюсь, что у меня будет шанс встретиться с ним должным образом в ближайшее время, — сказала Цзян Яньли, указывая рукой на место справа от нее. — Пожалуйста, присоединяйтесь к нам. А-Чэн, принеси, пожалуйста, воды. Цзян Чэн молча встал, завернул руку в складки своей верхней юбки и снял чайник с жаровни. Он поставил его на резной яшмовый треножник у локтя Цзян Яньли и вернулся к своему табурету по левую руку от нее. Вэнь Цин медленно села на свое место. Она поставила коробку на край стола, но открывать не стала. Цзян Яньли приготовила чай. Она использовала старинные, изысканные методы, которыми дорожили императоры династии Сун перед своим бегством на юг: состругивала кусочки с лепешки из обжаренных прессованных чайных листьев; растирала стружку в мелкий порошок; взбивала порошок в горячей воде, пока не появлялась пенка. Она налила пенистую жидкость в пурпурной чашу Цзюнь и протянула ее Вэнь Цин. — Дева Вэнь. — Благодарю деву Цзян за гостеприимство, — Вэнь Цин приняла чашу, отпила глоток, затем похвалила и чай, и керамику. Цзян Чэн почти видел, как она кружится вокруг его сестры в изящном, осторожном танце, обмениваясь любезностями, как первые пробные движения в тренировочном бое. Цзян Яньли сделала первый выпад. — Дева Вэнь, конечно, в курсе, что глава ордена Вэнь предложила союз с нашим орденом Юньмэн Цзян. Сама будучи старшей сестрой, вы, естественно, поймете мои опасения за счастье моего брата, — она поставила перед Цзян Чэном чашку чая. Глаза Вэнь Цин проследили за этим движением, быстро поднялись к лицу Цзян Чэна, а затем вернулись к Цзян Яньли. — У молодого господина Цзян нет причин для беспокойства. Глава ордена Вэнь благородная женщина. — Ах, — пробормотала Цзян Яньли. — Если Дева Вэнь так говорит, значит, это правда. И все же я надеюсь, что вы будете терпеливы к моим вопросам. Насколько я понимаю, глава ордена Вэнь была младшей сестрой Вэнь Жоханя. Сколько ей лет? — Я не думаю, что ей больше пятидесяти, — осторожно сказала Вэнь Цин. Цзян Чэн изо всех сил старался не распахнуть глаза. Он отхлебнул чаю. — Её уровень развития духовных сил действительно высок, — заметила Цзян Яньли. — А раньше она была в браке? — Нет, — Вэнь Цин, похоже, чувствовала себя здесь немного спокойнее. — Предыдущий глава не потерпел бы, чтобы его единственная законная сестра вышла замуж за представителя другого ордена и перешла в этот орден. И не принял бы мужа из ордена, который когда-нибудь мог бы угрожать его власти. Но глава ордена Вэнь искренне желает иметь наследников. Она была главным наставником для младших учеников клана, она любит детей. Цзян Чэн не мог себе представить, чтобы эта женщина с мечом любила кого-то. Может быть, она была похожа на его мать, которая любила младенцев больше, чем детей достаточно взрослых, чтобы разочаровать её. — Почему бы не поискать себе супруга в ордене прямо сейчас? — настаивала Цзян Яньли. — Разве брак главы ордена Вэнь не даст ей возможность еще теснее связать своих сторонников внутри ордена — или примириться с теми, кто противостоит ей? — Глава ордена Вэнь уверена в своем положении в Безночном Городе. Как красиво ушла от ответа. Цзян Чэн прочистил горло. — Как долго продолжался бой? Снова это дрожание век: она притворялась, что его нет, но больше не могла игнорировать. — Три дня, — призналась Вэнь Цин. — Стабилизация местности заняла больше времени. Вэнь Жохань был… безрассудным в свои последние минуты. Но как только победа Вэнь Шуочжэнь стала очевидной, главы побочных ветвей признали ее. — Вэнь Нин сказал, что вы отослали его на несколько недель. — Я приняла меры предосторожности, которые считала необходимыми, чтобы обеспечить безопасность и спокойствие для моего брата, — холодно ответила Вэнь Цин. — Как, без сомнения, сделала бы для вас глава ордена Вэнь, молодой господин Цзян. Вам не нужно бояться за свою безопасность. — Я не боюсь… Цзян Яньли коснулась его руки. Он захлопнул рот и устроился поудобнее. — У главы ордена Вэнь много общего с её покойным братом? — поинтересовалась Цзян Яньли. Вэнь Цин нахмурилась. Она ногтями постукивала по глянцевому краю чайной чашки, но её рассеянный взгляд был устремлен куда-то внутрь себя: она думала. — Вэнь Шуочжэнь горда, — наконец проговорила она. — Даже высокомерна. Но это не единственная черта, присущая нашему ордену. Ей нелегко смеяться. Она не терпит слабости или некомпетентности. Разница заключается в её реакции. Вэнь Жохань приказал бы наказать тех, кто подвел его, и наслаждался бы страданиями. Вэнь Шуочжэнь будет считать, что она использовала не то средство для выполнения этой задачи. Она заботится о том, чтобы её последователи либо имели подготовку и навыки, необходимые для выполнения своих задач, либо чтобы они были назначены на обязанности, соизмеримые с их возможностями. И так ясно, что она ценила компетентность, когда находила её. Иначе почему бы Вэнь Цин оказалась здесь в качестве главной ученицы и импровизированной защитницы главы ордена? — А зачем ей дети? — спросил Цзян Чэн. — Почему она не удочерит тебя? — А-Чэн! — возмутилась Цзян Яньли с легким раздражением. В первый раз губы Вэнь Цин скривились. — Люди Юньмэна действительно честны и необузданны, — пробормотала она. — Подумайте, молодой господин Цзян, я владею навыками медицины, а не меча. Возможно, я не хочу быть наследницей главы ордена. Он пристально посмотрел на нее. Ее слабая улыбка стала шире. Возникло чувство искушения спросить «Чего ты хочешь?», чтобы увидеть еще один проблеск за её непроницаемыми щитами. Он подавил это. Цзян Чэн не был Вэй Усянем, чтобы переть на пролом без уверенности в успехе. Вместо этого Цзян Яньли спросила после недолгих секунд тишины: — Что глава ордена Вэнь знает о моем брате? Вэнь Цин допила чай. — Что Цзян Ваньинь был прилежен в своих занятиях в Облачных Глубинах, послушен своему учителю и уважителен к своей сестре. Гордый, но не властный; вежливый, но не надменный; наблюдательный, но не хитрый. Заботится о чести своей семьи. На горе Муси он старался сдержать безрассудство брата и не привлекать внимания к своему ордену. Но в бою он показал себя грозным бойцом. — Вы… Вы рассказали ей об этом? — голос Цзян Чэна надломился, чего он не позволял себе уже почти год. Он не знал, куда девать руки. — Глава ордена Вэнь ценит честность, — Вэнь Цин встретилась с ним взглядом. — И она честна в своем желании этого союза, молодой господин Цзян. Ему пришлось откашляться. — Я не покину свой орден. И не откажусь от наследства. — Я думаю, Вы поймете, что она это осознает, — Вэнь Цин задержала взгляд еще на мгновение, затем отвела глаза. Она коснулась узкой резной шкатулки, стоявшей на столе справа от нее. — Простите, что я не отвечала на ваши письма этим летом, дева Цзян. У меня было много неотложных дел, требующих моего внимания, но я была благодарна за эту связь. Пожалуйста, примите это в качестве признательности и извинений. Она поставила шкатулку перед Цзян Яньли, встала, изящно расправив одеяния, и поклонилась. — Благодарю за чай, дева Цзян. Молодой господин Цзян. Они ответили ей поклоном. Цзян Чэн прикусил язык от шквала запоздалых вопросов и смотрел, как она уходит, с такой же прямой осанкой, уравновешенная, как всегда, с позолоченным украшением в волосах, отблескивающим на солнце. — Что она тебе дала? — спросил он. Цзян Яньли сняла крышку со шкатулки, открыв аккуратный ряд плотно упакованных бумажных свёртков. — Кажется, травы, — она вытащила сложенную бумагу из шкатулки и прочитала маленькие аккуратные столбцы иероглифов. Ее лицо смягчилось. — Травы и инструкции для настоя, чтобы укрепить легкие… Я только однажды упомянула ей о своей маленькой проблеме, когда мы вместе были в Облачных Глубинах, но она, должно быть, запомнила. Как заботливо. — Согласен, — кивнул Цзян Чэн. Он посмотрел на дорожку между цветущими лотосами, но Вэнь Цин уже ушла. Цзиньчжу пришла за ним в тот же день, за несколько часов до прощального банкета. Он был на тренировочной площадке для стрельбы из лука вместе с Вэй Усянем, Вэнь Нином, Лань Ванцзи и группой старших учеников, соревнуясь в стрельбе по мишеням, в то время как Нэ Хуайсан жевал дынные семечки и подбадривал их криками. Цзинь Цзысюань ушел в раздражении некоторое время назад, после того, как легкое превосходство Вэй Ина перешло в хитрые выстрелы, такие как расщепление его собственной стрелы в полете. — Лань Чжань, Лань Чжань, одолжи мне свою налобную ленту, — умолял Вэй Усянь, когда Нэ Хуайсан крикнул с другого конца поля. — Цзян-сюн! За тобой пришли! Цзян Чэн бросил своего шисюна на заслуженную смерть и трусцой вернулся на наблюдательный помост. Он перешел на шаг, как только заметил Цзиньчжу. А-Чэн вспотел, но не сильно; его волосы не были распущены; его одежда не была помята. Он передал лук и колчан ближайшему ученику и вытащил Саньду из подставки для мечей, борясь с желанием вытереть пот с ладоней о бедра. — Моя мать послала за мной? — Госпожа Юй и глава ордена Цзян примут главу ордена Вэнь в приемном зале, — Цзиньчжу критически оглядела его, но, видимо, решила, что он прошел проверку. — Вам следует поторопиться, молодой господин Цзян. Нэ Хуайсан с любопытством посмотрел поверх веера. Цзян Чэн спрыгнул с помоста мимо него, ничего не объясняя. Во всяком случае, он не знал, что скажет сейчас. В приемном зале было прохладно и благоуханно, сквозь решетчатые двери пробивался дневной свет. Цзян Фэнмянь сидел на своем троне из лотоса во главе зала. Юй Цзыюань потягивала чай, сидя за обеденным столом по левую руку от него. Похоже, они не разговаривали. Цзиньчжу выскользнула из-за спины Цзян Чэна и подошла к своему месту у плеча Юй Цзыюань. Цзян Чэн прошел в правую часть зала. Его обеденный стол выглядел ужасно одиноким. Теперь уже слишком поздно хотеть, чтобы рядом были брат и сестра. Цзян Чэн отряхнул юбки и сел. Его рука на ножнах Саньду побелела. Он осторожно положил меч рядом с собой и сложил руки на коленях. — Отец, — сказал он. — Матушка. Спасибо вам за… Юй Цзыюань подняла руку. — Говори быстрее, — сказала она. — Да или нет. Как она могла свести это к чему-то настолько простому? Должны же быть какие-то условия, ограничения… но время для ответа истекало, рука матери сжималась. — Да, — сказал он. — Если… Дверь снова открылась. Иньчжу вошла, поклонилась и объявила: «Глава ордена Вэнь». Вэнь Шуочжэнь была одета в белый, малиновый и золотой. С ее золотого головного убора свисали крошечные струны красного коралла, жемчуга и янтаря. Она поклонилась еще ниже, чем прежде. — Глава ордена Цзян, госпожа Юй, — небольшая пауза, — молодой господин Цзян. Цзян Чэн держал голову высоко, его лицо ничего не выражало. Наследник ордена Цзян, а не просто какой-то обменный товар. Он смотрел, как Иньчжу провожает Вэнь Шуочжэнь до места в левой части зала, на расстоянии вытянутой руки от Юй Цзыюань. В пределах досягаемости Цзыдяня. Интересно, догадывается ли она? Если так, то она не выказывала никакого дискомфорта. Её голос звучал так, что его было слышно на другом конце зала. — Сегодняшнее присутствие молодого господина Цзян вселяет надежду на взаимовыгодное решение. От холодных изгибов Цзыдяня отскочила искра и скользнула по тыльной стороне ладони матери. Цзян Фэнмянь спокойно проговорил. — Этот вопрос касается ордена Юньмэн Цзян. Цзян Ваньинь — наследник нашего ордена. — Конечно, — голос Вэнь Шуочжэнь был таким же мягким и уверенным. — Значит, орден Цзян принял решение? — Предложенные условия неприемлемы, — решительно заявила Юй Цзыюань. — Цишань Вэнь наследует через законного ребенка, рожденного от первой жены, в то время как Юньмэн Цзян наследует через ребенка младшей жены, оставаясь зависимым от старшего ребенка? Ко дню наших внуков или их сыновей это будет означать кровопролитие. Если глава ордена Вэнь желает истинного мира между орденами, она, несомненно, должна согласиться. — Предусмотрительность госпожи Юй унижает этого главу ордена. Госпожа Юй предлагает альтернативное решение? Юй Цзыюань посмотрела через зал на Цзян Чэна. — Ограниченный брак, только на некоторое время. Развод через три года, независимо от вопроса. Цзян Ваньинь отказывается от детей, рожденных от Цишань Вэнь. Они не имеют права претендовать на его наследство. Он волен снова жениться, без всяких возражений, со всеми обрядами. — Договорились, — согласилась Вэнь Шуочжэнь, быстро, как взмах Цзыдяня. — С некоторыми изменениями. Цзян Ваньинь проживает в супружеской резиденции и исполняет ежемесячно супружеский долг в течение всего срока брака. Развод через три года только в том случае, если я не смогу забеременеть в течение этого времени. Если я забеременею, Цзян Ваньинь получит развод через восемь лет после свадьбы. Если дети не рождаются, он сохраняет половину приданого; если один — три четверти; если два — все приданое. — Приданое, — холодно сказала Юй Цзыюань, — еще не обсуждается. Спокойное выражение лица Вэнь Шуочжэнь не изменилось. — Конкретные детали, конечно, могут быть определены представителями наших орденов позже. Мы говорим в общих чертах. Цзян Ваньинь может брать младших жён по своему усмотрению, находясь в Цишане, но любой ребенок, рожденный ними во время брака, будет рожден Вэнь и отвергнут Цзян. После развода Цзян Ваньинь возвращается в Юньмэн в сопровождении своего выбора законной жены из Вэнь. Её дети станут его единственными наследниками, а она — их единственной матерью. Таким образом, родословная Юньмэн Цзян наследует неоспоримую легитимность, и связи между нашими орденами остаются сильными. Именно с этим предложением она и приехала в Пристань Лотоса. Цзян Чэн увидел это с головокружительной ясностью. Первоначальное предложение в своей беспардонной наглости вызвало все возможные возражения. Встречное предложение Юй Цзыюань, направленное на то, чтобы свести на нет все опасения ордена Цзян, лишь сузило круг переговоров до уступок, которые Вэнь Шуочжэнь уже готова была дать. Его родители тоже это поняли. Отец нахмурил брови. Цзыдянь сверкнул на руке матери. Цзян Чэн облизал губы, надеясь, что его голос не дрогнет. — Почему восемь лет? — ему будет двадцать пять, когда закончится срок, и он все еще будет в расцвете своих брачных лет. Это казалось подозрительно удобной любезностью. Губы Вэнь Шуочжэнь слегка изогнулись. — Один год, чтобы зачать и выносить ребенка, три года, чтобы отучить его от груди. Восемь лет для двоих детей. Она говорила о таких вещах так открыто! Конечно, в этом и был весь смысл этого соглашения, но Цзян Чэн почувствовал, как его лицо вспыхнуло. Он напрягся, отказываясь отвести взгляд. — Юньмэн Цзян рискует многим, доверяя своего наследника другому ордену на восемь лет, — сказал Цзян Фэнмянь сдержанно. — Особенно ордену, который пережил такие недавние потрясения. Как вы можете гарантировать его безопасность? — Молодой господин Цзян уже продемонстрировал свое мастерство и силу заклинателя, как в ночных охотах, так и в некоторых других… прискорбных случаях. Но как мой муж, он получит полную защиту Цишань Вэнь. И у него, я думаю, есть свои союзники. Ногти Юй Цзыюань забарабанили по чайной чашке. — Мы потребуем, чтобы в брачном контракте были оговорены непредвиденные обстоятельства. Если бы его отец умер в течение срока брака, Цзян Ваньинь немедленно вернулся бы, чтобы завершить траур и получить свое наследство. — Я никогда не встану на пути сыновних обязанностей моего мужа, — согласилась Вэнь Шуочжэнь. — Небеса оберегают нас от такой ранней утраты, но если она случится, мы будем приспосабливаться к обстоятельствам по мере необходимости. Я выполню собственные обязательства и буду оплакивать родителей молодого господина Цзян, как подобает сыновней жене, пока длится наш брак. И, конечно же, госпожа Юй могла бы стать регентом в том случае, если дела в Цишане потребуют нашего внимания. — Нашего внимания, — повторила Юй Цзыюань, остро, как ястреб, ныряющий за добычей. — Вы предлагаете Цзян Ваньиню равную власть в ордене Цишань Вэнь? На какое-то мгновение Вэнь Шуочжэнь заколебалась. Её взгляд вернулся к Цзян Чэну. Он сжал челюсти и посмотрел ей в глаза, отказываясь поддаваться страху. — Молодой господин Цзян очень молод, — медленно проговорила она. — Его с детства учили быть главой ордена, а также заклинателем, но… Безночный Город — это не Пристань Лотоса. Там будут обязанности, которые я не могу поручать, нагрузка, которую я не могу разумно ожидать от молодого господина Цзян. Но я обещаю вам следующее: относиться к нему с уважением; слушать его советы; проявлять к нему почтение и любовь. И если по благословению Небес он даст мне детей, то воспитывать их лучше, чем мой брат воспитывал своих. Значит, супруг. Ни равного, ни превосходящего. Муж только по названию. Муж только на восемь лет, напомнил себе Цзян Чэн. И… возможно, он узнал бы что-нибудь, когда вернулся в Пристань Лотоса. Его дети унаследуют самый большой и могущественный орден в мире заклинателей. Ему придется отказаться от них, но это только юридически; все еще будут дискуссионные собрания, ночные охоты, дружеские встречи между соседями и союзниками. Они все равно будут знать своего отца, даже если не будут носить его имени. Сначала он должен был зачать их вместе с Вэнь Шуочжэнь. Кровь стучала у него в ушах. Он сделал глубокий, успокаивающий вдох. Вдалеке, сквозь грохот собственного пульса, он услышал голос отца. — Мы согласны. Если в предсказании судьбы по звёздам не возникнет конфликтов, орден Цзян подготовит письмо о помолвке. Орден Вэнь может ожидать нашего официального ответа к началу десятого месяца. Вэнь Шуочжэнь встала, отступила назад и поклонилась, как заклинательница, получившая великий дар. — Благодарю орден Цзян. Пусть это ознаменует начало долгого и плодотворного союза между нашими орденами. Плодотворного, подумал Цзян Чэн. Вэй Усянь со смеху сломал бы ребро, если бы услышал это. Само представление плодотворного Цзян Чэна… О, боги. Ему нужно будет снова попросить Нэ Хуайсана одолжить те книжки с картинками.