Когда жизнь летит к черту ,или пять детей и один родитель

      Брок прилетел в аэропорт Фальконе Борселлино, на часах было три сорок ночи нового дня, пока в Вашингтоне — двадцать сорок прошлого. Он понял, что надо вызвать такси и поехать домой. А все вопросы будут завтра, вернее, уже сегодня. Его путь был в Палермо, на виноградные плантации семьи Рамлоу. Как давно он там не был! Со времён смерти бабули Агаты. Тогда всё стало совсем плохо, и он сбежал, и вот — вернулся. Такси было взято, в дороге он провёл полчаса. И вот он стоит на пороге их особняка и не может найти сил, чтобы перешагнуть порог дома, но дверь отворяется и перед ним предстаёт их экономка, Мария. Невысокая, пухлая, черноглазая, полностью седая женщина, из которой так и хлещет энергия несмотря на поздний час. Она расплакалась и подошла к нему и обняла. — Ах Брок, мой бедный мальчик. Милый, сколько несчастья на твою долю выпало! Я уж и не чаяла тебя снова увидеть! — причитала она. — Тише, тётя Мария, весь дом перебудишь… — попытался успокоить её Брок. — Вот и правильно, нечего этим лентяям спать, когда хозяин приехал! Ах милый, дай я на тебя полюбуюсь! Почему, почему ты не возвращался?! Я понимаю, что пока был жив твой отец, ты не желал сюда вернуться, но после смерти этого пьяницы и дебошира! Почему?— спрашивала она, ведя его в особняк. — Гордость, гордость не давала вернуться, тётя Мария. Как вы тут? Что насчёт похорон, хоть что-то известно? — отвечал и спрашивал Брок. — Нет, милый. Нам даже её тело не отдали, да что там тело! Детей нам не дали! Грозят их в приют сдать! Будто мы о них и не позаботимся! Но ты же их заберёшь? — говорила она, рыдая. — Разумеется, тётя Мария! Что за вопросы?! Как я могу бросить частичку Оливии? А насчёт всего остального: завтра отправлюсь к их адвокату. И потребую ответов. Всё завтра. А сейчас — спать. Устал как собака с этим перелётом, — договорил Брок, зевая. — Да, я уже подготовила для тебя комнаты. Твои и главы семьи… Пойдём, — рассказывала она. — Давай комнаты главы семьи. Всё остальное — завтра, — зевая, сказал Брок.

***

      Комнаты главы семьи состояли из спальни, ванной комнаты, гостиной, кабинета. В них давно никто не жил. Оливия не стала переезжать из своих комнат, даже после замужества. Она тогда отшучивалась, что из неё не выйдет главного "отца семейства" и что она это оставит для него… Вот и вышло, как она предсказывала… Только она мертва, а так всё в точности…       Спальня была выполнена в бежевых и песочных тонах с добавлением золотого, коричневого и белого. Там стояла двуспальная деревянная кровать с тюлем и резными ножками. Резные тумбочки со светильниками. Софа перед кроватью песчаного цвета. Большой ворсистый ковёр белого цвета. Резное зеркало в полный рост. Резной туалетный столик с пуфом белого цвета. И большой шкаф — гардеробная. Также там был балкон, на котором стоял стеклянный стол и кресло-качалка. Войдя в спальню, Брок вспомнил, как они с сестрой пробирались туда и вместе прыгали на кровати, лазали в шкафу-гардеробной и осматривали ящики, пока родителей не было дома. Им это казалось жутко взрослым и клёвым, а сейчас всё это вызывало смех, но от смерти Оливии — еще и слёзы. Брок оставил сумку с вещами на софе, достав оттуда комплект пижамы и чистое бельё. Он направился в ванную. В его голове до сих пор не укладывалось, что её уже нет. Наверное, с этим нужно переспать.       Ванная была оформлена в белых, синих, бирюзовых тонах. Там были ванна-джакузи, душ-кабинка, шкафчики с полотенцами и халатами, раковины и большое зеркало. Кучи баночек и разных склянок и других нужных в ванной вещей. Видно, экономка позаботилась об этом. Брок привёл себя в порядок. Он переоделся и закинул грязную одежду в ящик для белья. И пошёл спать. Уже в постели Брок думал, что, наверное, придётся, что-то решать с работой, ведь теперь он не сможет оставлять дом надолго, да и рисковать собой он теперь не имеет права. Может, стоит стать просто тренером-инструктором в ЩИТе? Или стоит уволиться? Денег от плантации хватит на несколько поколений, даже если все они будут проматывать деньги, а они это делать точно не будут: уж он проследит. Но вернуться в Америку всё же придётся, но это потом, а сейчас — спать.