Dark desire

— Знаешь, в тот момент, когда, собственно, происходила моя смерть, я не видел тебя. Увидел тебя в тот момент уже позже, когда был в таком виде, как сейчас, и научился улавливать хрономиражи и прокручивать их вперед и назад, — с каким-то вдохновленным видом рассказывал Катлер, медленно приближаясь. — И что же ты там такого увидел?.. — осторожно спросил Джек, так же медленно, без резких движений, отступая назад. Метрах в пятнадцати за его спиной берег реки кончался, и песок плавно сменялся водой. Отчего-то у пирата была робкая мысль, не смелая надежда — ему казалось, что не-мертвый Беккет ни за что не сможет зайти за ним в проточную воду. Кажется, Воробушек когда-то где-то слышал что-то такое про нечисть... Только он не помнил, относилось это правило к низшему морскому пантеону, или только к лесному... Беккет слегка заторможенно улыбнулся. Улыбка выглядела мечтательно, и ещё жутко — мышцы лица теперь подчинялись лорду не в полной мере, видимо, какой-то лицевой нерв был поврежден во время взрыва корабля, лорд слегка напоминал гаитянских мертвецов-зомби. Глаза твари горели ледяными голубыми огоньками, и не отрывались от запуганного личика желанной жертвы. Наконец, Катлер ответил: — Что я увидел? То, ради чего я воспроизводил картинки этих воспоминаний. Сейчас расскажу... Тебя в тот момент, когда ты отдал приказ уничтожить мой корабль вместе со мной. Твоё милое лицо... Оно было таким непривычно-жестоким... и одновременно словно выражающим страдание от сильной боли. Очень интересно... Воробей действительно заинтересовался, а оттого не сразу воспринял то, что происходило сейчас в реальности, но теперь вдруг понял — Беккет двигался медленно, почти не страшно, но, отвлекая разговором, планомерно отрезал Воробью все пути к отступлению. — Послушай, Катлер, мне жаль, и ты же знаешь, я всегда был против таких методов решения конфликта, — Джек попытался мило улыбнуться, и Катлер в самом деле почувствовал умиление — от осознания того, насколько его пташка сейчас запуган им. Джек продолжил. — Я не хотел убивать тебя! Ты же сам видел в этом хро... хроно... — Хрономираже, — охотно подсказал не-мертвый лорд, ласково улыбаясь. — Да, правильно. Мне нужно услышать это слово ещё раз пять-семь, и я точно запомню... В общем, ты же видел теперь, что твоя смерть не доставила мне никакой радости... Беккет задумчиво, изучающе смотрел на него, одновременно медленно, так мучительно-медленно, приближаясь. Воробушек всеми силами попытался подавить дрожь, бьющую мелким ознобом его руки и колени. Ничего не вышло. Раньше он и подумать не мог, что будет до такой степени бояться этого чело... нет, уже не человека. Наверно, в этом всё и дело. Сейчас Катлер Беккет превратился в нечто невыразимо жуткое, и пташка всей душой хотел сейчас лишь одного — чтобы это существо остановилось, не приближалось к нему больше ни на дюйм! — Ну вот, я говорю, твоя смерть не была мне в удовольствие, можешь мне поверить, — пират посмотрел в нечеловеческие жутко-красивые глаза, стараясь выглядеть убедительно. — Можешь даже проверить своей магией, или что там у тебя... Правда, в ночь после твоей гибели я даже напился, чтобы успокоиться, и прогнал Барбоссу, который хотел «отпраздновать» вместе со мной победу пиратов... — Охотно верю, — манерно, совсем как при жизни, протянул Беккет. — Ты всегда был ненормально-добрым не только по меркам пиратов, но и по меркам нормальных людей. Думаю, было бы очень подло сожрать такое доброе создание... А я не хочу быть подлым, что бы обо мне не говорили. В таком случае, может, подскажешь, что мне с тобой сделать? Есть идеи? — на этих словах нечисть склонила голову, ухмыльнулась, и взглянула на дрожащего Воробушка с откровенным заигрыванием. — Сожрать? Это шутка?— слабым голосом пробормотал пират. — Ты ведь дворянин, и не можешь опуститься до того, чтоб жрать людей! — Вынужден тебя расстроить — уже могу, — ещё пара плавных шагов к жертве. — Но не бойся, я же сказал — с тобой так поступать нельзя. — С-спасибо, — Воробей слегка улыбнулся, и не слишком умело изобразил книксен. Катлер механически рассмеялся. Джек осторожно отступил ещё на маленький шажок назад. Следом ещё на один. — Ты не поверишь мне, Беккет, но я рад, что с тобой всё в порядке, и ты... живой, — пират и сам понял, что сказал бред, но он не знал, как можно охарактеризовать состояние, в котором был лорд Беккет, более точно. — Не сказать, что живой, зато с такими силами и способностями, которые мне-человеку и не снились, — лукаво промурлыкал лорд. Он очень напоминал довольную большую кошку, уверенную в себе, почти загнавшую свою добычу, и теперь решившую вначале немного поиграть. — Это просто великолепные способности... Хочешь, покажу что-нибудь? — Нет-нет-нет, не утруждайся, не стоит! — жалобно воскликнул пират. — Я верю тебе на слово! Я вот что хотел сказать — ты теперь воскрес, и, может быть, больше не держишь на меня зла? Ты ведь дворянин, ты очень благородный — ты ведь можешь просто позволить мне уйти? — с надеждой спросил Джек. — Я не то чтобы слишком злюсь, — задумчиво ответил Катлер, — Но... я тебя, как бы сказать, хочу. Пират, несмотря на испуг, почувствовал, как смущенно краснеет — это «я тебя хочу» в устах лорда прозвучало очень уж неприлично. — Да не бойся, я не это имел ввиду, — весело оскалился Беккет, вновь шагнув к пирату. — Я хочу тебя, как добычу. Как пленника. Так понятней? — Да... — с легкой растерянностью прошептал пират. Он отвел ногу назад, и с радостью ощутил, как носок сапога погружается в прибрежную речную воду. Джек улыбнулся и быстро воскликнул. — Очень понятно и очень интересно, но вынужден попрощаться! Я обязательно посмотрю на твои новые сверхчеловеческие способности! Только как-нибудь в другой раз! До встречи, ещё увидимся! — почти пропел пират. И Воробей резко развернулся, бросившись в воду. Следом произошло сразу три события, произошло быстро, с разницей во времени едва ли в пару секунд: Джек уловил периферийным зрением то, как Беккет слегка махнул рукой, изобразив кистью какой-то странный знак в воздухе; второе — всё тело пирата мгновенно пронзило сильнейшей вспышкой незнакомой и непереносимой боли, он почувствовал, что ноги не держат, что он не может даже закричать, и что тело его беспомощно падает в воду; третье — Беккет, только что стоявший в шагах шести от него, мгновенно оказывается рядом, ловит падающую пташку в свои объятия прежде, чем её тело коснется воды, резким рывком берёт на руки. Сейчас происходящее мало волновало Воробья — ему было слишком больно. Тело дрожало, только теперь сильнее, и уже не от страха. — Больно. Очень. Не могу больше, — всхлипнул пират, беспомощно дрожа и чувствуя, как на глаза навернулась пелена слёз. — Пожа... Ах! Умоляю, прекрати! Лицо Катлера взглянуло на него сверху, Воробей видел его размытым сквозь слёзы. Беккет не стал насмехаться, серьёзно ответил: — Сейчас прекратится. Не плачь. Катлер прошептал несколько слов на неизвестном языке, и Джек не поверил своему счастью — боль начала отступать, и вскоре исчезла без следа. Пират обмяк, обвиснув в руках нечисти. Пытался отдышаться — дыхание всё ещё было рваным, словно приступ боли мог вот-вот вернуться. Сил совсем не было. — Не волнуйся, я ничего тебе не повредил. Твоё тело в порядке. Это была лишь иллюзия для твоего сознания. Больно, но не опасно, — мягко говорил ему Катлер, плавно шагая куда-то, и повторил слова самого Джека. — Извини, я не хотел тебя мучить. Это не доставило мне никакого удовольствия, ты уж поверь. Мне очень не хотелось дать тебе сбежать, вот и вся причина. Пират не нашёл в себе сил, чтобы ответить хоть что-нибудь осмысленное. Лишь обиженно всхлипнул. — Если тебе интересно, как я зашёл в реку, я охотно поясню, — тем временем говорил лорд. — Это только лесная нечисть-антропофаги не могут шагнуть в проточную воду. А я не отношусь к этому подвиду нечисти, и могу входить в речную воду сколько угодно. — Я не говорил про это. Я только подумал об этом, — тихо прошептал Джек. — Я обещал показать тебе мои способности, помнишь, птичка? Это одна из них, — спокойно сообщил лорд. — Каким образом ты читаешь мысли? — нашёл в себе силы спросить Воробушек. — Непременно расскажу. Только позже. А сейчас спи! — лорд аккуратно уселся на землю. Нет, не уселся — левитировал сантиметрах в двадцати над землей. И, по-прежнему держа обессиленного после сильнейшего приступа иллюзорной боли Джека на руках, склонился к нему и принялся... целовать в губы. Воробей дернулся. Он почти не успел почувствовать что ни то засыпает, ни то теряет сознание от какого-то незнакомого воздействия. Пират словно окунулся в теплую уютную темноту, похожую на что-то очень родное и забытое, и, уже почти уснув, успел услышать... — Вот так... — нежно прошептал ему довольный Катлер.