Dark desire

Если бы он владел даром ясновидения, и мог предвидеть, чем кончится его решение выскочить из дома Гектора в ночную темноту и прохладу, Джек бы наверняка и шагу наружу не сделал, остался бы возле своего партнёра по пиратству... Хотя это тоже не дало бы ему стопроцентной гарантии избежать страха и позора. Но, к сожалению, Воробей был обычной омегой, хотя и очень привлекательной (по словам того же Барбоссы или Беккета), и не обладал никакими сверхспособностями. А оттого произошло то, что произошло. Вечер, постепенно превращающийся в глухую ночь, был вполне приятным. Они с Барбоссой проводили этот вечер в личном доме последнего, отдыхая после очередного рейда, и ужиная жареным мясом и просто великолепным салатом от кухарки, нанятой ирландцем. Всё было просто чудесно, но только лишь до тех пор, пока у них не случилась очередная ссора. Началось с того, что слегка пьяный Джек принялся ластиться к Гектору, а ирландец, раздражение которого лишь подогревалось алкоголем, решил именно сейчас припомнить пташке и про Прихлопа, и про лорда Беккета... Вместо секса у них началась ругань, перешедшая в попытку грубого и издевательского изнасилования. Барбосса, всегда бывший гораздо сильнее своего приятеля-омеги, попросту бросил тщетно вырывающегося Воробья на кровать, и прижал его лицом к подушке, принимаясь с раздражением раздевать, приговаривая, что "вот это - именно то, что тебе всегда было нужно". Всё это по-настоящему напугало и ранило Джека (о, не думал же он, что будет бояться своего давнего партнёра, что тот способен на такое!), и даже заставило его заплакать от сильной обиды. Слишком уж грубо и резко с ним сейчас обращались - едва ли не с настоящей ненавистью. Заслышав горестное хныканье, Гектор всё же смог взять себя в руки, и отпустить свою жертву. Пташка ещё с минуту лежал без движений, просто уткнувшись личиком в подушку, глухо всхлипывая, и иногда шепча "насчёт Прихлопа - ведь это абсолютная ложь!". Затем, после того, как Барбосса осторожно коснулся его плеча и тихо произнёс "мне жаль, Джек. Я не хотел тебя пугать", Воробушек быстро подполз к краю кровати и резко вскочил, не в силах заставить себя оставаться тут хотя бы на время, нужное для того, чтобы одеться обратно. И бросился из зала в коридор, к входной двери, выскакивая в темноту - Воробей чувствовал себя в безопасности, находясь на территории Каспийского барона; кто мог напасть на него здесь? Он не заметил, пытался ли Гектор его остановить, и не воспринимал его голоса - что-то в пирате очень старалось вырастить в его сознании стену, способную оградить его от общества его партнёра, от всего, что он может сказать или сделать. Только не сейчас, ни в эту минуту! Джек думал лишь о том, что хочет побыть один, постараться представить, что ничего этого не было, и доверить секрет своих пролитых слёз надёжной и плотной ночной темноте, хранительнице многих секретов. "Он считает меня..." - пират не смог даже мысленно произнести это слово, мерзкое и такое грубое. Его фигурка, облачённая лишь в бандану светло-голубого оттенка, и в длинную льняную тунику, слабо задрожала от прохлады напополам с душевным холодом. Он устало провёл ладонью по своей мордашке, и сделал несколько шагов вперёд, приближаясь к началу сада, за которым ухаживал один немолодой садовник. Широкая дорожка из плоских светлых каменных плит, хорошо подобранных одна к другой, была истертой до гладкости. Ступать по ней босыми ногами было очень приятно - она была прохладной, но почему-то ещё не холодной по-настоящему. Он обнял себя за локти, останавливаясь перед пышной клумбой с густыми бело-розовыми пионами - её соорудили здесь по просьбе самого Джека - рассеянно глядя на белеющие в темноте густые бутоны, головокружительно-сильно источающие свой аромат, подобный запаху дорогих духов. Днём, при ярком солнце, эти недавно раскрывшиеся бутоны, казалось, источали изнутри нежное жемчужное сияние от запутавшихся в их глубине солнечных лучей. Пират нервно вытер вновь намечающиеся слёзы, и медленно наклонился к одному из пушистых больших бутонов, чтобы вдохнуть его восхитительный аромат. То, что он ощутил следом, Воробей принял сперва за сильное дуновение ночного ветра. И уже спустя секунду понял, что ветви яблонь и персиков совсем не зашелестели, как должно было произойти от настоящего ветра. В следующий момент произошло такое, что пират не мог поверить своим органам чувств - слишком его ощущения походили на горячечный бред... или на кошмарный сон. В недолгой тишине Воробушка что-то схватило, чьи-то пугающе сильные и хищные руки, его вновь обдало сильным порывом ветра (вскоре ему предстояло узнать, что это было), и в следующий миг ноги пташки мгновенно оторвались от земли, а неведомые чужие руки вдавились в его тело сильнее. Он ещё успел в замешательстве вытянуть носочек левой ноги и коснуться им плиточной дорожки, самыми кончиками пальцев. Тут же раздался хлопок, похожий на звук парусов на ветру, и его рывком оторвало от земли окончательно. Сильные и крепкие руки обвили его за талию и грудь, каменная дорожка, сад, и большой дом Гектора Барбоссы пугающе быстро отдалялись от пирата, оставаясь далеко внизу, всё дальше и дальше. Босые ноги беспомощно перебирали в воздухе, словно надеясь вновь ощутить под собой надёжную и привычную опору, а в груди всё замирало и обрывалось от страха. Ему ещё удалось увидеть далеко внизу фигурку Барбоссы, всё же вышедшего вслед за своим Воробушком, жаль, слишком поздно, Джек в растерянности протянул к нему правую руку, точно надеясь, что Гектор может его тут достать. После пират резко приподнял подбородок, привлеченный странными и пугающими звуками нечеловеческого клокотания. До этого он боялся исключительно того, что неведомая тварь может его уронить, случайно или намеренно. Теперь же, увидев парящую вокруг него в воздухе... стаю этих неведомых тварей, Джек испугался уже непосредственно их самих. Крупные, казавшиеся размера, едва ли не превышающего размер большого и высокого взрослого мужика, имеющие тело, схожее с человеческим, когтистые "ноги" с длинными хватательными пальцами, серую кожу и длинные звериные морды, за спинами невероятно огромные крылья, перепончатые, чёрные. Эти крылья позволяли тварям не только летать самим, но и с лёгкостью утаскивать в воздух свою добычу... Например, небольшого роста омегу, пиратского барона. Джек закричал от обрывающего сердцебиение ужаса, когда схватившая его тварь что-то резко проклокотала, и внезапно выпустила его тушку из рук. Всё внутри успело буквально оборваться от страха, но, оказалось, его выпустили не затем, чтобы убить - лишь с целью передать его в лапы других тварей. Не прошло и двух секунд, когда его падение резко и грубо прервалось - пирата схватили за талию, уверенно перевернули (в падении он успел перевернуться головой вниз), и схватили в несколько пар рук (шесть или четыре, он пока не мог сообразить). Пташке, в миг ставшему пленником этих чудовищ с вытянутыми звериными мордами, тут же крепко зажали рот, не позволяя кричать, и поволокли по воздуху неизвестно куда. Джек со страхом подумал, что он, быть может, не только пленник, но и будущий ужин, и эта жуткая мысль заставила его отчаянно извиваться в руках похитителей. Яркие звёзды над его глазами задрожали и "заплясали", когда твари, словно сговорившись, принялись умело щекотать его полуобнаженное тело, заставив Воробья задергаться и замычать, заизвиваться в стремлении избежать этой мучительной ласки от чудовищ. Сейчас пират даже не мог думать о том, что из за его сопротивления его могут уронить... И вообще ни о чём не мог думать. Но в ответ на его попытки дёргаться твари стали щекотать его ещё сильнее, проникая руками под его тунику, так, что он уже даже вырываться не мог, и только дрожал крупной дрожью, слабо изгибаясь в их руках. Кто-то из них зажимал ему рот ладонью, и Джек не мог даже кричать или просить их перестать - только тихо всхлипывал в прижатую к его губам руку. Когда Воробушек совсем выбился из сил, и перестал даже извиваться, твари вдруг прекратили его щекотать, словно в награду за смирение, и вместо этого принялись гладить и щупать, да с такой откровенной наглостью, что пташка почувствовал, что краснеет, несмотря на прохладный ветер, обдувающий его лицо во время быстрого полёта. Его ласкали и щупали несколько пар рук, трогая в таких чувствительных местах, что Джек слабо дрожал и тихо всхлипывал, слегка изгибаясь ни то прочь от этих прикосновений, ни то напротив, усиливая их нажим. Рука одной из тварей даже скользнула ему между ног, пощупав лобок, и опускаясь ниже, потирая кончиками пальцев чувствительную плоть, проходясь ниже, и грубо проникая тремя пальцами в его дырочку, быстро повлажневшую от происходящего. Дрожь миниатюрного тела омеги стала заметно сильнее, теперь он совсем не мог и не хотел думать, кто его похитил, и с какими целями - сейчас Воробью было слишком хорошо. Ещё несколько рук оглаживали и мяли его тело, трогая именно так, как было нужно, и всё это было так хорошо, что почти невозможно терпеть. Ярко ощущая, как пальцы крылатой твари двигаются в нём, то почти выходя, то легко проникая обратно по омежской смазке, то принимаясь быстро и сильно, очень сладко массировать какую-то особенную область внутри, пират ещё раз всхлипнул, и повернул голову, прижимаясь мордашкой к прохладному и крепкому плечу кого-то из них, и покорно прикрыв веки, позволив себе чувствовать лишь сбитое дыхание и сладостные до мучительности ощущения внизу живота, там, внутри, и на коже, там где его продолжали касаться почти в одном ритме чужие руки. "Меня всё равно, скорее всего, скоро убьют - как только донесут до своего логова - так что теперь можно не стыдиться..." - эта мысль, как ни странно, не напугала, а успокоила. Воробушек даже слегка, насколько позволяла чужая хватка, задвигал бедрами навстречу чужим пальцам, сам насаживаясь на них, не пытаясь скорее подвести себя к оргазму, но боясь, что эти ласки, и эта дикая сладость вдруг прервутся. Ещё несколько мучительно-приятных минут, и тушка Воробья слабо забилась в оргазменных судорогах, и пират слабо сжал зубы на чужом плече, пока кто-то из тварей успокаивающе гладил его по голове. Он не знал, сколько времени провёл в полной расслабленности и в нереальном спокойствии, приводя дыхание в порядок, и просто послушно обвинув в руках крылатых тварей. Его больше не трогали, словно чувствуя, что с него хватит. Воробей приоткрыл глаза, и отрешенно смотрел на быстро летящие над ним в невообразимой высоте звёзды и созвездия, которые он сейчас даже не мог узнать. В какой-то момент Джек ясно ощутил, что твари изменили угол своего полёта, и теперь плавно и быстро снижаются. - Если собираетесь меня сейчас сожрать, убейте быстро, пожалуйста, - устало попросил пташка, прикрывая глаза. Чувство полёта-снижения, почти падения, длилось на удивление долго ("На какой же высоте они меня тащили?" - с лёгкими отголосками страха подумал пират), пока он не почувствовал, что твари, наконец, опустились на что-то твёрдое, а по закрытым глазам пташки не резанул свет живого огня. У Джека, конечно, возникала мысль попытаться сбежать, если его поставят на землю. Но пират тут же с усмешкой сообразил, что они так хорошо "замучили" его, что ноги попросту не смогут его слушаться, дрожащие и ослабленные, и он попросту упадёт. "Умные твари..." - грустно подумал Воробей. Он почувствовал, как его передают из рук в руки, и одна из тварей, держа его, словно новоявленный муж новоявленную жену в первую брачную ночь, куда то его несёт. "Теперь уже всё равно. Меня всё равно скорее всего сейчас убьют..." - со странным равнодушием подумал Джек, на его теле ещё горели прикосновения похитителей, а внутри приятно тянуло и слегка пульсировало. На закрытые веки легла плотная ночная тень, потом, спустя несколько шагов твари, на них снова лег свет, и пташка даже мог услышать... слабый треск факелов? Тут уж пират не выдержал, и резко открыл глаза. Быстро проморгался, привыкая к свету. И тут же смущённо закрыл своё порозовевшее личико обеими руками. Его принесли к мужчине в дорогом полосатом камзоле. Мужчине-нечисти. Хуже и стыднее всего было то, что Джек тут же догадался, кто это. Армандо Салазар, Морской Мясник, которого Воробей, как он думал, удачно изгнал из мира яви лет пять назад. Крылатая тварь, вероятно, вожак той стаи, медленно поставила его на ноги. И Воробей, как и боялся, ощутил, что ослабшие ноги его не держат, и он падает на пол (деревянный пол какого-то большого помещения каменного замка, помещения, стены которого освещали горящие факелы, как он успел отстраненно отметить), весь дрожа и всхлипывая, и чувствуя, как снова краснеет от смущения. - Ну как, маленький Воробей, тебе понравилось летать? - хитрым и вкрадчивым тоном спросил у него Салазар, и Джек прямо-таки чувствовал всем телом и всеми нервами, как мужчина его разглядывает. - Согласись, такое не каждому выпадает... Воробушек всё же заставил себя посмотреть на врага, одновременно одергивая край своей туники. - Они тебя не слишком сильно замучили? - с деланным сочувствием поинтересовался мужчина, слегка склоняясь к Джеку, опираясь руками о свои колени. - Это... всё ты. Ты это устроил! - понял Воробей с возмущением, со стыдом понимая, что Мясник знает обо всём, что недавно было. - Убить врага тебе показалось недостаточным, нужно его ещё и опозорить? - Никто не говорил про "убить", не выдумывай, - отмахнулся Армандо, игриво улыбнувшись жертве, и присаживаясь рядом, чтобы взять на руки. - Ты что же, даже ничего им не сделаешь? Я ведь твоя добыча, так какого чёрта ты позволил им меня трогать?! - почти возмущённо закричал Джек. - Ах да... - Салазар деланно приложил пальцы ко лбу, делая вид, что именно сейчас вспомнил об этом. Мужчина поднялся на ноги, и шагнул вперёд, Воробей с интересом оглянулся, чтобы увидеть, что все твари (их было штук двенадцать) стоят тут же, рядом со своим вожаком, и как Салазар показушно замахивается на них тростью, громко ругаясь и делая вид, что очень зол и сейчас будет их бить. Твари с чем-то вроде взволнованного кудахтанья бросились прочь, Салазар швырнул им вслед чем-то вроде огненного шара, нарочно ни в кого не попав. Пташку это устроило - всё же они не били его, хоть и унизили, и он не хотел, чтоб Армандо кого-нибудь всерьёз покалечил. Скоро твари скрылись из виду, вероятно, поднимаясь на крыло на открытой площадке замка, а испанец вновь приблизился к обессиленному удовольствием Воробью, беря его на руки. - Ну что, добыча, доволен? - подмигнул ему мужчина. - Уже лучше, - невольно усмехнулся в ответ Джек, с удивлением подмечая, что уже не боится, даже сам обнимая его за шею, помогая себя удержать.