Dark desire

Джек знал, какими последствиями оборачивались две его предыдущие попытки сбежать. Но он так сильно надеялся, что в этот раз у него может всё получиться... Надежды оказались разбиты вдребезги, в острое крошево осколков, которое больно изранило его душу - наполненный тошнотворным страхом забег по ночному лесу завершился тем, что Салазар легко пресёк его жалкую попытку вновь обрести свободу, очень легко и быстро настиг пленника, больно повалил на землю, связал, и после привычно утащил обратно на своём плече. Воробью было обидно и больно, очень унизительно, а ещё страшно настолько, что перед глазами стояла плотная пелена слёз. Он горестно обмяк на чужом плече, которое больно вдавливалось в его живот почти до тошноты, и теперь изо всех сил старался не расплакаться ещё сильнее, чтобы не радовать своего врага. - Перестань плакать, Воробей, - приказал ему Армандо, ощутимо шлёпнув по приподнятой вверх заднице. - Сегодня будет необычное и интересное наказание - уверен, с тобой такого ещё не делали, тебе даже может понравиться... Что ты на это скажешь, моя птаха? Воробушек не стал отвечать, он лишь сжал губы, плотно, словно створки устрицы-жемчужницы, сдерживая себя от вступления в разговоры с этой нечистью, и от того чтобы начать просить оставить себя в покое и просто запереть в комнате, где пленника всё это время держали. Всё это бесполезно - в Салазаре горит недоброе и сильное чувство, и он ни за что не оставит пирата в покое, ничего с ним не сделав. Армандо затащил его не в ставшую почти привычной комнату с решеткой на окнах - на этот раз пират оказался в личной спальне капитана-нечисти. Это напугало ещё сильнее - Джек чувствовал, что сегодня его ожидает не просто порка, а что-то по-страшнее. Предчувствие полностью оправдалось, когда нечисть стащила его с плеча, перехватила поперёк талии, и уложила животом на свою огромную кровать, принимаясь разрезать коротким кинжалом стягивающую запястья верёвку. - Ещё немного, потерпи, вот и всё, - нежно приговаривал Салазар, пока работал кинжалом, точно уговаривал ребёнка выпить горькое лекарство. Джек замер, нервно сжавшись, и не сразу решаясь рассоединить сложенные друг на друга запястья. - Какое послушание! - довольно рассмеялся Салазар, потрепав пирата по талии. - Тебе уже хочется узнать, что я с тобой сделаю дальше, да? - Отвали, - тихо и обиженно буркнул Воробушек, зажмурившись - хоть испанец ни разу не поднял на него руку, пират всё равно подсознательно ожидал, что с ним могут так поступить. Но Армандо не стал бить пташку, лишь со смехом перевернул её на спинку: - Люблю, когда ты сопротивляешься. Сейчас-сейчас, уже совсем скоро... Армандо принялся уверенными движениями раздевать оцепеневшего от ужаса Воробья, у которого хватало сил лишь на то, чтобы смотреть умоляющим и несчастным взглядом. - Ты меня изнасилуешь? - безнадёжно спросил Воробушек, не глядя на мучителя, прижав руки к груди и плотно сведя вместе приподнятые бёдра, пряча обнажённую промежность. - Не в этот раз, так что расслабься, - хмыкнул Салазар. - Сегодня кое-что другое, но тоже приятное... Иди-ка ко мне. Мужчина схватил остро вскрикнувшего пирата за щиколотку, и небрежным жестом, исполненным вместе с тем откровенным удовольствием, подтащил его поближе к себе, чтобы поднять и усадить себе на колени. Обхватив пленника за обнажённую талию, приятно-бархатистую и тёплую, Салазар немного погладил его по вздрагивающему от каждого прикосновения телу, и нежным игривым шёпотом посоветовал: - Сильно не бойся, я всё контролирую. Подрагивающий от слёз и чужих наглых и уверенных рук на собственном теле Воробей не смог не ответить: - Твои слова кажутся мне очень страшными! Не изнасилование, но притом полностью раздел, что же ты такого придумал? Армандо не ответил, вместо ответа он положил обе руки на плечи пташки, и зашептал ей в затылок что-то на неизвестном и довольно красивом языке. Дрожащего и замершего на коленях врага Джека обволокло щекочущим теплом, напоминающим горячий влажный туман в бане, тепло проникло даже, кажется, в лёгкие. Голова сильно закружилась, а перед глазами резко и страшно потемнело, следом у пирата возникло чувство внезапного и довольно быстрого падения. Воробей вскрикнул, но не услышал своего наполненного ужасом голоса. Пират закрыл лицо ладошками и замер на несколько секунд, пытаясь унять головокружение. Когда же решился, то сначала не сразу понял, а чуть позже решил, что Салазар усыпил его и отправил в изощрённый кошмарный сон. Воробушек всё так же сидел на коленях испанца, всё так же полностью голый, не считая банданы на волосах, но зато чудовищно изменилось всё вокруг: вся комната, и без того не маленькая, странным образом деформировалась и стала просто гигантской, письменный стол у плотно занавешенного фиолетовыми шторами окна был далёким и очень высоким, словно двухэтажное здание, ковёр был далеко внизу, потолок был невероятно далеко над ним, а то, на чём сидел тихо плачущий пират, было ни чем иным, как коленями нечисти, облаченными в дорогого покрова облегающие тонкие штаны. Только какими же они были огромными... Послышалось тихое довольное фырканье врага, и вскоре рука Салазара, такая огромная что с лёгкостью обхватила его пальцами за талию и одновременно приобняла за бёдра, оторвала испуганного пирата от опоры, на которой он сидел. Джека развернули, и теперь он мог видеть перед собой довольное лицо Салазара, невероятно крупное, особенно сейчас пугали глаза нечисти, неотрывно рассматривающие его мордашку. - Чудесно, правда? Знал бы ты, как очаровательно выглядишь сейчас со стороны - точно маленькая и хорошенькая живая кукла! - улыбнулся ему испанец, показав крупные зубы с заострёнными клыками. - Скажи мне, что это просто кошмарный сон, - попросил Джек, осторожно двинув левой ногой, и ощутив под ней пустоту. Всё это было так невероятно, что он не мог поверить в происходящее. - О, вовсе нет, - слегка улыбнулся Армандо, осторожно усаживая крохотного Воробья на другую ладонь, и держа свои пальцы, как спинку кресла для птахи. Он брал Джека в руки крайне бережно и осторожно, зная, что сейчас особенно легко может ненароком травмировать или даже убить его. - Это темномагическое заклятье, я тебя уменьшил - временно, не бойся - и сейчас твой рост составляет не более двадцати четырёх сантиметров. Выглядишь просто чудесно, Воробушек - очень беспомощно и трогательно. - Не сон... - едва слышно всхлипнул Джек, опустив взгляд и посмотрев на своё голое тело, крохотное и совершенно беспомощное. - Армандо, пожалуйста, я прошу тебя, верни всё назад! - Обязательно, птаха, только через час-полтора, хорошо? - ласково спросил мертвец, поднося к Воробью свободную руку, и осторожно оглаживая его по макушке подушечкой указательного пальца. Воробушек поник, грустно опустив личико, судорожно цепляясь обеими ручками за пальцы ладони, на которой он сидел (сейчас мертвец принял живой облик, и несчастный пират ощущал под собой тепло от его руки), и сдвинув округлые коленки, чувствуя себя несчастным и уязвимым, как никогда. - Только не хнычь, - слегка раздаженно приказал ему пленитель. - Страшно, понимаю. Но я же сказал, что не обижу тебя, Воробей. Сейчас покажу тебе кое-что очень приятное, и ты забудешь плакать... Эти слова врага лишь напугали Джека ещё сильнее. Он как раз пытался стереть со своей мордашки горькие слёзы стыда и страха, когда мужчина очень бережно, но всё равно напугав, ощутимо обхватил его тремя пальцами за талию и бедра, обвил безымянным и мизинцем, сейчас для Джека подобным толстым питонам, под левую ногу в районе бедра, и легко поднял почти невесомое для него сейчас тельце пленника, поднося к своему лицу. - Стой, подожди, зачем ты... - быстро заговорил Джек, выставляя перед собой руки, такие нереалистично-тонкие на контрасте с пальцами Салазара. Пират не смог договорить, его голос сорвался на крик, когда мужчина уверенно поднёс его к своему приоткрывшемуся рту, огромному, как нора какого-то крупного лесного зверя. В голове Джека успела вспыхнуть лишь одна мысль: "Боже, Боже, нет! Он сейчас сожрёт меня, прямо так, прямо живого!". Пират крепко зажмурился и закрыл лицо ладошками - так было чуть-чуть, совсем в лёгкой степени легче, но конечно ужас оставался с ним. - Не бойся, тебе должно быть приятно, - негромко шепнул его мучитель, выдохнув теплом прямо на его обнажённую грудь. - Будь умницей и раздвинь ножки. Считай, что это приказ, Воробей. Джек конечно не послушался, и только сжал дрожащие словно в судорогах коленки ещё плотнее, до боли. В следующую секунду по его телу, от внутренней части левой стопы и до бёдер, прошлось что-то большое, тёплое и влажное, вызвав ассоциацию с щупальцами Кракена. Медленно, мучительно-приятно, делая всё тело в местах этого прикосновения очень чувствительным. - Ты облизываешь меня?! - взвизгнул Джек, решаясь на пару секунд опустить ладошки и посмотреть на пленителя. - Да, и твоя тушка очень вкусная, - усмехнулся мертвец, любовно посмотрев на миниатюрную мордашку пленного пирата. Тут же добавил, заметив, какие ужас и мольбу отобразило это личико с подрагивающими губками, большими глазами, и жалобно изогнутыми бровками. - Да шучу я, шучу, я тебя не трону! Считай происходящее просто эротической игрой. - С-Салазар, я очень тебя прошу, перестань, мне же страшно! - воскликнул Джек. - Перестану, когда исполню сполна свою фантазию. Давай, слушайся - откинься чуть назад и раздвинь ножки, я просто немного приласкаю тебя. Обещаю, когда мы закончим, я оставлю тебя в покое и дам поспать в одиночестве. Веришь мне, Джек? Чем быстрее мы начнём, тем быстрее ты сможешь отдохнуть. Воробей несколько секунд напряжённо и загнанно смотрел в большие глаза Армандо - даже в живом облике они оставались глазами нечисти, сияющими светло-янтарным оттенком, нечеловеческими, и очень жуткими - и, осознав, что тот говорит серьёзно, обречённо вздохнул: - Ладно-ладно, хорошо, я это сделаю. Только прошу тебя, будь осторожнее - я и без того едва дышу от ужаса! - Конечно, на твоём тельце не останется ни одного маленького синяка, ни одной царапинки, - серьёзно пообещал пленитель, слегка улыбнувшись ему. - Не бойся, откинься и слегка прогнись лопатками назад - я тебя не уроню. Воробушек судорожно всхлипнул и медленно изогнулся, как было велено, его талию поддерживали надёжные пальцы Салазара, а плечи, шейка и голова были без поддержки, и от этого было жутко. Пират вцепился обеими руками в держащую его руку пленителя, со вздохом закрыл глаза и позволил своей голове откинуться назад, прикусил губу, прежде чем смог заставить себя развести бёдра. Он уже прекрасно догадывался, что с ним сейчас сделают. - Немного пошире, вот так, - послышался довольный донельзя голос Салазара, приобретший какие-то сладкие нотки, после чего мужчина указательным пальцем осторожно надавил на правую коленку пленника, тем самым разведя ему ноги сильнее. - А теперь расслабься и просто наслаждайся. Тот же палец, едва прикасаясь, пощекотал его середину груди, талию, и живот, слегка надавив в области пупка, вырвав из уст пленника тихий всхлипывающий смех. Джек распахнул на секунду глаза, но в таком положении вид был слишком головокружительным, а оттого пират тут же снова зажмурился. - Ну вот, смеёшься, это уже получше, - хмыкнул над ним голос Армандо, после чего огромный язык вновь коснулся его голых крошечных стоп, и очень медленно, с лёгким приятным нажимом двинулся выше, проходясь по щиколоткам, икрам, коленям... Когда язык пленителя замер на внутренней части его бёдер, слегка двигаясь, щекоча и влажно массируя, пират сильнее вцепился в держащую его руку и не смог сдержать короткого тихого стона. Он и не думал, что происходящее при всей своей возможной опасности способно так на него подействовать. Довольное хмыканье Салазара обдало слегка влажным и горячим паром его промежность, лобок, и нижнюю часть живота, и Джек осознал чересчур хорошо, в каком виде и ракурсе находится сейчас перед своим давним врагом. Это было очень стыдно, а ещё заставляло низ живота тянуть лёгким возбуждением, кажется, у пирата-омеги даже там, внизу, слегка повлажнело от всей этой ситуации - и это одновременно с головокружительным страхом перед возможностью случайно упасть и, главное, перед непредсказуемостью действий пленителя. Язык врага, подобный сейчас по толщине щупальцу среднего кракена, вновь повторил свой путь от стоп и до середины бёдер, замер там на несколько секунд, слегка надавливая на нежное тело, и... резко скользнул выше, необратимо добираясь до голой промежности, где всё внутри то и дело сжималось от ужаса и волнения. Кончик напряжённого языка стал нагло массировать и надавливать на такие места, которые даже врачу показывать стыдно, он был горячий, тяжёлый, влажный, и эта влага смешивалась с естественной влагой омеги, которую насильственно привели в это позорное состояние. - Армандо! - тонким срывающимся голоском вскрикнул Джек, сильнее изгибаясь, выгнувшись навстречу чужому языку, и даже сильнее раздвинув бёдра. Сейчас пташке было так невероятно хорошо, что он не мог противиться, несмотря на весь свой страх перед возможными дальнейшими действиями мужчины. - Да, уже лучше, гора-аздо лучше! - усмехнулся Салазар, полюбовавшись на представший его глазам откровенный вид, прежде чем вновь вернуться к своим диким ласкам. - Вот так, лежи спокойно. На этот раз его язык очень медленно, по миллиметру прошёл от груди Воробья до талии, живота, и лобка, очень сладко продавливая мягкое тело крошечного пирата-омеги, заставляя пленника издавать всхлипы и едва слышные стоны вперемежку. Воробья переложили так, что он лежал спинкой и задницей на чужой ладони, а плечами, шеей, и затылком на пальцах мужчины. Его вновь заставили раздвинуть ноги, колени которых теперь лежали по краям чужого запястья, и Салазар продолжил сладко и медленно мучить его. Джек с силой вцепился левой рукой в свои длинные волосы, а правой в мизинец Салазара, когда его снова стали почти с силой облизывать в самых интимных местах. Пират тихо шипел и задыхался, его ножки непроизвольно и сильно подрагивали, когда кончик языка нажимал и медленно скользил по особенно чувствительным точкам, на секунду в голове птахи даже мелькнула мысль: "Пусть хоть сожрёт после, только бы сейчас продолжал!". Этот сумасшедший "массаж" продолжался ещё долго, так мучительно долго... Внутри и снаружи у пирата всё тянуло тёплой, мучительно-сладкой негой. Армандо вдобавок гладил, слегка нажимая, кончиком пальца свободной руки его грудь и живот, проходясь по самому центру, массировал лобок, а кончик языка жарко нажимал между ног на область входа, словно собирался совершить невозможное и проникнуть внутрь. Задыхающийся и тихо всхлипывающий от жгучей страсти пират уже не выдержал этого, и, вцепившись обеими руками в свои волосы и распахнув глаза, несколько запредельно приятных и почти мучительных секунд переживал сильнейший оргазм, беззвучно крича и ничего перед собой не видя. Его словно швырнуло в пропасть чего-то невозможно, божественно приятного, и с пару минут Воробей лежал совсем расслабленно, лишь его бедра непроизвольно напрягались в лёгких судорогах, а коленки подёргивались, он чувствовал лишь сладко вспыхивающие и медленно затихающие искорки наслаждения в своём теле, и своё загнанное сердцебиение. Когда пленник смог слегка отдышаться и прийти в себя, то почувствовал, как Салазар облизывает его до предела чувствительную сейчас промежность, видимо, очищая, и это было почти невыносимо. Наконец, мужчина прекратил его мучить, и устроил так, что пират вновь сидел на его ладони, правда уже с трудом. Салазар с любопытством разглядывал то, как Джек смущённо поджимает под себя ноги, и скрещивает тоненькие руки на груди, закрывая её - в такой позе пират казался визуально ещё меньше, чем на самом деле. - Согласись, было не страшно, - подмигнула нечисть, глядя на настороженно смотрящего на неё пирата. - Да, спасибо, ты не разу не причил мне боли, - серьёзно кивнул Джек, и следом спросил. - Теперь ты вернёшь мне прежний облик? Пожалуйста, Армандо... Салазар жалел его, особенно глядя на его несчастную мордашку, но он хотел исполнить все свои идеи, связанные с магически уменьшенным Джеком Воробьем. - Непременно верну, лапочка моя! Только сперва посидишь вот тут и подумаешь над своим поведением. Салазар обнял сидящего на его ладони пирата пальцами, подошёл с ним к своему письменному столу, и... Отворил дверцу птичьей клетки, сейчас казавшейся пирату почти настоящим карцером. Подумав немного, нечисть извлекла из кармана чистый носовой платок, отворила дверцу клетки, и положила платок на её дно так, чтобы бедный пират мог и лечь на него, и укрыться другим его углом одновременно. - Давай, вот так, полезай туда, - мягким тоном велел Салазар, осторожно поднося Джека к невысокой дверце клетки, и помогая ему оказаться внутри. - На ближайший час это твоя личная комнатка! По прежнему голый Воробушек на коленях подполз к огромному платку и завернулся в него, как в одеяло, стремясь разом и согреться, и спрятать своё тело от чужого взгляда. - Всё в порядке? - спросил его мучитель как ни в чём не бывало. Воробушек только слабо кивнул, глядя из своего тканевого свёртка на то, как мужчина тихо запирает дверцу клетки. Сейчас пташка вновь почувствовала себя очень несчастной, и ещё слишком усталой, чтобы вновь плакать. Салазар устроился за столом, занявшись бумагами, и одновременно с интересом наблюдая за своим пленником. Джек сжался под имповизированным одеялом в маленький калачик, и на удивление быстро заснул, несмотря на своё странное положение - впрочем, он всегда сильно уставал во время секса. Это выглядело очень мило и трогательно. Прошёл час и ещё один час, прежде чем крохотный пират медленно проснулся, потянувшись и зевнув. Салазар отложил документы и мягко улыбнулся ему. Увидев перед и над собой прутья птичьей клетки, Джек горько вздохнул: - Так это был не сон... Армандо, ты ведь меня сейчас... - Конечно, - ухмыльнулся испанец, медленно открывая дверцу клетки, и помогая пирату неловко выбраться из этого "карцера", позволяя ему перелезть через открытую дверцу на свою ладонь. Взяв восхитительно тёплого после сна Джека в обе ладони, нечисть донесла его до кровати, медленно усадила на её центр, и, велев положить крохотные ладошки на свои пальцы, провела обратное заклинание. Джек испуганно приподнялся на кровати, куда упал спиной во время обратного превращения, и безумно обрадовался, поняв, что ему в самом деле вернули его естественный облик, и сейчас он хоть и меньше чем Салазар, но не настолько, чтобы тот мог сожрать его в несколько укусов. Пташка сам уселся на колени врага, обняв его за шею и благодарно прошептав: - Спасибо, дорогой, спасибо. Прошу, не делай так больше, мне было очень страшно! Это такое уязвимое и беспомощное состояние... - Если ты кое-что пообещаешь, - хитро улыбнулся призрак, крепко обнимая птаху за поясницу и округлые бёдра. - Ох, да, я всё понял, - кивнул Джек, прикусив нижнюю губу. - Салазар, я обещаю, что больше не попытаюсь от тебя сбежать! Теперь можно мне одеть хотя бы свою ночнушку? - Можно, - Армандо расцеловал его в обе щеки. - Держи, одевайся. Сейчас ты как следует поужинаешь, и после мы с тобой повторим то, что сегодня делали, но только ты будешь в своём нормальном обличье - так мы сможем сделать большее... Воробушек, одевшись в мягкую и приятную ночнушку, быстро выпивая по очереди две чашки мятного чая, нервно ухмыльнулся, поняв, что вскоре ему предстоит полноценная близость со своим пленителем и своим... мужчиной.